«КЛУБ  “ЭСПЕРО”»  —  «КАЗАРОЗА»:  О  СВОЕОБРАЗИИ  АВТОРСКОГО  НАЧАЛА  В  ПРОИЗВЕДЕНИЯХ  Л.  ЮЗЕФОВИЧА

Бобко  Елена  Ивановна

канд.  филол.  наук,  доцент,  Саратовский  государственный  университет  им.  Н.Г.  Чернышевского,  Саратов

E-mail: 

CLUB  “ESPERO”  —  “KAZAROZA”:  ABOUT  SINGULARITY  OF  AUTHORSHIP  IN  THE  WORKS  OF  L.  YUZEFOVICH

Elena  Bobko

candidate  of  Philological  Sciences,  associate  professor,  Saratov  State  University  named  after  N.G.  Chernyshevsky,  Saratov

АННОТАЦИЯ

В  статье  проводится  сопоставительный  анализ  произведений  Л.  Юзефовича  «Клуб  “Эсперо”»  и  «Казароза»,  характеризуется  динамика  принципов  и  форм  художественной  реализации  в  них  авторского  начала,  жанрового  мышления  писателя.  Отмечены  импликация  авторских  смыслов  и  присутствия  автора  в  тексте,  возрастание  роли  «амбивалентного»  слова,  формирование  романной  интенции  как  усложнение  синтеза  концептуального  и  эстетического  уровней  произведения. 

ABSTRACT

In  the  article  is  conducted  a  comparative  analysis  of  literary  works  of  L.  Yuzefovich  Club  “Espero”  and  Kazaroza,  dynamics  of  principles  and  forms  of  an  artistic  realization  of  the  authorship  in  it  and  a  genre  thinking  of  the  author.  There  are  highlighted  an  implication  of  the  author’s  ideas  and  of  the  author’s  presence  in  the  text,  an  increase  of  the  “ambivalent”  word  role  and  a  novel  intention  formation  as  a  complicacy  of  a  synthesis  of  the  conceptual  and  aesthetic  levels  of  a  novel. 

Ключевые  слова:  Юзефович;  авторское  начало;  герой;  точка  зрения;  жанровое  мышление;  роман.

Keywords:  Yuzefovich;  authorship;  character;  point  of  view;  genre  thinking;  novel. 

В  одном  из  интервью  Л.  Юзефович  сказал  о  возвращении  к  сюжету  повести  «Клуб  “Эсперо”»  в  романе  «Казароза»:  «В  молодости  я  интуитивно  набрел  на  какие-то  важные  смыслы,  но  воспользоваться  находкой  не  сумел.  Сейчас  сумею»  [5].  Интересно  в  связи  с  этим  провести  сопоставление  данных  произведений  как  претекста  и  текста-реципиента,  обозначив  в  качестве  наиболее  актуального  аспекта  изменение  принципов  и  форм  выражения  авторского  начала.  В  статье  рассмотрены  отдельные  моменты  такого  сопоставления,  важные  для  выявления  специфики  реализации  авторских  смыслов  в  повести  «Клуб  “Эсперо”»  и  романе  «Казароза». 

