СИСТЕМА ПЕЙЗАЖНЫХ ОБРАЗОВ В РОМАНЕ Г. ЛЕЗГИНЦЕВА «ЧЕЛОВЕК С ГОР»

Гаджимурадова Таиба Эверестовна

канд. филол. наук, доцент ДГУ, г. Махачкала

E-mail: 

Особое место в художественном наследии Георгия Лезгинцева занимает роман «Человек с гор», посвящённый зарождению революционного движения в Дагестане. Герои романа — дагестанские большевики — вместе со своими русскими товарищами вступают в борьбу против местных богачей за социальное и национальное освобождение. Действие романа происходит в горных аулах, городах, шахтах и рыбных промыслах Дагестана после поражения революции 1905—1907 годов. В центре внимания автора — судьба молодого горца Магомеда, который под влиянием местных революционеров и русского большевика Мирона приобщается к революционной борьбе.

Изобразительная палитра писателя весьма красочна. Поэтому нельзя обойти вниманием яркие и сочные картины природы, оставляющие неизгладимое впечатление.

Пейзаж в литературеявляется одним из самых мощных средств создания воображаемого мира произведения, важнейшим компонен­том художественного пространства и времени. Лезгинцев, активно используя пейзаж в романе как внесюжетный элемент, преследовал, на наш взгляд, следующие цели: живописные картины природы могли быть фоном для основного действия, одним из средств раскрытия душевных переживаний героя, способом передачи отношения автора к происходящему (авторские раздумья о мире и человеке).

Значимым в восприятии художником мира становится свет в пейзаже. В романе Г. Лезгинцева вполне мирно сосуществуют солнечный и лунный пейзажи. Солярных пейзажей в романе достаточно много. В начале романа солнце освещает идиллическую картину: «Воздух был настоян на ароматах разнотравья. Холмы в долине покрывала зелень, пестрели жемчужинами цветы, цветущие плодовые деревья были словно облиты пурпурным дождём. Внизу, где прыгали по камням жёлтые воды Курах-чая, около каменного здания мельницы, в зелёных сумерках рощи состязались соловьи. Серебри­лись, словно купола мечетей, миндальные деревья, а рядом с ними минаретами возвышались стройные пирамидальные тополя. Спасаясь от зноя под широкоплечими дубами, сбилась большая отара чёрных, белых и серых овец, уткнувших головы друг под друга. Ещё ниже по долине, за мельницей, стояли в болоте сонные буйволы — лениво бодались, оглашая округу протяжным мычанием» [1, с. 4].

Идиллический пейзаж, передаваемыйспокойным повествова­нием, сообщает о размеренном ходе природного времени, отражает оптимистический настрой автора. Как известно, солнечные пейзажи могут воссоздавать реальную природу или быть символическими, выражая, например, идею прочности устройства Земли и Вселенной, превосходства жизни над смертью.

Писатель не обошёл своим вниманием и лунарный (лунный) пейзаж. Луна в художественных произведениях чаще используется для создания элегического настроения, погружения читателя в мир тоски, печали, грез. Лунный пейзаж задает тему вневременного пространства; это сфера нарождения стихий, личности как самостоятельной субстанции, единственно могущей постигнуть глубинный смысл мироздания. Выбор именно лунного образа может говорить о миросозерцании автора [4].

В ночное время суток семья Гуссейна спасается от чумы в горах. В используемом Лезгинцевым лунном пейзаже определяется время («луна поднялась высоко над мрачным Шахдагом»), место событий («еле заметная горная тропка»). Ночной пейзаж имеет и звуковое оформление — «послышалось журчанье ручейка, зажатого между мшистыми валунами» [1, с. 72]. Атмосфера ночи передает и психологическое состояние героя и его семьи. В селении они оставили заразившегося чумой Абдурахмана. Спасая семью, Гуссейн ни на секунду не забывает о сыне. На следующий день Магомед принёс в пещеру добычу. «Добычи хватит семье на долгое время» [1, с. 73]. С этими мыслями Магомед, увязавшись за Гуссейном, отправляется в зачумленный аул. Атмосфера ночи создаёт ожидание чего-то таинственного, ещё не ведомого герою, на грани жизни и смерти. Лунный пейзаж в этом контексте погружает читателя в мир тоски, печали, тайны.

На выполнение особого задания (поимку беглого преступника Мирона) Ибрагим-бек собирает людей. «В лунном свете (курсив наш. — Т. Г.) он (Магомед. — Т. Г.) заметил спускавшихся к долине всадников. Они двигались так неслышно, безмолвно, словно армия мертвецов, покинувших свои могилы в мёртвом городе аула» [1. с. 31]. Мотив ночи становится аллегорической завязкой драматических событий, окутан тайной и предчувствием грядущих перемен, в которых «армия мертвецов» сыграет не последнюю роль (и дело даже не в том, что Мирон будет пойман. Приспешники Ибрагим-бека успеют натворить ещё много бед).

