ОТГРАНИЧЕНИЕ ПОЛУЧЕНИЕ ВЗЯТКИ ОТ КОММЕРЧЕСКОГО ПОДКУПА И МОШЕННИЧЕСТВА

Актуальность исследования вопросов определения критериев, по которым разграничиваются составы коррупционных преступлений от иных видов преступлений против собственности или в сфере экономической деятельности определяется, во-первых, важностью соблюдения принципа законности и обоснованности постановления обвинительных приговоров именно по той статье Особенной части Уголовного кодекса РФ, которая предусматривает то или иное деяние и, во-вторых, общей активизацией антикоррупционной борьбы, которая ведется при помощи различных организационно-правовых мер российскими властями.

По своим объективным признакам к составу получения взятки наиболее близкими являются состав коммерческого подкупа и мошенничества. Рассмотрим те критерии, которые позволяют отграничить эти составы при квалификации.

Отличие получения взятки от коммерческого подкупа не представляет собой видимых сложностей, поскольку оно проводится по признакам субъекта преступления. Взятку может получить только должностное лицо, коммерческий подкуп – руководитель коммерческой структуры. Второе очевидное отличие данных составов проводится по объекту преступного посягательства – в случае получения взятки таковым являются интересы государственной власти и управления, тогда как коммерческий подкуп посягает на интересы службы в коммерческих и иных организациях.

Рассматривая предмет коммерческого подкупа (ч. 1 ст. 204 УК РФ) и взятки (ч. 1 ст. 290 УК РФ), можно отметить почти полную схожесть в его формулировке – таковыми являются деньги, ценные бумаги, иное имущество, незаконно оказанные услуги имущественного характера, а также имущественные права, полученные как лично, так и переданные по указанию получателя взятки или коммерческого подкупа третьим лицам. Однако, в отличие от коммерческого подкупа, взятка может быть передана не для конкретной цели, а для общего покровительства или попустительства по службе. Коммерческий подкуп же имеет строго целевое назначение, передача предмета подкупа для достижения общего расположения лица, работающего в той или иной организации, не влечет за собой уголовной ответственности. В этом коренное отличие взятки от коммерческого подкупа – должностные лица не вправе принимать от третьих лиц никаких подарков, кроме разрешенных малоценных, поскольку для них всегда будет иметь мест риск признания такого подарка взяткой. Работники прочих организаций более свободны в этом отношении – они могу принимать нецелевые подарки, не связанные с каким-либо конкретным делом.

Интересной является точка зрения С.В. Элекиной о том, что предмет коммерческого подкупа шире, чем предмет взятки, предлагая включить в него также незаконное освобождение от имущественных обязательств[7. Дать взятку таким образом почти невозможно в силу безвозмездности отношений, связанных с отправлением государственных функций. Таким образом, коммерческим подкупом может быть признано прощение долга или освобождение от иных обязанностей, которые характерны для коммерческого оборота, а предметом взятки такие действия признать нельзя.

Не вполне удачным признается рекомендация Верховного Суда РФ, сохранившаяся в п. 23 Постановления Пленума № 24, о том, что если лицо, выполняющее определенные функции в коммерческой организации, получило деньги за выполнение действий, которые оно не может выполнить в связи с отсутствием полномочий на это, то такие действия надлежит квалифицировать как мошенничество. Как верно замечает А.В. Кузнецов, такое положение совершенно необоснованно ставит в более льготное положение участников содеянного, поскольку при мошенничестве полученное возвращается прежним владельцам, тогда как при коммерческом подкупе обращается в доход государства[3]. По сути, действительно, необходимо также подвергнуть определенным лишениям и сторону, которая передает средства в качестве коммерческого подкупа, полагая, что передает его лицу, полномочному принять нужное решение. Возврат денег или иного предмета подкупа обратно передавшему его лицу является неосновательной мерой поощрения такого поведения и даже гарантии того, что если коммерческий подкуп не достигнет своей цели, его можно будет вернуть обратно, осудив лицо, которое не смогло оказать помощь, за мошенничество. Более правильно была бы квалификация подобных деяний по статье о превышении должностных полномочий (ст. 286 УК РФ).

