ТЕКСТУАЛЬНАЯ  ИНТЕРПРЕТАЦИЯ  НАСКАЛЬНЫХ  ИЗОБРАЖЕНИЙ

Абышева  Айгуль  Орозовна

ст.преподаватель,  Ошский  государственный  университет,  Республика  Кыргызстан,  г.  Ош

E-mail:  Osh_888@mail.ru

Ташматова  Дильбар  Абдакимовна

преподаватель,  Ошский  государственный  университет,  Республика  Кыргызстан,  г.  Ош

TEXTUAL  INTERPRETATION  OF  PETROGLYPHS

Aygul  Abysheva

senior  Lecturer,  Osh  State  University,  Republic  of  Kyrgyzstan,  Osh

Dilbar  Tashmatova

lecturer,  Osh  State  University,  Republic  of  Kyrgyzstan,  Osh

АННОТАЦИЯ

В  данной  статье  подводятся  итоги  комплексного  исследования  петроглифов  Кыргызстана,  анализа  смыслового  содержания  таких  ключевых  образов-архетипов,  как  солярные  знаки,  образы  собаки,  быка,  коня,  оленя,  антропоморфные  персонажи  и  многофигурные  композиции,  связанные  с  мифопоэтическими  воззрениями  древнего  населения  горных  кыргызов.

ABSTRACT

This  article  summarizes  a  comprehensive  study  of  petroglyphs  in  Kyrgyzstan,  the  analysis  of  the  semantic  content  of  the  key  images,  archetypes  as  solar  symbols,  images  of  dogs,  bull,  horse,  deer,  anthropomorphic  characters  and  multi-figured  compositions  related  to  mythopoetic  views  of  the  ancient  population  of  the  mountain  Kyrgyz. 

Ключевые  слова:  интерпретация;  семиотика;  концепция;  петроглифы.

Keywords:  interpretation;  semiotics;  conception;  petroglyphs. 

В  вопросах  текстуальной  интерпретации  наскальных  изображений  указывается,  что  семиотическая  неоднородность  самих  изобразительных  текстов,  предполагает  использование  различных  приемов  расшифровки  его  смысловой  нагрузки,  даже  при  существовании  внешне  целостного  универсального  принципа  методологического  подхода  [8,  с.  109].

Краеугольным  камнем  концепции  «текста»  можно  считать  представление  о  том,  что,  хотя  каждый  рисунок  и  обладает  определенной  сигнификой,  его  истинный  смысл  может  быть  раскрыт  только  при  выяснении  соотношений  и  логики  взаимосвязей  между  всеми  изображениями 

наскальной  плоскости  и  в  контексте  объектов  всего  местонахождения,  а  также  культурного  ландшафта  или  «исторической  среды»,  по  терминологии  В.В.  Евдокимова  [9,  с.  235].

Несмотря  на  осознание  перспективности  этой  концепции,  в  нашей  попытке  интерпретации  до  сих  пор  превалирует  метод  анализа  конкретного  мотива  или  образа;  все  сравнительные  или  синхронизационные  таблицы  и  схемы,  необходимые  для  хронологической  атрибуции  и  дальнейших  научных  реконструкций,  создаются  именно  этим  путем.  Такой  метод  «изнутри»,  по  мнению  Д.С.  Раевского,  несколько  ограничивает  его  информационные  возможности.

Текстуальная  интерпретация  смысловой  нагрузки  памятников  наскального  искусства  представляет  собой  попытку  поиска  новых  возможностей.  Однако  использование  этого  метода  вовсе  не  означает,  что  принципы  лингвистического  синтаксиса  полностью  применимы  к  описанию  и  чтению  «визуального  сообщения»  изобразительных  памятников,  у  которых  содержание  в  большей  степени  характеризуется  символизмом,  нежели  подчинением  какой-либо  жесткой  «грамматической»  структуре,  принятой  в  «лингвистической  концепции  текста».  Что  касается  изобразительного  искусства,  генерирующего  визуальное  сообщение  рисунков,  то  крайне  сложно  говорить  на  этом  этапе  развития  петроглифоведения  о  выявлении  каких-либо  закономерностей  или  определении  грамматики  изобразительного  текста  [9,  с.  109].

