МЕЖКОНФЕССИОНАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В СТРУКТУРЕ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА

Термин конфессия происходит от лат. confessio – признание, исповедание и включает в себя два связанных друг с другом понятия: вероисповедание и самостоятельное, независимое от других религиозное направление, течение, ответвление (например православная, католическая, протестанская конфессия). Слово конфессиональный происходит от лат. confessionalis и означает церковный, вероисповедный. Использование данного прилагательного в сочетании с другими терминами предполагает вполне определенный контекст и указывает на религиозный характер рассматриваемого явления. Таким образом, межконфессиональными мы будем называть отношения, взаимодействия происходящие между представителями различных вероисповеданий, религиозных направлений, течений, ответвлений и т.д.

Межконфессиональные отношения можно классифицировать по ряду признаков, среди которых: характер принадлежности акторов отношений к разным религиям или к одной религии, но к разным её течениям или ветвям; частота взаимодействия двух или более конфессий (что, как правило, обуславливается степенью их близости с точки зрения географического расположения, близостью цивилизаций, схожестью вероисповедования); уровень конфликтности (конструктивное, конфликтогенное, нейтральное).

Опыт последних десятилетий показал, что межконфессиональные отношения несут в себе конфликтогенный потенциал, а по мнению некоторых ученых, само по себе соприкосновение разных конфессий рано или поздно приведет к конфликту. В первую очередь, тут следует обратить внимание на американского социолога и политолога Сэмюэля Хангтингтона и его книгу «Столкновение цивилизаций?». В концепции которого определяющим фактором цивилизационного разделения являются именно различия в религиях. [6]

Тезис о конфликтном характере межконфессиональных отношений подтверждается рядом фактов. В первую очередь это конфликты, произошедшие в период с начала 90-х годов до наших дней. Вот краткий перечень конфликтов и горячих точек, где религиозный фактор стал причиной противостояния или усугублял его (см. табл. 1):

Таблица 1.

Перечень конфликтов и горячих точек с религиозным фактором

Анализ данных таблицы позволяет сделать вывод, что конфессиональная самоидентификация играет не менее важную роль для индивидов или групп людей чем религиозная самоидентификация, другими словами: для христиан, то к какой ветви христианства они относятся (православные, католики, протестанты), значит не меньше чем к какой религии они себя относят (в данном случае христианство). Таким образом, разногласия между приверженцами разных течений одной религии могут стать причиной столь же выраженного конфликта, как и разногласия представителей разных религий. Дюркгейм отмечал эту сильную степень дифференциации между «своими и чужими» и объяснял её той степенью интеграции индивида в общество, которое обеспечивают «элементарные формы религии». [7]

Представители различных конфессий, являются членами общества, и включены одновременно в сеть других общественных отношений, образующих социальные институты, среди которых экономические, политические и др. Таким участием в общественных отношениях, верующие пытаются устроить земную жизнь. Вебер определял такое участие, как стремление к рационализации, выраженное в религии, в частности в протестантизме. [1] 

В политике межконфессиональные отношения играют весьма заметную роль. Внутрицерковные разногласия или наоборот – договренности, могут быть использованы той или иной политической силой для продвижения своих интересов. Степень влияния церкви на верующих может сыграть определяющую роль не только в вопросах межконфессионального и межэтнического диалога, но и в политических и социальных вопросах. Наконец поддержка церковью существующего политического режима или его смены определяет вектор политического поведения значительной части общества. В качестве иллюстрации роли религиозных организаций в политическом процессе, наиболее наглядным будет пример «цветных» революций.

Наиболее ярко процесс политизации религии проявил себя в «Арабской весне». Так, в Тунисе, после бегства из страны президента Бен-Али на многопартийных выборах уверенно победила исламская партия «Ан-Нахда». При этом сторонникам данной партии достались ключевые посты премьер-министра, министра иностранных дел, министра внутренних дел и министра юстиции. [2]

В Египте, после отставки президента Хосни Мубарака в 2012 году прошли выборы в народное собрание и вопреки ожиданиям светских партий и движений, которые, кстати и организовали протесты и выступления против прошлого режима, к власти пришли исламисты – «Партия свободы и справедливости», которая является полтическим крылом движения «Братья-мусульмане»  («Братья-мусульмане», террористическая организация, деятельность которой запрещена в России) и салафитская партия «Ан-Нур». В совокупности, обе эти партии получили две трети мест в парламенте страны. Президент М. Мусри подписал новую конституцию Египта, в которой подчеркивается, что ислам – это государственная религия, а нормы шариата – основной источник законодательства. Сам Мусри никогда не скрывал своих салафитских взглядов. [2]

