ВЛАСТЬ, АРМИЯ И ОБЩЕСТВЕННОСТЬ НАКАНУНЕ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ: ФАКТОРЫ ДАЛЬНЕЙШЕЙ ДЕСТАБИЛИЗАЦИИ

Евдокимов Артем Владимирович

студент 5 курса, кафедра истории России и краеведения ННГУ, г. Нижний Новгород

E-mail: Artemius2014@yandex.ru

Cелезнёв Фёдор Александрович

научный руководитель, д-р ист. наук, профессор ННГУ, г. Нижний Новгород

В канун Первой мировой войны обострились противоречия между самодержавием, армией и общественностью, а также внутри нее. Можно выделить как объективные, так и субъективные факторы, которые способствовали дальнейшему нарастанию кризиса.

К объективным факторам можно отнести следующие:

1. Начатый еще реформами Александра II процесс перехода от традиционного типа общества к гражданскому;

2.  Первостепенная роль прессы в конструировании общественного мнения;

3. Технологическая и финансовая ограниченность России в изучаемый период;

4.  Нехватка времени на завершение запланированных реформ.

К субъективным факторам можно отнести следующие:

1.  Наличие оппозиции самодержавию, главным образом в лице Государственной думы;

2.  Роль великих князей в торможении военных преобразований;

3. Отсутствие слаженного тандема военного министра и его помощника в лице А.А. Поливанова и последующая дискредитация В.А. Сухомлинова как одного из преданных государю лиц в глазах общественного мнения;

4.  Проблема преданности царю высшего военного руководства;

5.  Восприятие общественностью военных и других преобразований.

Теперь кратко охарактеризуем каждый их названных факторов.

Начатый еще реформами Александра II процесс перехода от традиционного типа общества к гражданскому. Это один из важнейших объективных факторов, которые способствовали сложившейся обстановке. Менялись представления о человеке, о власти и об обществе, начала меняться ментальность различных социальных групп, а также их структура. В обществе росло и крепло представление о том, что у людей есть естественные права, что они могут заключить с властью своеобразный общественный договор и таким образом выбирать власть и влиять на ее решения. Как показала дальнейшая история (в особенности 1917 года), эта модель развития оказалась для России деструктивной. Те, кто выступал против самодержавия или за его ограничение, не смогли даже толком взять власть и осуществить то, о чем они мечтали. Необходимо отметить, что некоторые похожие тенденции в общественном сознании наблюдаются и в настоящее время. И это тема для отдельного тщательного исследования.

Первостепенная роль прессы в конструировании общественного мнения. Это также объективный фактор и его вряд ли можно было как-то устранить, ибо это было не только в России, но и в других странах. Отмечу здесь то, что в отношении проводившихся в предвоенный период государственных преобразований, а в частности военно-морских, пресса играла далеко не лучшую роль. Во-первых, при помощи прессы можно было легко создать нужный образ армии, флота или отдельных чинов в нужном (зачастую негативном) свете. А во-вторых, в прессе того времени можно было найти много стратегически ценной информации (чертежи кораблей, различные сведения о проводимых мероприятиях, слова важных военных и морских чинов), что при определенных навыках, давало много богатого материала для иностранных разведок.

Технологическая и финансовая ограниченность России в изучаемый период. Это тоже один из ключевых факторов, который усугублял обстановку. После русско-японской войны нашим вооруженным силам реально надо было истратить более 2 млрд. рублей единовременно для восстановления всех запасов и других потребностей, и потом ежегодно тратить порядка 150 млн. рублей. Это были баснословные средства, которые равнялись сумме тогдашнего годового бюджета всей страны. Пришлось эту сумму сокращать, да еще и делить между армией и флотом. Полностью перевооружиться и реорганизоваться наши армия и флот должны были к 1917 году. Однако этого не произошло. А другие страны в то время уже давно интенсивно вооружались. И надо помнить, что они располагали гораздо большими материально-техническими возможностями, ибо у них были колонии, из которых выкачивалось громадное количество ресурсов. А у России никаких колоний не было. Поэтому приходилось нам придумывать где бы что сократить в одном месте и направить освободившиеся средства в другое.

Нехватка времени на завершение запланированных реформ. Данный фактор, безусловно, был определяющим. Именно нехватка времени для завершения начатых преобразований главным образом способствовала тому, что в Первую мировую войну мы вступили не вполне подготовленными.

Наличие оппозиции самодержавию, главным образом в лице Государственной думы. Данный фактор играл важную роль в постепенной дискредитации императора и правительства. Помимо того, обсуждение военных вопросов в Думе способствовало торможению преобразований. Также можно сказать, что многие военные и другие вопросы не являлись прерогативой депутатов Думы, ибо зачастую они вели ожесточенные дискуссии с представителями власти и между собой, что часто лишь отдаляло решение насущных проблем.

