НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ МЕР МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА

В современном уголовном праве принудительные меры медицинского характера (далее  - ПММХ) применяется к двум категориям лиц, у которых имеются признаки ограниченной вменяемости: «совершившим преступление и страдающим психическими расстройствами, не исключающими вменяемости», «совершившим в возрасте старше восемнадцати лет преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, не достигшего четырнадцатилетнего возраста, и страдающим расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости», что предусмотрено пунктами «в» и «д» части 1 статьи 97 Уголовного кодекса РФ [1] (далее - УК РФ). Две данные группы лиц можно определить как общее и частное. Общей будет являться совокупность лиц, к которым применяются ПММХ по пункту «в», а частной по пункту «д» соответственно. Выделение отдельно пункта «д», несмотря на то, что эти лица охватываются пунктом «в», на наш взгляд является целесообразным, так как это органично вписывается в уголовно-правовую политику по борьбе с педофилией. Необходимо отметить, что именно выделение в отдельную группу лиц с признаками ограниченной вменяемости является однозначным следованием тенденции обращения большего внимания на проблему преступлений против половой неприкосновенности лиц, не достигших 14-летнего возраста [6, с. 565].

По мнению Е.А. Щелокаева в законодательном регулировании сферы оказания психиатрической помощи существуют проблемы. Примером может послужить отсутствие законодательного определения психического расстройства, которое является ключевым понятием при оказании всех видов психиатрической помощи. Психиатрическая помощь может оказываться только лицам с психическими расстройствами, а так как определения нет, суды вынуждены опираться на свой собственный опыт при оценке заключений психиатрических экспертиз [5, с. 523].

Также в Законе РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» [2] (далее - Закон о психиатрической помощи) не дается определения самой психиатрической помощи. Да, в статье первой данного закона закрепляется, что психиатрическая помощь включает в себя: «психиатрическое обследование и психиатрическое освидетельствование, профилактику и диагностику психических расстройств, лечение и медицинскую реабилитацию лиц, страдающих психическими расстройствами», однако данное положение не может быть рассмотрено как законодательное определение, так как в нем идет только перечисление форм, в которых психиатрическая помощь осуществляется, однако не имеется отнесения её к какому-либо институту, выделения признаков. И если отнесение к институту не является обязательной составляющей законодательного определения, то выделение различных признаков рассматриваемого объекта, с точки зрения юридической техники, просто необходимо.

Данные формы психиатрической помощи раскрываются в четвертой главе Закона о психиатрической помощи через виды психиатрической помощи. Виды и формы не совпадают по своему характеру, причем основным отличием является то, что виды оказания психиатрической помощи могут включать несколько форм осуществления психиатрической помощи. Например, при психиатрической помощи «в амбулаторных условиях» осуществляется профилактика, диагностика, лечение и медицинская реабилитация лиц, страдающих психическим расстройством. Однако виды нельзя определить, как более широкое понятие, в сравнении с формами, так как они могу совпадать, как в случае с психиатрическим освидетельствованием. Следовательно, это два взаимно соприкасающихся термина, которые постоянно пересекаются в процессе применения норм о психиатрической помощи.

Однако ни в видах, ни в формах не присутствуют ПММХ. Хоть в Законе о психиатрической помощи и не указаны конкретные цели оказания психиатрической помощи, логично предположить, что они соотносятся и с двумя из трех целей ПММХ, закрепленных в ст. 98 УК РФ, а именно, излечение лиц, страдающих психическими расстройствами, или улучшение их состояния. Но, несмотря на общие цели, законодатель выделил применение ПММХ в отдельную от психиатрической помощи категорию. Такое предположение о причинах данного выделения как принудительный характер данного института является безосновательным, так как в разделе о видах психиатрической помощи есть госпитализация в медицинскую организацию в недобровольном порядке, которая по своей ограничительной природе близка с вышеуказанным институтом уголовного права.

Иной причиной может быть уголовно-правовая сущность ПММХ. Психиатрическая помощь, в свою очередь, находится на стыке административного, гражданского, гражданско-процессуального права и судебной психиатрии. Однако если отнести ПММХ к видам психиатрической помощи, то в целый ряд отраслей, её регулирующих, можно будет также внести уголовное и уголовно-процессуальное право, что имело бы свой символический смысл. Учитывая межотраслевой характер данного института, его сущность бы раскрылась через освещение в трех основополагающих материальных отраслях: административном, гражданском и уголовном праве; двух основополагающих процессуальных отраслях: уголовно-процессуальном праве и гражданско-процессуальном праве, и это, не говоря о более систематизированной регламентации психиатрической помощи [5, с. 524-525].

Действующее уголовное законодательство обходит молчанием положение о том, что о «степени общественной опасности лица», нуждающегося в применении ПММХ, необходимо судить не по характеру совершённого им деяния, а по характеру и степени тяжести психического расстройства. Однако в гл. 15 УК РФ «Принудительные меры медицинского характера» принципы подхода к данной проблеме чётко не определены.

Анализ многолетней судебной практики показывает, что продолжается непонимание между экспертами-психиатрами, их рекомендациями и позицией органов правосудия при назначении ПММХ. Определение единых критериев, несомненно, позволило бы объективно решать вопросы о достаточности назначения той или иной ПММХ.

Согласимся с П.А. Колмаковым в том, что отечественное законодательство по-прежнему нуждается в дальнейшем совершенствовании оптимального регулирования ПММХ путём ликвидации пробелов, касающихся их назначения и исполнения [3, с. 276]. Например, коллективом сотрудников ГНЦССП им. В.П. Сербского (в составе Дмитриевой Т.Б., Котовым В.П., Шишковым С.Н., Полубинской С.В., Малкиным Д.А., Казаковцевым Б.А., Мальцевой М.М., Голланд В.Б.) предложен подход к разрешению рассматриваемой проблемы - принятие федерального закона, специально посвящённого назначению и исполнению ПММХ, и даже разработана концепция проекта закона. По мнению авторов этой концепции, целью будущего закона должно стать создание правовой основы дифференцированного применения и беспрепятственной реализации ПММХ в отношении разных категорий лиц [4, с. 25].

Список литературы:

1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 12.11.2018) // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 25. - ст. 2954.
2. Закон РФ от 02.07.1992 № 3185-1 (ред. от 19.07.2018) «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» // Ведомости СНД и ВС РФ. - 1992. - № 33. - ст. 1913.
3. Колмаков П.А. К вопросу о проблемных аспектах правового регулирования принудительных мер медицинского характера // Вестник Удмуртского университета. Серия Экономика и право. - 2018. - Т. 28. - № 2. - С. 272-276.
4. Полубинская C.B. Исполнение принудительных мер медицинского характера: юридический, исторический и сравнительно-правовой аспекты: Аналитический обзор. - М.: ФГБУ «ГНЦССП им. В.П. Сербского», 2013. - 156 с.
5. Щелокаев Е.А. К вопросу об отдельных законодательных проблемах в сфере оказания психиатрической помощи // Вестник современных исследований. - 2018. - № 6.2 (21). - С. 523-525.
6. Щелокаев Е.А. Некоторые проблемы применения принудительных мер медицинского характера к лицам с ограниченной вменяемостью // Аллея науки. - 2018. - Т. 4. - № 5 (21). - С. 565-569.