ОСНОВНЫЕ ПАРАДИГМЫ ТЕОРИИ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Сегодня права человека стали прочно вплетены в практику и теоретические исследования международных отношений. Доминирующие направления в ТМО по-разному объясняют роль этих прав, их главные положения часто основываются на аргументах, выведенных из противопоставления государственного суверенитета универсальному моральному порядку. Согласно мнению представителей политического реализма (политреализма), в мире, где доминируют суверенные государства, обладающие исключительными правами в рамках собственной территории, права человека представляют собой не более чем «вежливую уступку». В то же время, сторонники либерального подхода считают, что следование государствами политики, соответствующей принципам соблюдения прав человека рационально. Марксизм и его различные толкования настаивают на отрицании универсальной природы права в целом, оно трактуется как воля господствующего класса, утверждённая в форме закона, т.е. права личности предоставляются пропорционально их соответствию классовым и общенародным интересам. Тот факт, что различные направления ТМО столь по-разному оценивают данную концепцию и её применение в мировой политике, их активные дебаты о том, что есть права человека и как те или иные акторы международных отношений их используют, показывают важность и необходимость определения соответствия различных интерпретаций реальности и их влияния на политику государств.

В призме взглядов политреалистов мировая политика является анархичной средой, в отсутствие гоббсовского «Левиафана» крайне негостеприимной к правам человека. В мире, где общие правила постоянно нарушаются, а соглашения имеют действия до тех пор, пока удовлетворяют интересы сторон, договоры, не подкрепленные силой, - не более чем слова. Несмотря на то, что традиционно сторонники реализма считают и права человека лишь темой для дипломатической полемики, они понимают, что данный концепт уже стал частью вокабуляра международного сообщества, однако верят, что в случае конфликта он вряд ли будет среди приоритетных политических целей стран. Таким образом проявляются двойные стандарты в процессе реализации внешней политики государств, когда на словах политические лидеры отстаивают идеалы свободы и равенства людей, а на практике готовы пренебречь ими ради выполнения прочих задач. Широко известен так называемый «казус Шешеля», когда сербский политик Воислав Шешель в рамках осуществления МТБЮ международного уголовного правосудия по вопросу военных преступлений, преступлений против человечности и геноцида, более одиннадцати лет находился в камере предварительного заключения тюрьмы Гааги, так и не дождавшись приговора по первостепенному делу. Другими словами, если защита прав человека не представляет собой тот или иной национальный интерес, какое рациональное объяснение может иметь подобное намерение? Исходя из вышеизложенного, состояние анархии международной среды и стремление государств к осуществлению своих национальных интересов – вот главные причины скептицизма политреалистов насчёт места прав человека в мировой политике.

Третьей причиной является неприятие идеи «универсальной морали», являющейся краеугольным камнем существующего международного режима прав человека. Великие реалисты прошлого столетия Ганс Моргентау и Эдвард Карр соглашались в том, что все попытки убеждения тех или иных акторов следовать универсальным моральным нормам являются не более чем уловкой для сокрытия факта преследования конкретных эгоистичных интересов государств. На протяжении истории великие державы часто оперировали универсальными категориями, распространение и операционализация которых была им выгодна. Такая удобная связь между универсальными ценностями и национальным интересом очевидна в оправданиях «цивилизаторской» роли колониальных захватов европейских империалистических держав, равно как и в активном распространении демократии североамериканского образца во имя мира [4].

Чтобы сформировать более полную картину восприятия концепции прав человека в реалистическом дискурсе, стоит подробнее разобрать позиции крупнейших представителей данного направления, в своих исследованиях так или иначе затрагивавших проблему прав и свобод личности. Одним из наиболее влиятельных теоретиков прошлого века был уже упомянутый Ганс Моргентау (1904 - 1980), американский политолог немецкого происхождения. В его книге «Политические отношения между нациями. Борьба за власть и мир» (Politics Among Nations: The Struggle for Power and Peace, 1948) правам человека и международной морали посвящена глава, в которой автор не отрицает моральную сторону человека, а напротив, утверждает о её наличии в силу природы человеческой сущности.

Внешняя политика, согласно Моргентау, всегда подвергается суждению теми акторами, в отношении которых она проводится и теми, кто наблюдает её со стороны. В то же время, существуют значительные различия между тем, как применяются одни и те же принципы к собственной политике и действиям других. Основоположник политреализма говорит об относительности (relativism) в отношении между моральными принципами и внешней политикой: относительность времени и культур. В первом случае определённые принципы применимы в один временной промежуток и неприменимы в другой, а во втором, некоторые нации, «политические цивилизации», способны соблюдать те или иные принципы, а некоторые нет. Г. Моргентау подвергает сомнению справедливость и разумность применения либеральных демократических стандартов в отношении всех без исключения наций, а также тезис об универсальности концепции прав человека. Он считает, что права человека воспринимаются разными людьми сквозь призму исторических и социальных обстоятельств, ведущую к их различному отображению.

