ОТРАЖЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ СТЕРЕОТИПОВ В РУССКИХ НАРОДНЫХ СКАЗКАХ О ЖИВОТНЫХ (НА ФОНЕ КИТАЙСКИХ СТЕРЕОТИПОВ)

REFLECTION OF NATIONAL STEREOTYPES IN RUSSIAN FOLK TALES ABOUT ANIMALS (ON THE BACKGROUND OF THE CHINESE STEREOTYPES)

Chen Lifang

postgraduate, St. Petersburg State University,

Russia, St. Petersburg

АННОТАЦИЯ

Представлен анализ отражения национальных стереотипов, функционирующих в русской народной сказке, на примере сказок о животных. Общекультурный стереотип как ментальная единица отображает обобщенный образ реалии действительности, характерный для носителя культуры, что становится особенно важным при сопоставлении разных языковых сознаний. Обращение к специфике номинаций позволяет выявить национальные стереотипы-представления.

ABSTRACT

The study reflects national stereotypes functioning in the Russian folk tale, namely in fairy tales about animals. General cultural stereotype as a mental unit displays a generic image of the reality for the culture medium, which is especially important when comparing different types of linguistic consciousness. Analysis of the nominations specifics reveals national representation stereotypes.

Ключевые слова: национальный стереотип; народная сказка; животные.

Keywords: national stereotypes; folk tale; animals.

Народная сказка – один из самых популярных и любимых жанров русского фольклора, причем действующим лицом стал здесь не только человек, но и все живое. Изображая реалии, народная сказка придает им человеческие черты, но в то же время фиксирует и характеризует их специфические особенности, отражая «образ мысли» в самом широком понимании.

Известнейшим ценителем и собирателем русских народных сказок был А.Н. Афанасьев. В 1857–1862 годы им подготовлены сборники русских народных сказок. Уже в 1884 году вышел сборник другого собирателя, Д.Н. Содовникова, «Сказки и предания Самарского края». В этих сборниках можно познакомиться со сказками различных жанров, в том числе со сказками о животных.

Сказки о животных очень популярны и любимы в России. Скорее всего, причина кроется не только в традиционной любви к братьям нашим меньшим, но и в возможности опосредованно указать на проблемы в обществе и наметить пути для их решения. При этом сами образы животных и качества, которые традиционно за ними закреплены, сложились в рамках поэтической традиции и могут быть рассмотрены как стереотипные. Вслед за В.В. Красных мы придерживаемся мнения, что стереотип – это «некоторый образ-представление, это ментальная «картинка», некое устойчивое, минимизировано-инвариантное, обусловленное национально-культурной спецификой представление о предмете или о ситуации» [4, с. 178].

Обратимся к рассмотрению стереотипных представлений, нашедших свое отражение в этих сказках. Мы должны чётко очертить круг рассматриваемых вопросов. Во-первых, укажем на то, что объектом исследования стали номинации животных и их действия. Во-вторых, мы постарались, по возможности, выделить и рассмотреть общеизвестные стереотипы, оставив на периферии субъективное восприятие читающего текст. В-третьих, обозначим принципы и основные доминанты, которые можно выявить при сопоставлении фольклорных традиций двух стран – России и Китая.

Итак, согласно концепции В.И. Курашова, народная сказка является отражением ментальности конкретного народа и вбирает в себя все характерные для него особенности [5, с. 6]. В этом смысле комический эффект, например, становится ярким проявлением данного отражения, так как строится на определённой модели мира и оперирует языковыми и культурными стереотипами, присущими конкретной нации и недоступными представителям других культур [9, с. 51–53].

В этом столкновении мировоззрений, которое происходит при чтении народной сказки представителем иной культуры, отчасти кроется одна из причин культурного шока, который испытывают иностранцы, сталкиваясь с незнакомой традицией, которая, в частности, касается и литературных источников, каким, без сомнения, является сказка.

Совсем не редки случаи, когда носитель языка и иностранец по-разному реагируют на прочитанное в сказке или басне. Учитывая морально-этическую нагрузку этих жанров и особенности их построения, становится понятно, что непонимание самих принципов их функционирования ведёт к отсутствию должного отклика у иностранцев. Понятие комического эффекта и его природа у разных учёных описывается по-своему. Объединив основные понятия, приходим к выводу о том, что авторские окказионализмы и неологизмы, игра прямым и переносным значением, оригинальное называние вещей и понятий и другие лингвостилистические приёмы создают суть комического, помогают читателю быть вовлечённым в суть происходящего [2; 3].

Стереотипное мышление при этом способно как ускорять процесс декодирования текста носителем языка, так и существенно усложнять его в случае с иностранцами. Рассмотрим, к примеру, традицию номинации животных в русских народных сказках. С одной стороны, в русской сказке существует традиция называть животных по отчеству (Котофей Иванович [1, с. 51], Лизавета Ивановна [1, с. 51], Михайло Иванович [1, с. 52]). Отчество, как видно по примерам, чаще всего одно, что, вероятно, связано со стереотипным мышлением русских в этом направлении. С другой стороны, существует традиция называния по какому-то характерному признаку (Косолапый медведь [1, с. 47]). Некоторые случаи вполне укладываются в представление китайцев о данном животном (лиса-плутовка), другие же абсолютно не ясны по своей внутренней форме для носителя китайской культуры (косой заяц [1, с. 46]), а потому вызывают неожиданный комический эффект при переводе. Двойственность трактовки не только не способствует правильному восприятию, но и, напротив, способна ввести в заблуждение: заяц может бегать не прямо, а потому «косой» – характеристика стиля его передвижения, или это указание на его проблемы со зрением. Первое понятие характерно для китайской традиции, а второе – чрезвычайно комично звучит в случае перевода. В китайской культуре заяц ассоциируется с чем-то милым и трусливым, но никогда не связан с понятием «косой». Поэтому характеристика глаз зайца как косящих, являясь чуждым образом для китайского сознания, вызывает смех.

