КОРНЕВЫЕ  И  АФФИКСАЛЬНЫЕ  МОРФЕМЫ  В  ИНГУШСКОМ  ЯЗЫКЕ

Барахоева  Нина  Мустафаевна

доктор  филологических  наук,  профессор  Ингушского  государственного  университета,  РФ,  Республика  Ингушетия,  г.  Магас

E-mail: 

ROOT  ОF  WORDS  AND  AFFIXES  IN  INGUSH  LANGUAGE

BarakhoevaNina  Mustafaevna

doctor  of  philological  sciences,  associate  professor  of  Ingush  State  University,  Russian  Federation,  the  Republic  of  Ingushetia  Magas

АННОТАЦИЯ

В  статье  рассматривается  проблема  выделения  корневых  и  аффиксальных  морфем  в  ингушском  языке.  Анализируются  основные  критерии  разграничения  корневых  и  аффиксальных  морфем.

ABSTRACT

The  article  considers  the  problem  of  selecting  the  root  and  affixes  in  the  Ingush  language.  Analyzed  are  the  main  criteria  for  distinguishing  between  roots  and  affixes.

Ключевые  слова:  морфема;  морфемика;  корень;  аффикс;  суффикс;  префикс;  флексия. 

Keywords:  word;  morphemic;  root;  prefix;  suffix;  prefix;  inflexion.

Словообразование,  как  известно,  является,  наименее  разработанной  частью  ингушского  языкознания.  В  нахском  языкознании  имеются  общие  труды  по  грамматике  [2;  1],  в  которых  затрагиваются  вопросы  словообразования,  а  также  и  отдельные  работы  по  проблемам  словообразования  чеченского  языка  [7;  6;  5].  Основные  же  вопросы  ингушского  словообразования  остаются  неисследованными.  Следовательно,  имеется  и  необходимость  рассмотрения  особенностей  функционирования  основных  понятий  и  явлений  словообразовательной  системы  ингушского  языка.

Известно,  что  лексемы  ингушского  языка  с  точки  зрения  морфемной  структуры  делятся  на  слова,  для  которых  характерно  словоизменение,  и  слова,  для  которых  словоизменение  не  характерно.  Лексемы,  обладающие  парадигмой  форм,  способны  члениться  на  морфемы:  основу  и  окончание,  или  флексию.  Лексемы  же,  для  которых  словоизменение  не  характерно  (например,  наречия  типа  тахан  /  сегодня,  укхаза  /  здесь,  селхан  /  вчера,  хьалла  /  там  и  т.  п.),  морфемному  членению  не  поддаются  и  представляют  собой  чистую  основу.

Одним  из  распространенных  типов  классификации  морфем  в  языкознании  является  позиционная  классификация  морфем.

Проблема  разграничения  морфем  корневых  и  аффиксальных  в  языкознании  является  одной  из  спорных  и  неразрешенных  на  сегодня.  Тем  более  что  применительно  к  отдельным  языкам  та  или  иная  теория  морфемного  членения  слова  оказывается  несостоятельной  или  не  до  конца  решающей  проблемы  данного  языка.

Так,  например,  проводя  морфемное  членение  слова  дешар  /  учение,  при  первом  членении  явно  выделяются  элементы  -деша-/  читать  и  -р-  (словообразовательный  суффикс)..  Между  данными  элементами  имеются  некоторые  различия.  Во-первых,  первая  морфема  характеризуется  большим  количеством  фонем,  нежели  вторая.  Кроме  того,  первая  морфема  репрезентирует  определенный  объект  действительности,  точнее,  процесс  (чтение),  второй  элемент  обозначает  абстрактное  значение  предметности,  изменяя  значение  действия  на  значение  предметности.  Такие  различительные  характеристики  морфем  определяются  в  лингвистике  как  дистрибутивные  свойства  морфем.  Например,  если  опустить  первый  элемент  данного  слова,  то  второй  элемент  -р-  сам  по  себе  не  будет  представлять  собой  правильную  ингушскую  словоформу.  Однако  первая  морфема  данной  словоформы  и  без  наличия  второй  морфемы  представляет  собой  полноценную  словоформу.  Тем  не  менее,  и  вместо  первой  морфемы  можно  подставить  массу  других  морфем,  составляя  все  новые  и  новые  словоформы  с  данной  морфемой:  лела-р  /  хождение,  ваха-р  /  жизнь,  дувца-р  /  рассказ  и  т.  п.

