ТРАНСФОРМАЦИИ РОЛИ НАЦИОНАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВ В СОВРЕМЕННОЙ ЕВРОПЕ

Аннотация. Данная статья посвящена кризису национально-государственной идентичности, которая наблюдается в современном мире. Несмотря на то, что национальные государства «страдают» от утраты суверенитета, общественных функций и власти, они по-прежнему являются основными игроками на мировой арене и сохраняют такие ключевые функции, как: право делегировать полномочия и ответственность другим уровням власти; создание благоприятной среды для жизни и ведения бизнеса на суверенной территории; разработка, изменение и обеспечение соблюдения законов, поддержание порядка; предоставление социальных гарантий; мониторинг экологии и других процессов для предотвращения кризисов; ликвидация стихийных бедствий; стимулирование стратегических исследований в области науки и прогнозирования социального развития; защита граждан за рубежом и т. д. В статье представлены взгляды социологов на этот вопрос.

Ключевые слова: национальное государство, социальное развитие, идентификация, кризис, трансформация, глобализация, социокультурное пространство, корпорации, коммуникации.

Человечество в XXI веке вступило в новую эпоху своего развития - эпоху глобального мира. Сущность глобализации, в самом кратком определении, заключается в том, что это объективный, естественный процесс интеграции человечества в единое целое. Понятие глобализации фиксирует современную стадию интеграции мира, который становится все более связанным, взаимозависимым и все более универсальным. Осмысление социально-политических изменений и возможных сценариев будущего развития в глобализирующемся мире, невозможно без определения идентификационных ориентиров и анализа трансформаций идентичности. Глобализация и тесно связанные с ней процессы бросают вызов всем институциональным образованиям, которые ранее обеспечивали устойчивость существования и развития человечества. Государство стало в этом дискурсе едва ли не основным объектом критики, что связано с потерей монополии на управление обществом. Речь идет о кризисе национально-государственной идентичности, который наблюдается повсеместно, то есть носит глобальный характер. Этот кризис в разных странах приобретает различные формы, протекает по-разному и сулит разные последствия. Разумеется, едва ли не в каждой стране он вызван особыми, уникальными обстоятельствами. Но существуют общие тенденции, характерные для всего глобализирующегося социокультурного пространства.

К одному из первых заявлений о кризисе государства конца XX – начала XXІ  века относят публикацию Н.Bull [6, c.125]. С тех пор появилось немало работ, в которых делается пессимистический вывод о перспективах государства. Но стоит заметить, что одновременно некоторые исследователи пытаются отойти от подобного ригоризма, сводя проблему не столько к краху государства как института в целом, сколько к эволюционной смене модели государства. Актуальной представляется необходимость пересмотра монопольной недавно модели национального государства. Под влиянием глобализации начались противоречивые процессы, связанные с системной перестройкой действующей архитектуры международных отношений, основой которых была суверенность национальных государств. Построенная на сложившихся в XVII веке Вестфальських принципах, национальная государственность утверждалась через ограниченное политическое пространство. Нация-государство - это не трансисторическое образование, а исторически конкретная, особая форма социальной организации, основанная на сложных отношениях между производством, классами, политической властью и определенной территорией. Именно в таких условиях зарождался и развивался капитализм. Сейчас эти связи трансформируются глобализацией. Национальное государство, териториальность и производство больше не связаны между собой. Так, немецкий социолог. Бек, размышляя над проблемами современного социума, констатирует, что глобальное общество во многих сферах, а не только в экономической, ослабляет и даже ставит под сомнение могущество национального государства [1, c.15]. Функции нации-государства смещаются от формирования национальной политики к реализации политики, что разрабатывается транснациональной элитой через наднациональные элиты.

