ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА СССР НАКАНУНЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

FOREIGN POLICY OF THE USSR ON THE EVE OF THE GREAT PATRIOTIC WAR

Amir Abdulkhaev

student, Department of International Relations, World Politics and Diplomacy, Kazan (Volga region) Federal University,

Russia, Kazan

АННОТАЦИЯ

Данная статья комплексно анализирует предопределившие судьбу мира отношения СССР с целым рядом контрагентов. Через призму межгосударственных отношений обращается особое внимание на решение страной основных задач внешней политики. В работе определяются конкретные шаги, позволившие Советскому Союзу в условиях надвигающейся войны реализовать собственные национальные интересы, а также рассматриваются внешние факторы, предопределившие его внешнеполитическое поведение. Работа обосновывает правильность предпринятых руководством страны политических решений, но подчеркивает и допущенные им ошибки.

ABSTRACT

This article comprehensively analyses the world’s defining Soviet relations with a range of counterparties. Particular attention is paid to the national implementation of key foreign policy objectives through the perspective of interstate relations. The work touches upon staggered measures that let the Soviet Union implement national interests before an impending war; it also deals with externalities that shaped the Soviet foreign policy. The work justifies the correctness of political decisions taken by the country’s leadership but also emphasises some mistakes made by it.

Ключевые слова: международные отношения, Вторая мировая война, московские переговоры, пакт Молотова — Риббентропа, польский поход РККА, советско-финская война, присоединение Прибалтики, присоединение Бессарабии, советско-японские пограничные конфликты.

Keywords: international relations, Second World War, triple alliance negotiations, Molotov–Ribbentrop Pact, accession of Eastern Poland, Winter War, accession of Baltic States, accession of Bessarabia, Soviet–Japanese border conflicts.

Международная обстановка к концу 30-х годов прошлого столетия была продиктована нарастанием напряженности между странами Антикоминтерновского пакта, государствами Европы и Советским Союзом, первыми локальными столкновениями, отчетливым осознанием приближения новой «Великой войны», а также возрастанием идеологических противоречий между ведущими странами, которое определило проводимую ими политику. Эти факторы поставили перед руководством СССР несколько основных внешнеполитических задач: максимально продлить для страны состояние мира, воспрепятствовать распространению агрессии Германии на восток, сформировать благосклонную международную реакцию в случае факта агрессии против Советского Союза, обеспечить создание антигерманской коалиции и максимально лишить последнюю союзников в будущей антисоветской войне [2].

Возможности советского государства в указанный период времени ограничивались двойственной позицией европейских партнеров, которые стремились балансировать между «двух зол», одновременно заключая договоры о ненападении с Германией и «умиротворяя агрессора» за счет третьих стран и пытаясь создать систему «коллективной безопасности» в Европе вместе с СССР.

К моменту подписания Мюнхенского соглашения СССР окончательно осознал, что европейские государства ведут с ним лишь игру и не стремятся действительно помочь, преследуя сугубо личные интересы, и что он на грани того, чтобы остаться без союзников в надвигающейся войне. Подобной ситуации было необходимо избежать любой ценой, даже ценой сближения, по крайней мере временного, с Германией. Однако обвинить советское государство в подобном поведении нельзя, поскольку это не оно первым начало проводить политику «двойной игры», а пыталось лишь обезопасить себя на как можно более длительный период времени, в ходе которого оно смогло бы готовиться к неминуемому столкновению [2].

Нацистская Германия после Мюнхенского соглашения убедилась в необходимости нанесения первого сокрушительного удара по Франции и Великобритании и лишь последующей агрессии против СССР, но для этого ей было необходимо обеспечить безопасный тыл на востоке.

После неудачных попыток переманить Польшу на свою сторону мирным путем Германия инициировала «раппальский этап» внешней политики, который подразумевал обеспечение нейтралитета СССР на время войны против Польши. С этой целью немецкое руководство активизировало советско-германские торгово-экономические переговоры, которые велись на протяжении всей первой половины 1939 года.

Советская сторона прекрасно осознавала, что стоит за началом более дружественной риторики со стороны Германии и принимала ее, потому что европейские державы не оставили ей другого выбора. Советский Союз все еще не отказывался от идеи создания системы «коллективной безопасности» и ждал ответной реакции, но ее так и не следовало: идеологические разногласия все еще оставались для западных держав той преградой, которую было невозможно преодолеть даже ради безопасности и мира [8].