Вместо  второй  же  морфемы  в  данную  словоформу  (деша-р)  подставить  другую  морфему,  сохранив  при  этом  семантику  данной  лексемы  в  ингушском  языке,  практически  невозможно.

Таким  образом,  получается,  что  различие  между  корневыми  и  аффиксальными  морфемами  диктуется  особенностями  значений  этих  морфем,  т.  е.  корневая  морфема  имеет  значение  конкретного  объекта  или  ситуации,  аффиксальная  же  морфема  обозначает  характеристику  (либо  грамматическую,  либо  абстрактную)  того,  что  означено  корнем  слова.

Известно,  что  маркерами  грамматических  значений  слова  в  естественных  языках  выступают  аффиксы.  Однако  в  ингушском  языке  и  корни  слов  могут  выступать  носителями  грамматических  (абстрактных)  значений.  Так,  вспомогательные  глаголы  маркируют  значения  времени,  наклонения  в  аналитических  формах  глагола.  То  есть  получается,  что  противопоставление  значений  абстрактности  и  конкретности  не  может  являться  основным  критерием  разграничения  корневых  и  аффиксальных  морфем,  в  частности  для  ингушского  языка.

Известно,  что  языки  мира  отличаются  друг  от  друга  как  по  соотношению  корневых  и  аффиксальных  морфем,  так  и  по  критериям  разграничения  указанных  типов  морфем.  Так,  существуют  языки,  в  которых  практически  нет  аффиксов  и  абстрактные  значения  (число,  падеж,  время,  наклонение)  передаются  корнями,  имеются  также  языки,  в  которых  число  аффиксов  необычно  велико  и  семантика  их  не  ограничивается  абстрактными  значениями.  Например,  в  эскимосско-алеутских  языках  аффиксальным  путем  передаются  вполне  конкретные  значения  типа  «лодка»,  «олень»  и  др.  В  лингвистике  известно  также  и  о  наличии  инструментальных  аффиксов  в  языках  американских  индейцев  [3].  Данные  аффиксы  указывают  орудие,  с  помощью  которого  осуществляется  действие.  Так,  например,  в  языке  тинрин  имеются  аффиксы  глаголов,  обладающие  значением  «каузировать»  каким-либо  способом  (on–пальцами  +  be/  быть  мертвым  =  выключить)  (Пример  из  [4,  с.  83]). 

В  связи  с  этим  привлекает  внимание  наличие  в  ингушском  языке  лексем  типа  лотаде  /  зажечь,  в  которых  представлены  визуально  две  морфемы  лота  и  де  /  делать.  Традиционно  в  качестве  корня  в  данного  рода  лексемах  рассматривают  первые  морфемы,  хотя  их  семантику  выявить  синхронно  сложно.  Второй  же  компонент  -де  (в  данном  случае  имеющий  значение  «каузировать  действие»  и  переводящий  глагол  из  непереходного  в  переходный)  некоторыми  лингвистами  определяется  либо  как  морфоид  (аффиксоид)  [5,  с.  252;  6,  с.  570—571],  либо  как  второй  корень  в  составе  сложного  слова  [7,  с.  142—145].  Так  или  иначе,  неоспоримым  фактом  является  то,  что  первый  компонент  утерял  свое  исходное  значение,  и  значение  переходности  действия  передается  второй  морфемой. 

