НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЯ СВЕРХИМПЕРАТИВНЫХ НОРМ

Начиная со второй половины 20 века и до настоящего момента, одной из наиболее острых проблем международного частного права, является вопрос, касающийся доктрины сверхимперативных норм.

Условно рассматривается, что данная доктрина возникла в момент появления Римской конвенции «О праве, применимом к договорным обязательствам» 1980 г., где в статье 7 указывалось: «Ничто в настоящей Конвенции не ограничивает применение норм права суда в ситуации, когда они являются сверхимперативными, независимо от права, которое иным образом применяется к контракту». Необходимо добавить, что никаких объяснений тому, что же подразумевается под сверхимперативными нормами, Римская конвенция не отражала. Это, в свою очередь, порождало ряд неясностей и соответствующую путаницу в применении. По этой причине, когда осуществлялась подготовка будущего Регламента Европейского парламента и Совета ЕС «О праве, применимом к договорным обязательствам», было ясно, что необходимо включить в его текст дефиницию о сверхимперативной норме. Вот и получилось, что согласно пункту 1 статьи 9 Регламента «Рим I»: «Преобладающими императивными положениями являются положения, соблюдение которых признано страной в качестве имеющего принципиальное значение для охраны ее публичных интересов, таких как ее политическое, социальное или экономическое устройство, в такой степени, что они подлежат применению к любой ситуации, подпадающей под их действие, независимо от того, какое право в ином случае подлежало бы применению к договору согласно настоящему Регламенту». Из данного пункта мы делаем вывод, что главными критериями являются: направленность нормы на защиту публичных интересов государства, и значимость нормы для защиты указанных интересов. Даже такая, на первый взгляд, ясная дефиниция поставленную задачу не решила, а только усугубила.

Ни в Основах гражданского законодательства СССР, ни в ГК РСФСР регулирование сверхимперативных норм попросту не существовало. Это изменилось с появлением в Гражданском Кодексе РФ статьи 1192 именуемой «Нормами непосредственного применения». В этой статье закреплены положения, закрепляющие особенности применения сверхимперативных норм. Полагаю необходимым заострить внимание на данной статье.

В первом пункте отражены случаи применения сверхимперативных норм, где ясно сказано, что они регулируются тогда, когда об этом сказано в самой императивной норме. Далее законодатель подчеркнул «особое значение» сверхимперативной нормы, которое, в частности, имеет возможность быть сформулировано в направленности нормы на «обеспечение прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота». Второй пункт статьи посвящен вопросам применения сверхимперативных норм иностранного права при рассмотрении дела в суде на территории России. Из данного пункта, мы делаем вывод, что суд имеет право использовать властные нормы, в случае если определит, то что они обладают близкой взаимосвязью со спорным отношением. Следует заметить, что закон не обязывает суд применять такие нормы, т.е. судебный орган может лишь принять во внимание императивные нормы права другой страны. С одной стороны, это достаточно хорошо, что существует подобного рода статья, но с другой, она не обязывает суд к последующему применению. Все это обусловлено немногочисленной практикой на территории нашего государства.

В исходном варианте, сверхимперативные нормы рассматривалась, к примеру, как нормы по защите прав потребителей. Подобным образом существовало во Франции, Норвегии. Такого же подхода придерживалась и Греция. Иное отношение к сверхимперативным нормам придерживается Германия. Она считает, что нацеленность на охрану публичного круга интересов страны считается доминирующим показателем, ссылаясь на дефиницию. К каждому из данных подходов существует вполне разумная критика со стороны научного сообщества.

В виду таких противоречий, следует сказать, что данное истолкование возымело обратный по значению эффект. И подобные расхождения имеются и применительно к иным утверждениям в рамках существования сверхимперативных норм.

