АРХЕТИПЫ В СОВРЕМЕННОМ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОМ ИСКУССТВЕ САРЫАРКИ

Золотарева Лариса Романовна

канд. педагог. наук, профессор, КарГУ им. Е.А. Букетова, г. Караганда, Республика Казахстан

E-mail: zolotareva-larisa@yandex.ru

Архетипические образы всегда сопровождали человека, они являются источником мифологии, религии, искусства. В этих культурных формах архетипы превращаются в символы, всеобщие по содержанию и прекрасные по форме.

Архетип как культурный оригинал, выступает своеобразным связующим звеном поколений, так или иначе, отражает прошлое народа. В связи с этим представляется целесообразным рассмотреть архетипы в контексте традиционного мировосприятия и этнического сознания казахов — казахского менталитета.

Национальный образ мира — это этнокультурный архетип. В казахской культуре множество разнообразных архетипов; чаше всего встречающиеся: Шаман, Коркыт, тулпар, хан Тенгри, Умай, аруах, тотемные животные (архары, олени, лоси, бараны), хищные птицы, «небесный летающий баран», барс.

Рис. 1. Основные архетипы казахской культуры

Шаман. Тема шаманизма особенно близка казахскому народу. Слова шаманизм и шаман приняты мировой наукой как научные термины. Однако каждый народ своих шаманов называет по-своему: алтайцы, хакасы, тувинцы говорят — кам; якуты — ойун; казахи, киргизы, туркмены — баксы или бакши. Этот список достаточно длинный [3].

В ареале Казахстана встречаются петроглифы (наскальные рисунки) раннего периода (эпохи бронзы и ранних кочевников), истолкования сюжетов которых, по предположениям ученых, возможны на основе шаманизма [1]. Изображение Шамана можно встретить среди петроглифов урочища Тамгалы, открытого в 1957 году в 174 км от города Алматы в юго-восточной части Чу-Илийских гор, рисунки которого были изучены А. Г. Максимовой. На одной из плит целая сюжетная композиция: три шамана, одетые в шкуры животных, с бубнами в руках. Большие группы гравюр занимают солнцеголовые персонажи.

Изучение петроглифического наследия Казахстана позволило ученым сделать вывод о возникновении архетипа шамана в сознании кочевых общностей. На протяжении многих сотен лет и до наших дней этот архетип представляет собой важную ментальную структуру и символ культурного мира народа Казахстана.

Среди «языческих» персонажей, вошедших в число мусульманских святых, у казахов наиболее отчетливо сохранил свои доисламские черты Коркыт — мифический шаман, музыкант и певец, создатель музыкального смычкового инструмента кобыз. Следует отметить особую роль образа Коркыта в сознании и творчестве художников-современников Сарыарки (Е. С. Айтуарова, Т. С. Калмаханова).

Образ Шамана в сознании казахского народа мифологичен. Он прослеживается во всех сферах искусства региона — в литературе, музыке, изобразительном искусстве. Сегодня казахстанские художники обращены, с одной стороны, к наглядному восполнению изобразительной системы центрально-азиатскими архетипами и ценностями, с другой — заняты решением не менее важной задачи — освоением художественного языка новых видов искусства конца XX — начала XXI века, пришедших в наш регион в процессе культурного диалога с западным художественным миром. Но есть то, что объединяет творчество современных художников — это процесс художественной самоидентификации, принимающий во времена обретения независимости Казахстана особенно активный и осмысленный характер [4].

Тенгри. Особое место в этнокультурных архетипах и в казахской мифологии занимает верховное божество Тенгри. Многие средневековые и современные авторы отмечают существование у тюркоязычных народов своеобразной монотеистической религии — тенгрианства. Однако Л. Н. Гумилев обозначает религиозные представления древних тюрков как анимистический генотеизм, так как наряду с культом Тенгри обязательным было поклонение женскому божеству Умай и священной Земле-Воде («ыдук-Йер-Суб»); также существовало почита­ние множества духов: гор, земли, воды, пещер, подземного царства.

Тенгри установил миропорядок всего сущего, навсегда создал за­коны, установил государственность; Тенгри — великий воитель и покровитель военных походов. Культ неба Тенгри зафиксирован Орхонскими надписями: «В начале было вверху голубое небо...». Кок Тенгри (Голубое небо) — это небо не материальное, противопоставленное обычному, видимому небу [2, с. 77]. Атрибутом этого божества является свет. Именно по воле Неба правили каганы, которые именовались «Небоподобными и на Небе рожденными».

