ДЕОНТОЛОГИЯ ЖУРНАЛИСТИКИ: ОТ ЛОМОНОСОВА ДО ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА XXI ВЕКА

Винская Людмила Андреевна

доцент кафедры журналистики ИФиЯК СФУ, г. Красноярск

E-mail: 

Развитие информационных технологий привнесло в сферу рас­пространения информации не только плюсы, но и минусы. Если еще совсем недавно монополией на передачу информации обладали только СМИ (газеты, журналы, телевидение, радио), то теперь практически любой может при помощи Интернета оповестить мир, о чем угодно. Это следствие очередного освобождения текста, и именно оно стреми­тельно разрушило устоявшуюся модель передачи информации, ее отбора и редактирования. Новые возможности ее производства и распространения изменили мир кардинально. Это первая адаптема современного медиасообщества, которую нельзя не учитывать. Адаптема (по определению Андрея Мирошниченко) — ключевой фак­тор неизбежных изменений, осознание которого позволяет привыкнуть к будущему и управлять настоящим. Одна из адаптем и объясняет, какую роль сыграло третье освобождение текста. Мирошниченко выде­ляет три периода глобального освобождения текста. Первое — создание демотического письма в Древнем Египте. «Это было освобождение письменности. Письмо стало доступно за пределами дворцов и храмов. В результате они утратили монополию на информа­цию. Процесс шел несколько столетий и привел к крушению царств. Следом выросли новые цивилизации, вооруженные фонетическим письмом: Греция захватила умы, а Рим — земли. Второе освобождение текста связано с Гутенбергом. Печать удешевила книги, дала простым людям доступ к Библии. Это было освобождение чтения. Началась Реформация, последовали религиозные войны, политические революции, научно-технический прогресс. Возникло современное общество. Сегодня мы переживаем третье освобождение текста — освобождение авторства. Компьютеры, объединенные в сеть, дали любому человеку ничем не ограниченное право сообщать другим свои мысли» [10].

Можносказать, что произошло не просто освобождение текста, а абсолютное его освобождение. В медийное пространство, наряду с качественной информацией, ежесекундно вбрасываются компромат, клевета, оскорбления, мат, непристойные фотографии, видеоролики, безграмотные реплики и грубые комментарии, бездоказательные обвинения и т. д. Мутный поток не знает преград. Он сметает все на своем пути. Освобождение текста обернулось кабалой, а то и духовной гибелью для миллионов. Многие, правда, даже не замечают, что подх­вачены грязным потоком, он стал для большинства обычной средой обитания. Произошла подмена истинных ценностей мнимыми. И с каждым днем этот поток набирает мощь. Вот почему сегодня, как никогда, становится актуальной проблема распространения и утверж­дения в сфере журналистики деонтологических правил — кодексов профессиональной чести…

История деонтологии журналистики начинается с Ломоносова. Хотя, когда он в середине XVIII века составлял свод этических правил для журналистов, деонтологии как таковой не существовало. Просто Ломоносов, как всегда, опередил свое время. Этот термин был введен в обиход много позже — в XIX веке благодаря британскому ученому Иеремии Бентаму, и распространился после издания его книги «Деонтология, или Наука о морали» (1834). А еще позже деонтологию стали отличать от аксиологии — учения о моральных ценностях. Но в данной статье мы затронем лишь деонтологию журналистики.

Существует немало определений понятия «деонтология журна­листики» (от греч. deon — долг, deontos— должное + logos — учение). Декан факультета журналистики Уральского госуниверситета Б. Н. Ло­зовский определил её как систему «требований, норм, принципов должного профессионального поведения журналиста; свод правовых и этических норм ответственного поведения работников СМИ» [7, с. 55].

Профессор журфака МГУ Е. П. Прохоров дал свою трактовку по­нятия: «это совокупность «обслуживающих» журналистский долг обязанностей и норм их выполнения вне зависимости от их осознания, как некой системы категорических императивов журналистского пове­дения, заданных природой СМИ, действующих в той или иной ситуа­ции» [11, с. 296].

«Деонтология — это раздел этики, рассматривающий проблемы долга и ответственности, нравственных принципов поведения, — утверждает составитель «Энциклопедического словаря СМИ» А. А. Князев. — Актуальность этих проблем для журналистики фикси­руется в исследованиях по коммуникативистике в основном сторонни­ками теории социальной ответственности. Новые грани этой проблемы начали возникать в условиях развития мультимедиа и информацион­ных супермагистралей, когда переосмыслению стали подвергаться многие коренные понятия, например, авторство или текст» [4, с. 164].

