КООРДИНАЦИЯ  ПУБЛИЧНОГО  И  ЧАСТНОГО  НАЧАЛ  В  УГОЛОВНОМ  ПРОЦЕССЕ

Марченко  Елена  Викторовна

магистрант  факультета  электронного  образования  ИСОиП  (филиал)  ДГТУ  в  г.  Шахты,  РФ,  г.  Шахты

E-mail:  Diva_2727@mail.ru

Иванов  Владимир  Дмитриевич

научный  руководитель,  д-р  юрид.  наук,  профессор  кафедры  «УПД»  ИСОиП  (филиал)  ДГТУ  в  г.  Шахты,  РФ,  г.  Шахты

Конституция  РФ  (ст.  2)  провозглашает  приоритет  прав  и  свобод  человека  высшей  ценностью  нашего  государства.  Иными  словами,  в  современной  России,  как  в  правовом  государстве,  интересы  личности,  их  защита  представляют  собой  центр  притяжения  всех  сил  и  возможностей  органов  государственной  власти  и  органов  местного  самоуправления.  В  соответствии  со  ст.  6  УПК  РФ  защита  прав  и  законных  интересов  лиц  и  организаций,  потерпевших  от  преступления,  с  одной  стороны,  и  защита  личности  от  незаконного  и  необоснованного  обвинения  и  осуждения  —  с  другой,  становятся  основными  задачами  уголовного  судопроизводства.

Анализ  законодательства  и  судебной  практики  позволяет  сделать  вывод  о  том,  что  по  делам  частного  обвинения  частноправовой  элемент  правового  регулирования,  состоящий  в  инициировании  уголовного  преследования  непосредственно  потерпевшим,  необходим  для  обеспечения  юридического  равенства  фактически  неравных  участников  уголовного  судопроизводства  —  дознавателя,  следователя,  прокурора,  с  одной  стороны,  и  частного  обвинителя  —  с  другой.  При  этом  обладателями  частных  интересов  выступают  только  граждане  и  юридические  лица.  Государство,  его  органы  не  могут  иметь  частного  интереса  участия  в  уголовном  судопроизводстве.  Являясь  носителем  публичного  интереса,  государство:  1)  регулирует  посредством  принятия,  изменения,  дополнения  уголовно-процессуальных  норм  общественные  отношения,  составляющие  предмет  уголовно-процессуального  права;  2)  в  лице  уполномоченных  на  то  органов  и  должностных  лиц  принимает  участие  в  качестве  субъекта  в  уголовно-процессуальных  отношениях.  Эти  органы  обязываются,  действуя  строго  в  правовом  поле,  неуклонно  обеспечивать  охрану  законных  интересов  лиц,  участвующих  в  уголовном  процессе,  т.  е.  лиц,  наделенных  уголовно-процессуальным  законом,  правами  и  обязанностями  сообразно  их  процессуальному  положению.  В  настоящее  время  российское  уголовно-процессуальное  право  обнаруживает  достаточно  глубокое  проникновение  частноправовых  начал  в  его  правовое  регулирование.  Вместе  с  тем  данная  отрасль  не  приобретает  комплексный  характер,  не  утрачивает  самобытность.  Различные  модели  сочетания  публичных  и  частных  начал  в  уголовном  процессе  не  отменяют  того  очевидного  факта,  что  для  обеспечения  эффективной  защиты,  как  частных,  так  и  публичных  интересов  от  преступных  деяний  должны  применяться  публичные  средства  механизма  уголовно-процессуального  регулирования  [1,  с.  213].

