ХОЗЯЙСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ БЫТ СИБИРСКОГО КРЕСТЬЯНСТВА В 1918-1919 ГОДЫ

АННОТАЦИЯ

В статье рассматривается хозяйственно-экономический быт сибирского крестьянства в 1918-1919 годах в период Гражданской войны. Данные в статье приводятся на основе уездных газет (периодической печати) белой Сибири 1918-1919 гг. Изучение крестьянской повседневности периода Гражданской войны помогает пролить свет на проблемы модернизации, раскрестьянивания деревни в последующие годы.

Ключевые слова: повседневная жизнь; крестьянство; история Сибири; Гражданская война.

Ухудшение материально-бытового положения в деревне в гражданскую войну оказывало непосредственное влияние на социальные воззрения крестьянства. Резкое падение уровня жизни и ухудшение материально-бытового положения сибирской деревни, не могло не сказаться на психологическом состоянии и социальных настроениях, присущих крестьянству Западной Сибири.

Актуальной проблемой была спекуляция. По сообщениям корреспондента из Дубровной волости: «Как на речке от падающего камешка распространяются круги, все шире и шире, так и безумная спекуляция, охватившая сперва городское население, - докатилась до такой глуши, как наша Дубровная волость».

Каждый готов купить для перепродажи всё, что только подвернется ему под руку, чтобы на поднятии цены самообогатиться. И точно также каждый готовь продать всё, что имеет, лишь бы с других содрать тройную стоимость. Поэтому, из-за огромных цен у местных торговцев, в обозначенную местность некоторые товары завозятся прямо из Манчжурии. Для примера приводятся цены «преступной спекуляции»: чай продается по 80 р. за кирпич, спички - 1000 стоят 7 руб., ситец - по 15, 18 рублей аршин, каток ниток - 7 рублей, керосин - 6 рублей фунт, хлеб - 18 рублей пуд, мясо - 1 руб. 50 коп. фунт, русская шерсть - 15 руб., пиджак шубный- 200 руб., катанки простые мужицкие - 140 руб., бродни - 80 рублей, за сотню капусты - 50, 60 рублей, картофель - 3 рубля пуд.

Как объясняет корреспондент, раньше мужчины жили надеждой на скорое землеустройство, которое должно дать всей Дубровной волости недостающие ей для ведения крестьянского хозяйства сенокосные угодья. Особенно сильной была вера в новый земельный закон Учредительного Собрания после революции. Позднее, осознав бессмысленность, уже мало кто верил в справедливость по земельному вопросу и, как-бы взамен того, каждый хотел обогатиться с помощью спекуляции и торговли самоскидкой. Так как с понятием о богатстве деньгами соединялось представление об обеспеченной жизни. [1]

Общая хозяйственная разруха страны оставляла сибирское население без керосина и нефти, которые так особенно необходимы в хлебородной местности, где без керосина и нефти останавливались почти все мукомольные мельницы. При массовом скоплении зерна в своих хозяйствах, население сильно бедствовало с помолом муки.

Владельцы мельниц сами начинали приспосабливать к мельничным двигателям взамен керосина и нефти паровую силу от сжигания дров и соломы и таким образом производился помол муки. В изобретениях пошли еще дальше: своим умом строили такие домашние мельницы, где к жернову идет привод от молотильной машины, который приводился в движение лошадиною силой, в три-четыре и более лошадей, и таким способом мололи муки не менее 70 пудов за день.

Не имея керосина на освещение по деревням, беднота жгла лучину, постное и коровье масло. Но от такого света раздавался неприятный треск и в избах образовывалась такая копоть, как в черной крестьянской бане. [2]

О похожих проблемах сообщал корреспондент из хутора Илмотинский, Форпостской волости Тарского уезда. Сообщалось, что чаю не было совсем, а когда привозили спекулянты, то брали за него сильно завышенную цену в 80 р. за кирпич. Но местные крестьяне не растерялись и разработали свой способ замены дорогого чая местными напитками.

По их «рецепту» нужно было капнуть крови «кровавика» и получали «осолотку», полезную для человека; из трав собирали «душицу», брусничный-голубичный-малиновый и шипищников цвет. Запаривали земляничник и ржаной колос, поджаривали ячмень.

Керосина так же давно уже не было в продаже, освещение осуществлялось с помощью скотского сала и масла коровьего и постного, лучиной. [3]

Корреспондент из деревни Половинки, Нагибинской волости, Тюкалинского уезда говорил, что «жизнь в нашей местности очень плохая, как и везде, так как все дорого и на рынке ничего нельзя купить. Керосину вовсе нет в деревне. Как только начинает темнеть, то не более как в двух-трех домах светится какой-нибудь тусклый свет, повсюду же в других местах темнота».

