НИЖНЕТАГИЛЬСКАЯ  РОСПИСЬ  КАК  ОДНО  ИЗ  НАПРАВЛЕНИЙ  УРАЛО-СИБИРСКОЙ  РОСПИСИ

Елясова  Елена  Викторовна

студент  4  курса,  кафедра  декоративно-прикладного  искусства  ХГУ,  РФ,  г.  Абакан

Гузеватова  Елена  Николаевна

научный  руководитель,  канд.  пед.  наук,  доцент  кафедры  декоративно-прикладного  искусства  ХГУ,  РФ,  г.  Абакан

Нижнетагильская  роспись  —  это  одно  из  направлений  урало-сибирской  росписи,  разновидность  которой  выражается  в  свободной  кистевой  манере  письма  масляными  красками,  распространенной  на  Урале  и  в  Западной  Сибири.  Она  включает  в  себя  гармоничную  и  поразительную  по  своей  цельности  роспись  бытовых  вещей:  берестяной  посуды,  деревянной  утвари,  металлических  изделий,  мебели,  женских  орудий  труда  и  распространенный  среди  крестьянства  обычай  расписывать  свои  дома.  Роспись  предполагает  особую  технику  мазка  (разбел),  когда  на  кисть  одновременно  с  белилами  берётся  цветная  краска. 

Сама  история  и  изучение  предпосылок,  зарождения  и  развития  расписного  промысла  на  Урале  подсказывают  развитие  идеи  в  создании  новых  вещей,  которые  помимо  своей  практичности  могли  бы  стать  хорошим  украшением  любого  дома  и  квартиры.  Все  шире  появляется  (проявляющая)  потребность  украсить  (скрасить)  современный  быт,  и  это  удивительно  и  прекрасно,  когда  на  первый  взгляд  бытовая  вещь  будет  иметь  такую  историю,  принадлежать  традиции  русского  народного  творчества.

В  любые  времена  сам  человек  стремится  к  тому,  чтобы  все  вокруг  было  удобно  и  красиво.  Традиция  украшать  дом  росписью,  а  на  Урале  внутренние  помещения  избы  расписывали  красками  —  говорит  нам  о  том  же:  если  хозяин  мог  хорошо  заплатить  мастеру,  то  интерьер  избы  расписывался  целиком.  Украшались  не  только  стены  и  потолок,  но  и  мебель,  утварь,  орудия  труда  и  быта:  стол,  табуретки,  комод,  деревянная  кровать,  тренога,  люлька,  прялка,  швейка,  детская  стоялка,  бочонок  для  кваса,  деревянный  дойник,  бураки,  посуда  и  многое  другое.  Роспись  дома  дополняли  половики,  занавески,  лоскутные  одеяла,  домотканая  яркая  одежда,  рушники  и  живые  цветы.

История  уральской  стенной  живописи  уходит  в  прошлый  век.  Последние  же  росписи  датированы  1913  годом.  На  Среднем  Урале  по  берегам  рек  Нейвы,  Режа,  Синячихи,  Ницы,  Пышмы  сохранилось  до  восьмидесяти  домов  с  внутренней  росписью.  Внешний  вид  старой  уральской  избы  неказист.  Глубоко  нахлобученная  двускатная  крыша,  прикрывающая  козырьком  фасад,  придает  дому  настороженный,  угрюмый  вид.  Может  быть  поэтому  и  хотелось  украсить  дома  —  скрасить  быт  и  тяжелую  работу,  труд  на  земле.  Иное  впечатление  складывалось,  когда  входишь  в  избу.  «По  охристо-красному  потолку  плывет  венок,  сплетенный  из  голубовато-белых  цветов  и  темных  травок.  В  простенках  между  окнами  —  цветущие  кусты.  И  на  входной  двери,  и  на  голбце  —  стенке,  закрывающей  печь,  —  такие  же  росписи.  Присмотревшись  внимательнее,  ощущаешь  их  единый  ансамбль,  понимаешь  и  нехитрую  их  символику»  [3,  с.  53].  Цветущий  куст  —  символ  возрождения  природы,  символ  жизни;  коричневая  совушка,  примостившаяся  над  дверным  наличником,  —  охранитель  жилья.

