ОБ  ИМПРЕССИОНАЛИСТИЧЕСКОЙ  МАНЕРЕ  В  ЛИРИКЕ  АФАНАСИЯ  ФЕТА

Фёдорова  Юлия  Евгеньевна

учитель  русского  языка  и  литературы  МБОУ  СОШ  №  2,  РФ,  Камчатского  края  г.  Вилючинска

E-mail: 

ABOUT  IMPRESSIONISTIC  MANNER  IN  AFANASY  FET’S  LYRICS 

Yuliya  Fedorova

teacher  of  Russian  language  and  Literature,  Municipal  Budgetary  General  Education  Institution  Secondary  General  Education  School  №  2,    Vilyuchinsk,  Kamchatka  Krai

АННОТАЦИЯ

В  статье  основное  внимание  уделяется  импрессионалистической  манере  лирического  повествования  в  лирике  А.  Фета,  исследуются  приемы  создания  образов.  Автор  анализирует  образное  словоупотребление  поэта,  особенности  ассоциативного  метода,  говорит  о  специфике  деталей  и  их  компоновке.

ABSTRACT

Much  attention  of  the  article  is  given  to  the  impressionistic  manner  of  lyrical  narration  in  A.  Fet’s  lyrics;  techniques  of  image  creation  are  examined.  The  author  analyses  the  imaginative  word  usage  of  the  poet  and  peculiarities  of  association  method,  and  also  speaks  about  specificity  of  details  and  its  arrangement. 

Ключевые  слова:  слово-образ;  художественная  деталь;  ассоциативный  метод;  импрессионалистическая  манера;  лирический  герой.

Keywords:  word-image;  artistic  detail;  association  method;  impressionistic  manner;  lyrical  character.

Очевидно,  что  Афанасий  Фет  —  поэт  природы.  Об  этом  писали  все,  кто  изучал  его  творчество.  Метод  Фета  близок  импрессионизму.  Это  направление  сложилось  во  французской  живописи  в  конце  1860-х  —  начале  1870-х  гг.  (название  возникло  после  выставки  1874  года,  на  которой  была  представлена  картина  Клода  Моне  «Впечатление.  Восходящее  солнце»).  Не  называя  этого  слова,  импрессионистический  метод  Фета  замечали  его  современники,  а  прямо  на  это  указывают  более  поздние  исследователи.  По  рассказу  Лидии  Чуковской,  в  один  из  своих  приходов  к  Анне  Ахматовой  она  прочла  ей  наизусть  несколько  стихотворений  Фета.  «Ахматова  просила  «Еще!  Еще!»  и  я  читала  еще  и  еще.  —  Он  восхитительный  импрессионист,  —  сказала  Ахматова.  —  Мне  неизвестно,  знал  ли  он,  видел  ли  Моне,  Ренуара,  Писсаро,  но  сам  работал  именно  так.  Его  стихи  надо  приводить  в  качестве  образца  на  лекциях  об  импрессионизме»  [4].

Это  означает,  что  Фет,  во-первых,  очень  внимателен  к  моментальному  впечатлению  и  мимолетной  эмоции,  и,  во-вторых,  в  его  поэзии  сливается  объективное  и  субъективное  в  большей  степени,  чем  у  других  поэтов  природы,  то  есть  реально  зримый  образ  предмета  соединяется  с  освещением,  которое  он  получает.

У  Фета  существует  свой  природный  календарь.  Стихи,  посвященные  временам  года,  дают  наибольшее  количество  сквозных,  варьирующихся  образов.  Задача  исследования  —  сравнить  их.  Центром  работы  будут  произведения,  посвященные  осени.  Для  анализа  взят  целый  ряд  стихотворений.  В  том  числе:  «Хандра»,  «Осень»,  «Как  грустны  сумрачные  дни…»,  «Устало  все  кругом…»,  «Опять  осенний  блеск  денницы…»  и  др. 

В  стихотворениях,  посвященных  теме  осени,  повторяются  детали  следующего  рода:  зримые,  звуковые  и  «внутренние».  К  зримым  можно  отнести  такие,  как  сухой  желтый  лист,  пустое  небо,  потухший  день,  облетающий  сад  и  лес,  и  другие.  Эти  образы  у  Фета  наиболее  «обыкновенны».  Они  повсеместны  и  необходимы  как  выражение  элементарной  материальной  основы  мира.  Оригинальность  же  Фета  создается  не  ими,  а  теми  сочетаниями,  в  которые  они  попадают.  К  звуковым  относятся  следующие:  ночная  тишь,  молчание  садов,  ворчанье  кота-мурлыки,  звуки  вьюги,  колыбельные  напевы,  крик  перепелов,  звуки  раскричавшихся  журавлей,  лепет  фонтана  и  др.  Вообще,  звук  очень  важен  в  стихотворениях  Фета,  он  может  быть  лишь  фоном,  дополнением  к  смысловой  основе  произведения  как,  например,  в  стихотворении  «Хандра»;  а  может  быть  центральным  образом  —  стихотворение  1880  г.  «Дул  север.  Плакала  трава...»

