К ВОПРОСУ О ПРИВЛЕЧЕНИИ К СУБСИДИАРНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В СЛУЧАЕ ПРИМЕНЕНИЯ РЕСТИТУЦИИ ПО НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ СДЕЛКЕ, ПРИЧИНИВШЕЙ СУЩЕСТВЕННЫЙ ВРЕД ИМУЩЕСТВЕННЫМ ПРАВАМ КРЕДИТОРОВ

В п. 2 ст. 61.11 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) закреплены опровержимые презумпции наступления субсидиарной ответственности контролирующего лица за невозможность полного погашения требований кредиторов [1]. Первая презумпция (пп. 1 п. 2 ст. 61.1 Закона о банкротстве) связана с причинением существенного вреда имущественным правам кредиторов в результате совершения контролирующим лицом или в его пользу либо одобрения им одной или нескольких сделок должника, в том числе подозрительных сделок и сделок с оказанием предпочтения.

Согласно п. 3 ст. 61.11 Закона о банкротстве, указанная презумпция применяется независимо от признания судом соответствующих сделок недействительными, если заявление о признании сделки недействительной не подавалось, либо судебный акт по результатам рассмотрения такого заявления не вынесен, либо имел место отказ суда в признании сделки недействительной в связи с обстоятельствами, перечисленными в пп. 3 п. 3 ст. 61.1 Закона о банкротстве.

Возникает вопрос о том, подлежит ли применению данная презумпция в случае, если сделка, совершение которой причинило существенный вред имущественным правам кредиторов, в процедуре банкротства признана недействительной и применены последствия ее недействительности в виде двусторонней реституции. Позиции судов по данному вопросу различаются.

Так, в Постановлении Четвертого арбитражного апелляционного суда от 12.07.2018 № 04АП-6380/2014 по делу № А58-3302/2013 содержится вывод о том, что сделки, вследствие которых из имущества должника выбыла автотранспортная и иная техника, не могут рассматриваться как сделки, причинившие существенный вред кредиторам, поскольку в результате признания этих сделок недействительными имущество было возвращено в конкурсную массу и реализовано конкурсным управляющим [7].

Аналогичная позиция изложена и в Постановлении Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 25.09.2018 № 18АП-10380/2018 по делу № А76-1239/2016. Суд указал, что в результате реституции бетонно-растворный комплекс БРК-30А был возвращен в конкурсную массу и реализован по цене 500 тыс. руб., что позволило полностью нивелировать негативные последствия выбытия указанного оборудования из конкурсной массы, в связи с чем контролирующее лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности [5].

Более того, Верховным Судом РФ была выражена правовая позиция, в соответствии с которой в случае, если по сделке, ранее признанной недействительной, имущество полностью возвращено в конкурсную массу, причинно-следственная связь между действиями бывшего руководителя и банкротством должника отсутствует [2].

В Постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда от 19.09.2017 № 09АП-40009/2017 по делу № А40-141238/13 был сформулирован вывод о том, что привлечение контролирующего лица к субсидиарной ответственности в размере той же денежной суммы, что уже была взыскана с него в рамках применения последствий недействительной сделки (заключавшейся в снятии контролирующим лицом наличных денежных средств с банковских счетов ООО «УКС» на общую сумму 37 353 500 руб.), влечет двойную ответственность контролирующего лица [6].

С одной стороны, сложно не согласиться с выводами судов, поскольку взыскание денежных средств в рамках реституции по недействительной сделке и последующее привлечение того же лица к субсидиарной ответственности за совершение недействительных сделок на ту же сумму представляет собой двукратное взыскание одной и той же суммы за одно и то же нарушение.

С другой стороны, необходимо учитывать, что реституция по недействительной сделке и привлечение контролирующего лица к субсидиарной ответственности имеют различную правовую природу и различную целевую направленность: если целью реституции является возвращение имущества в конкурсную массу должника, то привлечение контролирующего лица к субсидиарной ответственности имеет не только восстановительную, но и штрафную направленность. Более того, реституция не является разновидностью гражданско-правовой ответственности, в связи с чем аргумент о недопустимости двойной ответственности не вполне корректен и с точки зрения юридической терминологии.

