ШУТЫ КАК ГЛАВНЫЕ УЧАСТНИКИ КАРНАВАЛА

Богатая народная культура Средних веков существовала и развивалась вне официальной культуры. Но именно благодаря этому факту, смеховая культура существенно отличалась своим радикализмом, свободой и беспощадной трезвостью [3].

Рядом с церковной культурой развиваются: карнавал, дни дураков и прочие праздники, позволяющие людям неким образом «разрядиться».

В противоположность официальному празднику карнавал представлял собой как бы временное освобождение от господствующей идеологии, отмену иерархических отношений, норм, привилегий и запретов. Это был подлинный праздник времени, праздник становления, смен и обновлений. Он был враждебен всякому увековечению, завершению и концу.

В карнавале жизнь играет, а игра становится жизнью. Все имеет амбивалентное начало. В этом специфика карнавала, да и самой культуры Средних веков. Карнавал для народа является второй жизнью, основанной на смеховом начале. Это его праздничная жизнь, где люди, вступившие временно в утопическое царствование всеобщности, равенства, изобилия и свободы [6].

Одной из главных фигур на карнавале был шут. В карнавальных спектаклях с их эксцентричным мироощущением часто задавали тон всепародирующие шуты. Эти носители «логики обратности» показывали язык здравому смыслу, глядя на мироздание «дурацкими» глазами.

По определению Шекспира: «Шут – никто и ничто; ничтожнее всех, он смело может судить всех. И притом судить, как ему, дураку, вздумается, субъективно, повинуясь только личному капризу».

Шут воплощал в себе свободу действия и слова. Шуты бросали вызов серьезности и официальной культуре, нарушали привычный порядок вещей, высмеивали установленные ценности.

Появление шутов всегда вызывало противоречивые чувства, с одной стороны  радость, с другой стороны страх. Ведь дураков наделяли даром ведовства и ясновидения. Шутами также могли стать люди с отклонениями: карлики, горбатые, искалеченные [4].

Несмотря на свою отстраненность, шуты не стояли вне официальной культуры. Дураки служили потехой для властителей, монархов (см. рис. 1).  В его обязанности входило смешить хозяина, семью и гостей.

Рис. 1 – Придворный шут

Шут – актер-универсал: это и музыкант, и акробат. Завоевывал симпатию благодаря своему необычному костюму и яркой внешности.

К XV веку складывается классический костюм шута. Колпак с ослиными ушами стал символом глупости. Сам он был необычного кроя: представлял собой капюшон, прилегающий к голове, и  с двух сторон длинными пришитыми ушами с бубенчиками (колокольчиками). На ослиных ушах подвешивали колокольчики. Наряды шутов шили из тканей пестрых расцветок. Верхнюю часть костюма украшали фестонами с бубенчиками; на пояс вешалась сумка. Средневековые шуты брили головы и бороды. Лысые считались смешными [2].

Каждый элемент костюма имел свой символ.  Колпак шута символизировал тупость (см. рис. 2). Красный и желтый цвета трактовались как знаки позора. Также желтый трактовался как знак позора и бесчестия. В одеждах такого цвета ходили гуляющие девушки в средневековье. Были и трехцветные костюмы: красный, желто-голубой (см. рис. 3). Также зеленый был одним из цветов одежды шута. Часто встречались костюмы серого цвета (цвет ослиной кожи) [5].

Рис. 2 – Колпак средневекового шута

Рис. 3 – Яркий костюм шута

Темы шутов всегда задевали интимные стороны жизни. В основе их вольностей лежала гротескная концепция тела. Данная тема глубоко раскрыта М. Бахтиным. «Снижение здесь значит приземление, приобщение к земле как поглощающему и одновременно рождающему началу… Снижение значит также приобщение к жизни нижней части теле, жизни живота и производительных органов…Поэтому оно имеет не только уничтожающее, отрицательное значение, но и положительное, возрождающее: оно амбивалентн6о, оно отрицает и утверждает одновременно» [1].

Выходки шутов давали возможность пародировать библейские сюжеты. Шуты выступали дублерами персонажей священного писания. Во французском Легендарии находим комическую переработку эпизода литургической драмы с Валаамовой ослицей. Увидев ангела с обнаженным мечом, преграждая путь, она своротила с дороги и пошла в поле. В «игре с Библией» вместо языческого мага и пророка Валаама говорящую ослицу оседлал голый шут. Животное встало на дыбы, испугавшись отнюдь не грозящего Божьего посланца, а выставленного напоказ зада.

«В нем есть мозги, чтобы корчить дурака. А это дело требует смекалки. Он должен точно знать, над кем шутит. Уметь расценивать людей и время и, словно дикий сокол, бить с налета по всякой встречной птице. Ремесло не легче, чем заняться развлечением здравоумных. Есть мудрый смысл в дурачестве таком. А умный часто ходит дураком».

Шутовство имеет довольно редкую способность воздействовать на всё общество. С одной стороны, это возмущает тех, кто оказывается неспособным стать в отрыве от своих социальных ценностей; эти люди осуждают дурака и называют его сумасшедшим. Но с другой стороны, это восхищает тех, кто смог увидеть в действиях шута провокационный, художественно-условный и переносный смысл; эти люди смеются и смех действует на них подобно озарению – очистительно.

В наши дни шуты уже не составляют отдельное сословие. Но шутовство не исчезло бесследно; оно переродилось во множество новых подвидов и форм.

Список литературы:

1. Бахтин, М.М. Творчество Франуса Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. - М.: Худож. лит. - 1990. - 543 С.
2. Газо А. Шуты и скоморохи всех времен и народов, М.: Издатель А. Вяткин, - 2007. - 384 С.
3. Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры. – М.: Искусство , - 1987. - 285 С.
4. Колязин, В.Ф. От мистерии к карнавалу: Театральность немецкой религиозной и площадной сцены раннего и позднего средневековья / В.Ф. Колязин; Гос. ин-т искусствознания Мин-ва культуры РФ. - М.: Наука, 2002. - 208 С.
5. Ле Гофф. Ж. Цивилизация средневекового Запада. – М.: Издательская группа Прогресс, Прогресс-Академия, - 1992. - 376 С.
6. Панченко А.М. Смех как зрелище / Лихачев Д.С., Панченко А.М., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л.: Наука, - 1984. - 122 С.