НАЦИОНАЛЬНАЯ  КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ  ПРОСТРАНСТВА

Нуржанова  Замира  Махмутовна

канд.  филол.  наук,  доцент  Евразийского  национального  университета  имени  Л.Н.  Гумилева,Республика  Казахстан,  г.  Астана

E-mail:  zheltoksan30@mail.ru

NATIONAL  SPACE  CONCEPTUALIZATION

Nurzhanova  Zamira

candidate  of  Philology  Sciences,  Associate  Professor  of  the  Eurasian  National  University  after  L.N.  Gumilyov,  Republic  of  Kazakhstan,  Astana

АННОТАЦИЯ

В  данной  статье  рассматривается  национально-культурная  специфика  проксемических  компонентов,  особенности  национальной  концептуализации  пространства,  а  также  наполне­ние  культурными  смыслами  пространственных  территорий.  В  статье  приводятся  примеры  из  художественных  произведений  казахских  писателей,  а  также  пословицы-поговорки,  отражающие  национально-культурную  специфику  проксемного  поведения  коммуникантов  в  казахской  культуре. 

ABSTRACT

This  article  discusses  the  national-cultural  specificity  of  proximal  components,  especially  the  national  conceptualization  of  space,  as  well  as  cultural  sense  repletion  of  spatial  areas.  The  article  gives  examples  of  the  artistic  works  of  Kazakh  writers,  and  proverbs,  reflecting  national-cultural  identity  of  proximal  behavior  of  communicants  in  Kazakh  culture.

Ключевые  слова:  проксемические  компоненты;  национально-культурная  специфика  проксемного  поведения;  национальная  концептуализация  пространства.

Keywords:  proxemic  components;  cultural  identity  of  proxemic  behavior;  national  conceptualization  of  space.

Значительная  роль  в  межкультурной  коммуникации  отводится  культурной  организации  пространства.  Обычаи,  традиции,  нормы  поведения,  культурные  ценности  передавались  из  поколения  в  поколение.  Пройдя  через  испытания  временем,  они  и  на  современном  этапе  развития  общества  служат  основой  формирования  национального  самосознания.  На  сегодняшний  день  национальная  специфика  дистанции  между  коммуникантами,  культурно-смысловые  различия  в  националь­ной  концептуализации  пространства  являются  объектом  пристального  внимания  исследователей.

Целью  нашей  статьи  является  описание  проксемических  компонентов  коммуникации,  а  именно  национальной  концептуализации  пространственных  параметров  в  казахской  культуре.

По  мнению  А.И.  Галичева,  «проксемы  рассматриваются  как  единицы  пространства,  обладающие  физическими  параметрами,  соответствующими  характеру  общения,  которое  коммуниканты  сохраняют  вокруг  себя  в  качестве  своеобразного  рабочего  пространственного  объема  коммуникативного  акта»  [3,  с.  8].

Важным  аспектом  пространственного  поведения  является  наличие  территории:  установление,  вторжение,  защита.  Э.  Холл  выделяет  четыре  типа  коммуникативной  дистанции:  1)  интимный  уровень  дистанции  (45  см);  2)  дистанцию  персонального  уровня  (45—120  см);  3)  дистанцию  формального  уровня  (120—400  см);  4)  дистанцию  публичного  общения  (400—750  см)  [9,  c.  163]. 

К.М.  Абишева,  анализируя  проксемические  компоненты  обще­ния,  выделяет  четыре  типа  коммуникативной  дистанции:  интимную,  персональную,  общественно-социальную,  общественно-публичную  [1,  с.  124].

На  выбор  коммуникативной  дистанции  партнеров  значительное  влияние  оказывает  их  гендерная  принадлежность:  в  женских  парах  коммуникативное  пространство  меньше,  чем  в  мужских;  расстояние  между  коммуникантами-женщинами  с  возрастом  увеличивается,  а  между  мужчинами  —  уменьшается;  в  однополых  женских  парах  расстояние  между  участниками  коммуникации  меньше,  чем  в  разнополых;  в  разнополых  парах  расстояние  меньше,  чем  в  однополых  мужских;  в  стрессовых  ситуациях  дистанция  между  коммуникантами  уменьшается,  по  сравнению  с  обычными  ситуациями;  в  смешанных  парах  на  расстояние  между  партнерами  влияет  степень  знакомства  [4,  с.  472].