Стоит также отметить, что, несмотря на вопросы, которые связаны с пониманием таких норм, их использование является до сих пор применимым и встречается во вненациональных источниках. Подтверждением может служить статья 7 Гаагской конвенции «О праве, применимом к дорожным происшествиям» 1971 г. или же статья 16 Гаагской конвенции 1985 г. «О праве, применимом к трастам, и об их признании». В них существует допустимость использования сверхимперативных норм. Другими примерами могут служить статья 1.4 Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА, пункт 2 статьи 1:103 Принципы европейского договорного права (Принципы Ландо).

На национальном уровне также законодательно закреплена возможность использования сверхимперативных норм. Например, Закон «О международном частном праве» в Швейцарии или же отдельные законы в Китае, Венесуэле, Сингапуре. В России, как указывалось ранее, и Дании отражение сверхимперативных норм заключено в гражданских кодексах. Во всех государствах, четкого определения сверхимепративным нормам не дано, и зачастую, оставлено на рассмотрение национальных судов, что порождает диаметрально-противоположную практику использования норм.

Практику, которая сложилась в России, можно отразить, основываясь на пункте 16 Обзора Президиума Высшего Арбитражного Суда России, где изложена рекомендация по данной проблематике. Согласно данной рекомендации, арбитражный суд использует к неоднозначным правоотношениям сверхимперативные нормы вне зависимости от права, которые выбрали стороны в качестве применимого. В том же п. 16 Обзора Президиума Высшего Арбитражного Суда России практики рассмотрения дел с участием иностранных лиц изложена ситуация, на примере которой разъяснено, что положения ст. 196 и 198 части первой ГК РФ о сроке исковой давности не могут рассматриваться как сверхимперативные нормы. Также можно сказать о нескольких Постановлениях Федеральной антимонопольной службы, где суд апелляционной инстанции правомерно отказал ОАО «ПК «Юкос» в ходатайстве о назначении экспертизы по определению содержания, концепций и практики применения норм английского права, поскольку «вопросы заинтересованности в совершении сделок во взаимосвязи с конкуренцией находятся в области российского публичного законодательства».

Вненациональные документы умышленно, на взгляд многих ученых, уходят от определения норм, а государства оставляют на рассмотрение судами в конкретных делах.

Получается, что единственным определением остается то, которое дано в дефиниции Регламента. А данное определение имеет собственные недостатки. Они связаны:

1. С недостаточной четкостью критериев;

2. С отсутствием конкретной вероятности определить норму как сверхимперативную.

Таким образом, мы можем говорить, что развитие сверхимперативных норм является достаточно важным и необходимым. Это находит свое отражение в международных источниках права. Большое количество государств признали факт существование подобных норм. Они начинают медленно осознавать потребность в их применении, что и отражается в их национальных законодательствах. Изучение иностранной теории и нынешного опыта, дают возможность сделать заключение о том, что вопрос о способности отнесения к числу сверхимперативных норм предписаний считается сомнительным. На разрешение проблемы о возможности квалификации нормы в качестве сверхимперативной значительное воздействие выражает, равно как и отечественная практическая деятельность, в такой же мере, и международная. Данный вопрос является одним из сложнейших в концепции международного частного права. Но все же необходимо понимать, что несправедливое расширение этой доктрины приведет к нецелесообразному сужению сферы применения иностранного права. Доктрина сверхимперативных норм исправляет теорию обхода закона, так как берет из нее только рациональную сторону – предотвращение потенциального ущерба, который может быть причинен третьим лицам, в том числе государству.

Список литературы:

1. "Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья)" от 26.11.2001 N 146-ФЗ (ред. от 28.03.2017).
2. Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 декабря 1996 г. № 10.
3. Постановление Федеральной антимонопольной службы Московского округа от 14 сентября 2009 г. N КГ-А40/8830-09.
4. Постановление Федеральной антимонопольной службы Московского округа от 26 августа 2004 г. N КГ-А40/7182-04.
5. Federal Act on Private International Law of 18 December 1987.
6. Жильцов А. Н. Проблема применения императивных норм третьих стран в европейском международном частном праве // Законодательство и экономика. – М.: Законодательство и экономика, 1997. № 23.
7. Садиков О. Н. Императивные нормы в международном частном праве // Московский журнал международного права. 1992. № 2.