Специальной  разработки  требует  изучение  особенностей  психологических  аспектов  акта  создания  древним  человеком  с  помощью  знакомых  ему  образов  и  стилистических  приемов  многомерного  художественного  пространства  на  двумерной  скальной  поверхности.  В  мифопоэтическом  мышлении  процесс  создания  художественных  образов  на  изначально  пустой  поверхности  приравнивался  к  Акту  Творения,  т.  е.  входил  в  общую  космологическую  систему,  а  сам  древний  художник  становился  соучастником  демиургического  процесса.  Поэтому,  вероятно,  художников  за  обладание  сакральными  знаниями  и  навыками  причисляли  к  особой  касте.  Одним  из  важных  условий  толкования  смыслового  содержания  петроглифов,  создающих  некий  изобразительный  ряд,  текст  или  подтекст  более  широкой  познавательной  системы,  является  их  абсолютная  синхронность.  Иногда,  когда  изобразительный  ряд  или  текст  включает  в  свою  структуру  более  ранние  рисунки,  мы  имеем  дело  с  переосмыслением  содержания  и  перекодировкой  древних  образов  различными  техническими  способами,  как,  например,  на  «Саймалы-Таш»  [2,  с.  35].

Некоторые  исследователи  предлагают  универсальные  дешифровочные  ключи  семантики  азиатских  петроглифов.  Необходимо  также  учесть  мнение  И.В.  Калининой,  которая  считает,  что  историческая  семантика,  изучающая  смысловое  содержание  архаических  образов,  системы  их  взаимосвязей,  противостоит  семиотике,  предполагающей  изучение  знаков  в  жизни  общества,  изучение  явлений  культуры  как  текстов.  С  ней  можно  согласиться,  когда  она  выделяет  образ  в  качестве  единицы  анализа  и  ставит  вопрос  об  историческом  соотношении  образов  и  понятий,  указывая  на  их  различия  в  системообразующих  основах.  По  ее  мнению,  «понятие»  заключает  характеристику  предмета,  явления  со  стороны  признаков,  а  образ  характеризует  предмет,  явление  со  стороны  действия.  Для  описания  образов  она  предлагает  использовать  понятие  «семантическая  функция»,  в  соответствии  с  которой  выделяет  несколько  типов  образов:  тотемы,  надтотемы  и  другие.  Мы  думаем,  что  при  интерпретации  неправомерно  противопоставление  семиотики  и  исторической  семантики,  поскольку  они  раскрывают  разную  природу  одних  и  тех  же  явлений,  отраженных  в  образах  художественных  памятников.  За  использование  в  интерпретации  памятников  древнего  искусства  самых  разнообразных,  иногда  сосуществующих  в  науке  течений  ратует  известный  теоретик  Ж.-К.  Гарден  [2,  с.  38].

  Впервые  анализируются  рисунки,  органически  вписанные  в  структуру  поселения  «Саймалы-Таша»  расположенного  на  перевале  Кукарт,  которое  возникло,  вероятно,  на  рубеже  5—4  тыс.  до  н.  э.  Это  фигуры  змей,  выполненные  в  виде  глубоких  желобков.  На  поселении  «Саймалы-Таш  2»,  расположенном  рядом,  среди  желобков  хорошо  просматриваются  изображения  двух  змей,  ползущих  в  одном  направлении  [3,  с.  23].

Датировка  этих  изображений  устанавливается  стратиграфическим  методом.  Слой  позднего  этапа  существования  поселения,  совпадающий  с  началом  эпохи  энеолита,  перекрывает  скальный  уступ  с  изображениями,  служивший  стенкой  жилища. 

Поэтому  весь  комплекс  археологического  памятника  Саймалы-Таша  I  датируется  поздним  неолитом.  Это  одна  из  наиболее  редких  возможностей,  когда  удается  использовать  для  датировки  петроглифов  данные  археологических  раскопок.  Другой  памятник  наскального  изобразительного  искусства,  датируемый  периодом  не  позже  эпохи  неолита,  —  грот  Суук-Добо  на  хребте  Талдык  с  изображениями  символических  знаков  и  многочисленными  ямками-лунками  [3,  с.  29]. 

Непосредственно  вокруг  грота  зафиксировано  несколько  палеолитических  стоянок,  мастерские  и  огромное  количество  каменных  орудий  труда,  которые  косвенно  указывают  на  возможность  древнего  происхождения  рисунков.  Этот  комплекс  на  сегодняшний  день  рассматривается  как  самый  древний  в  Кыргызстане  [2,  с.  38].

На  плоскостях  палеогенового  песчаника  вырезаны  рисунки  первобытного  быка-тура,  оленя  и  несколько  антропоморфных  фигур.

Интерес  представляет  изображение  быка,  напоминающего  силуэт  бизона  благодаря  мощной  груди  и  высокому  горбу.  Бык  изображен  агрессивно-напряженным,  в  позе  нападения  или  защиты.  Среди  известных  в  Кыргызстане  наскальных  рисунков  быков  эпохи  бронзы  близких  сарыташскому  нет. 