Отличие  «идейно-художественных  параметров»  [8,  с.  12]  повести  и  романа  подчеркивали  многие  исследователи.  «Новые  старые  книги»  Юзефовича,  с  точки  зрения  М.  Абашевой,  «наделены  иным  зрением»,  фокус  которого  задан  «простой  и  страшной  тайной  жизни»,  «тоской  по  невозвратимо  ушедшему  времени»  [1].  «Разочарование  историка  от  невозможности  собрать  фрагмент  прошлого  из  правильных  слов»  [6]  для  Л.  Данилкина,  Е.  Иваницкой,  Т.  Сотниковой,  С.  Кузнецова  —  смысл,  главное  чувство,  нота  «Казарозы»,  по  авторскому  определению,  «романа  об  уходящем  времени,  о  том,  как  проходит  время,  как  оно  несет  разочарования,  о  чувстве  истории»  [11].  Изменение  авторской  стратегии  обнаруживается  уже  на  уровне  паратекстуальных  репрезентаций:  посвящение  деду,  В.Г.  Шеншеву,  в  «Клубе  “Эсперо”»  /  эпиграф  из  «Сказки  о  царе  Салтане»  Пушкина  в  «Казарозе».  «Индивидуальная  биография  и  дорогая  сердцу  личная  тайна»  [1]  вводятся  в  сложное  идейно-художественное  целое  романа.  Смена  когнитивного  кода,  изменение  принципов  смыслового  развертывания  текста,  на  наш  взгляд,  —  одно  из  проявлений  тенденции  к  перемещению  «сообщения  из  пространства  собственных  имен  («мир  интимных  переживаний»)  в  мир  имен  нарицательных  («носитель  идеи  объективности»)»  [12,  с.  67].  В  случае  с  Юзефовичем,  ставящим  в  своих  повествованиях  о  прошлом  прежде  всего  задачу  реконструкции  времени,  показанного  «через  человека»  [5],  безусловно  значимо  изменение  «точки  зрения»  [14],  связанной  с  образом  главного  героя;  это  находит  выражение  на  концептуальном  (мировоззренческом),  пространственно-временном  и  художественно-психологическом  уровнях  текста. 

И  Семченко  («Клуб  “Эсперо”»),  и  Свечникову  («Казароза»)  присуща  императивность  сознания  и  мышления;  принципиальность,  стремление  к  справедливости  героев  зачастую  переходят  в  нетерпимость  и  догматизм.  Так,  язык  эсперанто  для  них  —  в  первую  очередь  «боевое  и  грозное  оружие  в  мозолистых  руках  пролетариата»,  а  мечта  о  мировом  человечестве,  объединенном  идеалами  справедливости,  братства  и  равенства,  —  политический  лозунг.  Но  Свечников  —  в  большей  степени,  чем  Семченко,  человек,  которого,  «вторгаясь  в  самое  личное»  [15],  сформировала  эпоха.

В  повести  основными  мотивами  личностного  и  исторически  обусловленного  поведения  героя  являются  «тоска  по  праведной  и  справедливой  жизни,  вечная  надежда,  что  мир  станет  лучше,  что  люди  научатся  понимать  и  любить  друг  друга»  [18],  свойственные  также  его  отцу  и  деду;  биография  главного  героя  романа  четко  вписана  в  исторический  контекст  именно  ХХ  в.:  «В  армии  с  одна  тысяча  девятьсот  пятнадцатого.  <…>  В  одна  тысяча  девятьсот  семнадцатом  вступил  в  партию  социалистов-революционеров.  <…>  В  Коммунистической  партии  с  января  одна  тысяча  девятьсот  девятнадцатого»  [17,  с.76].  Семченко  «трогали  …  слова  о  неправильном,  уходящем»  [18];  Свечникову  нравилось  все,  что  в  согласии  с  революционными  идеями  «отзывало  мировыми  масштабами»  [17,  с.  15].  В  «Казарозе»  идеологическая  маркированность  «точки  зрения»  главного  героя  более  очевидна.  Такая  авторская  стратегия  обнаруживается,  например,  в  расширении  нарратива  Свечникова,  который  характеризует  его  миропонимание  как  порожденное  временем,  когда  «партийные  лозунги  питались  человеческим  духом»  [17,  с.  12].  И,  напротив,  зоны  внутренней  рефлексии,  фиксирующего  слова  героя  в  романе  значительно  сокращены.  В  частности,  выступление  Семченко  на  заседании  суда  над  Ходыревым  в  повести  имеет  психологическую  мотивировку,  объясняется  сложным  для  героя  решением  не  поддаваться  жалости  к  шорнику  и  его  семье,  действовать  ради  «общего  блага»:  «судить  …  следует  по  всей  строгости  настоящего  тяжелого  момента.  Иначе  этот  момент  не  кончится  никогда»  [18].  В  романе  Свечников  не  колеблется,  выбирая  роль  обвинителя  —  именно  в  его  речи  дело  Ходырева  приобретает  значимость  «преступления  против  республики»;  требование  губкома  написать  статью  с  осуждением  народного  суда  из-за  «вынесенных  им  неоправданно  мягких  приговоров»  в  качестве  мотива  поступка  выходит  на  первый  план.  В  «Клубе  “Эсперо”»  важно,  каким  героя  видит  Генька:  Семченко  для  него  —  «не  желающий  ничего  понимать  непрошенный  обвинитель»  [18].  В  «Казарозе»  эта  оценка  снята,  но  именно  ее  можно  назвать  организующей  образ  Свечникова  в  качестве  «”внутренней”  точки  зрения»  [14],  резонирующей  с  реконструируемой  эпохой.  Не  случайно  в  романе  отсутствуют  размышления-сомнения  главного  героя  повести  о  «неколебимой  убежденности  в  собственном  праве  решать  чужую  судьбу»  [18],  наоборот,  Свечников  отстаивает  право  «на  сознательное  вмешательство  в  естественный  ход  жизни»  [17,  с.  52].