Об ослаблении роли государства пишет также С. Бенхабиб: «Функции государства реализуются в среде, которая все больше меняется, и в котором ее возможности повлиять на принимаемые решения и результаты их выполнения оказываются недостаточными. […] оно слишком громоздко, чтобы стать вместилищем устремлений общественных и региональных движений, которые побуждаются идеей идентичности» [2, c. 205]. Наиболее категоричным по этому поводу является утверждение канадского исследователя И. Соханя: «Глобализация - это только начало нового процесса, который по-новому перекроит нашу жизнь. Так, глобализация - это смерть отдельного государства…  Государств в новом мире уже не будет, потому что их быть не может и никому они уже не нужны» [4, c. 123]. Допуская возможность существования считанных, незаметных, реформированных государств с очень небольшой внутренней властью, хотя и с многочисленным населением, автор констатирует, что власть, жизнь и слава будут процветать внутри успешных многочисленных и многолюдных крупных корпораций. «Смерть» нации-государства предсказывает и А. Негри. Глобальный рынок требует, по его мнению, соответствующей формы юридического правопорядка, который он называет «имперским». «С политической точки зрения всемирный рынок, - отмечает исследователь, - объединяется вокруг того, что во все времена возникал в виде признаков суверенитета: полномочий в военной сфере, в сфере кредитно-финансовой, информационной, культурной и даже языковой политике. Полномочия в военной области обеспечиваются обладанием единственной властью над всем арсеналом вооружений, вплоть до ядерных; полномочия в сфере кредитно-финансовой политики - существованием одной господствующей денежной единицы, которой подчинен весь мир финансов во всем его разнообразии; полномочия в информационно-культурной сфере воплощаются через победное шествие единообразной модели культуры и даже, со временем, единого всеобщего языка» [3, c.367]. Поскольку государство теряет три существенных признака суверенитета: полномочия в сфере обороны, политики и культуры, которые поглощаются и заменяются центральной властью «империи», - поэтому нет больше нации-государства. Как наднациональное управление, империя - это порядок «коллективного капитала»: американского, французского, британского, немецкого, арабского и др. Мнение об упадке значения национальных государств в зависимости от укрепления негосударственных факторов обосновывает Р. Хаас [5, c.41]. Действительно, бывшего Ялтинско-Потсдамскогого мирового порядка больше нет и идет борьба за новый проект - проект глобализации против классических буржуазных государств, что, однако, не означает установление «единого мирового правительства».

В последнее время много говорят о возникновении феномена «глобального правления», то есть восходящей тенденции постепенного развития наднациональных политических институтов, в которых концентрируется суверенитет, который ранее принадлежал национальным государствам. В подтверждение правильности этого мнения обычно приводят пример создания и дальнейшего усиления власти Бреттон-Вудских институтов (МВФ и Всемирного Банка (ВБ)), преобразования Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ) во Всемирную торговую организацию (ВТО), деятельность Трехсторонней комиссии, Большой семерки (в последние годы - Большой восьмерки), Всемирного экономического форума и тому подобное. Наряду с этим перспективы установления «глобального правления» (И. Валлерстайн) в направлении вытеснения национальных государств оценивается весьма осторожно, если не скептически. Глобальное правление нельзя рассматривать как результат упадка национальных государств вследствие возвышения могущественных наднациональных организаций. Здесь действует обратная связь: мощные наднациональные организации, типа МВФ, ВБ и ВТО, существуют только тогда, когда существуют мощные государства, которые их поддерживают. Пример Евросоюза вляется наиболее показательным - он демонстрирует общую тенденцию развития национальных государств, которая подчинена экономической целесообразности. А экономическая целесообразность уже давно перешла не только национальные границы, но и границы регионов. Формальным ограничением для национальных государств являются международные договоры. Характерно, что эти обязательства регулируют не только порядок взаимодействия национальных государств на международной арене, но и сугубо внутриполитические дела. При этом значительная часть властных полномочий переходит на межгосударственный или наднациональный уровень. ЕС обладает достаточным ресурсом для того, чтобы ограничивать политику национальных государств-членов объединения. Во-вторых, есть прецедент создания единой европейской идентичности, которая посягает на основополагающий принцип национального государства - ее народ. В-третьих, европейские страны потеряли такой важный атрибут национального государства как национальная валюта. В-четвертых, готовятся предпосылки для создания коллективных вооруженных сил. В-пятых, Европа получилат еще один важный наднациональный компонент, который преодолеть, пожалуй, наиболее трудно - это европейская бюрократия. Формирование общеевропейских структур, обладающих значительным количеством полномочий, ограничивает суверенитет национальных государств.

Вышеприведенные и подобные суждения, на мой взгляд, обусловлены представлениями о том, что процесс глобализационных изменений является линейным. Однако глобализация - это, прежде всего, нелинейный процесс. Мировое сообщество учится жить в многообразном, многомерном и многополярном мире, в условиях неокончательной определенности современных геополитических процессов. Если 100-150 лет назад государства строились преимущественно на фундаменте территории, языка, культуры, зато сейчас эту роль выполняет сложный синтез политических, экономических, ценностных, культурных, ментальных, информационных основ. В настоящее время мы являемся свидетелями кризиса вестфальского устройства. Его принципы ставятся под сомнение, хотя конструктивной альтернативы им пока не существует. За национальным государством и в дальнейшем остаются такие ключевые функции, как право делегирования полномочий и ответственности на другие уровни; создание благоприятной среды обитания и ведения бизнеса на суверенной территории; разработка, изменение и обеспечение выполнения законов, поддержание порядка; обеспечение социальных гарантий; мониторинг экологии и других процессов с целью предупреждения кризисных ситуаций; ликвидация стихийных бедствий; стимулирование стратегических исследований в области науки и прогнозирования социального развития; защита граждан за рубежом и др. Конечно, такое государство будет заметно отличаться от привычных для нас типов государств, однако переход монополии на власть от национального государства к международным организациям маловероятен. Национальное государство, как и ранее, будет ядром, стержнем и мозговым центром, призванным гармонизировать функциональное разнообразие отношений между вышеупомянутыми уровнями.