Публичные  и  частные  интересы  как  система  поведенческих  стимулов  участников  уголовно-процессуальных  отношений.  Каждый  исследователь,  стремящийся  внести  посильный  вклад  в  исповедуемую  им  отрасль  науки,  первоначально  определяется  с  необходимым  для  этого  теоретико-методологическим  инструментарием.  Содержание  и  комбинации  составляющих  этот  инструментарий  элементов  весьма  специфичны,  варьируются  в  зависимости  от  предмета  исследования,  его  целей  и  задач.  Однако  глубокая  проработка  научной  материи  (и  материя  права  не  исключение)  невозможна  без  обращения  к  органическому,  неотъемлемому  элементу  любого  исследования  —  понятийно-категориальному  аппарату.  Для  уяснения  соотношения  публичного  и  частного  начал  в  уголовно-процессуальном  регулировании  определяющей  представляется  правовая  категория  интереса.  Он  (интерес)  не  просто  потребность,  а  потребность  осознанная,  получившая  импульс  побудительного  мотива  к  конкретному  поведению  физического  или  юридического  лица,  государства  в  определенной  ситуации;  это  стимул  действия.  Именно  интересы  отдельного  субъекта  и  интересы  публично-правового  свойства  становятся  объективной  основой  существования  таких  правовых  феноменов,  глобальных  активных  правопорядков,  как  публичное  и  частное  право.

Проблема  сочетания  публично-правовых  и  частноправовых  начал  в  уголовном  процессе  —  площадка  неутихающих  научных  дискуссий,  диапазон  мнений  в  которых  порой  обнаруживает  диаметрально  противоположные  позиции.  Законодательные  гарантии  защиты  прав  личности  (ее  жизни,  здоровья,  имущества  и  т.  д.),  провозглашенные  в  ст.  6  УПК  РФ,  свидетельствуют  о  том,  что  ведущие  частноправовые  ценности  охраняются  публичными  методами  и  средствами.  В.А.  Семенцов  и  О.В.  Гладышева  полагают,  что  уголовное  судопроизводство  осуществляется  в  публичном  порядке  по  всем  делам,  за  исключением  тех,  для  которых  установлен  иной  (частно-публичный  или  частный)  порядок.  По  их  мнению,  идея  публичности  включает  следующие  элементы:  официальность  ведения  производства  по  уголовным  делам;  выполнение  государственными  органами  такой  задачи,  как  обеспечение  неотвратимости  уголовной  репрессии  для  виновных  в  совершении  преступления.  По  нашему  мнению,  если  вся  идея  публичности  сводится  к  этим  двум  элементам,  то  она  без  труда  прослеживается  в  ранее  исключенных  В.А.  Семенцовым  и  О.В.  Гладышевой  делах  частного  обвинения,  поскольку,  во-первых,  производство  по  ним  осуществляется  не  кулуарно,  а  официально  —  ex  officio,  т.  е.  от  имени  государства  —  в  общем  порядке  с  изъятиями,  установленными  главой  41  УПК  РФ.  Во-вторых,  по  делам  частного  обвинения  частноправовой  элемент  правового  регулирования,  состоящий  в  инициировании  уголовного  преследования  непосредственно  потерпевшим,  необходим  для  обеспечения  юридического  равенства  фактически  неравных  участников  уголовного  судопроизводства  —  дознавателя,  следователя,  прокурора,  с  одной  стороны,  и  частного  обвинителя  —  с  другой  [2,  с.  104].  В  этом  смысле  выполнение  судом  задачи  обеспечения  неотвратимости  уголовной  репрессии  преступника  при  отказе  потерпевшего  от  примирения  (ч.  5,  6  ст.  319  УПК  РФ)  очевидно.

Изучая  правовые  интересы  участников  уголовного  судопроизводства,  О.  Соломина  считает  необходимым  обратить  внимание  на  наличие  у  государства  частного  интереса  по  обеспечению  частных  интересов  лиц,  потерпевших  от  преступления.  Считаем,  что  обладателями  частных  интересов  выступают  только  граждане  и  юридические  лица.  Государство,  его  органы  не  могут  иметь  частного  интереса  участия  в  уголовном  судопроизводстве.  Являясь  носителем  публичного  интереса,  государство:  1)  регулирует  посредством  принятия,  изменения,  дополнения  уголовно-процессуальных  норм  общественные  отношения,  составляющие  предмет  уголовно-процессуального  права;  2)  в  лице  уполномоченных  на  то  органов  и  должностных  лиц  принимает  участие  в  качестве  субъекта  в  уголовно-процессуальных  отношениях.  Эти  органы  обязываются,  действуя  строго  в  правовом  поле,  неуклонно  обеспечивать  охрану  законных  интересов  лиц,  участвующих  в  уголовном  процессе,  т.  е.  лиц,  наделенных  уголовно-процессуальных  законом  правами  и  обязанностями  сообразно  их  процессуальному  положению.