В  романе  «точка  зрения»  героя  децентрализована,  она  вписана  в  совокупность  взглядов  на  время,  значительно  усложнившуюся  по  сравнению  с  повестью.  Конфликтность  «точек  зрений»  героев  автор  делает  более  отчетливой,  в  качестве  подтверждения  можно  привести  много  примеров:  диалог  Свечникова  и  Казарозы:  «“Вы  не  волнуйтесь,  что  сейчас  все  так  плохо.  Скоро  все  будет  хорошо”.  “Я  так  думала  летом  семнадцатого  года.  <…>  Ну,  думаю,  если  выписали  негра  из  Нью-Йорка,  значит,  революция,  слава  богу,  закончилась  и  теперь  уж  все  будет  хорошо“»  [17,  с.  82],  реплика  Сикорского:  «Все  мы  теперь  пуганые»  [17,  с.  250]  или  реакция  Варанкина  на  одну  из  конспирологических  версий  Свечникова:  «Внезапно  он  замолчал,  страдальчески  обхватил  голову  руками  и  стал  раскачиваться  взад-вперед,  подвывая:  «Чу-ушь!  Чу-ушь!  Боже  мой,  какая  дикая  чушь!..  <…>  Почему  я  должен  это  терпеть?  Вы  же  идиот!  Вы  все  —  идиоты!»  [17,  с.  252]  и  т.  д. 

Сохранив  основные  «скрытые,  тайные»  [11]  сюжеты  «Клуба  “Эсперо”»,  в  «Казарозе»  писатель  увеличивает  спектр  явлений  политической,  интеллектуальной,  психологической,  нравственно-философской  сфер,  попадающих  «в  резонанс  со  временем»  [16]  и  таким  образом  о  времени  свидетельствующих.  Юзефович,  в  сущности,  лишает  героя  романа  функции  эксплицитного  выражения  авторской  позиции.  Так,  идея  о  «противоречии  как  метафизической  данности»  [13],  «неисчерпанности  мира»  [11]  в  «Клубе  “Эсперо”»  звучит  как  констатация  —  Семченко  говорит  следователю  Ванечке:  «Похожие  случаи  бывают,  а  одинаковых-то  нет.  Жизнь  этого  не  допускает.  Только  мысли  про  такие  случаи  бывают  одинаковые,  потому  что  из  одного  человека»  [18].  В  «Казарозе»,  по  справедливому  замечанию  Я.  Баландиной,  «идея  автора  о  противоречивой,  таинственной  природе  самой  жизни  и  истории  растворена  в  тексте»  [2];  всеобщая  связь  явлений,  художественное  обнаружение  этих  связей,  «рифм  истории»,  «вечного  порядка  жизни»  [17,  с.  241]  становится  интенцией  романа.

В  «Казарозе»,  как  было  отмечено,  возрастает  дистанция  между  героем  и  автором  —  акцентируется  «пространственная,  временная,  ценностная  и  смысловая  вненаходимость»  [3,  с.  15]  последнего.  Актуализация  в  структуре  и  образной  системе  произведения  остранения,  реализованного  в  многоплановости  романного  повествования  (в  том  числе  и  через  такие  приемы,  как  шифр,  «уплотнение»,  «прояснение»,  реализация  метафоры)  показательна  в  плане  «внедрения  философского  мышления  в  мышление  художественное»  [10,  с.  13]. 