Не вдаваясь в частности, отметим, что эти и другие определения заключают в себе примерно одинаковое по своей сути толкование тер­мина. Практически всегда при упоминании о деонтологии ключевыми являются понятия — «нравственность», «долг», «ответственность», «норма» и т. д.. Опорная категория деонтологии — «должное»: то, что человек принимает для исполнения сам, по собственной воле. Каждый из членов профессионального сообщества делает моральный выбор, который и лежит в фундаменте профессионального самосознания.

Но, к сожалению, деонтология как система знаний о «должном» поведении журналиста, о его «нравственных параметрах», о взаимо­отношениях между людьми не вошла в практический профессиональ­ный обиход в той мере, в какой она должна была бы войти. В универ­ситетских программах не было деонтологии журналистики. Её касались вскользь, она не изучалась в высших учебных заведениях как самостоятельная дисциплина. И только недавно в программе магистра­туры деонтологии было отведено, пусть и скромное по объему, но все же отдельное место. А то, что медиасообщество нуждается сегодня в четком понимании системы саморегуляции, неоспоримо.

Свобода печати уже давно воспринимается множеством журна­листов как вседозволенность, а СМИ в большинстве своем перестали выполнять консолидирующие и просветительские функции. Наоборот, медиаструктуры массированно, методично и с неприкрытым цинизмом разрушают основополагающие нравственные устои государства и общества, не предлагая взамен ничего созидающего. Так что самое время университетским программам факультетов журналистики обра­титься к наследию Ломоносова, к его четким деонтологическим постулатам в сфере СМИ.

Медиасообществу даже не надо придумывать что-то новое: великий ученый и блестящий журналист еще в семидесятых годах XVIII века указал всем СМИ будущих столетий (даже тем, о которых тогда никто и не подозревал, — ТВ, интернет-газеты, радио) четкий вектор развития. Остается только следовать ему, выполняя свой долг перед обществом и учитывая появление новых медиатехнологий.

Многогранность таланта М. В. Ломоносова как междисциплинар­ного ученого признана мировым сообществом уже давно, но есть сфера, в которой роль Михаила Васильевича до сих пор не получила должной оценки. Это сфера общественных коммуникаций. Именно Ломоносов первым в истории мировой журналистики создал полноценный деонтологический документ, который, по сути, и стал основой современной системы саморегуляции мирового журналистс­кого сообщества. Именно Ломоносов первым заговорил серьёзно и бескомпромиссно о социальной миссии журналистики.

Нельзя не согласиться с деканом факультета журналистики Московского государственного университета, профессором Е. Л. Вар­тановой, которая назвала Ломоносова «создателем журналистских стандартов» и которая считает, что в журналистике вклад Ломоносова пока недооценен: «так увлеклись величием его фигуры энциклопе­диста и просветителя России, что упустили, какое влияние он оказал на развитие публичных коммуникаций — внутри общества и между обществом и властью» [5].

Эта мысль легко подтверждается историческими фактами и деятельностью ученого в области прессы того времени не только как журналиста и редактора, но и как аналитика, который поставил в своё время перед масс-медиа ряд основополагающих проблем (заметим, что эти же проблемы в полной мере актуальны и в XXI веке). Ломоносов имел полное право на создание документа — с ярко выраженными императивными установками — для корреспондентов, поскольку сам был журналистом-практиком высокого класса. То же самое можно сказать о Ломоносове-редакторе. Его деонтологические (уточним еще раз — не имеющие отношения к юриспруденции) законы были осно­ваны на собственной практической деятельности. Когда Ломоносов вернулся из-за границы в Россию, он сначала стал сотрудничать как переводчик и поэт со специальным приложением к газете «Санкт-Петербургские ведомости» — первым отечественным научно-популярным журналом «Примечания к Ведомостям» (в 1765—1766 гг. был переиздан в Москве под названием «Исторические, генеало­гические и географические примечания в Ведомостях, издаваемые в Санкт-Петербурге при Академии наук с 1729 по 1740 гг.»), в котором публиковались не только материалы, посвященные науке, но и различные статьи по вопросам искусства и литературы. Его творчество было замечено, и весной 1748 года Академия наук доверила Ломоно­сову редактировать «Санкт-Петербургские ведомости», при которой и выходил журнал. Правда, как редактор он был поставлен в определенные рамки. Ему предписывалось свыше «в писании от всякого умствования и предосудительных экспрессий удерживаться». Но, как известно, нрав Михаила Васильевича был полон и ориги­нального умствования, и вполне здоровых экспрессий, поэтому такой жёсткий, говоря современным языком, формат издания его тяготил.

