РЕАЛИЗАЦИЯ  КОНСТИТУЦИОННЫХ  ПРИНЦИПОВ  СЕМЕЙНОГО  ПРАВА  В  РОССИЙСКОМ  ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

Чубенко  Евгений  Сергеевич

магистрант  факультета  электронного  образования  ИСОиП  (филиал)  ДГТУ  в  г.  Шахты,  РФ,  г.  Шахты

E-mail:  Diva_2727@mail.ru

Шишкин  Алексей  Александрович

научный  руководитель,  канд.  юрид.  наук,  и.о.  зав.кафедрой  «УПД»  ИСОиП  (филиал)  ДГТУ  в  г.  Шахты,  РФ,  г.  Шахты

Конституционные  нормы  позволяют  определить  подходы  к  правовому  регулированию  супружеских  и  родительско-детских  отношений.  Предпосылки  собственно  семейного  законодательства  обнаруживаются  в  целом  ряде  положений  Конституции  РФ:  ст.  7  гл.  1  «Основы  конституционного  строя»;  ст.  17,  19,  21,  23,  27,  35,  38,  43,  45,  46,  60  гл.  2  «Права  и  свободы  человека  и  гражданина».  В  этом  же  ряду  должна  быть  указана  ст.  55.  Конституционный  текст  наполняется  еще  более  широким  смыслом  с  помощью  его  толкования  с  учетом  общепризнанных  принципов  и  норм  международного  права,  международных  договоров  Российской  Федерации.

Надлежащая,  полная  реализация  конституционных  положений,  имеющих  семейно-правовое  значение,  невозможна  исключительно  в  границах  семейного  законодательства,  она  обеспечивается  системой  норм  разноотраслевой  природы.  В  целях  реализации  указанных  конституционных  положений  полезно  выявлять  отклоняющиеся  от  следования  им  законодательные  решения  и  пробелы  в  правовом  регулировании,  из-за  которых  в  судебной  практике  встает  вопрос  о  непосредственном  применении  Конституции  РФ.  Мониторинг  российского  законодательства  под  этим  углом  зрения  дает  немалый  по  объему  «улов»  дефектов  правового  регулирования.  Обратим  внимание  на  некоторые  из  них  [2;  с.  12].

Равное  право  и  обязанность  родителей  заботиться  о  детях  и  их  воспитывать  (ч.  2  ст.  38  Конституции  РФ).  Сфера  воспитания  детей  традиционно  женская,  но  благодаря  идее  равноправия  женщинам  удалось  выйти  за  ее  рамки.  В  этой  сфере  принцип  равноправия  нарушается  в  настоящее  время  в  отношении  мужчин.

По  мере  постепенного  изменения  общественного  сознания  и  стирания  тендерных  стереотипов  дискриминация  мужчин  при  осуществлении  родительских  прав,  проявлявшаяся  в  судебной  практике  по  спорам  об  определении  места  жительства  ребенка,  преодолевается.  Хотя  в  большинстве  судебных  решений  место  жительства  ребенка  по-прежнему  связывается  с  местом  жительства  матери,  в  последние  годы  возрастает  число  случаев,  когда  оно  определяется  судом  с  учетом  места  жительства  отца.  При  недавнем  обобщении  судебной  практики  на  такую  тенденцию  указали  Верховный  суд  Республики  Коми,  Пермский  краевой  суд,  Волгоградский  и  Ярославский  областные  суды.  Вместе  с  тем  российское  законодательство  по-прежнему  не  обеспечивает  в  полной  мере  условий  для  воспитания  малолетнего  ребенка  отцом,  аналогичных  созданным  для  осуществления  материнского  ухода.  Дискриминация  отцов  (усыновителей)  по  признаку  пола  при  осуществлении  ими  родительских  прав  напрямую  затрагивает  права  и  интересы  как  родителей,  так  и  детей  [3;  с.  21].