Такие  дома  на  Урале  называли  «крашеными  со  цвяточком»,  а  мастеров,  занимающихся  росписью,  крашельщиками  или  малярами.  Издавна  жили  они  в  деревнях  по  берегам  небольшой  речки  Кармак  —  Скородуме,  Рябове,  Гилеве,  Кокшарове,  Мальцеве,  Кармаках.  Иногда  над  дверью  они  оставляли  свои  автографы:  «1892  г.  красил  Кондратий  Мальцовъ»;  «1882  г.  домъ  красил  Димитрий  ФедоровъХмельковъ».

Когда  ложился  снег,  уезжали  они  на  заработки  в  санях,  а  возвращались  уже  на  телегах.  Особенно  много  мастеров  занималось  промыслом  на  стороне  в  неурожайные  годы.  Имея  небольшие  земельные  наделы,  они  оставляли  сельские  работы  на  домашних,  а  сами  отправлялись  в  далекие  хлебные  края.  Добирались  на  востоке  до  Бийска,  на  западе  —  до  Перми.  А  на  юге  —  до  самых  оренбургских  степей.  Смельчаки  попадали  и  на  Алтай,  и  даже  в  Забайкалье.  Там  также  есть  росписи  рубежа  XIX—XX  веков,  близкие  по  стилю  тюменским.

Красильщики  ездили  по  определенным  маршрутам,  у  каждого  был  свой  «путик».  В  деревнях,  где  работало  не  одно  поколение  мастеров,  их  считали  своими.  Хохолины  красили  в  Зауралье  у  Кургана,  Беловы  работали  около  села  Байкаловского,  Корчагины  —  в  Верхотурском  уезде,  Мальцевы  —  в  Ирбитском.  Мастер,  как  правило,  работал  с  подручным,  брал  с  собой  подростка  —  сына  или  племянника,  который  приучался  к  делу:  растирал  краски,  закрашивал  фон.

Свой  особый  способ  росписи  «кармацкие  петушники»  называли  «разживка»  или  «разбел».  Рисовали  они  (масляными  красками,  используя  олифу  собственного  приготовления,  от  качества  которой  зависела  прочность  окраски.  Потому  особо  ценилось  умение  варить  ее  из  льняного  или  конопляного  масла.  На  заранее  подготовленный  и  высушенный  фон  —  белый,  голубой  или  оранжевый  —  маляр  наносил  пальцем  несколько  пятнышек-подмалевок.  «Брал  на  тонкую  плоскую  кисть,  беличью  или  барсучью,  сразу  две  краски,  а  кончик  кисти  макал  в  белила.  Одним  движением,  чуть  вращая  кисть  по  подмалевку,  рисовал  лепесток  цветка,  ягодку  или  листик.  Получался  нежный  мягкий  переход  от  белого  к  темному,  создавалось  впечатление  объемности,  упругости  мазка»  [2,  с.  61].  Если  фон  был  белым,  разживку  делали  темными  тонами  —  синим  или  коричневым.  Завершали  роспись  «приписки»  —  черные  или  цветные  травки.  Некоторые  мастера  в  свои  мотивы  цветочных  композиций  вводили  птиц,  животных  или  сцены  народной  жизни.

В  одном  из  домов  в  деревне  Комельская  заезжий  «кармацкий  петушник»  Варлам  Кононович  Рябков,  как  явствовало  из  подписи,  разрисовал  в  1897  году  все  стены  и  потолок.  В  ту  пору  шло  строительство  Сибирской  железной  дороги.  Приход  чугунки  в  родные  края  Рябков  запечатлел  на  одной  из  белых  стен  горницы.  Он  изобразил  и  паровоз,  и  вагоны,  и  встречающих  поезд  людей,  среди  которых  выделил  колоритную  фигуру  дежурного  по  станции.  Кстати,  в  свои  росписи  Варлам  Кононович  смело  вводил  и  необычных  для  здешних  мест  животных.  Верблюды,  фламинго,  фазаны  живут  в  его  работах  рядом  с  привычными  здесь  совами  и  филинами.  Чтобы  никто  не  спутал  верблюда  с  каким-либо  другим  животным,  автор  рядом  написал:  «Это  верблютъ».

