ОСОБЕННОСТИ РЕГЛАМЕНТАЦИИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА РАСПРОСТРАНЕНИЕ ЗАВЕДОМО ЛОЖНОЙ ИНФОРМАЦИИ: РОССИЙСКИЙ И ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ

АННОТАЦИЯ

В статье рассмотрены особенности установления уголовной ответственности за распространение заведомо ложной информации на примерах законодательных решений отдельных зарубежных стран и Российской Федерации.

Ключевые слова: уголовная политика, уголовное право зарубежных стран, заведомо ложная информация, фейковые новости.

Не секрет, что стремительное развитие информационных технологий существенно облегчает коммуникативных процессы, происходящие в обществе. Однако, вместе с тем, появление новых форм общения существенно увеличивает риск распространения ложной информации, способной причинить вред интересам общества и государства, о чем свидетельствуют многочисленные примеры мировой судебной практики. Необходимо также отметить, что подобные деяния постепенно выходят за границу отдельного государства и приобретают транснациональный характер. Так, к примеру, в июле 2018 г. Каирский суд по мелким правонарушениям признал ливанскую туристку виновной в преднамеренном распространении ложных слухов против Египта, которые наносят ущерб репутации страны. Первоначально суд приговорил подсудимую к 11 годам лишения свободы, но после смягчил приговор до восьми лет лишения свободы [1].

В настоящее время многие государства в качестве одного из приоритетных направлений уголовной политики обозначают криминализацию распространения заведомо ложной информации, либо усиление ответственности за совершение деяния подобного рода.

Итак, рассмотрим основные шаги отдельных зарубежных стран в вопросе установления ответственности за распространение фейковой информации.

В 2017 г. Бундестаг Германии принял Закон об улучшении соблюдения прав в социальных сетях (Закон об обеспечении соблюдения прав в сети, так называемый «Закон о Facebook*»), который направлен на борьбу с высказываниями негативного характера и распространением фейковых новостей в социальных сетях. Закон обязывает социальные сети удалять контент, который является «явно незаконным», в течение 24 часов после получения жалобы пользователя. Незаконность контента определяется Уголовным кодексом, содержащим нормы об ответственности за распространение пропагандистских материалов, поощрение совершения тяжкого насильственного правонарушения, представляющего опасность для государства, публичное подстрекательство к преступлению, разжигание ненависти и др. [2].

В 2021 году Англией и Уэльсом были приняты поправки в Закон о коммуникациях 2003 г., признавшими одними из наиболее опасных следующие новые формы преступных деяний:

- отправление или размещение сообщений, содержащих угрозу причинения серьезного вреда;

- отправление мигающих изображений людям с эпилепсией, с целью вызвать у них припадок;

- осуществление ложных звонков в службы экстренной помощи [3].

Интересно отметить, что подобные законы, регламентирующие вопросы установления ответственности за распространение заведомо ложной информации, у многих вызывают неоднозначное отношение. Так, в 2019 г. нижняя палата парламента Малайзии проголосовала за отмену принятого в 2018 году Закона о фейковых новостях, в котором, в частности, была установлена ответственность за создание, публикацию, печать, распространение любой заведомо ложной информации. Наказаниями за такое деяние являлись штраф в размере до пятисот тысяч ринггитов (около 120 000 долларов США) или лишение свободы на срок до шести лет. Данный Закон подвергся серьезной критике со стороны правозащитных организаций как слишком «объемный» и позволяющий правительству подавлять инакомыслие [4].  В 2017 г. Отделение Конституции и прав человека Высокого суда Кении также признало неконституционной ст.194 Уголовного кодекса страны 1930 г., устанавливающую уголовную ответственность за распространение заведомо ложной информации по причине того, что она является «ненужной, несоразмерной и, следовательно, необоснованной в открытом обществе»[5]. Негативное отношение к подобным нормативным актам и требование их отмены высказывают и международные правозащитные организации. Так, к примеру, международная неправительственная организация Amnesty International по факту признания в 2017 г. Высоким уголовным судом Бахрейна правозащитника Набила Раджаба виновным в «публикации и распространении слухов и ложных новостей» неоднократно высказывалась, что недопустимо привлекать к уголовной ответственности лицо просто за то, что он поделился своим мнением. Это, по мнению Amnesty International, является вопиющим нарушением прав человека и тревожным признаком того, что власти Бахрейна делают все возможное, чтобы заставить критику замолчать [6].