Гарантией  надлежащего  материнского  ухода  за  малолетним  ребенком  в  первые  годы  его  жизни  является  обязанность  мужа  (бывшего  мужа)  предоставлять  жене  (бывшей  жене)  алименты  в  течение  трех  лет  со  дня  рождения  их  общего  ребенка  (п.  2  ст.  89,  п.  1  ст.  90  СК  РФ).  В  то  же  время  муж  (бывший  муж),  воспитывающий  ребенка,  не  достигшего  возраста  трех  лет  и  не  относящегося  к  категории  «ребенок-инвалид»,  подобной  гарантией  необоснованно  не  наделен.  Такое  законодательное  регулирование  нарушает  права  отцов,  а  точнее  —  их  право  на  воспитание  своих  детей,  и  противоречит  конституционному  принципу  равноправия.  В  указанном  случае  у  мужа  (бывшего  мужа)  должно  иметься  право  на  алименты  от  жены  (бывшей  жены).

Основным  доводом  властей  Российской  Федерации  по  этому  делу,  как  следует  из  названного  Постановления  (п.  113),  служило  их  опасение,  что  массовый  уход  военнослужащих-мужчин  в  отпуск  по  уходу  за  ребенком  имел  бы  отрицательное  влияние  на  боеспособность  и  эксплуатационную  эффективность  вооруженных  сил.  Указывалось  и  на  особую  связь,  биологическую  и  психологическую,  между  новорожденным  ребенком  и  матерью  (п.  116).  Однако,  отмечается  в  названном  Постановлении,  оценка  количества  мужчин-военнослужащих,  готовых  взять  отпуск  по  уходу  за  ребенком,  властями  Российской  Федерации  не  производилась  (п.  144).  В  отличие  от  декретного  отпуска,  предназначенного  для  восстановления  женщины  после  родов  и  грудного  вскармливания  ребенка  (по  ее  усмотрению),  «в  течение  периода,  соответствующего  отпуску  по  уходу  за  ребенком,  мужчины  и  женщины  «поставлены  в  сходное  положение»  (п.  132).

Условия  предоставления  сотруднику  органов  внутренних  дел  такого  отпуска  тоже  различаются  в  зависимости  от  пола.  Отпуск  сотруднику  органов  внутренних  дел,  являющемуся  отцом  (усыновителем,  попечителем),  предоставляется  до  достижения  ребенком  трех  лет,  но  только  при  условии,  что  отец  воспитывает  ребенка  без  матери  (в  случае  ее  смерти,  лишения  ее  родительских  прав,  длительного  пребывания  в  лечебном  учреждении  и  в  других  случаях  отсутствия  материнского  попечения  по  объективным  причинам).  Это  положение  также  нуждается  в  изменении  с  учетом  равенства  прав  и  обязанностей  родителей  по  воспитанию  детей  [1;  с.  32].

Дифференцированные  правила  получения  и  использования  материнского  (семейного)  капитала  родителями  (усыновителями)  в  зависимости  от  их  пола  установлены  Федеральным  законом  от  29  декабря  2006  г.  №  256-ФЗ  «О  дополнительных  мерах  государственной  поддержки  семей,  имеющих  детей».  Дифференциация  обосновывается  Конституционным  Судом  РФ  различиями  в  видах  социального  риска,  которым  подвержены  мужчины  и  женщины.  Однако  отсутствие  по  названному  Федеральному  закону  возможности  у  отца  (усыновителя),  приобретшего  право  на  указанный  капитал  и  соответственно  воспитывающего  детей  без  участия  матери,  направить  средства  на  финансирование  накопительной  части  своей  трудовой  пенсии,  тогда  как  у  матерей  такая  возможность  имеется,  не  может  быть  объяснено  различиями  в  видах  социального  риска.  На  необходимость  распространить  эту  возможность  на  отцов  (усыновителей)  указывается  в  научной  литературе.