В  повести  и  романе  пересечением  детективного  и  скрытых  сюжетов  являются  эпизоды  видений  Семченко  /  Свечникова.  Вынесенные  на  границу  внешне-  и  внутрисобытийного,  характеризующиеся  интеграцией  приемов  условной  и  реалистической  поэтики,  эти  эпизоды  выступают  как  «текст  в  тексте»,  имплицитно  реализуя  авторские  смыслы.  Для  «текста  видения»  в  «Клубе  “Эсперо”»  свойственно  соединение  субъективной  и  аксиологической  модальностей.  «Существует  восемь  сторон  света:  четыре  основных  и  четыре  промежуточных.  <…>  Но  есть  еще  две  стороны.  —  Заменгоф  воздел  вверх  палец,  подержал  немного,  а  потом  простер  вниз,  к  полу.  —  Верх  и  низ!  Добро  и  зло»  [18].  Через  персонажа-«учителя»,  авторитетность  которого  художественно  объективизирована,  транслируется  важнейшая  в  проблематике  произведения  идея  необходимости  восстановления  подлинной  иерархии  ценностей  в  калейдоскопичности  подменяющих  реальность  мифов.  В  «тексте  видения»  в  «Казарозе»  аксиологическая  модальность  реализуется  иначе:  в  нем  сходятся  разные  планы  романной  действительности,  связываются  сюжетные  линии,  выявляются  причинно-следственные  связи  —  образ  исторического  бытия  предстает  в  его  «противоречивой  целостности»  [13].  Полусон  Свечникова  —  это  объективное  видение,  философско-поэтическое  постижение  связи  всего  со  всем  как  основного  закона  мироустройства. 

Исследователями  уже  традиционно  отмечаются  присущие  роману  сложность  сюжетно-композиционной  и  нарративной  структуры,  «непрерывная  взаимосвязь  времен,  людей,  их  поступков  и  побуждений»  [7,  с.  242],  «лабиринты  бесконечных  параллелей  и  ассоциаций»,  «симфония  деталей»  [4,  с.  163].  В  этом  произведении  Юзефовича,  по  мнению  Е.  Иваницкой,  «форма  достигает  пределов  строгости  и  маэстрии»  [9].  На  наш  взгляд,  нужно  говорить  также  о  возрастании  роли  автора  в  качестве  «конститутивного  момента  художественной  формы»  [3,  с.  33].  В  романе  имплицируются  авторские  смыслы  и  присутствие  автора  в  тексте,  возрастает  роль  «амбивалентного»  слова,  усложняется  синтез  художественного  и  философского  дискурсов.  Тезис  лекции  Юзефовича  «Современный  роман:  проект  или  прозрение?»:  «Романист  должен  не  высказывать  мысли,  а  пробуждать  их»  [19]  —  в  отношении  авторского  начала  в  «Казарозе»  можно  назвать  основополагающим. 

Сопоставление  повести  «Клуб  “Эсперо”»  и  романа  «Казароза»  позволяет  обозначить  динамику  художественного  мышления  писателя  как  движение  в  направлении,  обратном  общей  жанровой  тенденции  конца  ХХ  в.,  как  он  ее  трактует:  «…на  смену  полифонической  картине  мира,  которая  ослабляет  наше  сопереживание,  зато  будит  мысль,  приходит  одна-единственная  идея,  организующая  романное  пространство  и  часто  подменяющая  собой  сюжет»  [19].  Очевидно,  что  «Казароза»  в  большей  степени  соответствует  жанровой  дефиниции  «роман-свидетельство»,  который,  по  Юзефовичу,  «не  столько  пишется,  сколько  складывается  из  обрывочных  воспоминаний,  разговоров,  записок  на  манжетах,  старых  черновиков.  В  какой-то  момент  весь  этот  бесформенный  ворох,  как  железные  опилки  в  электромагнитном  поле,  начинают  собираться  в  сфере  действия  той  таинственной  силы,  которую  Достоевский  определял  как  “идею-чувство”»  [19]. 