Разграничение получения взятки и составов мошенничества представляет собой гораздо большую проблему, нежели разграничение с коммерческим подкупом. Грань между взяткой и мошенничеством проводится по признакам объективной стороны – при получении взятки ее получатель имеет возможность решить проблему взяткодателя, а при получении тех же денег или иных предметов взятки при отсутствии у получателя взятки реальной такой возможности квалификация происходит по статьям, предусматривающим ответственность за мошенничество. При этом действия взяткодателя абсолютно одинаковы в обеих ситуациях – лицо передает предмет взятки для решения какой-то своей проблемы. При этом должностное лицо, которое реально могло оказать соответствующее содействие, будет нести ответственность по ст. 290 УК РФ, при этом взяткодатель – по ст. 291 УК РФ, а предмет взятки будет обращен в доход государства. Если же взятка была передана взяткодателем лицу, которое, вопреки его уверенности в обратном, не могло помочь взяткодателю, ответственность по ст. 159 УК РФ будет нести только получатель взятки, предмет взятки будет возвращен его прежнему владельцу.

Аналогичным образом квалификация по составу мошенничества производится при мнимом посредничестве в получении взятки. Так, СО МО МВД России «Железногорский» в 2012 г. возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 159 УК в отношении К., который похитил у своего знакомого П. денежные средства под предлогом их передачи сотрудникам полиции за оказание помощи в получении П. водительского удостоверения. Уголовное дело в отношении К. направлено в суд, по делу постановлен обвинительный приговор[6].

Особую проблему квалификации коррупционных преступлений как мошенничества составляют факты так называемой «продажи должностей», то есть выявления случаев передачи определенной суммы денег для оплаты замещения той или иной должности. Данные факты при их обнародовании получают широкий общественный резонанс и особо отмечаются на высшем уровне.

Как верно замечает А.В. Щепотин, есть определенный правовой пробел – исходя из буквального толкования уголовно-правовых норм при совершении мошеннических действий в отношении лица, который имел умысел на передачу через посредника взятки, и при привлечении к уголовной ответственности по ст. 159 УК посредника в передаче взятки исключается привлечение к уголовной ответственности взяткодателя в связи с наличием у него статуса потерпевшего. И наоборот, при привлечении по ч. 3 ст. 30, ст. 291 УК лица, имевшего намерение передать взятку, невозможно привлечь к уголовной ответственности по ст. 159 УК лицо, обратившее предмет взятки в свою пользу, в связи с отсутствием потерпевшего по уголовному делу[6]. Представляется, что устранение указанного пробела возможно посредством закрепления в УК РФ специальной правовой нормы, предусматривающей уголовную ответственность за получение и последующее обращение в свою пользу или в пользу иных лиц денежных средств и (или) иного имущества путем обмана под предлогом его передачи должностным лицам (лицам, выполняющим управленческие функции в коммерческих или иных организациях) за совершение действий в интересах владельца этого имущества или иных лиц. При этом такой правовой нормой не должно быть предусмотрено наличие потерпевшего. В этом случае привлечение к уголовной ответственности лица, получившего ценности якобы для передачи в качестве взятки, не будет препятствием для привлечения к уголовной ответственности владельца имущества, умысел которого направлен на дачу взятки (предмета коммерческого подкупа), с учетом разъяснений Верховного Суда РФ, содержащихся в п. 30 Постановления Пленума Верховного Суда № 24.