Вполне естественно, что Ломоносов приложил немало трудов к учреждению журнала более свободного формата. Так под эгидой Академии наук увидел свет первый в России солидный научно-литера­турный журнал «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие», в уставе, или программе, которого значилось, что на страницах будут появляться «сочинения, какие только обществу полез­ны могут быть». Эти факты ярко характеризуют Ломоносова как журналиста, который обладал и стремлением к независимости в суждениях, то есть к свободе слова и печати. Но в то же время он осоз­навал свой журналистский долг и ответственность перед обществом, предполагая печатать сочинения полезные.

Уже в данном случае просматривается один из признаков профессиональной саморегуляции, когда издатель добровольно, вне юридических рамок, создаёт закон, которому сам же и намерен следовать — без всякого давления или принуждения извне, что, однако, не мешает проявлению в сочинениях признаков «умствова­ния». Опять Ломоносов опередил время, выступив зачинателем такого явления в журналистике, которое в XXI веке получило название «инфотеймент» — увлекательная (развлекательная) информация.

Девиз знаменитой ВВС — британской вещательной корпорации — «Сообщать. Поучать. Развлекать» нынче многими преподносится как нечто новое. Однако, справедливости ради, уточним, не умаляя достоинств ВВС: пальма первенства всё же принадлежит нашему великому соотечественнику Ломоносову. Всё новое — это хорошо забытое старое. Но если британцам подобную забывчивость можно простить, то россиянам грех не знать, кто стал создателем инфотей­мента, причем качественного, без примеси «глянцевого пустозвонст­ва». Ломоносовский журнал «Ежемесячные сочинения…» действи­тельно служил пользе и увеселению, донося до аудитории обществен­но значимую информацию, что и является одной из основных функций социально ответственной журналистики.

Относясь добросовестно ко всему, за что он брался, ученый М. В. Ломоносов и в сфере журналистики проявил себя человеком, отвечающим за свои поступки, который следует общечеловеческим и профессиональным этическим установкам, требуя того же и от других. Но следует подчеркнуть, что этических правил журналистики, сформу­лированных и закрепленных на бумаге, в то время не существовало ни в одной стране мира. Ломоносов первым ощутил необходимость их создания и предложил правила, которые, кстати, присутствуют в том или ином виде во всех кодексах журналистской этики масс-медиа XXI века. Как великие шахматисты видят партию на несколько ходов вперед, так и гениальный ученый интуитивно предугадывает, иногда не осознавая того в полной мере, что его открытие, теория, гипотеза окажутся востребованными в будущем.

Статья М.В. Ломоносова «Рассуждение об обязанностях журна­листов при изложении ими сочинений, предназначенных для поддержания свободы философии» стала первой работой мировой журналистики, которая и оказалась фундаментом деонтологии современной эпохи мультимедиа (написанная в 1754 г. на латинском языке, она была опубликована в 1755 г. на французском И. Г. С. Формеем, издателем журнала «Nouvelle Bibliothèque germanique, ou L’histoire littérairedel’Allemagne, delaSuisseetdespaysduNord» — «Новая немецкая библиотека, или Литературная история Германии, Швейцарии и северных стран», выходившего в Амстердаме. Поводом для ее написания стала статья, видимо, лейпцигского профессора А. Г. Кёстнера, опубликованная в 1752 г. в журнале «Commentarii de rebus in scientia naturali et medicina gestis» — «Записки об успехах естественных наук и медицины», нелестно и главное несправедливо отозвавшегося о трудах Ломоносова «Размышления о причине теплоты и холода» и «Опыт теории упругой силы воздуха», опубликованных в 1750 г. и «в которых излагалась его теория вещества и молекулярно-кенетическая теория теплоты и газа». Как отмечал Формей, посылая Ломоносову оттиск данной статьи, «сие была должность, чтобы защитить cтоль праведное дело от таких неправедных поносителей»).