Существуют  культурные  функции  проксемного  поведения,  ины­ми  словами  проявление  культурных  смысловых  различий  в  националь­ной  концептуализации  пространства.  Так,  у  казахов  женщина  не  должна  была  переходить  дорогу  всад­нику.  Существовало  поверье  —  если  женщина  переходила  дорогу  всад­нику,  то  ее  ожидало  несчастье.  Отсюда  и  выражение  «женщина,  которая  не  уступит  дорогу  всаднику,  а  пешему  не  даст  слова  сказать». 

Одним  из  объектов  проксемики  является  семиология  —  наполне­ние  культурными  смыслами  пространственных  территорий,  имеющих  отношение  к  человеку,  иными  словами,  соотношение  пространствен­ной  организации  помещения  с  особенностями  социальной  жизни  их  обитателей,  а  также  поведение  человека  в  замкнутом  пространстве  дома  [4,  с.  450].  Так,  казахская  юрта  является  олицетворением  материаль­ных,  духовных  традиций  и  установок.  Пространство  юрты  строго  подразделялось  на  мужскую  и  женскую  половину.  Мужская  половина  (левая  сторона)  —  место  хранения  предметов,  принадлежащих  мужчи­нам:  конской  сбруи,  седел,  и  пр.  Направо  от  входа  находилась  женс­кая  половина  —  место  расположения  домашней  утвари,  посуды  и  дру­гих  предметов  повседневного  быта,  принадлежащих  женщинам.  Та­кие  языковые  выражения,  как  қыз  бала  «оң  жакта»  жүргенде  или  қыз  бала  «оң  жақта»  отырганда  («когда  девушка  находилась  на  правой  стороне»  или  «когда  девушка  сидела  на  правой  стороне»)  являются  отражением  семиотизации  ком­муникативного  пространства.

Все  пространство  юрты  было  строго  регламентировано.  Гос­тям  запрещалось  ходить  против  часовой  стрелки  вокруг  очага,  что  идет  от  движения  по  солнцу.  Женщины  же  могли  ходить  и  в  обрат­ном  направлении,  так  как  им  запрещалось  проходить  с  почетной  сто­роны,  между  гостями  и  очагом  [8,  с.  125].  Организация  коммуникативного  пространства  содействовала  укреплению  статуса  главы  семьи,  отра­жала  традиционную  структуру  казахской  семьи.  Мужчина,  глава  семьи,  сидел  на  почетном  месте  (төр)  —  это  место  в  юрте  считалось  сакральным.  Ниже  по  обе  стороны  садились  согласно  возрасту  и  статусу  остальные  члены  семьи.  Незамужняя  дочь  сидела  выше,  так  как  она  пользовалась  большими  привилегиями,  чем  ее  замужние  сес­тры.  Девушка,  пришедшая  в  гости,  не  садилась  у  входа,  а  должна  была  пройти  на  почетное  место.  В  связи  с  этим  существовало  опре­деленное  табу:  қыз  бала  босағаға  отырмайды  (девушка  не  садится  у  порога).  Невестка  садилась  ниже,  они  никогда  не  садились  на  почетное  место,  даже  после  смерти  свекра  и  свекрови,  почетное  место  считалось  святым.  Несоблюдение  данного  обычая  могло  привести  к  негативным  последствиям.  Этот  обычай  был  символом  уважения,  почитания,  преклонения  перед  шаныраком.  Налагался  запрет  и  на  некоторые  предметы  религиозного  культа.  Женщине  зап­рещалось  прикасаться  к  конской  сбруе,  седлу,  которые  мужчины  хранили  на  почетном  месте. 

  Согласно  казахс­кой  традиции,  молодая  женщина  несколько  лет  после  замужества  не  показывается  своему  свекру  на  глаза  и  вообще  всем  старшим  родственникам  мужа.  Войдя  в  их  юрту,  она  не  может  сделать  более  5—6  ша­гов  от  двери,  пройти  дальше  внутрь  юрты.

Издревле  в  казахской  семье  молодые  невестки  не  должны  были  показываться  на  глаза  старшим  родственникам  мужа.  В  некоторых  случаях  они  могли  прятаться  всю  жизнь.  Случаи  проявления  данного  проксемного  поведения  казахских  женщин  мы  находим  в  художественных  произведениях  казахских  писателей.  Например:  «Где  это  видано,  что  невесть  откуда  пришедшая  управляет  чертовым  аулом!  —  начала  было  Айтолкын,  однако  увидев,  приближающегося  к  аулу  Есенея,  замолчала  и  удалилась  прочь»  [7,  с.  186].

