ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ПРЕДМЕТА ДОКАЗЫВАНИЯ ПРИ ПРОИЗВОДСТВЕ ПО ПРИМЕНЕНИЮ ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ МЕР МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА

Отечественный уголовный процесс состоит не только из основного производства по уголовным делам, но также из особых, к числу которых относится производство о применении принудительных мер медицинского характера (далее – ПММХ). Однако нормы общей части Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ) определяют порядок производства по уголовным делам, в том числе и Раздел III УПК РФ, посвящённый доказательствам и доказыванию.

Как отмечает профессор Якимович Ю.К., специфика особого производства по применению ПММХ проявляется в предмете доказывания и в использовании в качестве источника доказательств показаний основного участника данного вида производства – лица, в отношении которого оно ведётся [1]. Галаган А.И. в то же время подчёркивал, что доказательства и процесс доказывания по такой категории дел является специфическим, «особым», относится к проявлению обобщённого понятия предмета доказывания в уголовном процессе [2, 14]. Поэтому представляется, что обстоятельства, подлежащие доказыванию по таким делам, должны базироваться на основе общих норм ст. 73 УПК РФ [3] с особенностями, предопределяемыми характером рассматриваемого производства. 

Исходя из этого, не все обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ, должны устанавливаться по делам о применении ПММХ. Так, например, Михайлова Т.А. отмечает, что подлежит доказыванию сам факт совершённого деяния, его общественная опасность, а также совершение этого общественно опасного деяния рассматриваемым лицом [4, 82]. Кроме того, по данной категории дел, в отличие от производства по другим уголовным делам, не устанавливаются виновность лица, направленность его умысла, а также смягчающие и отягчающие обстоятельства [5, 38]. Это обусловлено, как отмечает профессор Колмаков П.А., особым положением субъекта такого производства, поскольку оно не является ни подозреваемым, ни обвиняемым, поэтому и признаки субъективной стороны по данной категории дел установить невозможно [6, 45].

Учитывая специфический статус лица, нуждающегося в применении ПММХ [7], предмет доказывания можно определить как совокупность специфических обстоятельств, подлежащих обязательному выявлению и оценке при производстве предварительного следствия и разрешении судом уголовного дела [8].

Сопоставление статей 73 и 434 УПК РФ позволяют сделать вывод, что по делам о применении ПММХ должны быть установлены не все обстоятельства, подлежащие установлению в общем порядке, а лишь часть из них: общий порядок производства по уголовному делу включает в себя 8 обстоятельств, подлежащих доказыванию, в то время как по делу о применении ПММХ необходимо доказать 5 обстоятельств (2 из которых – время, место, способ и другие обстоятельства совершённого деяния, а также характер и размер вреда, причиненного деянием – установлены и для доказывания при производстве по уголовному делу (п. 1, 3 ч. 2 ст. 434 УПК, п. 1, 4 ч. 1 ст. 73 УПК). Однако необходимо заметить, что поскольку лицо, в отношении которого ведётся производство о применении ПММХ, не является субъектом преступления, совершённое им общественно опасное деяние нельзя называть преступлением: вследствие этого в ст. 433 УПК РФ, в отличие от ст. 73 УПК РФ, время, место, способ и другие обстоятельства совершённого деяния не обобщаются термином «событие преступления».

Кроме того, по делам о применении ПММХ не подлежит установлению виновность лица и его мотивы в совершении общественно опасного деяния, поэтому п. 2 ч. 2 ст. 433 УПК РФ закрепляет требование определить, совершено ли деяние, запрещённое уголовным законом, данным лицом – для надлежащего установления субъекта рассматриваемых уголовно-процессуальных отношений.

Следует заметить, что по данной категории дел должны быть установлены особые обстоятельства, не закреплённые в ст. 73 УПК РФ. Так как основанием применения ПММХ является наличие у лица психического расстройства, исключающего вменяемость, сопряжённого с опасностью для самого лица или других лиц либо возможностью причинения им иного существенного вреда [9], то при производстве предварительного следствия нужно доказать, страдает ли оно психическим расстройством, совершено ли общественно опасное деяние, запрещённое законом, лицом в состоянии невменяемости либо наступило ли у лица после совершения преступления психическое расстройство, делающее невозможным назначение наказания или его исполнение; сопряжено ли психическое расстройство лица с опасностью для себя или других лиц либо возможно ли причинение данным лицом иного существенного вреда (п. 4, 5 ч. 2 ст. 433 УПК).

Установленный законом предмет доказывания по такой категории дел является исчерпывающим. Однако в юридической литературе существует мнение, что его целесообразно дополнить требованием об установлении характеристики личности лица, в отношении которого ведётся производство о применении ПММХ [10, 8].