Ломоносов в этой статье анализирует лишь одну из сторон деятельности журналистов, которую он считал наиболее ответственной и серьезной. Он говорит об их участии в распространении научных знаний и о методах оценки научных трудов. Но это произведение в полной мере можно отнести к любой сфере журналистской деятельности. Более того — она легко проецируется и на интернет-издания XXI столетия, и на социальные сети, и на современные телерадиопрограммы, имеющие отношение не только к науке. Получается, что сравнительно небольшая по объему ломоносовская публикация вмещает в себя все деонтологические проблемы мирового медиасообщества.

Ломоносов столь подробно проанализировал и столь четко обоз­начил обязанности журналиста, доказав их — практическую и нравст­венную — необходимость, что буквально все из направлений, на которые он обращал внимание своих современников, подчеркнём еще раз, актуальны и в наше время. Причем не просто актуальны. Они — по сути своей — современны!

Первую часть статьи Ломоносов посвятил полемике (поводом для нее стала статья, опубликованная в «Беспристрастном Гамбургском Корреспонденте», нелестно и главное несправедливо отозвавшаяся о Ломоносове), рассуждениям о науке и журналистике. И тут он ярко проявил себя не только как опытный публицист, который умело пользуется приемами аналитических жанров, но и как фельетонист, в арсенале которого и ирония, и сарказм. Но насмешливые фрагменты всегда подкреплены фактами, аргументами, поэтому ничего общего не имеют с легкомысленным пустословием. Да, оценки Ломоносова временами резки, но не оскорбительны. И хотя эта часть касается нау­ки, статью следовало бы целиком рекомендовать будущим сотруд­никам редакций для прочтения.

А во второй части «Рассуждения об обязанностях журналиста…» Ломоносов предложил семь основополагающих правил, которыми, по его мнению, должны руководствоваться журналисты.

Автор «Рассуждения…» отмечает, в частности, что журналы — это еще одно средство просвещения, которое могло бы «также очень благотворно влиять на приращение человеческих знаний», как влияют книги. И обязанность журналов, убежден ученый, «состоит в том, что­бы давать ясные и верные краткие изложения содержания появляю­щихся сочинений». Но при этом он не исключает необходимость «справедливого суждения либо по существу дела, либо о некоторых подробностях выполнения». Однако журналы, конечно же, сами по себе не могут выполнять просветительскую функцию без сознательности журналистов. «Силы и добрая воля — вот что от них требуется. Силы — чтобы основательно и со знанием дела обсуждать те многочисленные и разнообразные вопросы, которые входят в их план; воля — для того, чтобы иметь в виду одну только истину, не делать никаких уступок ни предубеждению, ни страсти».

Ломоносов скрупулезно один за другим разбирает все промахи самонадеянного автора, наглядно показывая, как опасен для общества «невежественный или несправедливый критик». Увы, такими опаснос­тями нынче заполнено все медиапостранство третьего тысячелетия. Получается, опять Михаил Васильевич увидел развитие событий на несколько веков вперед.

Современно звучит и утверждение Ломоносова о многочис­ленных западных второсортных журналах, которые оттеснили и затми­ли лучшие — серьезные и качественные — издания. Разве не это же явление наблюдаем сегодня, когда журналисты судят обо всем, не заботясь, насколько правдивы, компетентны и тактичны их суждения? Как будто именно к ним обращается Михаил Васильевич из века восемнадцатого, призывая помнить об обязанностях журналиста, кото­рый «не должен торопиться выносить свой приговор без основатель­ного допроса подсудимых и увлекаться выискиванием вины там, где ее совсем нет» [8, с. 201—232].

Свою статью Ломоносов завершает конкретными правилами, которые и являются деонтологической основой для современных нам СМИ. В первом правиле Ломоносов советует каждому, кто берется судить о чужой работе, взвесить свои силы и возможности, перед тем как приступить к оценке чьего-либо сочинения. Рецензент должен быть компетентен в той сфере, о которой хочет писать. Если рецензия касается научных статей, то он должен обладать хотя бы базовыми научными знаниями. Вместо словосочетания «научных статей» можно поставить название любой сферы — балет, экономика, юриспруденция и т.д. Всё это требует от журналиста хотя бы базовых знаний.