На  стенах  изб,  расписанных  крестьянскими  живописцами,  встречаются  и  другие  незамысловатые  сюжеты.  Едет,  например,  среди  цветов  мужик  на  санях,  маршируют  солдаты  в  киверах,  есть  сценки  чаепития,  гуляния.  В  одной  избе  в  деревне  Никоново  неизвестный  мастер  изобразил  парня  и  девушку.  Взявшись  за  руки,  стоят  они  возле  цветущего  куста,  к  которому  привязан  конь.

В  деревне  Мезень  хорошо  сохранилась  белая,  вся  в  цветах  горница,  расписанная  Павлом  и  Егором  Мальцевыми  в  1904  году.  Другой  талантливый  уральский  живописец  Халявин,  работавший  с  сыном  Егором,  оставил  одно  из  лучших  своих  творений  в  деревне  Катышка.  Мастер  любил  охристо-красный  фон,  смело  рисовал  по  нему  голубые  с  разбелом  цветы,  сажал  на  ветки  голубых  птиц,  разбрасывал  бутоны,  ягодки,  листья,  травки.

У  каждого  рисунка  —  своя  особенность,  свой  колорит.  Хозяева  бросали  старые  дома,  разбирали  на  дрова  или  продавали,  а  сами  обзаводились  новыми.  В  жилых  же  избах  старые  стенописи  нередко  закрашивали,  заклеивали  обоями,  а  то  и  просто  сдирали  потемневшую  обшивку.

Когда  было  создано  Всероссийское  общество  охраны  памятников  истории  и  культуры,  Самойлова  избрали  заместителем  председателя  районного  отделения.  Общество,  созданное  на  общественных  началах,  обладало  ограниченными  возможностями,  но  сам  факт  его  организации  вдохновил  Ивана  Даниловича.  По  его  настоянию  были  взяты  на  особый  учет  все  дома,  представляющие  художественную  ценность.  А  позже  на  средства  общества  были  куплены  у  хозяев  три  дома  с  хорошо  сохранившейся  росписью.  Приглядел  он  для  будущего  музея  и  двухэтажное  здание  бывшей  церкви  в  деревне  Нижняя  Синячиха,  в  пятнадцати  километрах  от  Алапаевска.

Составляя  список  объектов  старины,  И.Д.  Самойлов  отметил,  что  бывшая  церковь  Спаса  Преображенья,  построенная  в  1794—1823  годах  в  стиле  тобольского  барокко,  находится  в  ветхом,  аварийном  состоянии.  Совхоз  «Синячихинский»  размещал  там  зерносклад,  сушилку  и  мельницу.

Десять  лет  ушло  на  реставрацию  собора  —  десять  лет  Иван  Данилович  не  знал  покоя.  Сам  составил  проект,  предварительно  изучив  методику  реставрации,  секреты  древнерусской  архитектуры  (вот  когда  пригодились  его  знания  архитектора).  Тщательно  исследовал  здание,  обмерил  его,  выхлопотал  деньги,  правда,  небольшие,  и  стал  искать  энтузиастов-умельцев.  Они  потянулись  к  нему  сами,  старики-мастеровые  из  Нижней  Синячйхи  (с  ними  он  изготовил  «известковое  молочко»  для  побелки  здания,  которое  теперь  взяли  на  вооружение  многие  профессионалы-реставраторы),  одели  храм  в  леса  и  стали  приводить  его  в  порядок.  Помогали  умельцы  из  Алапаевска,  студенты,  предприятия  района  —  материально  и  рабочей  силой.  Сам  Иван  Данилович  Самойлов  работал  и  каменщиком,  и  плотником,  и  маляром,  и  кровельщиком,  и  снабженцем.

Когда  дело  подошло  к  концу,  Иван  Данилович  Самойлов  решил  поставить  на  нем  яркую  в  полном  смысле  этого  слова  точку  —  покрасить  купола  собора  под  золото.  В  счастливом  озарении  алхимика  из  обычных  масляных  красок  составил  он  неповторимую  палитру  и  сам  покрасил  купола.  Потом  спустился  вниз  и  четко  ощутил  и  возраст,  и  усталость,  и  желание  отдохнуть.  И  вдруг  осознал  особую  гордость  мастеровых  людей,  что  еще  в  начале  того  века  оставили  на  шпиле  надпись:  «Красили  братья  Никоновы  с  Ионом  и  Палладием  Прохоровичи».  Красили  —  по  тем  временам  означало  искусство.