Роль великих князей в торможении военных преобразований. Данный фактор отмечали как препятствие для реформирования не только деятели оппозиции, например А.И. Гучков, но и представители власти, в частности военный министр В.А. Сухомлинов. Одними из главных фигур был великий князь Сергей Михайлович, ведавший Артиллерийским управлением, а также небезызвестный великий князь Николай Николаевич-младший, чья инициатива с СГО вскоре провалилась.

Отсутствие слаженного тандема военного министра и его помощника в лице А.А. Поливанова и последующая дискредитация В.А. Сухомлинова как одного из преданных государю лиц в глазах общественного мнения. Данный фактор способствовал дезорганизации деятельности по необходимым изменениям для подготовки армии к предстоящей войне. Помощник военного министра Поливанов активно сотрудничал с думской оппозицией, что явилось препятствием для плодотворного сотрудничества с Сухомлиновым. К тому же, военный министр был в то время одним из немногих государственных деятелей, которым царь доверял и на которых мог рассчитывать. Что, конечно, во многом сыграло роль в последующей кампании против них, в особенности против В.А. Сухомлинова.

Вот что об этом пишет С.Г. Кара-Мурза: «О падении нравов в высших кругах говорит и тот факт, что Гучков отомстил Мясоедову политическими средствами — в 1915 г. он организовал обвинение Мясоедова в шпионаже и тот был расстрелян. Позже стало известно, что Гучков знал о непричастности жандарма к шпионажу, цель его была в том, чтобы дискредитировать военного министра В.А. Сухомлинова (министра с 1909 г.!). Действительно, тот был в 1916 г. арестован, провел шесть месяцев в тюрьме и, поскольку обвинение никак не подтверждалось, был отправлен под домашний арест. После Февральской революции, когда Гучков стал военным министром, Сухомлинова осудили на пожизненную каторгу. Полная невиновность Сухомлинова была окончательно установлена в 60-е годы советскими историками. Воспитанный в армии с детства, много воевавший и досконально знавший государственное устройство России Сухомлинов прекрасно понял, какой катастрофой стало бы для страны укрепление у власти буржуазных партий во главе с милюковыми и гучковыми…» [4].

Проблема преданности царю высшего военного руководства. Этот фактор в предвоенный период непосредственно сказался на ходе военных преобразований. Ведь не секрет, что не все высшие военные чины были лояльны к царю. Пускай внешне они все и были верноподданными, но часть из них сотрудничала с думской оппозиции, а значит, участвовала в политической жизни, что, как мы знаем, воспрещалось правилами офицерской этики.

Об этом пишет исследователь К.В. Жильцов: «Генералитет в России отличался от европейского, как связанный не столько с нацией, сколько с правящей династией Романовых. Даже проникновение в среду высшего командного состава лиц недворянского происхождения мало что изменило в этом отношении. Генерал Ю.Н. Данилов отмечал: «Патриотизм отождествлялся по традиции с величием царской власти и прочной дисциплиной». Отсюда подчеркнутая аполитичность генералов, которым запрещалось участвовать в деятельности политических организаций и движений, поскольку присягу они давали не государству, а династии. Это касалось и всего офицерского корпуса. Активному приверженцу демократических, либеральных взглядов было практически невозможно достичь высоких офицерских должностей (пожалуй, чуть ли не единственным исключением являлся генерал-лейтенант Н.Н. Обручев, начальник Главного штаба в 1881—1898 гг.)» [3, с. 160].

Помимо этого, исследователь приводит яркий пример генерала в рядах высшего военного руководства начала XX века с эклектичными взглядами: «Политические представления думающего, просвещенного генерала от инфантерии, лютеранина, военного министра А.Ф. Редигера причудливо сочетали в себе преданность самодержавию и уверенность в его исторической бесперспективности: «По убеждениям своим я был монархистом; я считал, что Россия может управляться лишь твердой властью, независимой от преходящих течений и общественных настроений. А этому требованию удовлетворял лишь самодержавный строй; от самодержавия должны были исходить (как при Александре II) те реформы, которые требовались жизнью. Несомненно, Россия со временем должна была обратиться в конституционное государство по примеру остальной Европы, но к этому ее еще надо было подготовить, постепенно расширяя самодеятельность общества, и я на отказ от самодержавия смотрел, как на неизбежное в будущем зло. Такому взгляду, конечно, способствовало и то, что я в нем был воспитан с детства» [3, с. 160].