Конечно  же,  мы  далеки  от  мысли  утверждать  наличие  инструментальных  аффиксов  в  ингушском  языке,  но  в  качестве  особенности  ингушского  языка  хотели  бы  отметить  тот  факт,  что  аффиксы,  а  точнее  морфоиды  (или  аффиксоиды)  каузирования  типа  де  и  дала,  частично  теряя  свою  семантику,  остаются  как  бы  в  пограничной  зоне  между  корневыми  и  аффиксальными  морфемами.  Детальнее  о  данной  проблеме  в  ингушском  языке  будет  изложено  далее.

Пока  же  единственное  утверждение,  которое  мы  можем  сделать  по  данному  поводу,  сводится  к  тому,  что  в  реальности  в  естественных  языках  имеются  конкретные  значения,  передача  которых  является  приоритетом  корневых  морфем.

Следующим  критерием  различения  корневой  морфемы  и  аффикса  является  способность  первой  к  образованию  самостоятельной  словоформы,  т.  е.  критерий  автономности.  Это  значит,  что  любая  словоформа  содержит  хотя  бы  один  корень,  несмотря  на  то,  что  в  языках  нередки  случаи,  когда  словоформа  состоит  лишь  из  одного  корня.  То  есть  всякая  словоформа  имеет  в  своем  составе  не  только  корень,  но  и  аффиксы,  не  говоря  о  том,  что  многие  словоформы  состоят  из  двух  и  более  корней. 

Здесь  уместно  заметить  и  то,  что  в  языках  часто  представлены  и  нулевые  корни  и  аффиксы.  Чаще  всего  в  языках  встречаются  нулевые  аффиксы.  В  качестве  нулевого  аффикса  определяется  отсутствие  материального  показателя  (маркера),  указывающее  на  определенное  грамматического  значение,  т.  е.  отсутствие  маркера  является  указателем  наличия  грамматического  значения.  Нулевыми  определяются  аффиксы,  чье  использование  в  определенных  условиях  является  обязательным.  Так,  например,  значение  именительного  падежа  имени  существительного,  значение  настоящего  времени  изъявительного  наклонения  глагола  в  ингушском  языке  оказывается  немаркированным,  но  представленным  одной  целой  словоформой.

Вопрос  о  нулевых  корневых  морфемах  немного  сложнее.  Ингушский  язык,  на  наш  взгляд,  не  дает  нам  основание  говорить  о  нулевых  корневых  алломорфах  в  данном  языке,  так  как  здесь  словоформа  без  корневой  морфемы  невозможна  по  определению.  Но  здесь  возможны  случаи,  когда  представлен  нулевой  алломорф  корня  (при  этом  данный  корень  может  иметь  и  другие,  ненулевые,  алломорфы).  Нулевой  алломорф  корня,  как  известно,  может  возникать  при  определенных  условиях  контекста.  Так,  например,  в  качестве  корня  (если  учитывать  критерий  внешней  неизменности  корневой  морфемы)  могут  иногда  выступать  морфемы,  состоящие  из  одного  звука.  В  ингушском  языке,  на  наш  взгляд,  имеются  ограниченные  примеры  таких  корневых  алломорфов,  которые  проявляются  в  определенных  обстоятельствах  функционирования  словоформы.  Так,  в  некоторых  словоформах  лексемы  дахьа  /  нести  →хьо  /  несу,  дихьар  /  унес,  помимо  показателей  грамматического  класса  (д),  временных  значений  презенса  (о)  и  прошедшего  времени  (р),  нами  устанавливается  нулевой  алломорф  (хь)  корня  дахьа  (в  ингушском  языке  корень  инфинитива  полностью  совпадает  с  основой  слова,  по  нашему  мнению),  имеющего  в  разных  контекстах  корневые  алломорфы  -ахь/-ихь,  -хь.