Описание лунного пейзажа, как видим, очень лаконично, но в том и состоит талант художника, что, используя только броские, эффект­ные детали, он создает впечатляющую картину природы. Этот прин­цип был сформулирован Чеховым следующим образом: «В описаниях природы надо хвататься за мелкие частности, группируя их таким образом, чтобы по прочтении, когда закроешь глаза, давалась картина» [4]. Использованные Лезгинцевым детали, наполненные яркой экспрессивной окраской, создают действительно зловещую картину.

Атмосфера ночи передает в ряде случаев состояние героев. Так, Мариам со страхом ожидает возвращения нелюбимого мужа. Этому её состоянию вторит природа: «Наступила напряжённая тишина. Поздно вечером налетела на горы гроза с долгожданным дождём, с яркими молниями, полосовавшими чёрное небо, с пушечными раскатами грома, усиленными горным эхом» [1, с. 39]. Гармония мира, тишина и покой подавлены природными стихиями. Это же подавление человеческой натуры мы видим во взаимоотношениях Мариам и Тагибека. Он «с размаху ударил её по лицу, от удара она отлетела в тёмный угол» [1, с. 39]. Здесь агрессия, напористость и сила, отличающие природную стихию. Мир человека и природы оказывается хрупким и беззащитным.

После землетрясения Гуссейн с семьёй покидает родной аул. Природа вторит переживаниям героев. Они — на пороге новой жизни. А за плечами «разрушенные дома-соты» [1, с. 91], развалины отцовского дома, родные могилы. «Чёрные тучи висели над Штулом, порой взблескивали в них пламенные стрелы, небо вспыхивало и снова темнело. Накрапывал дождь, в горах глухо рокотал гром. Магомед с грустью посмотрел в последний раз на аул. Он словно предчувствовал, что покидает его навсегда» [1, с. 91]. Горы провожают Магомеда «плачем» в дальний путь. Они расстаются с ним…

Природа в романе взаимодействует с другими видами изображения предметного мира (персонажей, их внутреннего состояния) и тесно связана с художественным смыслом текста.

Природные построения у Г. Лезгинцева имеют свою компози­цию. Здесь выделяются разные планы изображения: дальний («Заросшие лесом горы, широкими и далёкими волнами отступавшие к горизонту, замерли в синем знойном тумане. Застыли цветущие бездны за каменными оградами горной дороги», создаёт ощущение пространства; общий («Полуденный покой природы, такой же глубокий, как и её полуночный отдых, казалось, овладел всей жизнью», [1 с. 216] создаёт широкую картину, панораму всеобщего покоя; крупный — суть которого в близком приближении одного объекта, явления, детали («бешеная, ревущая река, извивы которой сверкали там, глубоко внизу, между лесов и скал, неподвижным серебром», [1 с. 216]. Материальные объекты в природоописании Лезгинцева выстраиваются то по горизонтали, то по вертикали. Но вертикальные построения встречаются всё же чаще. «Круче и обрывистей делались подъёмы, всё более дико и грозно темнели ущелья. Горная дорога кончилась, лошади шли шагом, а рядом с ними вырастали и надвигались на экипаж туманно-синие твердыни могучего хребта» [1 с. 218].

Горный пейзаж сквозным образом прошёл через весь роман, который начинается с описания: «Магомед…до рези в глазах всматривался в наплывающие друг на друга гряды тёмных гор Шахдага. Белые шапки вечных снегов на их вершинах ослепительно блестели на солнце. У горизонта они похожи были на гигантские вспененные волны» [1 с. 3] и завершается им: «Каменные твердыни, плоские террасы, разделённые узкими трещинами, жилища-бойницы, дома-башни — таков горный Дагестан. Дорога петляла и петляла между скал, то взбираясь на них высоко, то опускаясь в тёмные ущелья. Горы, и горы, и горы вокруг…» [1 с. 368]

Пейзажный ряд строится по принципу простого монтажас перемежением общих и первых планов. Причём в последнем случае (отметим, что это характерно для всех пейзажных описаний Г. Лезгинцева) точка зрения (другими словами — «камера») является подвижной, то наезжая, то отъезжая от различных объектов природы.

