СООТНОШЕНИЕ ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОЙ И НЕТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОЙ ЛЕКСЕМЫ

В современном терминоведении можно выделить два основных направления. Исследования первого направления противопоставляют термин как особую единицу - слову как единице языка; терминологические подсистемы – микросистемам литературного языка, выделяя и подчеркивая все различия между терминологией и общеупотребительной лексикой. Наиболее четко это противопоставление выражено в работе А.В. Суперанской: «Нами предложено деление словарного состава любого языка на общую и специальную лексику <…> все типы специальной лексики обнаруживают много общего и могут быть противопоставлены лексике общей» и далее там же «говоря о специальной лексике, не следует привлекать понятие литературного языка» [8, с. 25-28].

Вторая позиция, с которой согласны многие лингвисты такова: терминологическая лексика является частью словарного запаса литературного языка. Носители терминологии – это носители современного русского литературного языка. Данное мнение разделяет В.П. Даниленко: «терминосистемы формируются средствами естественного литературного языка, его общелитературной формы, главным образом <…> Исследователи при всем разнообразии точек зрения на многие терминологические вопросы неизменно отмечают, что терминологическая лексика, являясь частью общелитературного языка, во многом подвержена тем же лексико-семантическим процессам, по которым развивается словарный состав литературного языка в целом» [2, с. 72-73]. У Н.З. Котеловой: « Термины это слова, и ничто языковое им не чуждо» [4, с. 124].

В.Н. Прохорова пишет: «Мы являемся убежденными сторонниками словности термина и лексичности терминологии и поэтому рассматриваем термины как слова и фразеологические единицы литературного языка, выступающие в особой функции» [7, с. 6].

«Лексико-семантический способ образования заключается в том, что разные значения одного и того же слова превращаются в разные слова, осознающиеся как этимологически самостоятельные и зависимые, или в том, что за существующим в языке словом закрепляется значение, которое с ранее ему свойственным как производное и основное не связано» [11, с. 259].

Убедительным доказательством близости терминологии с общеупотребительной лексикой, по мнению Прохоровой, является образование и функционирование во всех терминосистемах терминов лексико-семантического образования. Лексико-семантический способ терминообразования является исконным в образовании русской специальной лексики и терминологии. Как считает В.Н. Прохорова, «именно перенос названия общеизвестного понятия на специальное, образование новых, терминологических значений, переносное употребление общерусских слов явились основным средством формирования специальной лексики древнерусского языка» [7, с. 7]. В ее работе представлено разноаспектное исследование лексико-семантического образования в русской терминологии как части общего процесса лексико-семантического образования в русском языке.

Б.Н. Головин говорит о том, что в словах общего употребления выражается, прежде всего, информация о чувственно воспринимаемых предметах и явлениях окружающей человека жизни, а также об эмоционально-волевых состояниях сознания, связанных с воздействием на него этих предметов и явлений. В терминах же на первом месте стоят логические обобщения каких-либо сторон и признаков, которые свойственны рядам, группам классам однородных по этим сторонам и признакам предметов. Эмоционально-волевая сторона сознания в этом случае отходит на второй план, отключается, хотя конечно это не означает, что слова общего обихода логически не обобщают явления и предметы мира. В этом случае они обобщены по-иному. В данном случае происходит отвлечение логики от эмоций, что помогает уточнению значения термина и одновременно делает его непригодным для выражения «образного значения».

Таким образом, на первый план в слове-термине выходит объектное значение, а субъективное либо вообще отсутствует, либо завуалировано.

Б.Н. Головин приходит к выводу, что своим объективным значением слово-термин акцентирует наше внимание «на каждом, любом, всяком предмете одного и того же ряда, класса <…> слово-нетермин готово направить наше внимание на отдельный этот предмет в их ряду». Таким приемом в повседневной жизни часто пользуются писатели, поэты, драматурги. В таком случае «получается, что, употребляя слова повседневного обихода, мы за деревьями рискуем не увидеть леса; употребляя термины, мы рискуем за лесом не увидеть образующих его деревьев» [1, с. 7].

Некоторые ученые, в том числе Л.А. Симоненко, А.В. Крыжановская, высказывают точку зрения, согласно которой не существует качественных различий в плане выражения между термином и словом, так как термины образуются по существующим в языке правилам образования слов и словосочетаний, имеют те же формальные признаки, что и обычные слова, а также подчиняются общим правилам словоизменения. В тоже время необходимо отметить, что есть функциональные различия, так как терминология предназначена для употребления в определенной сфере, более узкой и обособленной.

