РЕПРЕЗЕНТАЦИИ БАЗОВЫХ ЭМОЦИЙ В АКТИВНЫХ СЛОВАРЯХ НОСИТЕЛЕЙ ЯЗЫКА

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ «Формирование словаря эмоций и развитие точности опознания эмоций по лицевой экспрессии», проект № 11-36-00332 а2.

Вопрос о том, какие эмоции являются базовыми, фундаментальными, т.е. составляют основу эмоциональной жизни личности, обсуждался в психологии в течение всего прошлого века. Дискутировались критерии выделения базовых эмоций, предлагались различные методы исследования, но основной проблемой стало выделение полного перечня, включающего точные содержательные наименования этих феноменов психического [3]. Фактически, на данный момент распространены подходы следующих авторов [3]: К. Изард (используя комплекс биологических, филогенетических и поведенческих критериев, указывал на существование 10 эмоций: гнев, презрение, отвращение, дистресс (горе-страдание), страх, вина, интерес, радость, стыд, удивление), П. Экман (на основании кросс-культурного анализа мимических проявлений выделил 6 эмоций: радость, печаль, гнев, страх, отвращение, презрение), Р. Плутчик (определил на основании пар противоположных двигательных актов 8 эмоций: радость — уныние, гнев — страх, одобрение — отвращение, ожидание — удивление). Из представленных классификаций следует, что количество базовых эмоций у каждого исследователя варьирует, но есть ряд понятий, общий для всех подходов. Каждый из авторов предложил свои, вполне обоснованные доказательства существования именно этого перечня фундаментальных переживаний, из которых дифференцируются разнообразные оттенки эмоций и чувств, характеризующие индивидуальный опыт личности. Так, например, П. Экман [7] путем многолетних кросс-культурных исследований показал сходство лицевой экспрессии указанных эмоций у лиц разного пола, возраста, социальной и культурной принадлежности. Однако вопрос о том, какие переживания все же являются первичными, т.е. формируют некоторый «базовый субстрат» эмоциональной сферы личности — остается открытым.

Одним из вариантов решения этого вопроса представляется подход, основанный на изучение эмотивной лексики в естественных словарях носителей языка. При планировании экспериментального исследования мы исходили из положения о том, что в языке отображаются и фиксируются наиболее значимые явления и процессы, протекающие в окружающей действительности и внутреннем мире субъекта. Одним из признаков значимости того или иного феномена является частота употребления его номинации [1]. Причем когда речь идет о непосредственных переживаниях личности, то наиболее корректным представляется изучение не всевозможных словарей, призванных зафиксировать все многообразие лексических возможностей экстериоризации эмоционального опыта, не текстов (публицистических, художественных) — в них отображаются переживания, навязанные сюжетом и содержанием сообщения, т.е. опосредованно отображаются некоторые авторские предпочтения, а сбор и анализ данных из естественных тезаурусов носителей языка [4]. Подчеркнем, что ставилась задача выявить частотность употребления базовых эмоций, которые, как указывают авторы, человек испытывает с самого рождения, т.е. опыт их переживания появляется онтогенетически очень рано, частота их возникновения велика и во многом определяет общность эмоционального опыта всего человечества [2, с. 7]. Таким образом, встает задача максимально приблизиться к тому возрасту, когда эти переживания возникают впервые и/или впервые начинают осознаваться. Очевидно, что традиционный подход наблюдения лицевой экспрессии у младенцев и высших животных [2] мало пригоден для решения данной задачи, так как он подвержен влиянию установок самого исследователя, его интерпретативных способностей, а информативность полученных таким образом результатов для анализа эмоциональной сферы взрослого человека представляется очень ограниченной.

Таким образом, в качестве испытуемых — носителей языка — в нашем исследовании выступили лица подросткового и юношеского возраста (13-14 и 16-17 лет), обоего пола в количестве 200 человек (по 100 испытуемых в каждой возрастной группе). Данный возраст был выбран неслучайно: именно в этот период происходит активное развитие абстрактного интеллекта, что обуславливает активизацию способностей к обобщению, категоризации и рефлексии, необходимые при анализе эмоционального опыта личности через языковые репрезентации. Также в этот период, по данным А.О. Прохорова [5], происходит существенное увеличение количества значимых переживаний, что обусловлено необходимостью решения возрастных задач, увеличением ролевого репертуара, развитием навыков межличностного общения. В качестве метода сбора данных выступил направленный ассоциативный эксперимент, в котором испытуемым давалась инструкция перечислись все названия эмоций и чувств, которые им известны.

Обработка данных предполагала подсчет частоты упоминания эмотивов-номинативов базовых эмоций в каждой поло-возрастной группе. При этом показатель частоты упоминания эмотива внутри группы свыше 10% рассматривался как значимый [6]. Количественная обработка была направлена на проверку гипотезы о том, что эмотивы базовых эмоций будут иметь высокий индекс частоты упоминания, так как они рано возникают в опыте каждого субъекта и являются универсальными категориями эмоционального опыта, из которых в процессе онтогенеза дифференцируются оттенки различных переживаний.