Формы  координации  публичного  и  частного  в  уголовно-процессуальном  регулировании.  1.  Публичные  и  частноправовые  начала  выполняют  равнозначные  функции  в  процессе  уголовно-процессуального  регулирования.  Потерпевший,  являясь  лицом,  которому  преступлением  причинен  физический,  имущественный,  моральный  вред  или  вред  деловой  репутации  (ч.  1  ст.  42  УПК  РФ),  имеет  в  уголовном  судопроизводстве  свои  собственные  интересы,  для  защиты  которых  он  в  качестве  участника  уголовного  судопроизводства  со  стороны  обвинения  (п.  47  ст.  5  УПК  РФ)  наделен  правами  стороны  в  судебном  процессе.  Такой  подход  к  регламентации  прав  потерпевшего  корреспондирует  с  положениями  Декларации  основных  принципов  правосудия  для  жертв  преступлений  и  злоупотребления  властью.  Эти  требования  совпадают  и  с  Рекомендацией  Комитета  министров  Совета  Европы  N  R  (85)  11  «О  положении  потерпевшего  в  рамках  уголовного  права  и  процесса»,  в  которой  подчеркивается,  что  важной  функцией  уголовного  правосудия  должно  быть  удовлетворение  запросов  и  охрана  интересов  потерпевшего,  повышение  доверия  потерпевшего  к  уголовному  правосудию,  в  связи,  с  чем  необходимо  в  большей  степени  учитывать  запросы  потерпевшего  на  всех  стадиях  уголовного  процесса,  в  частности  пересмотреть  внутреннее  законодательство  и  практику  в  соответствии  с  принципом  предоставления  потерпевшему  права  просить  о  пересмотре  компетентным  органом  решения  о  непреследовании  или  права  возбуждать  частное  разбирательство  (преамбула,  пункт  7  раздела  I.A.).  Следовательно,  интересы  потерпевшего  в  уголовном  судопроизводстве  не  могут  быть  сведены  исключительно  к  возмещению  причиненного  ему  вреда  —  они  в  значительной  степени  связаны  также  с  разрешением  вопросов  о  состоятельности,  доказанности  обвинения.

По  делам  частного  обвинения  принципиально  важно  установить  ту  грань,  до  которой  допустимо  использование  частноправовых  начал  в  организации  уголовно-процессуальных  отношений  и  за  которой,  соответственно,  реализация  основного  критерия  такой  допустимости  —  интереса  потерпевшего  —  может  превратиться  в  произвол  [3,  с.  98].  Например,  реализация  частного  интереса  (защиты  здоровья  гражданина)  неправомерными  действиями,  скажем,  посредством  обвинения  в  умышленном  причинении  легкого  вреда  здоровью  (ч.  1  ст.  115  УК  РФ)  не  действительного  преступника,  а  иного  лица  создает  предпосылки  для  функционирования  соответствующих  публичных  охранительных  норм  —  ст.  306  УК  РФ  (Заведомо  ложный  донос).  Более  того,  в  предусмотренных  УПК  РФ  случаях  (ч.  4  ст.  20)  свобода  усмотрения  сторон  при  реализации  предоставленных  им  диспозитивных  прав  ограничена  публичными  методами.

Регулирование  уголовно-процессуальных  отношений  с  использованием  элементов  частноправового  инструментария.  Поступательное  развитие  форм  социального  общения  между  людьми  всегда  диктовало  потребность  в  предоставлении  им  возможности  по  согласованной  воле,  даже  в  условиях  уголовно-правового  конфликта,  использовать  определенные  модели  его  преодоления.  Одной  из  таких  моделей  явились  договоры,  в  череде  которых  для  уголовно-процессуального  права  немаловажными  являются  международные  договоры  Российской  Федерации  (ч.  3  ст.  1  УПК  РФ).  При  этом  следует  учитывать,  что  термин  договор  Российской  Федерации  носит  в  значительной  степени  условный  характер.  Несмотря  на  его  ратификацию,  он  не  трансформируется  во  внутригосударственный  акт  Российской  Федерацией,  а  сохраняет  статус  международного  договора  —  соглашения,  в  котором  Россия  участвует  в  качестве  стороны.  Так,  примером  применения  договорного  метода  в  регулировании  уголовно-процессуальных  отношений  являются  договоры  Российской  Федерации  с  иностранными  государствами  о  правовой  помощи  и  правовых  отношениях  по  гражданским,  семейным  и  уголовным  делам.