Свержение Муаммара Каддафи в Ливии также не обошлось без радикально настроенных исламистов в лице «Братьев-мусульман» («Братья-мусульмане», террористическая организация, деятельность которой запрещена в России), «Ливийской исламской боевой группы» (ЛИБГ). Сторонники данных движений отвергают демократические реформы и ценности в целом, настаивая на том, что джихад – это единственно правильный путь к достижению идеалов ислама. [2]

Гражданская война в Сирии демонстрирует очень высокую степень политизации релгии в данном конфликте. В глобальном медиапространстве сирийский конфликт часто освещается в контексте конфессионального деления его участников – шииты, суниты, алавиты. Противостоящие правительственной армии силы представляют из себя исламистские группировки. Среди них наиболее известные это: «Фронт ан-Нусра» (с июля 2016 года «Джабхат Фатх аш-Шам»), «Исламский фронт» (арб. аль-Джабхат аль-Исламийя), «Армия ислама» (араб. Джейш аль-Ислам) и др.

Феномен ИГИЛ («ИГИЛ», террористическая группировка, деятельность которой запрещена в России, – прим. ред.) (Исламское государство Ирака и Леванта), демонстрирует стремление религии не только взять в свои руки власть в государстве, но создать собственное государство посторенное исключительно на принципах шариата. Идеология ИГИЛ идет намного дальше идеи создания исламского государства на территории Сирии и Ирака. Лидеры исламистов призывают к строительству всемирного Халифата. Примечательно, что на борьбу под флагом радикального ислама за идею «глобального джихада» охотно встаёт большое количество не только жителей Ближнего Востока, но и представители Европейских стран (традиционно немусульманских), выходцы из бывших республик СССР, граждане РФ из Северного Кавказа, что выводит террористическую деятельность ИГИЛ на транснациональный уровень. [3]

Влияние религии на современную политику актуально не только в странах где ведущую религиозную роль занимает ислам. Традиционно христианские страны, такие как Грузия, Украина, Польша демонстрируют высокую степень участия религии в политических и гражданских процессах.

В контексте темы «цветных революций» стоит упомянуть «революцию роз» в Грузии, когда часть населения, возглавляемая оппозицией действующей власти, отказалась признавать новый состав парламента. Тогда Каталикос-Патриарх всея Грузии Илья II, традиционно освящающий первый рабочий день нового состава парламента, отказался прийти, сославшись на то, что должен присутствовать на службе в храме. [4] Тем самым продемонстрировал свою позицию относительно происходящего политического процесса. Продолжая разговор о Грузии, следует отметить наличие конфликтности в отношениях между двумя конфессиями на её территории – Грузинской церковью и Армянской церковью.

В Украине с начала девяностых годов продолжаются разногласия между православными конфессиями в лице Украинской православной церкви Московского патриархата и Украинской православной церкви Киевского патриархата. Во время «майдана» 2014 года, Украинская православная церковь Киевского патриархата наряду с Греко – и римо-католиками, выступила в поддержку протестующих и оппозиции. Более того, здания церквей использовались в качестве баз, пунктов отдыха и обогрева. Храмы используются и для мобилизации протестующих. Так, во время очередной попытки штурма майдана в ночь с 10 на 11 декабря монахи Михайловского собора ударили в колокола. [5]

Межконфессиональные отношения в структуре современного общества играют весьма заметную роль, что обусловленно высокой степенью их интеграции в социальные процессы. Большое опасение вызывает использование конфликтогенного потенциала межконфессиональных отношений в построении глобальными политическим центрами своей геополитической стратегии развития.

Список литературы:

1. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Ивано-Франковск «Ист-Вью», 2002. – 352 с.
2. Грузия в ноябре 2003 года: Революция роз // Интернет-СМИ "КАВКАЗСКИЙ УЗЕЛ" – [Электронный ресурс] – URL: http://www.kavkaz-uzel.eu/articles/47312/ (дата обращения 03.11.2017)
3. Крылов А.В. Роль религиозного фактора в «Арабской весне» – Вестник МГИМО, №4 (31) // Москва: Федеральное государственное образовательное бюджетное учреждение высшего профессионального образования "Московский государственный институт международных отношений (университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации", 2013. 43 – 51.
4. Степанова Е. ИГИЛ и транснациональный исламистский терроризм // Пути к миру и безопасности. декабрь 2014. № 2(47). С. 13–27.
5. Церкви вышли на майдан  // Независимая газета – [Электронный ресурс] – URL: http://www.ng.ru/events/2013-12-18/3_maidan.html (дата обращения 03.11.2017)
6. Huntington, Samuel P. The Clash of Civilizations? — Foreign Affairs, Vol. 72.- № 3.- Summer 1993.- РР. 22-49.
7. Durkheim, E. The Elementary Forms of Religious Life. A Study in religious Sociology // Illinois: The Free Press, 1947.