В целом, к 1939 г. перед советским государством имелось четыре основных перспективы проведения своей внешнеполитической деятельности:

1. заключение союза с Великобританией и Францией, который бы стал значительной преградой экспансии нацистской Германии;
2. нормализация отношений с Германией, что обеспечило бы временную безопасность через объявление нейтралитета и предоставило так необходимое для страны время на подготовку к конфронтации;
3. налаживание взаимопонимания с государствами близлежащих регионов, которым угрожала агрессия или вступление которых в союз с Германией было бы желательно предотвратить;
4. приверженность собственной изоляции, которая бы сделала упор полностью на собственные возможности.

Первым трем вариантам советское руководство старалось уделить одинаковое внимание и рассмотреть достоинства и преимущества каждого, но вот перспективы последнего оно опасалось, понимая, что в одиночку в надвигающейся войне выстоять будет крайне тяжело, и поэтому сделало своей целью во что бы то ни стало избежать подобного развития событий [4].

На тот момент вариант сближения с Великобританией и Францией для СССР казался наиболее оптимальным и начал разрабатываться с марта того же года путем приглашения стран начать взаимовыгодные переговоры. Эти государства, однако, не стремились к сближению и лишь под давлением собственных оппозиционных сил были вынуждены согласиться на предложение, и летом 1939 г. в Москве начались британо-франко-советские переговоры.

Западные государства изначально не были настроены на достижение серьезных договоренностей и не только поручили отправиться в СССР второстепенным лицам, не имевшим права самостоятельно подписывать соглашения, и выбрали для них наиболее медленный способ достижения страны Советов, но и преднамеренно замедляли ход переговоров [4].

Невозможность достижения успеха по вопросу союза с Великобританией и Францией как основы внешней политики СССР стало понятно по риторике западных представителей о возможности подписания лишь договора «общего порядка» без конкретных мер. В ходе переговоров стороны придерживались различных позиций по большинству заявленных пунктов, а вся эта фикция со стороны Великобритании и Франции предназначалась лишь для того, чтобы удержать Германию от агрессии против Польши угрозой создания общеевропейского антигерманского союза.

В Берлине пристально наблюдали за ходом переговоров в Москве и стремились не допустить возникновение британо-франко-советского альянса. Возникшие в ходе переговоров трудности были как нельзя кстати для Германии. Воспользовавшись ими, она начала активнее добиваться расширения торгово-экономических соглашений и превращения их в партнерство политическое. В виду того, что угроза германо-польской войны нарастала, а переговоры в Москве с западными державами зашли в тупик, советское руководство было вынуждено склониться к варианту о расширении сотрудничества с Германией [1].

Нежелание достижения продуктивных соглашений со стороны европейских держав привело к тому, что советской стороной пакт о нейтралитете с Германией стал рассматриваться как необходимый залог к безопасности в случае обострения напряженности в Европе. К августу 1939 года Москва была вынуждена пойти на заключение пакта о ненападении с Германией, пакта, подобного тем, что уже на протяжении лет имелись у европейских держав.

Переоценить значение пакта для советской стороны невозможно, для руководства страны он имел стратегическое значение: благодаря его подписанию СССР оставался в стороне от возможной войны между Германией и западными державами из-за польского вопроса и выигрывал время для подготовки к войне и усилению оборонного потенциала.

Советскому Союзу также было необходимо как можно дальше отодвинуть возможную линию фронта, но при этом не осложнить отношения с Германией. Единственным выходом из данной ситуации стало усиление сближения с Рейхом и подписание «Договора о дружбе и границе» [1].

Исторические свидетельства докажут, что хладнокровно рассчитанные, но реалистичные договоренности с Германией стали для Кремля значительным внешнеполитическим успехом, ведь советской стороне удалось не только сохранить нейтралитет и улучшить свое стратегическое положение, передвинув передовой рубеж на значительные 250-300 км, но и расширить сферу влияния в Европе и надежнее обеспечить свою безопасность в виду того, что соглашения с Германией были несомненно более значимыми, чем зыбкий альянс с западными державами, который мог рухнуть еще быстрее и проще, поставив советское государство под угрозу. И не стоит забывать, что подписание британо-франко-советского соглашения сделало бы германо-советский фронт основным на 1939 г., и как бы сложился ход войны в таком случае представить сложно.

Также заключение пакта о ненападении позволило СССР стабилизировать обстановку на Дальнем Востоке и сыграло важнейшую роль в разрешении приграничного конфликта с Японией, так как данный пакт ослабил согласие антикоминтерновских стран и значительно охладил отношения нацистской Германии и милитаристской Японии, что еще раз подтверждает неоценимый выигрыш советской стороны от правильно предпринятых мер [2].