3.  Публичный  акт  (приговор  суда)  порождает  и  (или)  прекращает  гражданские  правоотношения.  Обусловлено  ли  обеспечение  прав  и  свобод  личности  в  уголовном  судопроизводстве  формальным  признанием  лица  участником  производства  по  уголовному  делу?  Несмотря  на  наличие  на  этот  счет  разнообразных  мнений,  ответ  на  этот  вопрос,  как  представляется,  должен  быть  отрицательным.  Как  подчеркнул  в  своем  Постановлении  от  27  июня  2000  г.  №  11-П  «По  делу  о  проверке  конституционности  положений  части  первой  статьи  47  и  части  второй  статьи  51  УПК  РСФСР  в  связи  с  жалобой  гражданина  В.И.  Маслова»  Конституционный  Суд  Российской  Федерации,  обеспечение  гарантируемых  Конституцией  Российской  Федерации  прав  и  свобод  человека  и  гражданина  в  уголовном  судопроизводстве  обусловлено  не  формальным  признанием  лица  тем  или  иным  участником  производства  по  уголовному  делу,  а  наличием  определенных  сущностных  признаков,  характеризующих  фактическое  положение  этого  лица  как  нуждающегося  в  обеспечении  соответствующего  права.

Итак,  гражданско-правовая  регламентация  оснований  прекращения  права  собственности  всецело  направлена,  прежде  всего,  на  обеспечение  неприкосновенности  частной  собственности  граждан  и  юридических  лиц.  При  разрешении  уголовно-правового  конфликта  переход  имущества  из  частной  собственности  в  собственность  публичную  возможен  только  при  условии  строгого  соблюдения  норм  уголовного  и  уголовно-процессуального  законодательства  —  ст.  104.1  УК  РФ  и  ч.  3  ст.  81  УПК  РФ.

4.  Частноправовые  формы  выполняют  публичные  функции.  Одним  из  основных  субъектов  гражданского  права  является  юридическое  лицо,  которое  в  зависимости  от  целей  создания  и  деятельности  может  быть,  соответственно,  организацией  коммерческой  или  некоммерческой  (ст.  50  ГК  РФ).  Главой  23  УК  РФ  предусмотрено  привлечение  к  ответственности  лиц,  совершивших  преступления  против  интересов  службы  в  коммерческих  и  иных  организациях.  Решая  вопрос  о  наличии  в  действиях  лица  состава  преступления,  предусмотренного  ст.  204  УК  РФ,  судам,  как  указал  Пленум  Верховного  Суда  РФ  в  п.  7,  8  Постановления  от  10  февраля  2000  г.  №  6  «О  судебной  практике  по  делам  о  взяточничестве  и  коммерческом  подкупе»,  следует  исходить  из  положений  ГК  РФ  о  юридических  лицах  (ст.  50,  130,  120  ГК  РФ).