Умай — супруга Тенгри — богиня Земли, плодородия, олицетворяла женское начало. По всей видимости, именно ее албанский епископ Исраэль (VII в.) именует Афродитой. В древнеуйгурских текстах X века она называлась «благодетельной Умай-царицей». Вместе с Тенгри она покровительствует воинам, о чем повествует надпись Тоньюкука. Существовал миф о божественной супружеской чете Тенгри и Умай, земной ипостасью которой был каган и катун. Возможным иконографическим воплощением этого мифа является сцена, изображенная на «Кудыргинском валуне»: тюркские воины поклоняются чудовищно громадной и грозной личине (Тенгри), женщине в трехрогом головном уборе и богатом наряде (Умай) и их отпрыску.

Йер-Су — «священная земля-вода» — главное божество среднего мира. Это божество нигде не упомянуто обособленно; Йер-Су — сын Тенгри и Умай, покровительствует тюркам, а также пастбищам и источникам, следит за сменой времен года. Византийский историк VII века Феофилакт Симокатта пишет, что тюрки «поют гимны земле»; Моисей Каганкатваци сообщает о хазарских «чародеях», призывающих землю, о жертвоприношениях земле и воде. В китайских источниках упоминается священная гора тюрок — «бог земли».

Духи. Землю и воду, леса и горы населяли, по представлениям тюрков, множество духов, которых время от времени было необходимо умилостивить жертвами: жылбыска, туткек, конаяк, кульдиргиш, шимурын, турлаги и др.

Аруах. Дух предков — аруах — нечто самостоятельное и независимое, покидающее человека в момент его смерти. После этого аруах обитает возле жилища, в погребениях и священных местах рода или племени. Аруах является полновластным хозяином семьи, рода, от его воли зависят благополучие и счастливая жизнь членов рода. Культ предков занимал заметное место в верованиях. Чокан Валиханов — известный казахский ученый и путешественник из рода чингизидов — пишет: «Они (казахи) в трудные минуты своей жизни призывают имя своих предков..., всякую удачу приписывают покровительству аруахов..., в честь аруахов приносят в жертву разных животных, просят их о чем-нибудь...» [5, с. 85].

Бесконечная ширь и высота казахских степей и гор оказали огромное влияние на мироощущение кочевника с его ярко выражен­ным стремлением к высокому и духовному. В стихии творчества кочевых племен в их единой целостной истории отразилась логика жизни — движение, обновление, поэтика казахского искусства, познающего мир, его открытость и раскованность.

Конь, лошадь — еще один архетип; имеющий существенное значение во многих мифологических системах Евразии. В казахской мифологии конь представляется тулпаром. Тулпар (Толпар) — сказочный крылатый конь в мифологии. Рожден в пучине вод или у истоков океана, оттого и имя Тулпар, в которое заложены смысловые понятия: порыв, волна, вал, шквал, буря, вдохновение, окрыление, возвышение, полет чувств, души. Тулпар — полуконь-получеловек, который понимает мысли и дела людей, богов, бесов, птиц, зверей, говорит человеческим языком. Советчик и помощник сказочного батыра, которому помогает одолеть крылатых чудовищ, летает по воздуху, насылает ветер, мечет молнии, содрогает землю [6].

Самобытный элемент скифо-сакской культуры — знаменитый «звериный стиль».

Понятием «звериный стиль» принято обозначать широко известную изобразительную манеру мастеров-художников первой пол. — сер. I тыс. до н. э. (VII в. до н. э.). Это был общий художественный стиль, выражавший духовную общность и культурный уровень кочевых народов Великой степи — степной Атлантиды.

Семантика звериного стиля до сих пор является предметом дискуссий. Одно несомненно, что художественные произведения рассматривались как символы, выражающие мироощущение кочевника и всего скифо-сакского мира в целом. Так, преобладающие мотивы борьбы животных отражают реальное драматическое восприятие событий, их конфликтность. Именно из «звериного стиля» к сакам пришли образы льва, грифона, волка, орла, «древа жизни». Особенно выразителен образ золотого оленя: во всем скифо-сакском мире золотой олень был символом солнца, рождающейся и умирающей природы, а его ветвистые рога — «древа жизни».