В  1978  году  в  Нижней  Синячихе  был  открыт  музей  уральской  народной  живописи.  В  деревню  свезли  несколько  расписных  изб,  три  часовни,  сторожевые  и  пожарные  башни,  усадьбы  с  надворными  постройками  прошлых  веков,  и  получился  музей-заповедник.

Так  на  примере  создания  музея  уральской  народной  живописи  в  Нижней  Синячихе  можно  рассмотреть  сложный  и  очень  интересный  труд  создателей  музеев,  посвященных  домовой  росписи.  Вернулись  к  людям  стенописи  прошлого;  переехала  в  Нижнюю  Синячиху  и  белая  горница  с  рисунками  Павла  и  Егора  Мальцевых  и  изба  с  паровозом,  которую  расписывал  Варлам  Кононович  Рябков.  «Представленные  в  музее  уникальные  художественные  ценности  не  имеют  аналогов  ни  в  одном  музее  мира»,  —  говорилось  в  заключении  Московского  научно-исследовательского  института  художественной  промышленности  [3].

Рассмотрим  общие  мотивы  домовой  росписи.  Свой  особый  способ  росписи  «кармацкие  петушники»  называли  «разживка»  или  «разбел».  Рисовали  они  (масляными  красками,  используя  олифу  собственного  приготовления,  от  качества  которой  зависела  прочность  окраски.  Потому  особо  ценилось  умение  варить  ее  из  льняного  или  конопляного  масла.  На  заранее  подготовленный  и  высушенный  фон  —  белый,  голубой  или  оранжевый  —  маляр  наносил  пальцем  несколько  пятнышек-подмалевок.

Во  внутреннем  убранстве  избы  роспись  занимала  господствующее  положение.  Узорами  украшались  подпечник,  деревянные  скамьи,  полати,  стены  и  дверь  в  горницу.  Украшались  прялки,  вальки,  сундуки,  коробки,  многочисленная  посуда.  Охватывая  огромное  количество  крестьянских  бытовых  предметов,  роспись  дает  нам  представление  о  своеобразном  строе  мышления  народных  художников,  особенностях  восприятия  ими  окружающей  природы.  Разнообразие  и  характер  мотивов  росписи,  особенность  их  животных  и  графических  приемов  позволяют  выделить  самостоятельные  школы  народного  мастерства  [1;  13].

Первый  акцент  в  избе  делался  на  обратной  стороне  двери.  На  ней  часто  изображали  древо  жизни  с  птицей  на  вершине.  Еще  одно  древо  жизни  (а  бывало,  и  круг  солнца)  можно  было  увидеть  на  двери  деревянного  пристроя  к  печи  (голбца),  через  которую  попадали  в  подполье.  Эту  дверь  особенно  важно  было  украсить,  так  как  считалось,  что  в  подполье  обитает  домовой  —  хранитель  дома,  с  которым  надо  жить  в  согласии.

На  стенке  голбца  обычно  изображали  вазон  с  кустом  цветов,  встречались  также  и  бытовые  сценки,  где  действовали  люди,  звери,  птицы.  Тут  же  мастера  оставляли  свой  автограф  и  дату.

Форма  и  размеры  красочных  панно  выбирались  соответственно  поверхности.  Поэтому  на  стенах  и  простенках  обычно  изображались  целые  «сады».  А  брус  над  полатями  (нарами  для  сна  под  потолком  между  печью  и  стеной)  и  грядки  (доски,  прибитые  к  полке,  отделяющей  кухню  от  избы)  расписывали  вытянутыми  по  горизонтали  гирляндами  или  букетиками  из  цветов  и  ягод.  На  потолке  размещали  солнце,  круги  с  наугольниками,  венки.

Чулан,  где  хранилась  одежда  и  съестные  припасы  семьи,  расписывался  особенно  ярко,  со  значением.  Объемный  пышный  вазон,  из  которого  тянется  живописный  куст  с  цветами  и  плодами,  выражал  надежду  хозяев  на  богатый  урожай  и  достаток  в  доме.

В  подполатном  углу  изображались  вазы  с  пышными  разрастающимися  кустами  плодов  и  цветов,  на  вершинах  или  в  центре  которых  по  обеим  сторонам  обязательно  размещались  характерные  рисунки  —  пернатая  супружеская  пара  или  львы  в  паре  с  птицами-павами.  Стены  подполатного  угла  часто  смотрелись  пышными  коврами  в  красивом  живописном  оформлении.  Сами  полати  окрашивались  в  спокойные  уравновешенные  цвета,  в  центре  часто  размещали  большое  желтое  солнце.