В отличие от многих зарубежных стран, Российская Федерация долгое время не имела специальных уголовно-правовых средств борьбы с распространением заведомо ложной информации. Наконец, в 2020 году в условиях пандемии, вызванной новой коронавирусной инфекцией COVID-19, Уголовный кодекс РФ был дополнен статьей 207.1 «Публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан». Несмотря на то, что законодатель достаточно широко определил объективную сторону деяния, с момента введения уголовно-правовой нормы в действие основная масса обвинительных приговоров вынесена по фактам распространения именно ложной информации о COVID-19. К примеру, в 2020 году приговором Богородского городского суда Нижегородской области П. осужден по ч.1 ст.207¹ УК РФ за факт распространения с использованием мессенджера информации о некоей организации, планирующей массовое заражение граждан [7], приговором Кировского районного суда г. Казани Б. также осужден по ст.207¹ УК РФ за то, что разместил в социальной сети «Инстаграм*» заведомо ложную информацию о том, что гражданин, прибывший из Франции, а также двое прибывших из Китая, заражены новой коронавирусной инфекцией [8] и т.д.

Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что, несмотря на достаточно противоречивый характер правовых норм, устанавливающих ответственность за распространение заведомо ложной информации, многие страны считают необходимым их содержать в своем уголовном законодательстве. Действительно, данные деяния обладают серьезной степенью общественной опасности и совершенно точно необходимо иметь в арсенале соответствующие средства уголовно-правовой защиты.

*(социальная сеть, запрещенная на территории РФ, как продукт организации Meta, признанной экстремистской – прим.ред.)

Список литературы

1. Law No. 58 of 1937 on the Penal Code, Manshurat website (in Arabic). URL: https://english.ahram.org.eg/NewsContent/1/64/306391/Egypt/Politics-/Egypts-court-sentences-Lebanese-tourist-to--years-.aspx (дата обращения 20.11.2021)
2. Gesetzesbeschluss des Deutschen Bundestages. URL: http://www.bundesrat.de/SharedDocs/drucksachen/2017/0501-0600/536-17.pdf?__blob=publicationFile&v=1 (дата обращения 20.11.2021)
3. Modernising Communications Offences A final report. URL: https://s3-eu-west-2.amazonaws.com/lawcom-prod-storage-11jsxou24uy7q/uploads/2021/07/Modernising-Communications-Offences-2021-Law-Com-No-399.pdf (дата обращения 20.11.2021)
4. Anti-Fake News Act 2018 URL: https://perma.cc/Y5H3-D6G8 (дата обращения 20.11.2021)
5. Petition 397 of 2016. URL: http://kenyalaw.org/caselaw/cases/view/130781/index.php?id=3479 (дата обращения 20.11.2021)
6. Bahrain: Jail Term for Human Rights Defender Nabeel Rajab Exposes Authorities’ Relentless Campaign to Wipe out Dissent. URL https://www.amnesty.org/en/latest/news/2017/07/bahrain-jail-term-for-human-rights-defender-nabeel-rajab-exposes-authorities-relentless-campaign-to-wipe-out-dissent/ (дата обращения 20.11.2021)
7. Приговор № 1-194/2020 от 11 ноября 2020 г. по делу № 1-194/2020. URL: https://sudact.ru/regular/doc/wCYwnZ3Sx1gP/ (дата обращения 20.11.2021)
8. Постановление от 13 августа 2021 г. по делу № 5-3-313/2020. URL: https://sudact.ru/vsrf/doc/xW1ihzzKdMbL/ (дата обращения 20.11.2021)