По  традиции  женщина  не  садилась  раньше  мужчины  за  стол.  Например:  «Когда  Есеней  вернулся  в  свой  родной  аул,  лошади  были  стреножены,  Кенжетай  сидел  в  тени  дерева  и  разливал  кумыс.  Улпан  спешившись,  устремилась  к  дастархану,  однако  вспомнив  про  обычай,  остановилась  и  обратилась  с  нетерпением  к  мужу:  -  Есеке,  пожалуйста,  садитесь  быстрее»  [7,  с.  186].

  «Все,  кто  находился  в  доме,  стоя  приветствовали  Балуана.  ...Балуан  Шолак,  и  все  остальные  сели,  однако  молодая  женщина  продолжала  стоять»  [5,  с.  123].  «Молодая  женщина  постелила  коврик  и  отошла  к  посуде  с  кумысом.  Женщина  не  садилась,  так  как  согласно  аульному  обычаю  женщины  не  садились  раньше  мужчин,  к  которым  относились  с  большим  уважением»  [5,  с.  153].

На  национальную  концептуализацию  пространственных  параметров  оказывали  влияние  пол,  возраст  и  другие  факторы.  Согласно  нормам  казахской  культуры  старшие  по  возрасту,  гости  всегда  садились  на  почетное  место  (тор),  затем  ниже  садились  младшие  по  возрасту,  причем  после  почетных  гостей  садились  остальные  мужчины,  а  после  них  —  девушки.  Например:  «Она  присела  возле  Мусабая.  Остальные  девушки  были  моложе  ее.  Им  неудобно  было  пройти  на  почетное  место,  разделились  на  две  группы  и  сели  ниже  Мусабая  и  Нуртазы  [2,  c.  189];  Увидев  его  и  его  друзей,  жена  Мусабая,  Мусабай,  Нуртаза  и  Утегельды  быстро  встали  и  пропустили  их  на  почетное  место»  [2,  c.  188];  Улпан  вошла  в  дом  не  поздоровавшись.  На  почетном  месте  возле  Есенея  сидело  несколько  аксакалов,  Улпан  поклонилась  им  и  села  чуть  ниже  Есенея.  До  сих  пор  Шынар  повторяла  все,  что  делала  Улпан,  однако  следом  за  ней  не  смогла  пройти  на  почетное  место,  Улпан  позвала  ее  к  себе:  Иди  сюда!  У  Шынар  не  было  выхода,  как  пройти  на  почетное  место.  Она  смущаясь,  опустив  глаза,  села,  повернувшись  к  двери.  Возле  Шынар  разместились  свахи,  возглавляемые  Несибели  [6,  с.  236].  Отойди!  Хочешь  войти  в  дом  раньше  байбише?  Отойди  в  сторону!  —  Джигит  локтем  отодвинул  Айтолкын  [7,  с.  236]. 

Согласно  обычаю  в  доме  родителей  невесты  жених  не  садился  на  почетное  место,  невеста  должна  была  садиться  выше  жениха:  Повыше,  повыше  садись,  Улпанжан  [7,  с.  215].  А  ты,  женишок,  садись  пониже.  В  доме  родственников  своей  жены  зять  должен  занимать  место  пониже,  а  сноха  в  доме  своих  родителей  садится  повыше  [6,  с.  117].

Большой  интерес,  по  мнению  исследователя  М.Орынбекова,  представляют  и  другие  места  юрты.  По  народному  летоисчислению,  12-летний  цикл  начинала  мышь,  а  потому  ее  именем  называлась  почетная  часть  жилища.  Где  стояли  сундуки  с  добром  и  сидели  гости  на  торе.  После  мыши  идет  корова,  чьим  именем  называлось  место  от  тора  (почетного  места)  до  кровати  (кебеже),  олицетворяя  собой  достаток,  присущий  семьям  с  коровой.  Место,  где  сидел  хозяин,  именовалось  «тигром»,  ибо  кто  еще  может  претендовать  на  символ  власти  и  мужества,  кроме  него.  Далее  шло  место  хозяйки  («зайца»),  выражавшей  кротость  и  покорность.  После  хозяйки  обычно  располагались  продукты,  небесные  и  земные  дары,  что  знаменовалось  трудолюбивой  улиткой  [8,  с.  128].