М. В. Ломоносов еще в XVIIIвеке придумал универсальную формулу, которая легко вписывается и в сферу нынешней мультиме­дийной журналистики. Можно с уверенностью утверждать, что сейчас ломоносовские правила еще более актуальны, чем прежде, потому что СМИ получили благодаря стремительному развитию информационных технологий неограниченную свободу, но далеко не всегда они поль­зуются ею во благо общества. Это объясняется просто: журналисты часто подменяют понятие свободы как таковой пониманием свободы от всяких нравственных принципов. Одним словом, вседозволен­ностью. Они забывают о деонтологических законах профессионально­го сообщества, а то и вообще игнорируют их.

Второе правило, которое предлагает М.В. Ломоносов, — макси­мальная объективность суждения. Он настоятельно советует не требо­вать, чтобы авторы, о которых журналисты берутся судить, рабски подчинялись мыслям, которые властвуют над пишущими о них.

В третьем правиле Ломоносов говорит об осмотрительности при оценке статей, уже одобренных научным обществом. Прежде чем бранить и осуждать, советует он, следует не один раз взвесить то, что скажешь, для того чтобы быть в состоянии, если потребуется, защитить и оправдать свои слова. От себя добавим: осмотрительность и тактичная осторожность никогда еще не мешали корреспондентам. Занимаются ли они научными проблемами, освещают ли культурные мероприятия, вопросы педагогики, межнациональные отношения — всегда требуется осмотрительность, дабы не навредить своей статьёй или репортажем обществу и самому не попасть впросак.

Четвертое правило напоминает о важности гипотез в науке. Осуждать еще не доказанные теории обозреватель не должен, ведь кто знает, как и чем обернётся предположение ученого в будущем...

Пятое правило посвящено недопустимости плагиата. Ломоносов как будто предвидел, что этот недуг будет поражать одно поколение журналистов за другим. Именно это мы и наблюдаем последнее время. Плагиат регулярно поражает даже авторитетные издания.

Одна из самых респектабельных ежедневных газет мира The New York Times, рядом с титулом которой значится слоган «Все новости, достойные печати», публично признала в 2003 году, что её 27-летний репортер Джейсон Блэр занимался плагиатом. Была создана специаль­ная комиссия, которая тщательно исследовала инцидент. Результаты работы комиссии были опубликованы и заняли около пяти газетных полос. Выяснилось, помимо прочего: около 36 статей молодого журна­листа были построены на вымышленных фактах. Газета тогда призна­ла, что это самая печальная страница в ее 152-летней истории. «Гигантским фингалом» на репутации назвал случившееся издатель The New York Times Артур Окс Сульцбергер. Если учесть, что газета одновременно является одним из самых цитируемых изданий в СМИ всего мира, то это «фонарь» под глазом не только американской журналистики. За последние полгода, по словам Блэра, он объездил 20 городов в шести штатах США, а на самом деле не отходил от компьютера и мобильного телефона в своем доме в Нью-Йорке. Он слал в газету душераздирающие репортажи о зверствах «вашингтонс­кого снайпера», о горе родственников солдат, погибших в Ираке, о страданиях раненых морских пехотинцев в военно-морском госпитале. Но на самом деле не видел их в глаза, а материалы создавал, с помощью статей, напечатанных в других газетах, и собственной фантазии. Кроме того, Блэр получал в газете денежную компенсацию за свои дорогостоящие якобы вояжи по стране. Когда газета из Сан-Антонио обвинила его в переписывании репортажа о родственниках солдата, погибшего в Ираке, редактор потребовал от Блэра: «Посмотри мне в глаза, признайся. Или опиши дом родственников». Не смутив­шись, Блэр описал и красный джип у дома, и розы в саду. Как потом выяснилось, все это он видел на фотографиях в Интернете [3]. А через несколько лет The New York Times получила еще один «фингал»: на плагиате попался другой молодой репортер Закери Ков. Эта после­довательность — свидетельство того, что урок не пошёл впрок. Можно привести и примеры из других изданий, их, к сожалению, достаточно.

Некоторые винят в этом информационные ресурсы, позволяющие мгновенно найти необходимую информацию и столь же быстро скопи­ровать ее. Однако, нам кажется, беда в другом. В отсутствии нравствен­ной платформы. Именно о ней и писал в своей статье Ломоносов, когда утверждал, что журналист должен высказывать собственные мысли, иметь собственные суждения, а не красть их у других, выдавая за свои.