Так  же,  думается,  обстоит  дело  и  в  случае  с  глаголом  ада  /  бегать  —  уд  /  бегает  —  идар  /  бегал,  где  лишь  один  звук  (д)  в  корне  слова  не  подвергается  никаким  фонетическим  изменениям  в  процессе  преобразования  словоформы.  С  точки  зрения  диахронии  получается,  что  в  качестве  корневой  морфемы  здесь  устанавливается  сегмент  -д  (неизменяемая  часть  словоформы),  с  точки  же  зрения  синхронного  морфемного  членения  в  качестве  корня  слова  устанавливается  морфема  ада,  имеющая  свои  алломорфы  уд-,  ида-.

Следующим  дистрибутивным  критерием  различения  корневых  и  аффиксальных  морфем  является  их  отнесенность  к  различным  дистрибутивным  классам.  При  этом  установлено,  что  корневых  морфем  в  языке  больше,  чем  аффиксальных,  т.  е.  корень  может  сочетаться  с  определенным,  относительно  небольшим,  количеством  аффиксов,  в  то  время  как  один  и  тот  же  аффикс  может  сочетаться  практически  с  неограниченным  количеством  корней  в  этом  языке. 

Таким  образом,  в  языках  выделяют  два  класса  морфем:  корневые  и  аффиксальные.  При  этом  в  каждой  словоформе  присутствуют  обязательно  либо  только  элементы  первого  класса,  либо  одновременно  элементы  первого  и  второго  классов.  Применение  данного  критерия  затрудняется  тем,  что  в  языках  различных  типов  встречаются  различные  ситуации  распределения  морфем  по  этим  двум  классам.  Так,  например,  имеются  языки,  в  которых  элементы,  входящие  в  первый  класс  морфем  (корни)  могут  выступать  в  роли  элементов  второго  класса  (аффиксов),  т.  е.  данные  морфемы  как  бы  сочетают  в  себе  признаки  элементов  первого  и  второго  классов  морфем.  В  продуктивных  словосложениях  ингушского  языка  имеются  некоторые  корни,  которые  могут  выступать  и  как  чистые  корневые  морфемы  и  как  аффиксальные  морфемы  —  модификаторы  при  других  корневых  морфемах.  Такова  ситуация,  на  наш  взгляд,  с  лексемами  типа  де/делать  (при  каузативах  типа  мола-де  /  напоить,  воала-ве/  привести),  дала  /  давать  (при  декаузативах  типа  лотадала  /  загореться,  деладала  /  открыться).  Данные  элементы  (аффиксоиды),  на  наш  взгляд,  являются  промежуточными  элементами  между  корневыми  и  аффиксальными  морфемами  в  системе  ингушского  языка,  так  как  они  еще  сохраняют  возможность  автономного  употребления  не  в  составе  сложного  слова  (Из  г1улакх  де  деза  1а  /  Это  (ук.  мест.)  дело  (ном.ед.  ч.)  делать  (инф.)  долженствовать  (през.)  ты  (эрг.)  /  Это  дело  сделать  должен  ты). 

В  результате  утраты  возможности  полноценного  функционирования  в  языке  происходит  постепенный  переход  аффиксоидов  в  разряд  аффиксов.  Это  имело  место,  например,  в  случае  с  лексемой  дита  /  оставить,  которая,  войдя  в  состав  стандартного  каузатива  ингушского  языка  типа  (вах-ийта  /  пусть  идет),  претерпев  определенные  фонетические  изменения,  сегодня  в  составе  сложного  слова  выступает,  на  наш  взгляд,  в  роли  формообразовательного  аффикса.  При  этом  лексема  дита  /  оставить  в  ее  исходной  форме  синхронно  продолжает  полноценно  функционировать  в  языке.  Стяжение  корневой  лексемы  дита  с  другой  корневой  морфемой  глагольной  лексемы,  обусловленное  частым  соположением  этих  корней,  привело  к  определенным  фонетическим  изменениям  в  структуре  вновь  образованного  сложного  слова,  проявляющимся  в  выпадении  согласной  фонемы  [д]  и  образовании  дифтонга  [ий].  Как  известно,  аффиксоиды  являются  диахроническим  источником  происхождения  аффиксов  в  естественных  языках.