Заслоны  на  пути  реализации  принципов,  провозглашенных  в  ст.  38  Конституции  РФ,  создаются  не  только  материально-правовыми,  но  и  процессуальными  нормами.  Наращивая  арсенал  мер,  понуждающих  должников  к  исполнению  их  конституционной  родительской  обязанности  по  уплате  алиментов,  российское  законодательство  одновременно  надежно  защищает  проживающего  на  ее  территории  должника,  блокируя  принудительное  взыскание  с  него  алиментов  по  решению  суда  иностранного  государства,  с  которым  Российская  Федерация  не  связана  международным  договором,  предусматривающим  признание  и  исполнение  судебных  решений  по  делам  об  алиментах.

На  основании  ч.  1  ст.  409  ГПК  РФ  решения  иностранных  судов  признаются  и  исполняются  на  территории  Российской  Федерации,  если  это  предусмотрено  международным  договором  Российской  Федерации.  Соответствующие  международные  договоры,  предусматривающие  исполнение  решений  иностранных  судов  по  делам  о  взыскании  алиментов,  имеются,  однако  число  государств,  в  отношениях  с  которыми  такие  договоры  применяются,  ограничено.  В  отсутствие  соответствующего  международного  договора  Российской  Федерации  алименты,  взысканные  иностранным  судом,  уплачиваются  должником,  проживающим  в  России,  лишь  на  добровольных  началах,  вследствие  чего  в  материально  ущемленном  положении  оказываются  дети,  на  которых  взысканы  алименты,  в  том  числе  дети,  состоящие  в  российском  гражданстве  и  проживающие  за  рубежом.

Показательно  Определение  Судебной  коллегии  по  гражданским  делам  ВС  РФ,  которая  со  ссылкой  на  отсутствие  международного  договора  о  правовой  помощи  по  семейным  делам  между  Российской  Федерацией  и  Федеративной  Республикой  Германия  признала  законным  и  обоснованным  определение  Московского  областного  суда  об  отказе  в  удовлетворении  ходатайства  Ф.  о  принудительном  исполнении  на  российской  территории  решения  районного  суда  ФРГ  о  взыскании  алиментов  на  двух  несовершеннолетних  детей.

Таким  образом,  родитель-должник,  проживающий  в  России,  фактически  освобождается  от  конституционной  обязанности  по  содержанию  своих  несовершеннолетних  детей  только  в  связи  с  тем,  что  они  проживают  за  границей  и  решение  о  взыскании  алиментов  вынесено  в  иностранном  государстве,  с  которым  у  Российской  Федерации  нет  необходимого  договора.  Между  тем  Конвенция  ООН  о  правах  ребенка  провозглашает  право  ребенка  на  уровень  жизни,  необходимый  для  его  всестороннего  развития,  и  предусматривает  ответственность  родителей  за  обеспечение  условий,  необходимых  для  развития  ребенка,  принятие  государствами-участниками  мер  для  обеспечения  взыскания  алиментов  в  случае,  когда  ответственные  лица  проживают  в  государстве,  отличном  от  государства,  в  котором  проживает  ребенок  (ст.  27).

Несмотря  на  отсутствие  международного  договора  между  Российской  Федерацией  и  Финляндией,  предусматривающего  исполнение  судебных  решений  по  гражданским  делам  (в  Договоре  о  правовой  защите  и  правовой  помощи  по  гражданским,  семейным  и  уголовным  делам  от  11  августа  1978  г.,  связывающем  Россию  и  Финляндскую  Республику,  условие  о  принудительном  исполнении  судебных  решений  отсутствует),  и  взаимности  со  стороны  Российской  Федерации,  Финляндия  исполняет  решения  российских  судов  о  взыскании  алиментов.  Причем  взыскателю  нет  необходимости  приглашать  адвоката,  так  как  его  представителем  при  получении  экзекватуры  в  этом  случае  выступает  Министерство  юстиции  Финляндии.