В последние годы в Казахстане идея возрождения национальных основ культуры и искусства сопрягаются с феноменом архетипа. Архетипы влияют на формирование духовного мира человека, они определяют его действие, систему характера, ценности и потребности. К главным признакам понятия «архетип» относятся время и пространство. Именно оно имеет непосредственно хронотопный характер — одно из основных условий для освоения человеком культурного мира во времени и пространстве.

Пласты древних культур находят отражение в современном изобразительном искусстве Казахстана. В монументальных гобеленах, царственных сырмаках, живописных полотнах и графических листах трансформируется картина мира Великой степи. Продолжает развиваться и по-новому осмысливается направление, связанное с мировоззренческим комплексом культуры номадов.

Традиционные константы своеобразно осмысливает Ерлан Айтуаров. Мерцающее пространство, в котором смещаются красноезолото зарницы и зелень трав, вибрирует, поглощая контуры, и сквозьнего мчатся всадники. Стремительность их уже в самой пластикемазка, пластике поверхности, многослойной и многозначной — «Гонец», «Набег». И птица, раскинувшая над горами защищающие крылья, — «Сапсан», и воин, исполняющий танец орла, — это все из глубиныгенетической памяти. Взывает к небу шаман; его танец полон наивной веры. Образ Шамана у Е. Айтуарова достоверен и конкретен; написанный уверенно, быстрым мазком, он пронизывает время «Шаман». И над всеми этими видениями прошлого в кристально прозрачной тишине — Хан Тенгри, вырастающий из нежных сиренево-розовых теней. Сочетание объемной сложной фактуры и тонкого гладкого письма усиливает экспрессию образа «Хан Тенгри». Тюркские мотивы — один из этнических корней, привнесших многое в современную культуру казахов. Глубинная суть культуры, дух истории в работах Е. Айтуарова «Ашина», «Стрела тюрка» и других явлены.

Необходимость исследовать прошлое стала настоятельной потребностью: казахстанские художники приходят к нему из глубин вечности. Среди них Мурат Калкабаев. Истоки он искал в архетипах: скифо-сакском зверином стиле, в традиционных орнаментальных формах казахах, и это принесло плодотворные результаты. В монументальных гобеленах «Степной колос», «Сарыарка», «Песня», царственных сырмаках — «Степная легенда», эпическое содержание которых раскрывается в процессе длительного восприятия стилизованных образов, преображается степная жизнь номадов. Следуя традиционным технологиям, М. Калкабаев осваивает новые способы изготовления, проявляя свою индивидуальность в тематике, осмыслении образа, стилизации. Свободно оперируя пространственными элементами композиции, ее ритмической структурой, обобщая форму, используя крупный модуль, он находит конструктивное решение лаконичного рисунка. Живопись всегда «шла» рядом, соприкасаясь с декоративно-прикладным искусством. Художник любит цвет, его колористическую силу, стремится синтезировать национальные и европейские элементы и, преодолевая их «конфликтность», творит свою образную поэтику, интересные «евразийские» работы.

Творческий путь Айбека Бегалина, по сути, — избранничество. Он — изобретатель сложнейшей графической техники, индиви­дуальной, не имеющей аналогов, — «бегалиграфии». Естественно, что не техника сама по себе стала главным, а ее внутренняя наполненность и закономерность, соответствие глобальным проблемам. Графические серии — «бегалиграфии» — зримое воплощение предметности и абстрактности структурального искусства А. Бегалина, совмещающего сложную символику художественных традиций Запада и Востока. Выполненные в основном в двух гаммах — черно-красной и серебристо-синей, они необычны, ибо здесь практически отсутствует сюжет и минимум изобразитель­но-выразительных средств. Организующим началом служат два элемента — образ дерева — Древа, читающийся как объединяю­щая ось Вселенной, и «структуральная роза», символика которой многоаспектна: это и символ электрона космического века, и его готический элемент, и выражение структурального мышления художника, в целом — элемент, выражающий принцип построения пространства. Среди них — «Архетипы», «Структуральные медитации», «Стихии», «Игра времени», «Мироздание». Графическая серия монументальна, динамична, скульптурно осязаема. И в самом деле, здесь художник проникся духом эллинизма, пытаясь слить воедино Элладу с Востоком.