Подписание договоров с Германией имело неоценимое значение и в том плане, что теперь Советский Союз в течение выигранного запаса времени мог позволить себе решать территориальные вопросы [4].

Первостепенной государственной задачей стало возвращение исторических территорий Западной Белоруссии и Западной Украины, потерянных в пользу Польши по Рижскому мирному договору 1921 г. советским руководством данная мера рассматривалась одновременно как восстановление исторической справедливости и укрепление своих западных рубежей.

После вступления войск Вермахта на территорию Польши, согласно договору от 23 августа, Советский Союз обязывался поддержать своего временного союзника и провести военную операцию в восточных областях Польши. Однако стоит отметить, что в отличие от Германии у советского государства были обоснования для присоединения данных территорий: с одной стороны, СССР было необходимо защитить население Западной Белоруссии и Западной Украины в период смуты на территории Польши, наступившей после дезертирства руководства их государства, а с другой стороны, необходимо понимать, что если бы Советский Союз отказался от присоединения востока Польши, данная территория непременно бы отошла Германии [8].

Советский Союз не мог допустить усиления положения Рейха и, дождавшись утраты суверенитета над своими территориями бежавшим польским правительством и получив законные обоснования обеспечить безопасность белорусского и украинского населения указанных территорий, в ночь на 17 сентября начал свой освободительный поход.

В результате предпринятых мер Советское государство отодвинуло будущую линию фронта против Германии на жизненно необходимые 200-250 км, а также обеспечило воссоединение белорусского, украинского и даже литовского народов в рамках национальных территориальных образований.

Другой важной задачей территориального аспекта внешней политики СССР стало отодвижение границы от второго по значимости города – Ленинграда. Для достижения этой цели, в первую очередь, советская сторона предложила финской подписать договор о дружбе и сотрудничестве, подобный имевшимся у СССР соглашениям с республиками Прибалтики, однако тот был быстро отвергнут, поскольку Финляндия посчитала подписание такого договора нарушением ее нейтрального статуса [5].

Осознавая высокую необходимость отодвижения границы от Ленинграда на случай начала военных действий в регионе, далее советское руководство пошло на беспрецедентный шаг и осенью 1939 г. предложило отодвинуть границу на Карельском перешейке на несколько десятков километров от Ленинграда с передачей ряда островов в Финском заливе в обмен на вдвое большую советскую территорию в Карелии.

Несмотря на успешное начало переговоров, плодотворными они не оказались, и советская сторона была вынуждена пойти на иной способ решения данной проблемы. СССР выдвинул свои войска к границе и рассчитывал на быструю и легкую войну, которая не принесет стране проблем, однако, в этом состоял один из немногих внешнеполитических просчетов СССР того времени.

К февралю 1940 г. части Красной Армии, несмотря на отчаянное сопротивление финских солдат и серьезные потери, прорвали все оборонительные рубежи своего противника и принудили пойти руководство Финляндии на подписание мирного соглашения. Согласно ему, СССР усиливал свой геополитический статус на севере и северо-западе, получив значительную часть Карельского перешейка и Западной Карелии, часть Лапландии и острова в Финском заливе и тем самым усилив безопасность Ленинграда и Мурманска [5].

После решения территориальных вопросов на Карельском перешейке Советское государство обратилось к следующему пункту в своей территориальной повестке внешней политики. И этим пунктом стала Прибалтика. В случае ввода на ее территорию немецких сил советские войска в западной Белоруссии и Украине оказались бы в серьезной опасности. Кроме того, оставив Германии данную территорию, СССР бы значительно увеличил площадь линии соприкосновения Вермахта и Красной Армии. В виду этого прибалтийская территория стала важным стратегическим местом на карте Европы.

Обстановка на конец сентября 1939 г. для советской стороны была четко определена. Для создания стратегического передового оборонительного рубежа СССР с разрешений президентов республик начал ввод ограниченного контингента войск. Однако уже к весне 1940 г. международная обстановка кардинально изменилась, Вермахт доказывал свое могущество на полях Европы, и в силу этого Советский Союз был вынужден принять срочные меры по усилению влияния в Прибалтике, обезопасив не только себя и свою границу, но и народы Прибалтийских республик [3].