Стереотипность указанных имён подтверждается их повторяемостью в разных вариантах сказки, что наглядно видно в сборнике А.Н. Афанасьева. Следовательно, любой русский назовёт то или иное животное в рамках фольклорного дискурса именно так, как мы читаем в этих сказках. Механизм закрепления имени за героем сказки, как правило, опирается на фонетическое сходство имени с названием животного. (Петя-петушок [1, с. 48]). Ни у кого из русских не возникает сомнений в связи имени Михаил с медведем, так как уменьшительно-ласкательные формы у них совпадают – мишка. То же самое можем сказать и о Кузьме и козле, Пете и петушке.

Вместе с тем, существует ряд имён, которые не могут быть с лёгкостью этимологизированы или же потеряли подобное значение с течением времени. Например, Левон Иваныч [1, с. 52]. В этом случае в разных вариантах сказки появляется вариативность в названиях, что, в свою очередь, говорит об отсутствии какой-либо стереотипности при номинации.

Особая группа названий животных – семейные, близкие отношения (Брат Мишка [1, с. 61], Лисичка-сестричка [1, с. 11]). Лисичка-сестричка – устойчивое в сознании русского человека понятие, которое, впрочем, никак не может быть спроецировано и понято, например, китайцем, так как в китайской традиции лиса ассоциируется с умным, хитрым и проворным животным, чей образ, впрочем, не закреплён в конкретных текстовых источниках, но существует априори, как данность в сознании нации. Что касается медведя – Батюшка-медведюшка, то, вероятно, русские признают за медведем главную роль в лесу, а потому он является «отцом», «батюшкой». При этом ласковое обращение не только соотносится с таким обращением фонетически, но и выражает дополнительное ласковое обращение. Говоря о закреплении образа лисицы в литературе, отмечаем работу Пу Сунлин «Ляочжай чжи-и» («Повести о странном из кабинета Ляо»), где лисица – оборотень. Ее образ – красивая девушка. Заметим, это не сказка, а фантасмагория. Тем не менее, в процессе чтения русской сказки носителем китайского языкового сознания происходит наложение одного понятия на другое, что затрудняет восприятие текста иностранным учащимся.

Чтобы правильно декодировать текст, иностранец должен пойти на слом своего стереотипа и сознательное восприятие чуждого его культуре понятия. Это существенно замедляет процесс чтения (или может привести к неверной интерпретации всего текста).

В следующую группу названий животных, которая требует нашего внимания, отнесем названия, которым присущи экспрессивность и субъективизм. В той или иной степени эти качества свойственны всем группам, но здесь мы говорим об их эксплицитном выражении (пример: «Я – лисичка-сестричка, пустите переночевать» [1, с. 12] / -Здравствуй, кумушка! – Здравствуй, куманек! / «Как мне, батюшка-медведюшка, не плакать! ...» [1, с. 45] / Марсище-козлище [1, с. 57]). Отождествление животного с человеком часто происходит не напрямую посредством приписывания каких-либо человеческих навыков или даже профессии. Это особенно интересно в плане соответствия китайской традиции.

Теперь перейдём к анализу действий, совершаемых животными. Очевидно, что приписывание способности говорить или заниматься домашним хозяйством – характерной бытовой деятельностью человека – укладывается в рамки сказки. Вместе с тем сочетание несочетаемого – залог успеха комического эффекта. (Лиса-повитуха [1, с. 21], Лиса-исповедница [1, с. 27]). Параллели с китайской сказкой в этом случае очевидны, так как принципы комического везде одинаковы.

В заключение укажем на существенные несоответствия между русским и китайским понятийным полем, что ведёт к отсутствию понимания русских сказок в общем и комического эффекта в них, в частности, со стороны китайских студентов. В этой связи в группах с однородным национальным составом студентов должна проводиться более серьёзная работа непосредственно перед началом чтения сказки.

С точки зрения результатов подобной работы и чтения как такового отметим чрезвычайную важность затронутой проблемы, так как подобные явления знакомят иностранца с русскими стереотипами и их мышлением в той или иной ситуации.

Список литературы:

1. Афанасьев А.Н. Народные русские сказки в трёх томах Т. 1. – М.: Наука, 1985. 511 с.
2. Васильев Л.М. Современная лингвистическая семантика. – М., 1990. 176 с.
3. Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. – М., 1981. 319 с.
4. Красных В.В. Этнопсихология и лингвокультурология: Курс лекций. – М.: ИТДГК «Гнозис», 2002. 284 c.
5. Курашов В.И. Философские смыслы и русская ментальность в русской волшебной сказке // Журнал практического психолога. – 2000. – № 10–11.
6. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. – М., 1976. 321 с.
7. Пропп В.Я. Русская сказка. – Л.: Лениздат, 1984 – 263 с.
8. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. – М.: Лабиринт, 2000. 336 с.
9. Прохоров Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. – М., 1996. 216 с.
10. Шеллинг Ф.Й. Сочинения в двух томах – М., 1989. 640 с.