Что касается самих доказательств, то для производства по применению ПММХ не установлено специальной нормы, отличной от ст. 74 УПК РФ, так как ч. 1 данной статьи фактически сужает её применение. В связи с этим спорным остаётся вопрос о том, являются ли фактические данные, содержащиеся в показаниях лица, в отношении которого ведётся производство о применении ПММХ, доказательствами по делу. Примечательно, что ст. 74 УПК РФ не содержит в качестве доказательств, кроме показаний подозреваемого или обвиняемого, показаний такого лица. Очевидно, что невозможно признать такие показания и иными документами. При этом ответ на вопрос о праве данного лица давать показания по делу является исчерпывающим: в случае возможности в силу своего психического состояния и положительного заключения эксперта-психиатра лицо, в отношении которого ведётся производство о применении ПММХ, должно быть наделено правами подозреваемого или обвиняемого, к числу которых относится и право давать показания по делу. Следовательно, по логике законодателя показания, данные рассматриваемым лицом, в случае такой возможности, фактически являются доказательствами, что полностью соответствует принципу реализации душевнобольным лицом своего права на защиту.

Так, например, Иванов И.И., впоследствии признанный судом невменяемым вследствие тяжёлого психического расстройства, на предварительном следствии и в суде дал исчерпывающие показания о совершении им общественно опасного деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 318 УК РФ [11], его показания при этом полностью подтверждались другими доказательствами. По этой причине суд обоснованно в постановлении о применении принудительной меры медицинского характера посчитал эти показания источником доказательств, принимая во внимание заключение психиатрической экспертизы [12].

Тем не менее, вопрос о классификации этих доказательств в соответствии с ч. 2 ст. 74 УПК РФ остаётся нерешённым: очевидно, что показания, данные лицом, в отношении которого ведётся производство о применении ПММХ, не могут быть приравнены к показаниям подозреваемого либо обвиняемого в силу особого уголовно-процессуального статуса данного лица [13, 40].

Представляется, что глава 51 УПК РФ требует дополнения статьёй о доказательствах, либо ст. 74 УПК требует изменения в части 1: вместо «доказательствами по уголовному делу…» целесообразно добавить «доказательствами по уголовному делу, а равно по делам, предусмотренным Главой 51 УПК…», а также трансформации в части включения в перечень доказательств пункта «показания лица, в отношении которого ведётся производство о применении ПММХ, если его психическое состояние позволяет ему осуществлять дачу показаний».

Таким образом, предмет доказывания по делам о применении ПММХ имеет ряд особенностей по сравнению с другими производствами по уголовному делу: для объективного применения ПММХ важно установить факт наличия у лица психического расстройства, характер его тяжести и степень опасности лица для самого себя и других. Не решённым остаётся вопрос о месте показаний рассматриваемой категории лиц в перечне источников доказательств в отечественном уголовном судопроизводстве.

Список литературы:

1. Якимович Ю.К. Особенности доказывания в особых и дополнительных производствах // Вестн. Том. гос. ун-та. Право. 2015. № 4 (18). Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/osobennosti-dokazyvaniya-v-osobyh-i-dopolnitelnyh-proizvodstvah (дата обращения: 18.04.2018).
2. Галаган А.И. Особенность расследования органами внутренних дел общественно опасных деяний лиц, признаваемых невменяемыми. Киев, 1986. 84 с.
3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 19.02.2018) // СЗ РФ. 2018. № 9. Ст. 1288.
4. Михайлова Т.А. Расследование и судебное рассмотрение дел о невменяемых // Советское гос-во и право. 1986. № 2. С. 80-84.
5. Ленский А.В., Якимович Ю.К. Производство по применению принудительных мер медицинского характера. М., 1999. 48 с.
6. Колмаков П.А. О правоотношениях, возникающих при применении принудительных мер медицинского характера // Медицинское право. 2008. № 3. С. 44-46.
7. Колмаков П.А. Правовое положение лица, нуждающегося в применении принудительных мер медицинского характера // Правоведение. 1988. № 6. Режим доступа: http://law.edu.ru/article/article.asp?articleID=1243177 (дата обращения: 20.04.2018).
8. Смирнова М.Е. К вопросу о процессуальной природе судопроизводства о применении принудительных мер медицинского характера // Сибирский юридический вестник. 2007. № 3. Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-o-protsessualnoy-prirode-sudoproizvodstva-o-primenenii-prinuditelnyh-mer-meditsinskogo-haraktera (дата обращения: 18.04.2018).
9. Колмаков П.А. О некоторых проблемных ситуациях правового регулирования принудительных мер медицинского характера // Вестник Удмуртского университета. Серия «Экономика и право». 2017. №2. Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/o-nekotoryh-problemnyh-situatsiyah-pravovogo-regulirovaniya-prinuditelnyh-mer-meditsinskogo-haraktera (дата обращения: 20.04.2018).
10. Буфетова М.Ш. Производство о применении принудительных мер медицинского характера: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Иркутск, 2004. 22 с.
11. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 19.02.2018) // СЗ РФ. 2018. № 1. Ст. 85.
12. Постановление Советского районного суда (Республика Крым) № 1-124/2017 от 31 июля 2017 г. по делу № 1-124/2017. // Режим доступа: http://sudact.ru/regular/doc/tOqAubEnEsWT/?regular-txt=&regular-case_doc=& (дата обращения: 05.03.2018).
13. Колмаков П.А. К вопросу о субъективных правах особого участника уголовного судопроизводства // Судебная реформа в России: преемственность и модернизация: Материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 150-летию Судебной реформы Александра II (г. Белгород 10-11 октября 2014 г.). Белгород, 2014. С. 39-42.