В результате подсчета частотности упоминания эмотивов базовых эмоций в активных словарях носителей языка было выявлено следующее: только 6 из 10 эмотивов, представленных в классификации К. Изарда [3], имеют показатель упоминания выше 10%, что при проведении ассоциативного эксперимента рассматривается как критический уровень для определения неслучайности ассоциации. Подчеркнем, что разброс показателей частотности этой группы лексем очень существенный — свыше 60 процентов, что видно из следующих данных: радость 78%, страх 49%, печаль 36%, гнев 34%, удивление 12%, интерес 11%. Самая низкая частота упоминания у эмотива вина — 1%. Столь низкие показатели упоминания данного эмотива могут объясняться субъективным неприятием переживания чувства вины: если гнев или страх могут быть субъективно приятны (страх от просмотра фильма ужасов, гнев как разрядка накопившегося напряжения), то вина всегда неприятна, разрушительна для личности, и потому это чувство не только стремятся избежать, но также и предпочитают маскировать под что-то иное, мне подавляющее.

Анализ содержания перечня наиболее частотных эмотивов в данных группах показал следующие значения частоты упоминания: любовь 79%, радость 78%, злость 55%, ненависть 53%, страх 49%, грусть 49%, удовлетворение 37%, печаль 36%, спокойствие 34%. Эти данные отчасти согласуются с классификацией Аристотеля 3], который среди многообразия чувств выделял: любовь, ненависть, желание, отвращение, радость, печаль, гнев, надежду, отчаяние, робость, смелость. За исключением последних двух понятий, которые характеризуют черты характера, этот перечень существенно повторяет наиболее частотные эмотивы подростков и юношей. Это сопоставление показывает, что интуитивный подход древнегреческого философа имел под собой некоторое обобщение, основанное на анализе житейской эмпирики. Обращает на себя внимание, что интеллектуальные эмоции, такие как удивление, интерес, любопытство, показали относительно низкую частотность в общегрупповых словарях испытуемых: от 19% до 8% соответственно.

Таким образом, к базовым эмоциям с точки зрения частотности использования тех или иных эмотивов в индивидуальных активных словарях носителей языка можно отнести интенсивные внешне ориентированные переживания (любовь, радость, злость, ненависть), пассивно-оборонительные реакции (страх, грусть, печаль), а также состояние отсутствия эмоций — спокойствие. В этом перечне очевидна дихотомия эмотивов первой группы: любовь-ненависть, радость-злость; однородность с точки зрения воздействия на организм и поведение реакций, маркируемых эмотивами второй группы; что касается эмотива спокойствие, можно предположить, что его относительно высокая частотность может рассматриваться как некоторый исходный, «нулевой» уровень проявления эмоциональности.

В целом, необходимо отметить, что ни одна из распространенных классификаций, выделяющих базовые эмоции, не получила своего полного отображения в активных словарях эмоций и чувств носителей языка. В четырех рассмотренных поло-возрастных группах каждый эмотив, за исключением радости, показал свой уровень частоты упоминания, при этом далеко не все эмотивы, выделяемые авторами как репрезентации фундаментальных эмоций [2, с. 3], смогли преодолеть рубеж в 50% общегрупповой частоты упоминания. Этот факт заставляет критично отнестись к предлагаемым наборам основных эмоций — очевидно, что спектр первичных чувств нуждается в пересмотре с позиций знаний, накопленных в перинатальной дифференциальной и возрастной психологии. Например, представляется важным рассмотреть такое переживание как доверие — именно это чувство, по мнению Э. Эриксона [3], маркирует благополучное проживание ребенком первого года жизни. Очень рано можно видеть в лицевой экспрессии детей раннего возраста обиду, огорчение. Эти эмотивы имеют в словарях обследованных групп довольно существенную частотность — свыше 15%, что позволяет рассматривать данные эмоции в качестве значимых форм приобретения ребенком эмоционального опыта.

Таким образом, материалы лингвистических исследований вербальных репрезентаций эмоций позволяют поставить важные вопросы о ревизии набора базовых эмоций, так как помимо трудов предложивших эти перечни исследователей, данные номинативы демонстрируют очень ограниченное использование носителями языка. Очевидно, что изначальное предположение о том, что наиболее базовые категории, рано сформировавшиеся в онтогенезе благодаря непосредственному опыту переживаний, будут наиболее частотно представлены в индивидуальных и общегрупповых перечнях эмотивов — получило очень ограниченное подтверждение. Это объясняется отчасти тем, что в период, когда исследователями были предложены указанные выше категории как наиболее обобщенно отображающие спектр переживаний личности, предметное поле феноменов, подлежащих рассмотрению психологией эмоций, не было определено. Фактически, исследователи умозрительно предложили некоторые подходы, которые, за неимением иных вариантов, со временем стали догмами, тормозящими движение научной мысли и экспериментальных разработок. Современные модели сознания и методы его исследования, разрабатываемы в рамках когнитивной лингвистики, психосемантики и ряда других междпредметных дисциплин позволяют обоснованно подойти к пересмотру и обновлению основ научного знания о составляющих эмоциональной сферы личности.

Список литературы:

1. Бабенко Л. Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1989. 184 с.
2. Данилова Н. Н. Психофизиология. М.: Аспект Пресс, 2004. 368 с.
3. Ильин Е.П. Эмоции и чувства. СПб.: Питер, 2002. 544 с.
4. Люсин Д. В. Эмпирический анализ категоризации эмоций // Вопросы психологии, 1999, № 2. С. 50-61.
5. Прохоров А. О. Психические состояния и их проявления в учебном процессе. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1991. 168 с.
6. Серкин В. П. Методы психосемантики. М.: Аспект Пресс, 2004. 207 с.
7. Экман П. Психология эмоций. СПб. Питер. 2010. 334 с.