Шестой пункт напоминает об уместности и добросовестности критики, а седьмой о том, журналисту не должна быть свойственна гордыня и он должен, что называется, знать свое место.

Припоминая последние крупные скандалы с участием крупных СМИ, можно с уверенностью сказать, что предупреждение Ломоносо­ва оказалось провидческим. Репортеры XXI века наглядно показали, что может случиться, если гордыня возьмет верх над профессио­нальным и нравственным долгом и если журналист возомнит себя выс­шим судьей, обладателем истины в последней инстанции, которому позволено вмешиваться во всё и вся, в том числе в личную жизнь других людей. Причем — любыми средствами и при любых обстоятельствах.

Что из этого может получиться, мы уже знаем на примере одного из старейших британских изданий с миллионными тиражами корпорации Руперта Кейта Мердока NewsoftheWorld. Газета, основанная в 1843 году, под давлением общественного мнения вынуждена была принять решение о самоликвидации! Это произошло после того как всплыли на поверхность неприглядные действия ее репортеров, прослушивавших телефонные разговоры, подкупавших должностных лиц, чтобы получить «жареные» факты о жизни как известных персон, так и простых британцев. Налицо было грубое вмешательство в личную жизнь…

И еще об одном явлении предупреждал нас великий соотечест­венник — об опасности продажной журналистики, подчеркивая, что журналист должен обладать высокой нравственной культурой. Увы, сейчас продажность в медиасфере всех видов и рангов «правит бал».

Если сегодня обратиться к деонтологическим документам любых медиасообществ, то можно без труда заметить, что все они базируются на правилах, которые сформулировал великий русский ученый М. В. Ломоносов.

Некоторые пытаются возразить, что это не так: мол, Ломоносов тогда не имел возможности учесть, какими техническими возможнос­тями будут обладать СМИ, и потому авторство ряда правил можно все-таки отдать журналистам XX—XXI вв. В частности, называются такие деонтологические правила: «корректно используй фотографии», «не интервьюируй несовершеннолетних без согласия их родителей или опекунов», «не вмешивайся в частную жизнь, в чужое горе или шок» и т.д. Довольно часто при этом вспоминают «Рекомендации продюсерам ВВС — 2000». Эта корпорация, безусловно, заботится о точности, о правах авторов, об уравновешенном взгляде на людей и культуру Великобритании, о том, чтобы программы не оскорбляли чувств слу­шателей и зрителей, не пропагандировали антисоциальные поступки. Спору нет: правила ВВС хороши, но можно привести множество при­меров, когда сотрудники корпорации с легкостью нарушали их, причем весьма грубо и преднамеренно, не заботясь о чувствах людей… [9].

Так, ВВС в 2009 году наказана штрафом в 150 тысяч фунтов стерлингов за непристойные шутки ведущих Рассела Бранда и Джонатан Росса, которые прозвучали в эфире Radio 2 в октябре 2008 года. Наказание наложило Управление по коммуникациям (Office of Communications, или Ofcom), которое осуществляет контроль за дея­тельностью электронных СМИ. Скандал разгорелся после звонка веду­щих на автоответчик 78-летнего британского актера Эндрю Сакса. Они оставили ему несколько непристойных сообщений, а Бранд открыто заявил, что переспал с внучкой Сакса, 23-летней Джорджиной Бейли.

Вернувшись после отлучения от эфира в студию Джонатан Росс вновь вызвал гнев радиослушателей. В прямом эфире продюсер Энди Дэвис рассказал Россу, что недалеко от его испанской виллы живет старушка, которая увидев его, набрасывается на него с объятиями и поцелуями, так что Дэвису приходится иногда скрываться от нее в доме. В ответ Росс предложил коллеге подарить старушке в виде благотворительности «последнюю ночь перед могилой».

Сын действительно проживающей в этом испанском селении 86‑летней женщины, которая уже три года страдала слабоумием, обратился в редакцию с жалобой. Хотя в эфире не прозвучало имени его матери, он назвал шутку ведущего «непростительной и оскорбительной». К требованию уволить Росса присоединились многие радиослушатели, посчитав­шие, что подобным высказываниям не должно быть места в эфире ВВС.

Представители радиовещательной корпорации на этот раз встали на защиту Росса, заявив, что он не имел в виду конкретного человека, и у него не было намерения лично оскорбить кого-либо. Странная логика… Даже если бы ситуация была выдумана от начала до конца, она все равно оскорбила бы чувства аудитории.