Пейзажи Г. Лезгинцева не лишены лиричности. Их отличает выраженное чувственно-эмоциональное начало. Создаваемые на соединении созерцания природной картины и медитативности (раздумий, размышлений) они являются выражением состояния внутреннего мира героя. В рассматриваемом описании природы присутствует эмоциональное раздумье, связанное с воспоминаниями о родном доме, первом чувстве (образы памяти): «Перед… глазами встали железные тюремные ворота на невской набережной. Невдалеке от них тлела кучка прошлогодних листьев, струился сладковато пахнущий ладаном дымок, над которым она (героиня.— Т. Г.) тщетно грела озябшие руки. Так и не довелось ей тогда повидать своего суженого. Вспомнилось и радостное событие в её жизни — встреча на пароходе, три дня украденного счастья…» [1, с. 216].

Не обойдён вниманием художника и символический пейзаж, в котором естественная среда важна не только сама по себе, но и как отражение иной реальности — это знак, опознавательная примета подразумеваемого смысла [3]. Символичными представляются описания природы, наполненные движением, динамикой. Их в романе много [1, с. 45, 282, 283 и т. д.]. Особенно часто встречается описание орлов — «царей этой горной пустыни» [1, с. 283] и облаков — «легкокрылых, неутомимых птиц вольного поднебесья», «пушистых белых лебедей» [1, с. 283]. Эти образы имеют символическое выражение. Орёл, «царь всех птиц», известен как символ всесокру­шающей власти и обороноспособности. Облака, изображаемые в виде белых лебедей, тоже имеют символическое выражение. Лебедь — воплощение благородной чистоты. Лебеди сражаются даже с орлом, когда он на них нападает. Они — «короли среди водяных птиц, несут знак белого мира» [5]. Поэтому неслучайно облака и орлы оказались явлениями одного семантического ряда. Их объединяет царская сущность (царственность), сила, независимость и благородство — всё то, к чему стремится душа Магомеда и что отличает горцев. Через связи, которые существуют между героем и природой, даётся внутренняя характеристика, определяется его нравственная и духовная ценность.

Среди описаний в романе есть и морской пейзаж. Динамикой наполнено изображение шторма: «Серая с рыжиной волна надвигалась на них горой, нависала — вот-вот накроет! Лодка потихоньку взбиралась на гору… Вот их лодка с вершины покатилась в овраг, из которого, казалось, никогда не выбраться. Всё море было изрыто этими оврагами… Магомед со страхом смотрел на воду — тяжёлую, как ртуть, играющую ледяным блеском. Гребень волны шипел и пенился, как молодое пиво…» [1, с. 166]. Сложная цветовая гамма (серая с рыжиной волна; вода как ртуть, играющая ледяным блеском, пенистость волны) передаёт стихию как воплощение мощи, природной силы. И тем значимее представляются действия Магомеда, сумевшего противопоставить ей свою выносливость и силу духа. «Тяжело дыша, он грёб и грёб, глубоко проваливаясь и выбираясь наверх, задыхаясь от дикого, пьяного, как спирт, ветра» [1, с. 166]. Группа пейзажных описаний, имеющих зрительное, звуковое и даже осязательное выражение (ветер в шторм как спирт), создаёт цельное зрительное впечатление — картину шторма — и позволяет оценить действия молодого паренька в крайне непростых обстоятельствах («Магомед что было сил кричал напарнику…, но Куликов лежал, скорчившись, на днище… Поняв, что спасать лодку и напарника придётся ему, Магомеду, он с трудом поднялся, сел на вёсла и стал грести к еле виднеющемуся во мгле берегу» [1, с. 166]

Используемые писателем детали природоописания: горы — «знак» величия, масштабности жизни; море, небо — стихии свободы; ночь — тайны бытия, конфликта жизни и смерти и т. д. имеют в контексте всего романа символическое выражение.

Таким образом, описания природы в романе выполняют следующие функции: определение времени и места событий (функция фона); пояснение состояния, настроения героя (психологическая функция) с помощью приема психологической параллели или противопоставления; создание определенного эмоционального тона (лирического, драматического, трагического, героического), связанного с характером событий и их финала; выражение философских, социальных, этических идей; сюжетно-композиционная функция (ускорение или замедление действия для достижения необходимого художественного эффекта, предварение действия).

Пейзаж незаменим для тонкого анализа психологического состояния героев романа Георгия Лезгинцева «Человек с гор».

Список литературы:

1. Лезгинцев Г. М. Человек с гор: Роман. — М.: Сов. писатель, 1983. — 368 с.
2. Литературы народов России: ХХ век: Словарь / Отв. ред. Н. С. Надъярных. — М.: Наука, 2005. — С. 189
3. Понятийно-терминологический словарь // http://nature.syktsu.ru/slovar.htm
4. Сохряков Ю. И. Художественные открытия русских писателей: О мировом значении русской литературы. — М.: Просвещение, 1990. — С. 47 // http://www.bestreferat.ru/referat-173228.html
5. См.: Энциклопедический словарь символов / Авт.-сост. Н. А. Истомина. — М.: ООО «Изд-во АСТ», 2003. — С. 448—451.