Применительно к США Моргентау выделяет две модели реализации концепции прав человека во внешней политике. Согласно модели Джона Куинси Адамса, США не навязывают собственные принципы остальному человечеству, но вдохновляют своим примером, т.е. американские ценности не экспортируются «огнем и мечом», а представляются в качестве успешного образца развития. Вторая модель, условно названная «Вильсоновской» в честь 28-го президента страны, взывает к трансформации международного сообщества волей Соединённых Штатов во имя мира и безопасности демократии. Моргентау тут же выражает свое несогласие с философией Вудро Вильсона. Во-первых, он настаивает на невозможности принуждения к всеобщей реализации прав человека приводя пример бессилия США перед нарушениями Советского Союза. Во-вторых, автор «Политических отношений» считает, что у США как великой державы интересы слишком широки и разнообразны, и права человека не являются основными среди них. Он опирается на факт различного отношения американской администрации к нарушениям прав человека в разное время в СССР, Китае и Южной Корее, делая вывод о том, что защита прав человека не может являться основной целью внешних сношений, т.к. она может вступать в конфликт с другими интересами, в некоторых случаях гораздо более важными [2].

Профессор Стэнфордского университета Стивен Д. Краснер, внёсший значительный вклад в исследование международных режимов и государственности, в своей работе также обращается к понятию прав человека. Он рассматривает его в традиционном ключе противопоставления суверенитету государств. В книге «Суверенитет: организованное лицемерие» (Sovereignty: Organized Hypocrisy, 1999) Краснер говорит, что, несмотря на распространённое мнение о том, что в настоящее время с процессом глобализации и формированием международного режима защиты прав человека авторитет государства терпит небывалое давление, понятие государственного суверенитета не теряет своей первостепенности. Напротив, он утверждает, что современные вызовы далеко не новы, а государство на протяжении всей истории терпело посягательства на вмешательство в его дела, и даже если те или иные черты суверенитета будут вытесняться, то только эволюционным путём, когда ключевые акторы сами посчитают, что в их интересах принять новые правила и взять на вооружение новые институты. Пока же наличие «непоколебимого суверенитета» вполне сочетается с существующими структурами, а гибкость государства по отношению к ним – всего лишь проявление его терпимости к подобным альтернативам [1]. В заключение, Стивен Краснер полагает, что «организованное лицемерие», т.е. наличие издавна существующих, но часто сознательно нарушаемых норм, является непременным атрибутом международных отношений.

Однако нельзя сказать, что политреалисты относятся к концепту прав человека исключительно критически. Например, несмотря на скептицизм в отношении его операционализации во внешней политике государств, Ганс Моргентау признал поправку Джексона-Вэника к Закону о торговле США 1974 г. одной из наиболее успешных акций против нарушения прав населения на территории стран с нерыночными экономиками. Среди реалистов существует и точка зрения о том, что международная мораль и права человека не только могут быть взяты государствами на вооружение, но и в принципе изначально развивались как инструмент вполне реалистского подхода к обеспечению интересов государств. Директор Офиса по безопасности и правам человека Государственного департамента США Даниэл Мэханти в своей статье «Реалисты тоже могут поддерживать права человека» (Realists, Too, Can Stand for Human Rights, 2013) в The National Interest настаивает на том, что международный режим защиты прав человека, формировавшийся в начале прошлого века в рамках гуманитарного права, есть в принципе реалистская концепция. Государства сознательно пытались защитить своё собственное население и своих граждан или подданных за рубежом во время ведения боевых действий. Мэханти предлагает рассматривать права человека не только как вопрос морали в международных отношениях, но и как вопрос безопасности.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что, по мнению политреалистов, концепция прав человека, если и имеет место во внешней политике государства, то только в качестве инструмента осуществления и защиты raison d'état. В иных же случаях страны должны воздерживаться от опоры на моральные ценности.

Список литературы:

1. Krasner Stephen D. Abiding Sovereignty. International Political Science. – New York, 2003. – 290 p.
2. Morgenthau, Hans Joachim & Thompson, Kenneth W. Politics among nations : the struggle for power and peace (Brief ed). – New York, 2001. – 356 p.
3. Welch D.A. Political Theory and International Relations [Электрон. ресурс]. –  Режим доступа: http://muse.jhu.edu/login?uri=/journals/journal_of_cold_war_studies/v002/2.2welch.html. (дата обращения: 13.12.2017)
4. Гоббс, Томас. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. – М. : Мысль, 2001. – 386 c.