Конечно, современные деонтологические документы стараются учесть разнообразие технологий и приемов, которые могут навредить аудитории, и прописывают это в своих кодексах. Но это же лишь детали целого. Стоит вчитаться в статью Ломоносова, чтобы убе­диться: все выработанные им семь деонтологических правил — это и есть целое, которое можно дополнять новыми деталями, учитывая технологические инновации.

Как заметил профессор Технического университета Берлина Норберт Больц, на закате «галактики Гутенберга» открывается не только «перспектива новой устной культуры, но и перспектива нового цифрового мира. Компьютер знаменует собой медиатехнический прорыв, сопоставимый по своей значимости только с технологией Гутенберга» [1, с. 10]. Значит, всё-таки примитивная, по современным представлениям, гутенбергова технология стоит в одном ряду с тем, что принесла нам всеобщая дигитализация. Значит, Гутенберг по-прежнему в цене. Тогда что уж говорить о таких константах как профессиональный долг, добросовестность, ответственность, которые Ломоносов предложил положить в основу журналистской профессии. При самых «продвинутых» технологиях эти категории должны играть первостепенную роль и иметь непреходящую ценность, иначе, рано или поздно, рухнет любой мир, пусть даже он будет построен с помощью самых сверхсовременнейших технологий.

По утверждению известного итальянского философа и писателя Дж. Ваттимо, «общество, в котором мы живем, является обществом всеобщей коммуникации, обществом массмедиа» [2, с. 128].

Журналисты узурпировали право передачи гражданам инфор­мации. Если раньше фундамент человеческого мировоззрения состав­ляли непосредственный практический опыт и сведения, полученные в ходе личных контактов, то теперь процесс его формирования ограничился узким сегментом личных контактов и набором внешних источников информации. Люди начинают выстраивать собственную личность из информации, которую получают через разные каналы. Мировоззрение в этом случае складывается из множества образов и моделей поведения, полученных из СМИ. Регулярное нарушение журналистами профессиональных стандартов, использование дегума­низирующих методик создает опасность для духовного здоровья общества, да и для самих медиа. Чтобы вернуть стандарты, журна­листике необходимо решить ряд нормативных задач. Мировоззрен­ческой основой для новой концепции должна стать гуманизация общественного сознания…[6, с. 82].

Мир меняется, меняются и медиатехнологии, но неизменны непи­саные законы нравственности, поэтому редакторам и корреспондентам необходимо помнить про богатое наследие прошлого и применять его на практике. Ведь именно оно — в том числе и работы великого Ломоносова — определило развитие журналистики не только в России, но и во всем цивилизованном мире.

Список литературы:

1. Больц Н. Азбука медиа. М.: Изд-во «Европа», 2011. — С. 10.
2. Ваттимо Дж. Прозрачное общество. — М.: Полис, 2003. — C. 128.
3. Злобин А. Все новости, достойные печали. [электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://www.vremya.ru/2003/84/12/35969.html
4. Князев А. А. Энциклопедический словарь СМИ. — Бишкек: Изд-во КРСУ, 2002. — С. 164.
5. Колесниченко А. «Ломоносов бы в университет сейчас не поступил» — Интервью с деканом журфака МГУ Е. Вартановой // Новые Известия. 18 ноября 2011. [электронный ресурс] Режим доступа: URL: http://www.newizv.ru/culture/2011-11-18/154786-dekan-fakulteta-zhurnalistiki-mgu-elena-vartanova.html
6. Куртц П. Гуманизм и скептицизм — интеллектуальные парадигмы третьего тысячелетия. — М.: Логос, 2001. — C. 82
7. Лозовский Б. Н.Журналистика: краткий словарь. — Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2004. — 116 с.
8. Ломоносов М. В. Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии // Его же. Полн. собр. соч. Т. 3. — М., Л., 1952. — С. 201—232, 538—543; то же. Т. 3. М., СПб., 2011. — С. 97—108, 297—301..
9. Малахов И. «Сторожевые псы» британской журналистики // Журналист, 1998. № 9—10.
10. Мирошниченко А. Адаптемы медиа. Закат отрасли, расцвет навыка. [электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://slon.ru/future/adaptemy_media_zakat_otrasli_rastsvet_navyka-689523.xhtml
11. Прохоров Е. П. Журналистика и демократия. — М.: 2001. — С. 296.