В 2014 году признал бывшего депутата Госдумы Ш. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ, то есть в покушении на мошенничество. Как следует из приговора, Ш. летом 2011 года склонял жителя Московской области, желавшего стать депутатом Госдумы, к покупке этого поста за 7,5 миллиона евро. Сотрудники правоохранительных органов задержали его при получении первой части требуемой суммы – 66 миллионов рублей. Однако, как указал суд, таких возможностей у него не было, действовать в интересах потерпевшего он не собирался, а полученные деньги хотел присвоить. Ш. приговорен к наказанию в виде лишения свободы на срок 5 лет со штрафом в размере 700000 руб., его сообщники также получили реальные сроки[5].

Бывшего главу Северо-Западного территориального управления Росрыболовства М. приговорили к шести годам колонии строгого режима и штрафу в 50 миллионов рублей. Уголовное дело в отношении экс-чиновника было возбуждено по фактам получения взяток на общую сумму 26 млн. рублей. С 2010 по 2011 год М., по данным следствия, принуждал подчиненных ему сотрудников увольняться со своих должностей руководителей территориальных отделов ведомства. А освободившиеся должности продавал. В качестве взяток М. получил 26 млн. рублей[5].

Квалификация продажи должностей как мошенничества, как и в случае с коммерческим подкупом, снижает эффективность уголовно-правовых мер воздействия, а кроме того, исключает особо крупные штрафы, установленные специально для борьбы с коррупционными преступлениями, и возможность применения конфискации денег, ценностей и иного имущества, полученных в результате совершения преступления. По составу мошенничества лицо, передающее деньги или иное имущество, признается потерпевшим и поэтому имеет право на получение обратно того имущества, которое он передан мошеннику. Получается, что при такой квалификации взяткодатель, который ошибочно передал взятку «не тому» получателю, признается потерпевшим от преступления и ему возвращаются все понесенные им расходы. По справедливому замечанию Р.К. Мелекаева взяткодатель сам совершает преступление и не может признаваться потерпевшим от него[4]. Таким образом, ст. 159 УК становится своеобразным «спасательным кругом» для взяточников и расхитителей[2].

Итак, подводя итоги рассмотрению вопросов разграничения составов получения взятки и коммерческого подкупа, а также получения взятки и мошенничества, можно сделать вывод, что оно проводится по признакам субъективной стороны в случае коммерческого подкупа и по признакам объективной стороны в случае мошенничества. Причем проблему на практике составляет необоснованная квалификация как получения взятки, так и коммерческого подкупа как мошенничества в случае, если лицо, которому были переданы предмет взятки или коммерческого подкупа, не может выполнить то, за что он его получил в силу отсутствия полномочий. Это положение следует признать неправильным, поскольку в таком случае лицо, передавшее взятку или предмет коммерческого подкупа, признается потерпевшим от мошеннических действий и получает компенсацию всего израсходованного в связи с преступлением, что подрывает основы антикоррупционной борьбы в государстве.

Список литературы:

1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 29.07.2017) // Собрание законодательства РФ. – 1996. – № 25. – Ст. 2954.
2. Корецкий Д.А., Куринова Я.И. Почему взяточники и расхитители превращаются в мошенников? // Законность. – 2013. – № 5. – С. 54-58.
3. Кузнецов А.А. Некоторые вопросы квалификации преступлений коррупционной направленности с учетом разъяснений Пленума Верховного Суда РФ // Вестник Казанского юридического института МВД России. – 2013. – № 3(13). – С. 96-101.
4. Мелекаев Р.К. Коррупционные преступления: доктрина и проблемы законодательного закрепления в Российской Федерации // Общество и право. – 2011. – № 3. С. 198-201.
5. Седых Д.А. Взяточничество с целью назначения на публичную должность // Российская юстиция. – 2016. – № 9. – С. 52-55.
6. Щепотин А.В. Привлечение к уголовной ответственности за покушение на дачу взятки и мошенничество // Законность. – 2014. – № 7. – С. 46-48.
7. Элекина С.В. О предмете коммерческого подкупа // Юридический вестник Самарского университета. – 2016. – № 4. – С. 123-128.