Советское государство заметно увеличило присутствие своего вооруженного контингента и ради безопасности населения указанных держав в начале июня очертило необходимость смены прогерманских режимов на те, которые смогли бы в полной мере отразить интересы населения. Последующее вступление советских войск в республики было продиктовано усиливающейся угрозой войны и необходимостью защитить собственные рубежи.

Мотивы действий советского государства были понятны даже иностранным современникам событий: столь значительные группировки Красной Армии не были нужны для захвата таких маленьких территорий, они прибывали в Прибалтику, чтобы защитить свое государство от скорого немецкого вторжения, а смена правительств была осуществлена по причине того, что прогерманские режимы несли угрозу безопасности Советского Союза, но их смена никак не нарушала интересы и права местного населения [2].

Следующим планомерным для СССР шагом по стабилизации своего положения стало укрепление юго-западных границ. Весной 1940 г. правительство Румынии сменило курс на прогерманский, благодаря чему стало представлять непосредственную угрозу безопасности СССР. Строительство укреплений на советско-румынской границе при помощи Германии, мобилизация значительных людских ресурсов, увеличение расходов на вооружение давало все основания полагать, что румынская территория станет немецким плацдармом для нападения на советскую территорию.

В виду этого к началу лета 1940 г. советской стороной был поднят вопрос о Бессарабии и Северной Буковине, которые считались незаконно оккупированными с 1918 г. территориями советского государства. В конце июня советское правительство отправило румынскому ноту с предложением решить данный вопрос, но получило жесткий отказ [6].

После отказа Румынии обсуждать данный вопрос советская сторона выдвинула ультиматум о необходимости вывода румынских войск с территории названных исторических областей. Германия не могла заступиться за своего нового союзника из-за сильно расплывчатых формулировок договора, касавшихся Юго-Восточной Европы, и была вынуждена дать невольное согласие на территориальные изменения.

28 июня 1940 г. Красная Армия вступила на исторические территории российского государства, не потребовав ничего сверх от румынской стороны, что еще раз подтверждает стремления советского государства лишь обеспечить свою безопасность и вернуть исторические территории, не требуя ничего, что бы выходило за данные рамки, и не проводя агрессивную внешнюю политику [6].

Перенесясь на Дальний Восток, мы обнаружим, что и там ситуация для Советского Союза складывалась отнюдь не благоприятной. Милитаристская Япония еще с 30-х гг. вынашивала экспансионистские планы на весь Азиатско-Тихоокеанский регион, включая территории СССР, а подписание Антикоминтерновского пакта лишь развязало ей руки, ведь в союзе с сильнейшей державой мира, как это считала Япония, у нее появятся все возможности для реализации своих внешнеполитических интересов [7].

Летом 1938 г. Япония под предлогом оспаривания советского владения территории у озера Хасан и реки Туманная попыталась вторгнуться на территорию СССР и начать осуществление своих планов, намереваясь в скором времени выйти к Владивостоку. Советскому Союзу как государству, против которого был совершен акт агрессии, оставалось лишь защищать свои владения и не допустить экспансии милитаристского режима.

СССР в кратчайшие сроки удалось отразить нападение и восстановить статус-кво в регионе, не позволив японскому государству достичь поставленные цели. Но обе стороны понимали, что мир был установлен лишь временно, и совсем скоро Япония предпримет новые попытки расширить свои владения.

В мае 1939 г. Японией был найден новый предлог для вторжения на советский Дальний Восток – спор о делимитации границы между марионеточным японским государством Маньчжоу-Го и Монгольской Народной Республикой, дружественным Советскому Союзу государством. СССР не мог оставить в трудном положении своего союзника и пришел тому на помощь, но Япония только этого и ожидала. Для японской стороны конфликт быстро приобрел характер антисоветского и стал прекрасной возможностью для осуществления настолько желанной экспансии.

Но и на сей раз Советскому Союзу удалось отстоять свои интересы и интересы союзника. Японии не удалось добиться быстрой победы и получить плацдарм для дальнейшего нападения на СССР, и, когда конфликт перерос в фазу борьбы на истощение, победа, хоть и относительно тяжелая, осталась за советской стороной [7].

Как уже упоминалось, после подписания советско-германских соглашений Япония не решилась продолжать свою агрессию против СССР и отложила свои планы по экспансии на советский Дальний Восток, инициировав подписание временного договора о ненападении. Однако даже временный его характер имел для СССР важнейшее значение, поскольку обезопасил Москву от войны на два фронта и позволил сосредоточить основные силы в Европе.