Стоял  угрюм  тенистый  сад,

Забыв  о  пенье  голосистом;

Лишь  соловьихи  робких  чад

Хрипливым  подзывали  свистом.

Прошла  пора  влюбленных  грез,-

Зачем  еще  томиться  тщетно?

Но  вдруг  —  один  любовник  роз

Запел  так  ярко,  беззаветно.

Звуковая  ассоциация  может  быть  единственным  признаком  узнавания  времени  года.  Например,  в  стихотворении  1859  года  «Кричат  перепела,  трещат  коростели…»  лишь  строки  «И  поздних  соловьев  над  речкою  вдали  звучат  порывистые  трели»  указывают  на  то,  что  описываемое  время  года  осень.

Отличие  незримой,  звуковой  детали  от  «внутренней»  весьма  существенно:  если  незримый  образ  читатель  может  воспринять  с  помощью,  допустим,  звуковой  ассоциации,  то  «внутренняя»  уже  по  определению  относится  к  сфере  субъективного,  то  есть  напрямую  входит  в  область  подтекста,  и,  как  следствие,  своей  «подтекстной»  природы  связана  с  образом  лирического  героя.

Лирический  герой  —  это  образ  поэта  в  лирике,  один  из  способов  раскрытия  авторского  сознания.  Впервые  это  понятие  сформировал  в  1921  году  Ю.Н.  Тынянов  применительно  к  творчеству  Александра  Блока.  «Лирический  герой  —  это  «Я»  сотворенное»  [10,  с.  10].  Как  видно,  это  понятие  сложное,  иногда  его  просто  не  признают.  Например,  исследователь  наследия  Афанасия  Фета  Игорь  Сухих  говорит,  что  термин  «лирический  герой»  —  лишний,  он  лишь  призма  авторского  сознания,  в  котором  преломляется  тема  природы,  но  не  существует  в  качестве  самостоятельной  темы.  Думается,  что  по  отношению  к  Фету  это  понятие  стоит  употреблять  просто  потому,  что  очевидно  различие  между  биографической  личностью  и  ее  отражением  в  лирике.  При  этом  дополнительно  встает  вопрос  о  том,  есть  ли  у  Фета  эволюция,  путь  лирического  героя.

Некоторые  литературоведы  считают,  что  нет,  но  мне  ближе  другая  точка  зрения.  Это  позиция  Дмитрия  Максимова,  исследователя  поэзии  Александра  Блока.  Максимов  считал,  что  существуют  поэты  и  писатели  двух  типов:  для  одних  очень  существенна  эволюция.  К  таким  он  относит  А.С.  Пушкина,  Л.Н.  Толстого,  А.  Блока,  а  других  он  называл  поэтами  позиции,  для  них  важен  угол  восприятия  мира.  Это  не  значит,  что  они  не  менялись,  но  неизменного  больше,  чем  перемен.  Такими  он  считал  А.В.  Кольцова,  Ф.И.  Тютчева,  А.А.  Фета.  «Главное  здесь  —  лицо,  угол  преломления  действительности…  Авторская  эволюция  не  выдвигается  на  первый  план,  а  тема  развития  лирического  субъекта  звучит  приглушенно  или  почти  не  звучит,  так  как  и  сам  лирический  герой  задвинут  в  подтекст»  [8,  с.  314].  Анализируя  стихотворения  Фета,  можно  заметить,  что  тема  развития  лирического  героя  все-таки  уместна.

Образ  лирического  героя  очень  интересно  вырисовывается  в  стихотворении  «Хандра».  Приведу  его  полностью:

Непогода  —  осень  —  куришь,

Куришь  —  все  как  будто  мало.

Хоть  читал  бы,  —  только  чтенье

Продвигается  так  вяло;

Серый  день  ползет  лениво,

И  болтают  нестерпимо

На  стене  часы  стенные

Языком  неутомимо;

Сердце  стынет  понемногу,

И  у  жаркого  камина

Лезет  в  голову  больную

Все  такая  чертовщина!

Над  дымящимся  стаканом

Остывающего  чаю,

Слава  богу!  понемногу,

Будто  вечер,  засыпаю…

Но  болезненно-тревожна 

Принужденная  дремота.