Отметим  еще  один  важный  момент.  Традиционно  считается,  что  древнейшие  изображения  выполнены  редко  точечной  техникой,  а  поскольку  для  этого  используются  каменные  орудия,  то  остаются  рваные  края  выбоин.  Однако  наблюдения  над  техникой  исполнения  некоторых  закрытых  комплексов,  петроглифы  которых  датируются  различными  периодами  каменного  века,  позволяют  говорить  об  использовании  в  эту  эпоху  нескольких  технических  приемов  нанесения  на  каменную  поверхность  рисунков:  выбивка,  прошлифовка  и  резьба  острым  лезвием.

Ценность  рассматриваемых  рисунков  заключается  в  том,  что  они  в  какой-то  мере  позволяют  преодолеть  психологический  барьер  в  попытке  отодвинуть  нижнюю  границу  петроглифов  Кыргызстана  в  условиях,  когда  мы  все  еще  не  можем  выйти  за  пределы  привычных  стереотипных  представлений  и  выработанных  методических  принципов  хронологической  атрибуции  петроглифов  бронзового  века.

Доминирующие  мотивы  наскального  изобразительного  искусства  эпохи  бронзы  обусловлены  стремлением  отобразить  объективную  действительность,  воспроизвести  своего  рода  архетипические  образы  «картины  мира»  в  юнгиановском  понимании. 

Это  солярные  знаки  и  различные  символы,  орудия  труда,  средства  передвижения,  культовые  предметы  и  оружие,  люди  и  животные,  полиморфные  зооантропоморфные  и  орнитоморфные  существа,  изображенные  в  одиночку  или  связанные  с  конкретными  сюжетными  линиями,  нередко  образующими  сложные  многофигурные  композиции.

Наряду  с  традиционными  охотничьими  сюжетами  в  это  время  появляются:  батальные  сцены  с  использованием  палиц,  боевых  топоров,  щитов  и  других  видов  оружия  ближнего  и  дистанционного  боя,  а  также  боевых  колесниц;  парные  и  групповые  танцы  с  участием  «ряженых»,  «солнцеголовых»  персонажей;  эротические  сцены,  связанные  с  культом  плодородия;  ритуалы  жертвоприношения.  Расшифровка  их  внутреннего  содержания  является  чрезвычайно  сложной  исследовательской  задачей  [4,  с.  79].

В  ряде  случаев  на  основе  анализа  технико-стилистических  признаков,  микротопографии,  мотивов,  сюжетов  в  рамках  одной  исторической  эпохи  удается  вычленить  более  ранние,  средние,  поздние  или  промежуточные  пласты.

В  эпоху  поздней  бронзы,  и  особенно  в  период,  переходный  к  железному  веку,  в  репертуаре  петроглифов  Кыргызстана  появляются  изображения  оленей  со  своеобразной  трактовкой  морды  -  в  виде  птичьего  клюва,  что  в  некоторой  степени  является  неоспоримым  свидетельством  миграции  носителей  этой  изобразительной  традиции  из  глубин  центральноазиатских  степей  в  западном  направлении.  Такие  рисунки  зафиксированы  и  на  святилище  «Саймалы-Таша»  [3,  с.  38].

По  мнению  исследователей  первобытной  мифологии,  изображение  собаки  ассоциировалось  с  водной  стихией.  В  то  же  время  стихия  соленой  морской  воды,  хотя  и  создавала  условия  для  промысла,  была  не  пригодна  для  питья,  поэтому  образ  собаки  в  первую  очередь  связан,  видимо,  с  идеей  добывания  и  хранения  для  общины  источников  живительной  влаги.  Естественно,  такая  жизненная  необходимость  порождает  сложную  систему  представлений,  ритуалов  и  обрядовых  действий,  в  том  числе  и  связанных  с  образом  собаки.  Образ  собаки  занимает  особое  место  в  петроглифах  следующих  периодов  [6,  с.  87—88]

В  наскальном  искусстве  бронзового  века  уже  превалирует  агрессивный  образ  собаки  и  происходит  трансформация  прежней  идеи  —  связи  этого  персонажа  с  водной  стихией.  В  мифологическом  сознании  сущность  собаки  связана  со  смертью,  уничтожением  живого,  с  представлениями  о  темных  и  неведомых  охотнических  существах  —  обитателях  нижней  сферы  мироздания.  Следовательно,  указанные  сюжеты  могут  отражать  вовсе  не  простые  повседневные  явления  в  быту  человека,  а  его  сложную  структуру  мировосприятия  и  соответствующие  нормы  ритуала,  обряда  и  поведения  [7,  с.  247]

Символические,  зоо-  и  антропоморфные  знаки,  а  также  изображения  предметов  —  это  своеобразные  пиктограммы,  предшественники  алфавитного  письма,  позволявшие  фиксировать,  хранить  и  передавать  информацию,  опыт  и  знания. 