Таким  образом,  дистрибутивный  критерий  позволяет  наиболее  четко  разграничить  корневые  и  аффиксальные  морфемы  в  системе  ингушского  языка.  Из  вышесказанного  устанавливается  также  и  тот  факт,  что  класс  аффиксов  пополняется  регулярно  за  счет  класса  корней  (например,  переход  наречий  места  в  разряд  префиксов  ингушского  языка). 

Итак,  обобщая  вышесказанное,  можем  утверждать,  что  корневая  морфема  характеризуется  как  «морф,  обязательно  наличествующий  в  каждой  словоформе  и  заключающий  в  себе  основной  элемент  лексического  значения  каждого  слова»  [5,  с.  124],  в  отличие  от  аффиксальных  морфем,  которые  представляют  дополнительное  грамматическое  или  словообразовательное  значение  словоформы.  Так,  например,  в  слове  лоамашта  в  качестве  корневой  морфемы  выделяется  морф  лоам  /  гора,  сегмент  же  -аш-та  выступает  в  качестве  аффикса,  передающего  грамматическое  значение  дательного  падежа  множественного  числа  данной  лексемы.  Как  известно,  аффиксы,  репрезентирующие  грамматические  значения  ингушских  словоформ,  наращиваются  к  основе  слова  по  агглютинативному  типу. 

При  этом  аффиксальные  морфемы  способны  и  к  модифицированию  лексических  значений,  т.  е.  некоторые  аффиксы,  будучи  словообразовательными,  вносят  некоторые  изменения  в  основное  лексическое  значение  слова,  создавая  новые  лексемы  ингушского  языка.  Так,  в  слове  лоамаро  /  горец  к  корню  слова  лоам/  гора  прибавляются  аффиксы  -ар-о,  переводя  данное  слово  в  новую  лексему  ингушского  языка  лоамаро  /  горец. 

Как  мы  уже  отмечали  выше,  корень  слова  может  иметь  и  свои  варианты,  т.  е.  алломорфы.  Так,  в  случае  с  формами  нана  /  мать  —  ноаной  /  матери  —  ноанахой  /  родственники  со  стороны  матери  мы  имеем  алломорфы  корня  слова  нана  /  мать,  создаваемые  внутренней  флексией  —  изменением  корневой  гласной  а  →  оа  —  ноана. 

Аффиксальные  (от  лат.  affixus  —  прикрепленный)  морфы,  в  отличие  от  корневых,  рассматриваются  в  лингвистике  как  «наличествующие  не  в  каждой  словоформе  и  заключающие  в  себе  дополнительное,  служебное  значение  —  словообразовательное  или  морфологическое,  более  абстрактное,  чем  у  корневого  морфа  данной  словоформы.  Аффиксальный  морф  полностью  никогда  не  совпадает  с  основой  слова»  [5,  с.  124],  т.  е.  аффиксы,  сочетаясь  с  корневыми  морфемами,  передают  либо  значения  грамматического  характера,  либо  участвуют  в  генерации  новых  слов  языка.

Список  литературы:

1.Дешериев  Ю.Д.  Сравнительно-историческая  грамматика  нахских  языков  и  проблемы  происхождения  и  развития  горских  кавказских  народов.  М.,  2005.

2.Мальсагов  З.К.  Грамматика  ингушского  языка.  Грозный,  1965.

3.Мельчук  И.А.  Курс  общей  морфологии.  Т.  2.  М.,  1998.

4.Плунгян  В.А.  Общая  морфология.  М.,  2003.

5.Русская  грамматика.  М.,  2005.

6.Сулейбанова  М.У.  Композитное  словообразование  в  нахских  языках.  Дис….  доктора  филол.  наук.  Грозный,  2009.

7.Халидов  А.И.  Чеченский  язык.  Морфемика.  Словообразование.  Грозный,  2010.

8.Чокаев  К.З.  Морфология  чеченского  языка.  Ч.  1.  Словообразование.  Грозный,  2010.