Пропорциональность  законодательных  ограничений  семейных  прав  целям  защиты  конституционно  значимых  ценностей  (ч.  3  ст.  55  Конституции  РФ).  В  семейном  законодательстве  содержатся  нормы-запреты.  Наряду  с  тенденцией  к  их  разрастанию  под  влиянием  судебной  практики  отдельным  положениям  СК  РФ  об  усыновлении  в  последнее  время  была  придана  некоторая  гибкость  в  целях  расширения  пределов  усмотрения  суда.  Так,  первоначально  жестко  ограничивался  возраст  ребенка,  при  усыновлении  которого  в  целях  сохранения  тайны  усыновления  допускалось  изменение  даты  его  рождения:  такая  возможность  имелась  лишь  при  усыновлении  ребенка,  не  достигшего  возраста  одного  года  (п.  1  ст.  135  СК  РФ  в  начальной  редакции),  что  нарушало  конституционное  право  граждан  на  семейную  тайну.

Одновременно  с  внесением  указанного  изменения  были  смягчены  отдельные  положения,  устанавливающие  требования  к  доходу  и  жилым  помещениям  кандидатов  в  усыновители:  суд  стал  вправе  отступать  от  этих  требований  с  учетом  интересов  усыновляемого  ребенка  и  заслуживающих  внимания  обстоятельств  (п.  1.1  ст.  127  СК  РФ).  Аналогичный  подход  был  проявлен  в  2011  г.,  когда  была  предусмотрена  обязательная  предварительная  подготовка  к  усыновлению  кандидатов  в  усыновители.

Обоснованные  изъятия  из  общих  правил  сделаны  в  законодательстве  в  отношении  усыновления  ребенка  его  отчимом  или  мачехой  (п.  1.2  ст.  127,  п.  2  ст.  128,  п.  2  ст.  132,  п.  2  ст.  136,  абз.  третий  п.  1  ст.  165  СК  РФ;  ч.  1.1  ст.  271  ГПК  РФ).  Ведь  усыновляемый  ребенок  к  моменту  рассмотрения  заявления  о  его  усыновлении  уже  проживает  одной  семьей  со  своим  будущим  усыновителем  и  нередко  считает  его  своим  родителем,  а  кандидат  в  усыновители  фактически  исполняет  роль  родителя  ребенка.

Однако  и  в  случае  с  усыновлением  ребенка  его  отчимом  или  мачехой  законодатель  не  последователен.  Ряд  требований  к  усыновителю,  являющемуся  отчимом  или  мачехой  ребенка,  несмотря  на  сложившиеся  семейные  отношения  с  пасынком  (падчерицей),  сформулированы  категорическим  образом,  исключающим  вопреки  интересам  ребенка  возможность  судебного  усмотрения  и  принятия  во  внимание  конкретных  жизненных  обстоятельств.  В  частности,  абсолютно  жестким  является  условие  об  отсутствии  криминального  прошлого  (абз.  десятый  п.  1  ст.  127  СК  РФ).

В  результате  механического  применения  судом  запрета  без  возможности  судебного  усмотрения  фактические  отношения,  сложившиеся  в  семье,  не  могут  быть  вопреки  прежде  всего  интересам  ребенка  оформлены  юридически.  Юридически  не  оформленные  семейные  отношения  не  порождают  для  заявителя  ни  родительских  прав,  ни  родительских  обязанностей  в  отношении  воспитываемого  им  ребенка  и  не  влекут  возникновения  корреспондирующих  семейных  прав  этого  ребенка.  Непреодолимый  разрыв  между  фактическими  семейными  и  юридическими  отношениями  в  данном  случае  нарушает  права  всех  членов  семьи  заявителя  на  уважение  семейной  жизни.

Обозначенный  в  СК  РФ  круг  деяний,  предусмотренных  УК  РФ,  чрезвычайно  широк,  а  судебное  усмотрение  при  применении  рассматриваемой  нормы  не  допускается.  Такое  регулирование  приводит  к  несоразмерным  ограничениям  прав  членов  семьи,  закрепленных  в  Конституции  РФ  (ч.  1  ст.  23,  ст.  38).  Нет  возможности  учесть  конкретную  жизненную  ситуацию  и  при  назначении  ребенку  органом  опеки  и  попечительства  опекуна,  попечителя,  являющегося  родственником  ребенка  и  (или)  проживающего  с  ним  одной  семьей  (абз.  третий  п.  1  ст.  146  СК  РФ).