Исследователи  так  и  полагают,  что  на  скалах  воспроизводились  не  сами  конкретные  животные,  люди  или  предметы,  а  сверхъестественные  сущности  —  души,  духи,  божества,  т.  е.  мифы,  запечатленные  в  знакомых  древним  образах  [5,  с.  232]

Мы  не  отрицаем  возможность  трактовки  некоторых  знаков  среди  петроглифов  как  астрономических  объектов,  такие  подходы  давно  используются  в  реконструкциях.  Необходимо  отличать  археоастрономический  аспект  в  изучении  изобразительного  памятника  от  проблем  анализа  астральных  культов,  в  частности  солярного,  и  космогонических  представлений,  корни  которых  уходят  вглубь  каменного  века.  Речь  в  данном  случае  может  идти  о  методологических  принципах  и  разных  подходах  к  решению  проблем  интерпретации  смыслового  содержания  петроглифов.

Происхождение  пиктографического  письма  в  виде  петроглифов  как  системы  логических  знаков  в  языке  обусловлено  речью,  ее  членораздельностью,  структурным,  структурно-семантическим,  семантическим  и  коммуникативным  дифференцированием,  отраженной  в  невербально-изобразительных  знаках.  Вместе  с  тем  они  представляют  собой  целостность.  Членениями  ее  являются  тема,  рема,  ретроспекция,  законченность,  незаконченность,  коммуникативность,  фразальность,  сверхфразальность,  актуальность  и  т.  д.

Петроглифы  как  изобразительная  система  невербальных  знаков  являются  пиктографическим  письмом.  Раскрытие  ее  системности  является  новизной  не  только  для  дешифровки  пиктографической  письменности  эпохи  бронзового  и  железного  веков,  но  и  периодов  палеолита,  мезолита,  неолита,  и  энеолита.  Вместе  с  тем  она  выражает  не  только  этнические,  этнологические,  социальные,  типологические  особенности,  но  и  их  ареальное  различие  [1,  с.  10—15].

Итак,  обладая  критериями  языка,  древние  люди  получили  возможность  пространственно-временных  и  коммуникативных  отношений  и  выразили  их  в  знаках,  которые  в  науке  до  конца  не  исследованы  как  письменность,  и  вызывают  интерес  не  только  в  настоящем,  но  и  в  будущем.

Список  литературы:

1. Антоненко  В.Ф.  Заметки  к  солярной  интерпретации  мифологии  ведийского  Индры.  В  кн.:  Литература  Древней  и  средневековой  Индии.  М.,  1979,  —  с.  10—15.
2. Жусупакматов  Л.Ж.  Проблемы  дешифровки  пиктографического  письма  наскальных  изображений  Саймалы-Таша.  Бишкек;  Илим,  1997.  —  с.  35—47.
3. Жусупакматов  Л.  Маймалы  Таш  сурот  жазма  сырлары.  Бишкек:  Илим,  1998,  —  с.  23—49. 
4. Запорожская  В.Д.,  Окладников  А.П.  Петроглифы  Забайкалья.  Л:  Наука,  1970.3  Аманжолов  А.С.  Древние  надписи  и  петроглифы  хребта  Кетмень  (Тянь-Шань)  //  Известия  АН  КазССР.  Сер.  обществ.  наук.  Алма-Ата,  —  1966.  —  №  5.  —  С.  79—96.
5. Кадырбаев  М.К.,  Марьяшев  А.Н.  Наскальные  изображения  хребта  Каратау.  Алма-Ата:  Наука,  1977.  —  232  с.
6. Мартынов  А.И.  Петроглифы  Сибири:  анализ  конкретных  источников  и  всемирно-.исторический  масштаб  //  Изв.  СО  АН  СССР.  Сер.  обществ.  наук.  Новосибирск,  —  1971.  —  №  11.  —  Вып.  3.  —  С.  103—118.
7. Тиваненко  А.В.  Дешифровочные  ключи  семантики  азиатских  петроглифов  //  Мир  наскального  искусства.  М.,  2005.  —  С.  247—249.
8. Формозов  А.А.  Наскальные  изображения  и  их  изучение.  М.:  Наука,  1987.  —  109  с.
9. Формозов  А.А.  Очерки  по  первобытному  искусству.  Наскальные  изображения  и  каменные  изваяния  эпохи  камня  и  бронзы  на  территории  СССР.  М.:  Наука,  1969.  —  235  с.