Проблема соотношения терминологической лексики с общеупотребительной (некоторые авторы называют ее общелитературной) не имеет однозначного решения. По мнению Н.Г. Михайловской, «данное соотношение определяется, с одной стороны, специальным назначением слов-терминов, имеющих сравнительно узкую сферу применения, а с другой – универсальностью, практической не замкнутостью использования слов общелитературных» [5, с. 123]. На сложность данной проблемы указывал и В.П. Даниленко: «при включении терминологии в лексику общелитературного языка теряется ее функциональная и собственно языковая специфика, утрачивается особый критерий ее оценки. Однако и противоположный прием – изъятие терминологии из лексики общелитературного языка и анализ ее вне определенной языковой системы неправилен и также чреват неизбежным искажением фактических процессов, специфических и общих, распространяющихся на терминологию» [3, с. 7].

Толикина отличает термины и нетермины в зависимости от сферы их употребления и характера выражаемого понятия [9, с. 63].

Языку права присущи термины, образованные из нескольких самостоятельных слов (например, судоустройство, отказополучатель и т.д.). Специальные юридические термины часто заимствуются из римского права или иных развитых правовых систем (акцепт, виндикция, контрабанда и др.). Но основное образование юридических терминов происходит из корней отечественного языка (преступление, дознание, суд, закон и др.).

Еще одним существенным фактором, который отличает юридическую терминосистему от системы лексики общего языка, можно считать то, что терминологические поля структурируются только в письменных документах (кодексах, законах). Это еще больше «подтверждает связь терминологичности номинативных единиц в юридической терминологии с письменным текстом, который определяет не только развитие в ней парадигматических отношений, но и характер синтагматических отношений, на основе которых образуются сверхсловные термины» [10, 1997].

В качестве сходного признака юридической терминологии и общеупотребительной лексики необходимо отметить, что для них характерны все факторы формирования связи слов: лексический, синтаксический и словесно-грамматический. Что касается сочетаемости термина с другими словами, то, по мнению Плотникова, она намного ниже, чем у слов общего употребления. Отсюда следует вывод о том, что признаком терминологичности в данном случае является значительно меньшее число синтагматических отношений [6, 1984]. Как отмечает Хижняк, данное замечание применимо к юридической терминологии. Однако необходимо отметить, что термин развивает и новые связи в терминосистеме, что проявляется на словесно-грамматическом, а также и на лексическом уровнях.

Таким образом, мы придерживаемся позиции, согласно которой, терминологическая лексика, являясь составной частью лексики литературного языка, естественно обладает признаками общесловарного запаса, не теряя при этом той специфики.

Список литературы:

1. Головин Б.Н. Термин и слово // Термин и слово. Межвузовский сборник научных трудов. – Горький: ГГУ, 1980. – С. 3-11.

2. Даниленко В.П. Об основных лингвистических требованиях к стандартизируемым терминам // Семиотические проблемы языков науки, терминологии и информатики. – М.: МГУ, 1971.

3. Даниленко В.П. Русская терминология. Опыт лингвистического описания. – М., 1977. – 246 с.

4. Котелова Н.З. К вопросу о специфике термина //Лингвистические проблемы научно-технической терминологии. – М., 1970. – С. 122-127.

5. Михайловская Н.Г. О формировании и функционировании юридической лексики // Терминология и культура речи. – М.: Наука, 1981. – С. 110-123.

6. Плотников Б.А. Основы семасиологии. – Минск: Выш. шк., 1984. – 223 с.

7. Прохорова В.Н. Русская терминология: Лексико-семантические образования. – М.: МГУ, 1996. – 125 с.

8. Суперанская А.В., Подольская Н.В., Васильева Н.В. Общая терминология. Вопросы теории. – М., 1989. – 243 с.

9. Толикина Е.Н. Некоторые лингвистические проблемы изучения термина // Лингвистические проблемы научно-технической терминологии. – М.: Наука, 1970. – С. 53-67.

10. Хижняк С.П. Юридическая терминология: формирование и состав. – Саратов: Издательство Саратовского университета, 1997. – 136 с.

11. Шанский, Н.М. Очерки по русскому словообразованию. – М.: Изд-во МГУ, 1963.