Однако не стоит полагать, что накануне Великой Отечественной войны СССР занимался только разрешением вооруженных конфликтов и расширением территории. Советская дипломатия активно занималась проведением переговоров с иными мировыми державами, следуя третьему из ранее поставленных внешнеполитических курсов и преследуя две важные задачи: не допустить появления у Германии новых союзников в грядущей войне и сформировать положительное мнение международного сообщества о деятельности государства, запятнанной вооруженными столкновениями [6].

Так, например, к апрелю 1940 г. в связи с проводимой Германией операцией в Северной Европе против Дании и Норвегии над соседним шведским государством также возникла угроза потери суверенитета, однако, Советский Союз, преследуя и собственные стратегические интересы, поддержал Швецию. Он не мог допустить еще большего усиления своего оппонента в Скандинавии и после серии переговоров со шведским правительством представил Германии собственную позицию, которая выражала высокую заинтересованность в сохранении Швецией нейтралитета. Немецкая сторона, не желая заранее ухудшать отношения с СССР, была вынуждена согласиться и ограничить зону проведения североевропейской операции.

Таким образом, Советское государство одновременно реализовало свои интересы в регионе и получило в глазах общественности статус того государства, которое спасло от немецкой агрессии очередную европейскую державу. Однако шведская сторона не отплатила доброй монетой и, несмотря на первоначальные заявления, поддерживала Германию ресурсами на протяжении войны, а сразу после нее и вовсе обвинила СССР в посягательстве на суверенитет.

К концу июня 1940 г. Советский Союз рассчитывал продолжить свою успешную внешнюю политику в Южной Европе и стремился наладить отношения с Венгрией и Югославией, намереваясь вывести их из надвигающейся войны. Однако, если в Северной Европе СССР вмешался в ход дел точно в срок, то в случае с Южной Европой удача от него отвернулась: хранивший долгое молчание Рейх активизировал внешнеполитическую деятельность, укрепил политическое и экономическое сотрудничество с Румынией, а затем путем предоставления спорных территорий склонил на свою сторону Венгрию [6].

Советская сторона пыталась договориться с Венгрией, обеспечить ее нейтральный статус, в том числе и обращаясь к историческому самосознанию народа. Советское правительство в торжественной обстановке передало венгерской стороне хранившиеся в советских музеях знамена антиавстрийской революции 1848-1849 гг. и пыталось воздействовать на нее, но подобная риторика в условиях приближающейся войны оказалась недостаточной и ни в коей мере не пошатнула позиции венгерского государства.

В условиях потенциально полного поражения своей внешней политики во всей Южной Европе советская сторона вернулась к историческим ее аспектам и направила свои усилия на поддержку панславизма на Балканах. Ради достижения успеха СССР установил дипломатические отношения с Королевством Югославия и приступил к политике сближения, подписывая важные торговые, экономические и политические соглашения с правительством Югославии [6].

К весне 1941 г. попытки установления дружественных отношений с южноевропейским государством вылились в инициативу советской стороны по подписанию договора о дружбе и ненападении, однако, и по вопросу Югославии Германия оказалась на шаг впереди Советского Союза и осуществила превентивную аннексию государства, лишив СССР потенциального союзника в условиях надвигающейся войны и не дав тому осуществить задуманные планы.

К данному периоду времени относится и неудача советской внешней политики по заключению мирных соглашений с Болгарией. Король последней твердо занимал позицию, что лишь сотрудничество с Германией будет соответствовать национальным интересом его страны, а к СССР как наследнику Российской империи у его народа существует целый ряд исторических претензий, решить которые на тот момент было бы уже невозможно.

Другой важной необходимостью предвоенной советской дипломатии стало укрепление советско-турецких рубежей. Позиция Турции накануне Второй мировой войны до сих пор остается дискуссионным вопросом, однако, к началу июня 1941 г. после разгрома Германией Югославии угроза вторжения в нее стала как никогда реальной.

В качестве ответной меры советское руководство, подозревая о стремлениях Германии, выпустило ноту, в которой отметило, что турецкое государство при акте агрессии против него сможет рассчитывать на всеобъемлющую поддержку со стороны советской стороны, еще раз показав свою внешнеполитическую позицию и наличие разногласий с Германией.

Однако такое заявление стало еще одним просчетом Советского государства. Турция не оценила жеста доброй воли, направленного на сохранение ей своего суверенитета, и, продолжая опасаться аннексии территорий Советской стороной, выбрала курсом своей внешней политики сближение с Рейхом, подписав договор о дружбе и ненападении, а с началом войны против СССР провела значительную мобилизацию в пограничных с ним территориях [6].