Точно  в  комнате  соседней

Учат  азбуке  кого-то,

Или  —  кто  их  знает?  где-то,

В  кабинете  или  в  зале,

С  писком,  визгом  пляшут  крысы

В  худо  запертом  рояле.

Особенность  произведения  в  том,  что  приметы  осени  здесь  не  обнаруживаются  в  объективных  природных  деталях.  Пространство  всего  стихотворения  —  комната.  Однако  эти  переживания  могут  быть  названы  осенними,  хотя  сам  поэт  выбирает  нейтральное  слово  «хандра».  Обращая  внимание  на  особенности  деталей  в  связи  с  разделением  их  на  три  группы,  можно  отметить,  что  зримые  детали  (стенные  часы,  стакан  чая,  жаркий  камин)  не  имеют  прямого  отношения  к  осенней  обстановке.  Скорее  они  символичны:  часы-время,  чай-вода,  камин-огонь.  Эти  символы  обладают  значением  вечного,  монотонного.  Их  сущность  подкрепляют  звуковые  детали,  ассоциирующиеся  с  тем  же  ощущением  монотонного: 

И  болтают  нестерпимо

На  стене  часы  стенные

Языком  неутомимо...

Точно  в  комнате  соседней  учат

Азбуке  кого-то...

Финальная  звуковая  деталь:

Или  —  кто  их  знает?  где-то,

С  писком,  визгом  пляшут  крысы

В  худо  запертом  рояле.

Она  особенно  важна  потому,  что  перекликается  с  первым  слово-образом  «непогоды».  Так  проявляется  ассоциативный  метод  Фета  —  и  то,  и  другое  понятие  сопрягается  со  звуком  дождя.

«Внутренние»  или  подтекстные  детали  в  этом  стихотворении  следующие:  серый  день  ползет  лениво,  сердце  стынет  понемногу,  болезненно-тревожная  дремота.  Объективно  эти  составляющие  являются  следствием  перечисленных  зримых  и  звуковых  рядов  из  которых  соткана  атмосфера  стихотворения. 

Теперь  обратимся  к  композиционным  особенностям.  Прежде  всего,  нужно  отметить  индивидуальный  метод  фиксации,  свойственный  поэтике  Фета,  который  и  роднит  ее  с  импрессионизмом.  Эта  фиксация  особого  рода;  здесь  важна  последовательность  включения  зримых  образов  и  последовательность  передаваемого  подтекста.  Порой,  именно  порядок  создает  саму  суть  произведения.  Эту  индивидуальную  особенность  можно  отнести  к  «неизменному»  в  творчестве  Фета.  Обычно  внимание  уделяют  тому,  как  сделана  деталь,  образ,  оставляя  в  тени  «сцепки»  этих  элементов.  Несмотря  на  то,  что  в  самом  названии  заявлено  абстрактное  состояние  человека  —  хандра,  уже  в  первом  четверостишии,  которое  можно  назвать  экспозицией,  мы  видим  четкое  перемещение  «взгляда»  лирического  субъекта.  Синтаксически  это  отражено  знаком  тире.  Эта  особая  форма  фиксации  в  стихотворении  создается  с  помощью  «смены  планов»:  1.  Непогода  —  средний;  2.  Осень  —  общий;  3.  Куришь  —  крупный.

Разговор  с  самим  собой  вызван  одиночеством,  отчужденностью.  И  от  крупного  плана  нас  уводит  к  внутреннему  состоянию,  состоянию  борьбы  с  самим  собой,  ухода  от  себя,  прежде  всего,  хотя  поначалу  кажется,  что  это  противоборство  с  природой.  Внутреннее  же  противостояние  угадывается  сквозь  ассоциативные  образы.

Ассоциативный  образ  —  образ,  возникающий  в  результате  сочетания  далеких  понятий,  обладающих  повышенной  метафоричностью  и  субъективностью. 

Серый  день  ползет  лениво,

И  болтают  нестерпимо

На  стене  часы  стенные…

Ползет  лениво  и  болтают  со  значением  быстроты  –  антонимичное  значение.

Сердце  стынет  понемногу,

И  у  жаркого  камина

Лезет  в  голову  больную

Все  такая  чертовщина!

Итак,  Фет  «достает»  чувство  осени  из  сознания  читателя,  оставляя  его  индивидуальные  особенности,  благодаря  тому,  что  делает  это  на  материале  всем  знакомого  ощущения.

Психофизика  лирического  героя  отражает  его  дисгармоничное  состояние.