Следовательно, с формально-юридической точки зрения отказ от привлечения контролирующего лица к субсидиарной ответственности за совершение сделок, причинивших существенный ущерб правам кредиторов, будет означать, что контролирующее лицо не понесет каких-либо негативных правовых последствий совершения подобных сделок. В таком случае и сама презумпция, закрепленная в пп. 1 п. 2 ст. 61.1 Закона о банкротстве, частично утрачивает свое значение, поскольку при рассмотренном толковании данная презумпция может применяться только к тем сделкам, которые не были признаны недействительными либо последствия которых не были применены, что значительным образом сужает круг сделок, совершение которых будет являться основанием для применения рассматриваемой презумпции.

Не случайно в судебной практике часто встречается противоположная позиция. В качестве примера можно привести Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 18.01.2019 № Ф07-16103/2018 по делу № А56-95481/2015. Суд указал, что применение последствий недействительности сделок, в результате совершения которых причинен вред имущественным правам кредиторов должника не исключает возможность привлечения контролирующего лица должника к субсидиарной ответственности. В то же время, суд отметил, что в случае фактического возврата в конкурсную массу спорного недвижимого имущества, это обстоятельство может быть учтено при определении судом размера субсидиарной ответственности [4].

Подробная аргументация возможности привлечения контролирующего лица к субсидиарной ответственности, несмотря на факт возвращения имущества в конкурсную массу в ходе реституции, содержится в Постановлении Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 16.07.2018 по делу № А70-2680/2016. Суд указал, что цель восстановления имущественного положения должника посредством применения реституции не достигнута, несмотря на возвращение в конкурсную массу отчужденных по признанной недействительной сделке транспортных средств, поскольку неправомерное выведение из хозяйственной деятельности специального транспорта на длительное время исключило его из коммерческого оборота должника, чем усугубило состояние неплатежеспособности должника ввиду лишения его одного из источников дохода. В связи с этим суд пришел к выводу о том, что возврат транспорта или его стоимости в конкурсную массу посредством реституции не способен компенсировать убыточности для должника данного выведения активов. Кроме того, суд учел тот факт, что до возвращения в конкурсную массу транспортные средства были вовлечены в коммерческую эксплуатацию, что повлекло их износ и соответствующее снижение стоимости, в результате чего в настоящее время извлечение дохода от их дальнейшего использования в прежнем объеме либо отчуждение по возмездным сделкам по прежней стоимости является невозможным, что также свидетельствует о том, что реституция не способна обеспечить возмещение всех убытков должника [3].

Таким образом, ввиду различной правовой природы и целевой направленности реституции по недействительной сделке и привлечения контролирующего лица к субсидиарной ответственности, с учетом недопустимости ситуации, при которой контролирующее лицо освобождается от всех негативных правовых последствий совершения им сделок, причинивших существенный вред имущественным интересам кредиторов, считаем возможным согласиться со сложившимся в судебной практике подходом, согласно которому факт возврата имущества в конкурсную массу учитывается при определении размера субсидиарной ответственности, поскольку это позволит избежать двойного взыскания, и в то же время не позволит контролирующему должника лицу уйти от ответственности.

Список литературы:

1. О несостоятельности (банкротстве): Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ (ред. от 03.07.2019) // Собрание законодательства РФ. 28.10.2002. № 43. Ст. 4190.
2. Определение Верховного Суда Российской Федерации от 02.12.2015 № 302-ЭС15-15430 // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
3. Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 16.07.2018 по делу № А70-2680/2016 // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
4. Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 18.01.2019 № Ф07-16103/2018 по делу № А56-95481/2015 // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
5. Постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 25.09.2018 № 18АП-10380/2018 по делу № А76-1239/2016 // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
6. Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 19.09.2017 № 09АП-40009/2017 по делу № А40-141238/13 // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
7. Постановление Четвертого арбитражного апелляционного суда от 12.07.2018 № 04АП-6380/2014 по делу № А58-3302/2013 // Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».