Рейх был крайне разочарован открытой антинемецкой риторикой Советского Союза по вопросу Турции, но нападение на СССР уже было инициировано, а турецкий вопрос для его руководства стал лишь еще одним доказательством необходимости агрессии против Страны Советов.

Неизбежность войны против Советского Союза для Германии же стала очевидной еще после провалившихся осенью 1940 г. переговоров в Берлине, на которых СССР старался избегать вопросов о коалиции «великих держав» с Германией, Японией и Италией, что сильно разочаровало и даже озадачило германскую верхушку. Но Советское государство никогда и не скрывало, что соглашения с Германией для него имели временный характер, а на полноценный союз идти оно не собиралось, слишком уж сильны были противоречия национальных интересов названных стран и их видения места СССР в новом мире для того, чтобы коллективно сотрудничать [1].

В конце ноября того же года советская сторона, стремясь выиграть дополнительное время на подготовку к войне, представило не имевший ничего с реальными замыслами меморандум, излагавший условия вхождения страны в союз «великих держав»:

1. территории, расположенные южнее Батуми и Баку и южнее по направлению к Персидскому заливу, должны рассматриваться как сфера советских интересов;
2. немецкие войска должны быть выведены из Финляндии;
3. Болгария, подписав с СССР договор о взаимопомощи, переходит под его протекторат;
4. на турецкой территории в зоне проливов размещается советская военная база;
5. Япония отказывается от своих притязаний на остров Сахалин.

Однако подготовка такого заявления стала еще одной важной ошибкой советского руководства, меморандум приобрел противоположное значение: Германия использовала его текст в переговорах со странами, интересы которых были затронуты в его контексте, и окончательно настроила их в антисоветском ключе, а сама бесповоротно убедилась в необходимости начала войны против Советского Союза, назначенной на май 1941 г. [1].

Подводя итоги советской внешней политики накануне Великой Отечественной войны, хотелось бы отметить, что корректные действия руководства страны на международной арене позволили добиться целого ряда успехов:

• Пакт о ненападении с Германией позволил отсрочить наступление войны для страны на два года и лучше подготовиться к грядущим событиям;
• Западные рубежи страны были отодвинуты на сотни километров, обеспечив безопасность важнейшим центрам страны – Ленинграду, Мурманску, Минску, Киеву и базам Военно-морского флота;
• Целый ряд исторических территорий российского государства и их население возвратились на историческую родину;
• Существование и эффективность Антикоминтерновского пакта были поставлены под угрозу, а стране удалось избежать войны на два фронта;
• Общественное мнение стран Европы склонилось на сторону Советского Союза, которому удалось добиться нейтрального статуса ряда государств.

Однако нельзя забывать и про ошибки и просчеты, допущенные советским руководством при осуществлении своей деятельности накануне войны:

• Советский Союз не смог убедить государства Европы в необходимости создания системы «коллективной безопасности» и, соответственно, избежать развязывания новой «Великой войны»;
• Отсрочка наступления войны позволила лучше подготовиться не только Советскому Союзу, но и Германии, армия которой к июню 1941 г. стала гораздо сильнее по сравнению с 1939 г.;
• Зимняя война против Финляндии оказалась тяжелее, чем это предполагалось, и привела к гибели значительного числа советских солдат;
• Советскому Союзу не удалось привлечь государства Южной Европы на свою сторону, и последние поддержали сторону Рейха;
• Политика относительно Турции также провалилась, и на протяжении первого периода войны та продолжала рассматривать возможность вступления в сражения на стороне Германии.

Список литературы:

1. Гинцберг Л.И. Советско-германский пакт: замысел и его реализация // Отечественная история. – 1996. – №3.
2. Горохов В.Н. История международных отношений, 1918-1939: Курс лекций: учеб. пособие для студентов вузов. – М.: Изд-во МГУ, 2004.
3. Донгаров А.С. Прибалтика. Пятьдесят лет назад // Аргументы и факты. – 1989. – № 36.
4. Ржешевский О.А. 1939 год. Уроки истории: монография. – М.: Мысль, 1990.
5. Семиряга М.И. Незнаменитая война // Огонек. – 1989. – № 22.
6. Семиряга М.И. Тайны сталинской дипломатии. 1939—1941. – М.: Высшая школа, 1992.
7. Черевко К.Е. Серп и молот против самурайского меча. – М.: Вече, 2003.
8. Яковлев А.Н. События 1939 г. – взгляд с полувековой дистанции // Правда. – 1989. – №230.