Восприятие общественностью военных и других преобразований. Сначала необходимо привести любопытный довод историка и аспиранта Юрия Бахурина о Сухомлинове и о роли общественности: «Новый военный министр В.А. Сухомлинов, сознававший, как угодить царю, категорично заявлял: «В Государственной думе я выступать не буду, государь этого не желает». В результате возник и стал развиваться конфликт между руководством Военного министерства и Государственной думой. Такой подход не находил полного понимания и в самой армии. Беспощадная централизация, которая насаждалась Николаем II и безоговорочно поддерживалась военным министром В.А. Сухомлиновым в строительстве вооруженных сил, совершенно не соответствовала духу времени, ограничивала возможности гражданского общества влиять на процессы, происходящие в армии, контролировать их, а органы представительной власти — принимать участие в решении вопросов обороны, что, естественно, вызвало напряженность вокруг армейских проблем» [1].

Здесь надо отметить следующее. Автор, на мой взгляд, приводит довольно странные размышления. Что, например, означает фраза «Беспощадная централизация, которая насаждалась Николаем II и безоговорочно поддерживалась военным министром В.А. Сухомлиновым в строительстве вооруженных сил…» и ее продолжение о том, что якобы эта самая централизация «совершенно не соответствовала духу времени, ограничивала возможности гражданского общества влиять на процессы, происходящие в армии, контролировать их, а органы представительной власти — принимать участие в решении вопросов обороны… »? В данном случае приходится признать, что вышеозначенные доводы демонстрируют как минимум поверхностное, а также предвзятое и однобокое исследование данной проблемы автором.

Помимо того, необходимо затронуть аспект восприятия общественностью власти. Об этом очень подробно и обширно пишет известный историк Б.Н. Миронов в своей знаменитой двухтомной монографии «Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX вв.)».

Автор отмечает ряд важных для нас моментов: «… Примерно с середины 1890-х гг. общественность стала претендовать на равное партнерство с верховной властью и, не добившись своего, начала рассматривать самодержавие как своего злейшего врага. После 1906 г., разделив власть с императором, общественность взяла курс на установление своего полного господства над государством и в феврале 1917 г. добилась своего. Сотрудничеству между верховной властью и общественностью мешало нетерпение интеллигенции, в особенности ее радикального крыла, не умевшего и не желавшего ждать, наивно верившего в то, что только самодержавие сдерживало прогресс в России…» [5, с. 258].

Также Борис Николаевич отмечает, что «… Вплоть до 1917 г. при каждом столкновении с общественностью верховная власть уступала ей столько, сколько было необходимо, чтобы реформами поддержать социальную стабильность и приспособить существующий строй к новым требованиям. В конечном счете борьбу за власть общественность у царизма выиграла, но это была пиррова победа: за гибелью монархии последовала и гибель либеральной общественности, что свидетельствует о том, что для народа социально-экономические реформы имели приоритет перед политическими…» [5, с. 261]. Здесь автор совершенно точно отразил взаимоотношения власти и общественности и их результат.

К этому можно добавить лишь то, что общественность воспринимала все же некую внешнюю сторону жизни армии и проводимых реформ, судила о ней с повседневной, но не с государственной точки зрения. Об этом пишет и А.И. Деникин в книге «Старая армия»: «… В годы войн — японской и мировой — в обществе вспыхивал на время повышенный интерес к армии и ее жизни, появлялась большая родственная близость к ней — ведь почти не было семьи, которая не дала бы армии воина… Но в гражданской среде воспринималась больше внешняя, героическая сторона боевой страды, в преломлении сквозь призму патриотического подъема; или наоборот — изнанка жизни фронта и тыла как материал для революционной пропаганды…» [2, с. 191].

Итак, были проанализированы как объективные, так и субъективные факторы, способствовавшие дальнейшему нарастанию противоречий между властью, армией и общественностью в канун Первой мировой войны. Необходимо отметить, что в данном случае нельзя выделить главных или второстепенных факторов, так как именно вся их совокупность и привела к дальнейшему усугублению ситуации.

Список литературы:

1. Бахурин Ю. ПОЛКОВНИК РОМАНОВ: К вопросу о военном профессионализме Николая II [Электронный ресурс] // Актуальная история. — Режим доступа. — URL: http://actualhistory.ru/oberst_romanoff
2. Деникин А.И. Старая армия. Офицеры / А.И. Деникин; предисл. А.С. Кручинина. — М.: Айрис-пресс, 2006. — 512 с.
3. Жильцов К.В. Социальный статус генерала в России в начале XX в. [Электронный ресурс] // Вопросы истории. — 2007. — № 4. — С. 156—160. — Режим доступа. — URL: http://dlib.eastview.com/browse/doc/12094401.
4. Кара-Мурза С.Г. Гражданская война 1918—1921 гг. — урок для XXI века [Электронный ресурс] / С. Г. Кара-Мурза. — Режим доступа. — URL: http://www.kara-murza.ru/books/war/civil_war21.htm#hdr_30
5. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX вв.) / Б.Н. Миронов. — В 2 т. — 2-е изд., испр. — СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 2000. — 548 + 568 с., 87 + 55 ил.