Список  литературы:

1.Абашева  М.  Тайны  Леонида  Юзефовича  //  Новый  мир.  —  2004.  —  №  5.  —  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2004/5/abash.  (дата  обращения:  10.09.2012). 

2.Баландина  Я.  Детективы  для  умных  //  Филолог.  —  2003.  —  №  2.  —  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://philolog/pspu.ru/module/magazine/do/mrub_2_45  (дата  обращения:  03.12.  2012). 

3.Бахтин  М.М.  Эстетика  словесного  творчества.  М.:  Искусство,  1979.  —  424  с.

4.Богатырева  И.  Синдром  девяностых.  О  книге  Леонида  Юзефовича  //  Октябрь.  —  2010.  —  №  7.  —  С.  162—165.

5.Бондарева  А.  Леонид  Юзефович  о  Монголии,  самозванцах  и  литературе:  интервью  //  Читаем  вместе.  —  2010,  декабрь.  —  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.chitaem-vmeste.ru/pages/material.php?interview=109  (дата  обращения:  24.07.2013).

6.«Вы  не  меняетесь»:  интервью  с  Л.  Юзефовичем.  —  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  hhtp://ru/rusio/info/2010/05  (дата  обращения:  18.06.2013).

7.Данилкин  Л.  Леонид  Юзефович  «Казароза».  М.,  Зебра  Е,  2002:  рец.  //  Афиша.  —  2002.  —  №  3  (49).

8.Зиновьева  Е.  Дом  Зингера:  рец.  //  Нева.  —  2010.  —  №  10.  —  С.  238—255. 

9.Иваницкая  Е.  Все  связано  со  всем  //  Дружба  народов.  —  2003.  —  №  7.  —  [Электронный  ресурс].  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://magazines.russ.ru/druzhba/2003/7/ivan/html  (дата  обращения:  12.03.2013).

10.Колесников  А.С.  Философия  и  литература:  современный  дискурс  //История  философии,  культура  и  мировоззрение.  К  60-летию  профессора  А.С.  Колесникова.  СПб.:  Санкт-Петербургское  философское  общество,  2000.  —  С.  8—36.

11.Кузнецов  А.  Эксклюзивное  интервью  с  Леонидом  Юзефовичем  //  REGo.  —  2004.  —  №  6.  —  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://e-novosti.info/blog/15/01/2005/1/comments  (дата  обращения:  06.01.2013).

12.Лотман  Ю.М.  Культура  и  взрыв  /  Семиотика.  СПб.,  2000.  —  С.  12—149. 

13.Прилепин  З.  Именины  сердца:  разговоры  с  русской  литературой.  [Электронный  ресурс].  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://lib.rus/tc/d/222666/read  (дата  обращения:  10.09.2012).

14.Успенский  Б.М.  Поэтика  композиции.  СПб.:  Азбука,  2000.  —  348  с.  —  (Academia).

15.Шушарин  И.  Юзефович  Л.  «Мир  прост.  В  нем  нет  никакой  мистики»:  интервью  с  Л.  Юзефовичем.  —  [Электронный  ресурс].  —  Режим  доступа.  —  URL:  hhtp://www.fontanka.ru/2006/03/28/161032/print.html  (дата  обращения:  23.03.2013).

16.Юзефович  Л.  Казароза  //  Юзефович  Л.  Поздний  звонок.  –  СПб.:  Астрель,  2012.  С.5-270.

17.Юзефович  Л.  Клуб  «Эсперо».  —  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  hhtp://libtxt.ru>yuzefovich_leonid/24467_klub_  espero.html  (дата  обращения:  10.07.2013). 

18.Юзефович  Л.  Современный  роман:  проект  или  прозрение.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  hhtp://fantlab.ru/work424631  (дата  обращения:  24.07.2013).

19.Jankowski  A.  Из  наблюдений  над  ретродетективом  Леонида  Юзефовича  «Казароза»  //  STUDIA  RUSYCYSTYCZNE.  Uniwersytetu  Jana  Kochanowskiego.  Kielce,  2011.  —  Vol.  19.  —  Р.  11—21.