Хлеба своего у крестьян тоже не было и приходилось очень дорого покупать – муку пшеничную вальцевую 30 р. пуд, арженую 15 р., а жито пшеничное привозилось по 12, 12 р. 50 коп. за пуд. Овес – 7 р. пуд, дрова сырые березовые – 15 р. за воз, сухие - 30 р., воз сена – 25 р. Тяжесть жизни усиливалась еще и погодными обстоятельствами: зима стояла очень холодная, морозы крутые, снега было мало, что непосредственно влияло на хозяйственную и бытовую жизнь крестьянства. [4]

Актуальная тема для всего крестьянства, которая регулярно освещалась в газетах – вопросы, касающиеся сельского хозяйства: погодные явления, обеспеченность сельскохозяйственным инвентарем, болезни животных и другие.

Семеноводство в Сибири во многом зависело от импорта из Голландии и Германии и Европейской части России. Как сообщает корреспондент газеты, своих семян Сибирь не имела. В 1918 году в Германии и Голландии семенные посадки померзли, а в России было нарушено правильное ведение огородов, это грозило тому, что к следующему году хозяйства Сибири могли остаться без семян на посадку. В условиях дороговизны и отсутствии мяса, овощное питание должно иметь большое значение. Поэтому возникала острая необходимость развивать отрасль семеноводства и в Сибири. [5]

Большой опасностью для посевных полей были стихийные природные явления. В поселке Ново-Троицком, Вороно-Пашенской волости, Томского уезда прошел град и поднялась буря. Град захватил полосу в три версты, от чего погибло много хлеба, а посевы конопли были уничтожены совсем. В деревнях были сорваны крыши с домов и были перебиты стекла. [6]

В селе Тула, Тулинской волости, аналогично, пронесся сильный ветер. После ветра посыпался град, величиной достигая голубиного яйца. В итоге более чем у 300 домохозяйств выбиты стекла, опустошены все огородные растения. Убытки составляли приблизительно, считая на каждого домохозяина, по 500 рублей (так как огороды были заполнены сплошь табаком, который стоил более 300 рублей за пуд), 15000 рублей. [7]

В село Малиновское, Тобольского уезда наблюдались такие «прискорбные факты»: всегда оставалось при выгоне овец штук по пять-шесть павших за ночь; причину падежа сами крестьяне видели в наличии какого-либо зловредного корма в их загоне. После посещения их ветеринарным надзором выяснить причины падежа все-таки не удалось. Но описываемая эпизотия как-то вскоре после того сама собою прекратилась: «должно быть от пользительного запаха привозимой с собою ветеринарным надзором карболовки». [8]

Из Могилевской волости Курганского уезда сообщалось о «всеобщем мучном кризисе в нашей местности». Ветров было мало, тогда как почти весь урожай зерна крестьянами перемалывался на ветрянках, так как паровая мельница, хотя и была, но на ней с завозным хлебом приходилось подолгу ждать очередь размола. При этом же на мельнице было так много членов, которым мололи вне очереди. А ветреных мельниц было достаточно много. И все равно, при обилии мельниц, отмечался мучной кризис. [9]

На фоне всеобщего ухудшения материального положения, жизненных условий менялось психологическое состояние и социальные настроения, присущие крестьянскому населению. В связи с этим широкое распространение в сибирской деревне приобретали массовые спекуляции, жестокие самосуды, грабежи, изощренные убийства, повальное самогоноварение и алкоголизация общества, отмечался рост половой распущенности населения и ослабление религиозно-нравственных чувств. Важную роль в сложившейся ситуации играл экономический фактор, низкая материальная обеспеченность обусловила рост преступлений, связанных с имуществом.

Список литературы:

1. Корреспондент Земской Статистики, Безумная спекуляция // Сибирская Земская Деревня. 1919. №2. 3 фев. С. 2.
2. Корреспондент Земской Статистики, Приспособление сибирской деревни к изменяющимся условиям хозяйства // Сибирская Земская Деревня. 1919. №2. 3 фев. С. 2-3.
3. Корреспондент Земской Статистики. Письма из деревни // «Сибирская земская деревня». 1919. №5. 17 мар. С. 4.
4. Корреспондент Земской Статистики, Письма из деревни // Сибирская Земская Деревня. 1919. №6. 31 мар. С. 4.
5. Хроника // Народная газета. 1918. №15. 25 июл. С. 3.
6. К. Г. Клементьев. Вести с мест. Град // Народная газета. 1918. №23. 9 авг. С. 4.
7. А. Грустный. Вести с мест. Бедствие // Народная газета. 1918. №23. 9 авг. С. 4.
8. Корреспондент Земской статистики. Письма из деревни // «Сибирская земская деревня». 1919. №4. 03 мар. С. 4.
9. Корреспондент Земской статистики. Письма из деревни // «Сибирская земская деревня». 1919. №4. 3 мар. С. 4.