Прогноз, который еще недавно активно рекламировался футурологами о том, что наднациональные образования будут постепенно брать на себя значительную часть функций традиционного государства, не оправдывается. Можно привести десятки примеров, которые подтверждают снижение эффективности глобальных международных организаций: ООН, ВТО, НАТО и проч. В лучшем случае они находятся в состоянии застоя, в худшем - в состоянии кризиса (как, например, ЕС), демонстрируя не только свою неспособность решать проблемы на глобальном уровне, которые все более обостряются, а и даже неспособность к собственному реформированию. И чем выше уровень глобализации международной организации, тем острее кризис. Все это указывает на безосновательность прогнозов и ошибочность стратегий выхода за пределы нынешнего национального устройства мира в «сверхнационализм». Национальное государство остается жизнеспособным, а национальные идентичности, хоть периодически и меняют вид, но отнюдь не отмирают. Несмотря на то, что национальные государства страдают от потери суверенности, государственных функций и власти, они продолжают быть главными игроками на мировой арене. Пророчества о «конце национальных государств» противоречат реальной политической практике, поскольку период конца XX - начала XXI вв. отмечен ростом количества государств в мире, в частности в Центральной и Восточной Европе, преимущественно малых. Говорить об упадке государства - явное преувеличение, скорее речь идет о становлении новых форм организации власти, «вторжение» «новых акторов» в традиционные сферы компетенции национального государства. Сосуществование в нынешнем переходном периоде различных, по своей природе, акторов не гарантирует, что в результате конкурентной борьбы между ними останется только один доминирующий тип.

Предыдущие формы социально-классовой и этнонациональной солидарности распадаются; электронные средства коммуникации создают особые формы прямого межперсонального общения, минуя посредничество социальных и политических образований; появляются признаки более гибких форм и видов солидарности, чем нация, которая сохраняется как таковая, но выполняет скорее роль ширмы, за которой скрыты реальные консьюмеристские настроения граждан большинства развитых стран, ведь сегодня можно выбирать даже Родину. Чувство патриотизма, на котором основывалась устойчивость государства-нации, становится неэффективным, ему на смену приходит так называемый «конституционный патриотизм» [7, c.88]. Именно идеи подобного направления начинают рассматривать как нормативно привлекательную форму гражданской преданности для мультикультурного общества, а также как способ концептуализации гражданской идентификации наднационального уровня. Кроме этого, огромное значение приобретают права человека, обеспечение которых становится целью существования государства. Связь граждан с современным государством базируется на рациональных основаниях, а не на иррациональных чувствах. В идее наднационального государства прослеживается формирование не столько нации, сколько гражданского общества, таким образом, именно оно становится ее сущностным наполнением. Показательным является тот факт, что в наши дни гражданство полностью теряет этническую составляющую. При этом сам институт государства остается символом единства и порядка, а передача части своего суверенитета на международный уровень является исключительно признаком ее активности в поиске решений возникающих проблем. Государства, которые отказываются от таких действий, оказываются законсервированными и реально не могут решить те проблемы, с которыми сталкиваются ее граждане, а от этого они активно теряют легитимность, а как следствие, и ценность.

Список литературы:

1. Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма - ответы на глобализацию / У. Бек ; пер. с нем. А. Григорьева, В. Седельникова ; общ. ред. и послесл. А. Филиппова. - М. : Прогресс-Традиция, 2001. - 304 с.
2. Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и разнообразие культур в глобальную эпоху : пер. с англ. / С. Бенхабиб ; под ред. В. И. Иноземцева. - М. : Логос, 2003. - 350 с.
3. Глобализация и идентичность : хрестоматия / сост. Т. С. Воропай. - X. : Эксклюзив, 2007. - 460 с.
4. Сохань П. Новая эпоха. Эра глобальных корпораций / П. Сохань // Практична філософія. - 2008. - № 2. - С. 120 - 129.
5. Хаас Р. Эпоха бесполярного мира: Что последует за периодом доминирования США / Р. Хаас // Россия в глобальной политике. - 2008. - № 4. - С. 34 - 47.
6. Bull H. The Anarchical Society: A Study of Order in World Politics / H. Bull. – N.Y. : Columbia University Press, 1977. – 335 p.
7. Miiller J.W. A general theory of constitutional patriotism / J.W. Miiller // International Journal of Constitutional Law. – 2007. – № 3. – P. 72–95