Национально-культурная  специфика  проксемических  компонентов  находит  отражение  также  в  том,  что  при  проведении  различного  рода  праздников  (торжество  по  случаю  рождения  ребенка,  свадьба  и  др.),  а  также  поминальных  обедов,  похорон  мужчины  и  женщины  сидят  в  разных  комнатах  или  за  разными  столами:  Женщин  оставили  в  этом  доме,  мужчин  отвели  в  другой  дом,  таким  образом  аул  в  трауре  встречал  гостей  [2,  с.  195].

Национальная  концептуализация  пространства  у  казахов  тесно  связана  с  кочевым  образом  жизни.  Привлекает  внимание  порядок  расположения  всадников  при  перекочевке.  Женщины  ехали  отдельно  от  мужчин,  соблюдая  определенную  дистанцию,  в  зависимости  от  статуса,  места,  занимаемого  в  семейной  иерархии:  Женщины  на  лошадях  ехали  сзади  отдельной  группой.  В  середине  ехала  старшая  жена  Кунанбая  —  Кунке,  после  нее  —  жены  братьев  ее  мужа  Айгыз  и  Калика  [2,  с.  192].

Исследование  проксемических  компонентов  с  учетом  социаль­ной  и  культурной  принадлежности  коммуникантов  позволяет  глубже  проникнуть  в  природу  коммуникативного  акта.  Национальная  кон­цептуализация  пространства  находит  отражение  в  многочисленных  пословицах  и  поговорках  казахского  народа:  Ұл  баланың  үйкүшік  болғаны  жараспайды.  Қыз  баланың  қыдырма  болғаны  жараспайды  (Молодому  человеку  не  пристало  сидеть  дома.  Девушке  нельзя  много  гулять).  Қызың  жақсы  болса,  өрісің  кеңейеді.  Ұлың  жақсы  болса,  коңысың  кеңейеді  (Хорошая  дочь  способствует  расширению  пастбищ.  Хороший  сын  увеличивает  кочевье).  Әйел  —  үйдің  көркі.  Еркек  —  түздің  көркі  (Женщина  —  украшение  дома.  Мужчина  —  хозяин  во  дворе).  Үй  иесі  —  қыз,  төр  иесі  —  ұл  (Хозяйка  дома  —  дочь,  хозяин  почетного  места  —  сын).  Қыз  —  жат  жұрттық,  қыз  —  қонақ,  қызға  қырық  үйден  тыю  (Дочь  —  чужая,  дочь  —  гостья,  дочери  —  сорок  запретов).  Қайтып  келген  қыз  жаман,  қайта  шапқан  жау  жаман  (Плоха  та  девушка,  которая  ушла  от  мужа  и  вернулась  домой,  плох  тот  враг,  который  наступает  дважды).  Өзіңнен  төмен  тұрғанның  қызын  ал,  өзіңнен  жоғары  тұрғанға  қызыңды  бер  (В  жены  надо  брать  девушку,  статусом  ниже  себя,  а  свою  дочь  надо  отдавать  за  человека,  статус  которого  выше).  Төркіні  жақын  әйелдің  төсегі  жиналмас  (У  женщины,  родственники  которой  живут  недалеко,  постель  постоянно  не  убрана).

Таким  образом,  проксемические  компоненты  являются  частью  национальной  культуры.  Национальная  концептуализация  пространства  в  казахской  культуре  определяется  различными  социальны­ми  и  культурными  параметрами. 

Список  литературы:

1. Абишева  К.М.Социально-языковая  контактология.  Алматы:  Гылым,  2001.  —  427  с.
2. Ауэзов  М.  Путь  Абая.  Алматы:  Жазушы,  2003.  —  368  с.
3. Галичев  А.И.  Кинесический  и  проксемический  компоненты  речевого  общения.  АКД.  М.:  МВИ,  1987.  —  125  с.
4. Крейдлин  Г.Е.  Невербальная  семиотика:  Язык  тела  и  естественный  язык.  М.:  Новое  литературное  обозрение.  2002.  —  592  с.
5. Муканов  С.  Балуан  Шолак.  Алматы:  Жазушы,  1972.  —  480  с.
6. Мусрепов  Г.  Известная  певица  Майра.  Алматы:  Жазушы,  1976.  —  620  с.
7. Мусрепов  Г.  Улпан.  Алматы:  Жазушы,  1992.  —  400  с.
8. Орынбеков  М.Е.  Предфилософия  протоказахов.  Алматы:  Олке,  1994.  —  123  с.
9. Holl  E.  The  Dimension,  NewYork:  Anchon,  1969.