Развивая древние традиции культуры древнетюркских народов, А. Бегалин создает «бегалиграфические» тотемные знаки «Волк», «Орел». Золотая волчья голова красовалась на тюркских знаменах. Орел (беркут) — символ власти, широты, прозорливости.

Философичность мышления художника окрашена миром легенд, сказаний народного эпоса. Обращаясь к древним национальным сюжетам, Бегалин интерпретирует их в личностном плане с позиции современности. Образы всадников на крылатых тулпарах в картине «Азия» — творческое истолкование казахского эпоса, символ смелых кочевников, в бурном натиске преодолевающих сопротивление стихий.

Древнетюркская традиция находит воплощение в творчестве художника-графика Манатбека Аманбаева. В его работах «Арка» («Топот копыт, движение»), «Дыбыл» («Тревога»), входящих в известную серию «Мелодии степи», нашел олицетворение архетип коня. Графике М. Аманбаева свойственна монументальность, пластика линий и динамизм: под копытами коней шумит ковыль и стелется степь, оживает история Великой степи. Замечателен триптих «Памяти Генриха Фогелера» — выдающегося художника европейского масштаба, в годы Великой Отечественной войны высланного в Карагандинскую область, село Корнеевку, где в возрасте семидесяти лет он ушел из жизни и в тех краях похоронен. В левой части «Икар» символически отражается трагизм Фогелера, человек-птица, падающий в бездну, но творчески одержимый; в правой части «Лебединая песня»: птица не долетает до дома; «Звучащие домбры» — лебеди поют о бессмертии человека, нашедшего последнее пристанище в тюркской степи с ее балбалами-стражами.

Обращение к тюркской традиции проявляется и в прикладном искусстве Сарыарки, в частности, Леонида Фролова. Он первый в Казахстане работает в своеобразной технологии — синтезе графики и гальванопластики. “Тамга” — древние письмена степной Азии; автор не только полагается на импровизацию, но исследует незыблемую историческую основу.

Традиционное искусство, древнетюркская монументальная скульптура являются значительным фактором, определяющим характер развития современного казахстанского изобразительного искусства.

Ежегодно в республике Казахстан проходят молодежные творческие фестивали и конкурсы, наиболее престижные — «Шабыт» и «Жигер». Для «Шабыта» и «Жигера» последних лет характерно отсутствие каких бы то ни было ограничений в плане авторских подходов к решению творческих задач, и в результате обнаруживается необычайно широкий диапазон художественных трактовок. Осознавая себя преемниками вековых культурных традиций своего народа, опираясь на опыт предшествующих поколений, молодые художники воссоздают свой мир, совершенно непохожий на традиционный и природный. На выставках превалируют тенденции образного знакового, мифологического отражения. Общим для творческой молодежи становится обращение к архетипам древности. Именно из древней традиционной культуры черпают художники свое вдохновение. Это позволяет глубже понять сущность явлений жизни, духовную устремленность молодого поколения, несущего в себе мудрость предков и эстетику своего народа. Обращают на себя внимание экспрессивные, ритмичные листы в технике акварели Тайхана Калмаханова из серии «Легенды о тюрках».

Для творческих конкурсов «Шабыт» и «Жигер» открыты перспективы: они проводятся ежегодно, объединяя лучшие художественные силы молодежи Казахстана.

Примечание: Сарыарка — Центральный Казахстан

Список литературы

1.        Габитов Т.Х. Культурология. — Алматы: Каржи-Каражат, 2003. — 408 с.

2.        Гумилев Л.Н. Древние тюрки. — М: Товарищество «Клышников, Комаров и К», 1993. — 512 с.

3.        Каракузова Ж.К., Хасенов М.Ш. Космос казахской культуры. — Алматы: Евразия, 1993. — 332 с.

4.        Смоляк А.В. Шаман: личность, функция, мировоззрение. — М.: Наука, 1991. — 280 с.

5.        Тимошинов В.И. Аруах — культ предков у казахов // Мысль. — 1995. — № 8. С. 85 — 87.

6.        Тимошинов В.И. Культурология: Казахстан — Евразия — Восток — Запад: Учеб. пособие. — Алматы: Ниса, 1997. — 396 с.