Охрана  законом  собственности  супругов  (ст.  35  Конституции  РФ).  При  законном  режиме  имущества  супругов  нажитое  в  браке  имущество,  приобретенное  за  счет  общих  доходов  супругов,  является  их  совместной  собственностью  независимо  от  того,  на  имя  кого  из  супругов  оно  приобретено  (п.  2  ст.  34  СК  РФ).  Государственная  регистрация  права  общей  совместной  собственности  на  недвижимое  имущество  по  общему  правилу  осуществляется  на  основании  заявления  одного  из  правообладателей,  если  законодательством  Российской  Федерации  либо  соглашением  между  правообладателями  не  предусмотрено  иное  (п.  3  ст.  24  Федерального  закона  от  21  июля  1997  г.  №  122-ФЗ  «О  государственной  регистрации  прав  на  недвижимое  имущество  и  сделок  с  ним»).

Такое  положение  влечет  многочисленные  имущественные  споры,  когда  супруг,  не  указанный  в  качестве  правообладателя,  вынужден  доказывать  свое  право  на  общее  имущество  в  судебном  порядке,  возможность  не  согласованного  с  сособственником-супругом  отчуждения  имущества,  незаконного  перехода  имущества  по  наследству,  принудительного  выселения  сособственника  после  расторжения  брака  из  общего  жилого  помещения.  Осложняется  реализация  налоговых  льгот  супругом,  который  в  силу  законного  режима  имущества  является  сособственником,  но  чье  право  собственности  на  недвижимое  имущество  не  нашло  отражение  в  ЕГРП.

Надлежащая  защита  права  собственности  супругов  требует  государственной  регистрации  права  общей  совместной  собственности  при  возмездном  приобретении  супругами  в  период  брака  недвижимого  имущества  независимо  от  того,  кто  из  супругов  значится  приобретателем  имущества  в  договоре,  если  в  отношении  указанного  имущества  брачным  договором  не  предусмотрено  возникновение  права  собственности  одного  из  супругов  или  их  долевой  собственности.  Для  этого  необходима  законодательная  формулировка,  исключающая  возможность  скрыть  совместную  собственность  на  недвижимое  имущество  под  видом  индивидуальной,  но  ее  недостаточно  без  механизма  установления  регистрирующим  органом  факта  состояния  заявителя  в  браке  или  отсутствия  брака  на  момент  приобретения  имущества  [3;  с.  56].

Заявитель  мог  бы  быть  обязан  сообщать  регистрирующему  органу  необходимые  сведения  о  своем  семейном  положении  и  представлять  подтверждающие  документы,  в  том  числе  в  необходимых  случаях  свидетельство  о  браке,  свидетельство  о  разводе,  свидетельство  о  смерти,  копию  вступившего  в  законную  силу  решения  суда  о  признании  брака  недействительным,  справку  органа  записи  актов  гражданского  состояния  об  отсутствии  факта  государственной  регистрации  заключения  брака  (с  созданием  единой  компьютерной  базы  данных  органов  записи  актов  гражданского  состояния  справки  об  отсутствии  факта  государственной  регистрации  заключения  брака  на  территории  Российской  Федерации  станут  вполне  достоверными).

Изъятия  из  режима  совместной  собственности  должны  производиться  в  соответствии  с  брачным  договором,  а  также  в  случаях,  когда  отношения  супругов  регулируются  иностранным  законодательством  и  оно  предусматривает  иной  режим  имущества,  приобретаемого  в  браке.

Список  литературы:

1. Коротеев  К.Н.  Конфликт,  которого  нет.  Комментарий  к  решению  Большой  палаты  Европейского  суда  по  правам  человека  по  делу  «Константин  Маркин  против  России»  //  Сравнительное  конституционное  обозрение.  2012.  №  4.
2. Макеева  О.А.  Актуальные  направления  реформирования  алиментного  законодательства  России  //  Семейное  и  жилищное  право.  2012.  №  2.
3. Чефранова  Е.А.,  Чашкова  С.Ю.  Применение  семейного  законодательства  в  нотариальной  практике:  Учеб.  пособие.  М.,  2012.