Важным  условием  правильного  применения  статей  данной  главы  является  учет  условий  осуществления  уголовного  преследования,  содержащихся  в  п.  2,  3  примечания  к  ст.  201  УК  РФ:  если  деяние,  предусмотренное  статьями  главы  23,  причинило  вред  интересам  исключительно  коммерческой  организации,  не  являющейся  государственным  или  муниципальным  предприятием,  уголовное  преследование  осуществляется  по  заявлению  этой  организации  или  с  ее  согласия.  По  мнению  К.  Енова,  исключение,  сделанное  законодателем  для  государственных  и  муниципальных  предприятий,  необоснованно,  поскольку  не  отражает  современных  реалий.  Далее  Е.  Енов  настаивает  на  том,  что  эти  предприятия,  как  и  любые  коммерческие  организации,  обладают  общей  гражданской  правоспособностью,  а  в  случае  причинения  им  вреда  в  уголовно-процессуальных  отношениях  потерпевшими  выступают  их  собственники.  Вот  и  все.  К  таким  высказываниям,  построенным  по  принципу  знаменитой  сентенции  Гегеля:  Если  факты  против  меня,  тем  хуже  для  этих  фактов,  действительно  трудно  что-либо  добавить.  К  сожалению,  невежество  в  общетеоретических  вопросах  в  последние  годы  стало  весьма  распространенным  явлением  и  нередко  выдается  едва  ли  не  за  достоинство  того  или  иного  псевдонаучного  подхода.  Нельзя  сказать,  что  трансформация  научного  духа  совершается  сама  по  себе,  не  волнует  ученых;  тревога  по  поводу  беспрепятственного  распространения  в  обществе  псевдонаучных  взглядов  высказывалась  неоднократно.  Отрадно  осознавать,  что  научные  постулаты  в  большинстве  случаев  объективно  продолжают  действовать  независимо  от  неквалифицированной  критики.

Определенная  государством  и  формализованная  в  гражданском  законодательстве  (ст.  49  ГК  РФ)  общая  или  специальная  правоспособность  юридического  лица  обусловлена  социальной  значимостью  осуществляемой  им  деятельности.  Унитарное  предприятие,  а  именно  о  нем  фактически  ведет  речь  К.  Енов,  обладает  не  общей,  а  специальной  правоспособностью  (абз.  2  п.  1  ст.  49  ГК  РФ).  Создавший  такое  предприятие  публичный  собственник  сохраняет  право  собственности  на  переданное  предприятию  и  приобретенное  им  в  процессе  осуществления  производственной  деятельности  имущество.  Само  предприятие,  по  сути,  использует  чужое  имущество,  за  целостность  и  сохранность  которого  отвечает  перед  собственником.  Поэтому,  когда  вред  причинен  имуществу,  закрепленному  за  государственным  или  муниципальным  предприятием  во  владение,  пользование  и  распоряжение  (п.  4  ст.  214  и  п.  3  ст.  215  ГК  РФ),  такое  предприятие  признается  потерпевшим  (п.  21  Постановления  Пленума  Верховного  Суда  РФ  от  29  июня  2010  г.  №  17  «О  практике  применения  судами  норм,  регламентирующих  участие  потерпевшего  в  уголовном  судопроизводстве»).  В  случае  совершения  преступления,  предусмотренного  нормами  статей  главы  23  УК  РФ  при  отсутствии  заявления  потерпевшего  —  государственного  или  муниципального  предприятия,  —  уголовное  преследование  осуществляется  на  общих  основаниях,  т.  е.  так  как  производится  при  причинении  вреда  интересам  других  организаций,  а  также  интересам  граждан,  общества  или  государства  (п.  3  примечания  к  ст.  201  УК  РФ).

Подытоживая  сказанное,  заключим:  в  настоящее  время  российское  уголовно-процессуальное  право  обнаруживает  достаточно  глубокое  проникновение  частноправовых  начал  в  его  правовое  регулирование.  Вместе  с  тем  данная  отрасль  не  приобретает  комплексный  характер,  не  утрачивает  самобытность.  Различные  модели  сочетания  публичных  и  частных  начал  в  уголовном  процессе  не  отменяют  того  очевидного  факта,  что  для  обеспечения  эффективной  защиты  от  преступных  деяний,  как  частных,  так  и  публичных  интересов  должны  применяться  публичные  средства  механизма  уголовно-процессуального  регулирования.

Список  литературы: 

1. Алиев  Т.Т.,  Громов  Н.А.  Основные  начала  уголовного  судопроизводства.  М.:  Юристь,  2013  г.  —  345  с.
2. Михайловская  И.Б.  Цели,  функции  и  принципы  российского  уголовного  судопроизводства:  уголовно-процессуальная  форма.  М.:  Юрид.  лит.,  2013  г.  —  459  с.
3. Уголовный  процесс:  учебник  для  вузов  /  под  ред.  Б.Б.  Булатова,  А.М.  Баранова.  2-е  изд.,  перераб.  и  доп.  М.:  Юрайт  :  Высшее  образование,  2013  г.  —  623  с.