Небольшие  простенки  красного  угла  декорировались  просто:  несложные,  приглушенные  по  цвету  и  аккуратно  выполненные  композиции,  вазон  с  кустом  либо  ветка.  Мотивы  зверей,  птиц  здесь  неуместны  —  нельзя  отвлекать  внимание  от  расположенной  вверху,  над  красным  углом,  божницы.

Из  мебели  в  избе  расписывали  обеденный  стол,  посудный  шкаф  и  комод,  который  стоял  в  простенке  на  лавке  или  на  полу,  как  бы  отделяя  избу  от  кухни.  Цветочным  орнаментом  расписывалась  лицевая  часть  шкафа  у  комода  же,  как  правило,  разделывались  боковые  стенки  под  мрамор  или  под  орех.  В  центре  столешницы  обеденного  стола  на  красном  фоне  изображался  зеленый  круг  —  символ  жизни  —  с  желтой  окантовкой.  Углы  столешницы  тоже  окрашивались  в  желтые  цвета.

Ремеслом  живописца-красильщика  владел  далеко  не  каждый  крестьянин.  Красильному  делу  начинали  учить  мальчиков  девяти-десяти  лет.  «Научиться  приемам  кистевой  росписи  считались  делом  не  сложным:  для  этого,  полагали,  достаточно  проработать  один  сезон.  Сложнее  приобретались  ремесленные  навыки:  умение  варить  олифу,  окрашивать  большие  поверхности,  растирать  краски»  [3,  с.  27].  К  шестнадцати-семнадцати  годам  осваивали  все  тонкости  ремесла. 

Уральская  кистевая  роспись,  как  показывает  ее  изучение,  оказалась  искусством  глубоко  традиционным,  тесно  связанным  с  бытом  и  культурой  русского  народа. 

Домовая  роспись  вызывает  всеобщий  интерес  к  своему  прошлому,  повышение  национального  самосознания  вызывает  внимательное  отношение  к  национальным  формам  искусства,  в  том  числе  к  традиционному  декоративно-прикладному  искусству  и  его  дальнейшему  развитию.

Домовая  роспись  Урала  —  новая  страница  в  еще  недостаточно  изученном  русском  народном  искусстве.  Будучи  частью  общенационального  явления,  она  тем  не  менее  чрезвычайно  своеобразна,  что  позволяет  определить  ее  как  вполне  самостоятельную  разновидность.

Красочный  мир  расписного  уральского  интерьера  раскрывает  представления  сельского  жителя  о  счастливой,  сказочной  жизни,  выраженной  аллегорическими  образами  растений  и  птиц  —  символов  добрых  пожеланий.  Декоративная  роспись  на  предметах  деревянной,  берестяной  и  металлической  утвари,  произведения  текстильного  искусства,  народного  гончарства  и  металлообработки  органично  входили  в  удивительно  целостный  комплекс  крестьянского  интерьера.  Но  ведущая  роль  в  нем,  конечно,  принадлежала  наполненной  жизненным  содержанием  декоративной  росписи,  которая  стала  цветовой  и  смысловой  доминантой  всего  ансамбля.  Варианты  комплексов  домовых  росписей  Приуралья,  Среднего  Урала  и  Сибирского  Зауралья  можно  считать  яркими  выразителями  местной  художественной  традиции.

Всеобщий  интерес  к  своему  прошлому,  повышение  национального  самосознания  вызывает  внимательное  отношение  к  национальным  формам  искусства,  в  том  числе  к  традиционному  декоративно-прикладному  искусству  и  его  дальнейшему  развитию.

Список  литературы:

1. Кузнецова  О.  Уральская  домовая  роспись  //  Народное  творчество.  —  2005.  —  Вып.  1.  —  65  с.
2. Попова  О.С.,  Каплан  Н.И.  Русские  художественные  промыслы.  М.:  Знание,  1984.  —  144  с. 
3. Самойлов  И.Д.  Сокровища  Нижней  Синячихи.  Екатеринбург:  ИПП  Уральский  рабочий,  1995.  —  192  с.