Право,  я  в  себе  не  волен,

Не  найдусь  никак  в  покое…

Отголоски  сходного  состояния  мы  встречаем  в  хрестоматийном  стихотворении  «Осень».  В  нём  преобладают  зримые  детали:  ласточки  пропали,  тёмный  двор,  сухой  жёлтый  лист,  улетающие  журавли,  гора.  То  есть,  появляется  знакомая  всем  осенняя  атрибутика,  чего  не  наблюдалось  в  предыдущем  стихотворении.  Всё  произведение  соткано  из  отдельных  мазков,  похожих  на  импрессионистическую  картину.  Это  стихотворение  можно  рассматривать,  как  рекомендации  к  написанию  картины.  Главный  признак  импрессионистического  —  стремление  передать  предмет  в  отрывочных,  мгновенно  фиксирующих  каждое  мгновение  штрихах.  Однако  поэту  даны  слова,  а  не  краски,  и  в  отличие  от  художника,  ему  нужно  расширять  значение  образа  с  помощью  определений.  Итак,  в  «Осени»  господство  зримых  деталей,  но  поэзия  в  том,  что  это  объективное  дано  в  субъективном  «внутреннем  освещении».  Примером  служит  казалось  бы  простое  олицетворение:  «Ночью  ветер  злится».  Летний  ветерок  вряд  ли  будет  «злится».  И  еще:  «Словно  как  с  испугу  раскричавшись,  к  югу  журавли  летят».  Реально  зримый  образ  улетающих  журавлей  дополнен  определением  словно  как  с  испугу.

Стихотворение  в  высшей  степени  эмоционально.  Но  в  то  же  время,  удивление  вызывает  одна  его  особенность:  обилие  глаголов,  обозначающих  действие,  а  не  состояние.  Для  поэта  это  способ  усиления  воздействия  финальной  детали  «перекати-поля».  Сохраняя  связь  с  действием,  она  завершает  картину,  превращаясь  в  символ  одиночества,  однако  здесь  названное  состояние  представлено  в  аспекте  «одиноко-не  одиноко».  Если  в  «Хандре»  лирический  герой,  находясь  в  дисгармонии  пытается  уйти  от  окружающего  мира  и  себя,  заснуть,  то  здесь  само  «ласковое»  начало:  «Ласточки  пропали…»  и  последующее  перечисление  объективно  привычных  признаков  осени  пронизано  сожалением,  то  есть  чувством,  направленным  вовне.  Отсюда  наличие  яркой  эмоциональной  кульминации,  заключенной  в  третьем  четверостишии:

Лучше  б  снег  да  вьюгу

Встретить  грудью  рад.

Словно  как  с  испугу

Раскричавшись,  к  югу

Журавли  летят.

Это  похоже  на  непосредственный  контакт  лирического  героя  с  природой.  Кажется,  что  журавли  реагируют  на  возмущение  лирического  героя.  Обнаруживается  первый  признак  «общения»  лирического  «Я»  с  окружающим  миром.  Это  можно  назвать  первой  ступенью  на  пути  развития  лирического  героя.  Фет  –  поэт  позиции,  но  это  не  снимает  перемен.  Поздние  стихотворения,  посвященные  осени,  также  иллюстрируют  это  утверждение.

Список  литературы:

1.Аверинцев  С.С.  Поэты.  М.:  Языки  русской  культуры,  1996.  —  447  с.

2.Афанасий  Фет.  Стихотворения.  Проза.  Письма.  М.:  Советская  Россия,  1988.  —  464  с.

3.Бухштаб  Б.Я.  Фет:  Очерк  жизни  и  творчества.  Л.:  Наука,  1974.  —  136  с.

4.Лидия  Чуковская.  Записки  об  Анне  Ахматовой:  В  3  т.  Т.    2.  1952—1962  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL://e-libra.ru/read/354649-zapiski-ob-anne-ahmatovoj-1952-1962.html

5.Лотман  Ю.М.  Анализ  поэтического  текста.  М.:  Просвещение  1972.  —  271  с.

6.Магомедова  Д.М.  Филологический  анализ  лирического  стихотворения.  М.:  Академия,  2004.  —  192  с.

7.Маймин  Е.А.  Афанасий  Афанасьевич  Фет.  Книга  для  учащихся.  Серия:  Биография  писателя.  М.:  Просвещение,  1989.  —  159  с.

8.Максимов  Л.Е.  Поэзия  и  проза  Александра  Блока.  Л.:  Советский  писатель,  1981.  —  555  с.

9.Сухова  Н.П.  Мастера  русской  лирики.  Пособие  для  учителя.  М.:  Просвещение,  1982.  —  112  с.

10.Тынянов  Ю.Н.  Блок//Тынянов  Ю.Н.  Поэтика.  История  литературы.  Кино.  М.,  1977.  —  118  с.