ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ СТАНОВЛЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ СЕМИОТИКИ

АННОТАЦИЯ

В статье анализируются основные концепции развития современной семиотики в аспекте её многофункциональности как науки; рассматриваются классификационные характеристики, положенные в основу исследований языковой системы знаков, функционирующих на уровнях семиотического пространства; выявляются специфика семиотического подхода к анализу конкретных естественных языков и «текстов культуры», отражающих особенности национального мышления.

Ключевые слова: семиотика, лингвистика, естественные языки, уровни семиотики, система знаков, языковое мышление, «тексты культуры».

Статус самостоятельной науки современная семиотика приобрела в 50‑е гг. ХХ в. Родоначальником и творцом современной семиотики был философ, психолог и логик Ч. С. Пирс. Он был первым, кто предпринял попытку создать универсальную систему изучения и исследования математических, психологических, логических понятий посредством семиотического анализа. Примечательно, что философские идеи Пирса и его исследования в области семиотики долгое время были известны лишь небольшому кругу учёных, и только в 30-е гг. XX в. получили, наконец, широкую огласку. На современном этапе развития семиотики невозможно представить ни одно серьёзное исследование по проблемам теоретической или прикладной семиотики, в котором бы не рассматривались идеи Пирса.

Говоря о семиотике как науке о знаках, Пирс отмечал, что её рамки ограничены исследованием наблюдаемых феноменов. В понятие «знак» учёный вкладывал тот смысл, что «знаком является всё, по чему можно судить о чём-либо другом» [8, с. 349]. В основе категориальных характеристик, выведенных Пирсом, заложено понятие семиозиса, определяющее знак и его отношение к объекту и интерпретанте с точки зрения качества, существования и закона знака, которые являются тремя базовыми категориями. «Взятый сам по себе, знак выступает либо, во-первых, как проявление чего-либо вовне (appearance), и тогда я называю его квалификатором (qualisign); либо, во-вторых, является отдельным предметом или событием, и тогда я называю его сингулятором (sinsign); либо, в-третьих, как знак некоторого общего типа, и тогда я называю его классификатором (legisign)» [8, с. 349]. Определяя знак по признаку его отношения к объекту, Пирс разграничивает три понятия: индексы (знаки-индикаторы), которые устанавливают и указывают факт физической связи между предметом (объектом) и знаком, т. е., если устранить объект, то индекс утрачивает знаковость: (запах (знак) яблока (объект), дым (знак) костра (объект), стук (знак) дождя (объект) и т. п.); иконические знаки (знаки-изображения), которые вступают с предметом (объектом) в связь посредством характеристик схожести, подобия и имеют такие подклассы, как образы-изображения (фотографии, скульптуры и др.), диаграммы, метафоры и др.; символы – знаки, которые не имеют с обозначаемым никаких общих характеристик, а их связь с предметом (объектом) условна и, если исключить символы из отношений интерпретации, то он утратит свойства знаковости.

Развивая идеи Пирса в несколько ином направлении, американский философ Ч. У. Моррис, впервые представивший семиотику как абсолютно самостоятельную науку, опирается на позиции бихевиоризма, основанного на позитивистском подходе к научным исследованиям. Выражая знак как сумму формирующих его условий, он интерпретирует это понятие как отношение и утверждает, что любой предмет, вступающий в конкретные отношения, может стать знаком. Иными словами, с позиции Морриса, «знак – отношение некоторых факторов, участвующих в образовании знаковой ситуации» [6, с. 68]. Определяя понятие «семиозис», Моррис объясняет его так: «Процесс, в котором нечто фигурирует как знак, можно назвать семиозисом. Этот процесс в традиции, восходящей к грекам, обычно рассматривался как включающий три (или четыре) фактора: то, что выступает как знак; то, на что указывает (refers to...) знак; воздействие, в силу которого соответствующая вещь оказывается для интерпретатора знаком… а в качестве четвёртого фактора может быть введён интерпретатор…» [6, с. 72]. Моррис приступил к воплощению идеи создания семиотики как универсальной науки, способной упростить и систематизировать научный язык и помочь логически интерпретировать поведение и сознание человека. Следуя идее Пирса о знаковом опосредовании сознания и используя уже существующие концепции семиотики, Моррис попытался создать проект развития её как «полноправной науки, изучающей вещи и свойства вещей в их функции служить знаками» [6, с. 93], где семиотику он называет «инструментом всех наук, поскольку любая наука использует знаки и выражает свои результаты с помощью знаков» [6, с. 87]. Работая в данном направлении, учёный указывает также и на основную проблематику семиотики: определение семиозиса и его измерений; типология значений (смыслов) в связи с типологией видов деятельности; роль знаков в познании и регуляции социальной жизни.

В соответствии с кругом проблем, решаемых семиотикой, в ней, вслед за Моррисом, современные учёные выделяют синтактику (изучение взаимоотношений знаков в пределах конкретной знаковой системы) и семантику (изучение отношения знаков к обозначаемым ими предметам (объектам) и явлениям); к ним также примыкает прагматика (изучение отношения использующих знаки к самим знакам). Учитывая философскую направленность задач семиотической области, Н. Г. Севостьянова высказывает следующую мысль: «Отметим три парадигмы взаимосвязи сознания и языка сквозь призму семиотического подхода. Философская классика (семантика) раскрывает онтологический и этимологический статус языка как материальной оболочки мысли. Философская неклассика (синтаксис) выявляет гносеологический статус языка, опосредованную связь сознания и языка в контексте понимания и интерпретации. Философская постнеклассика (прагматика) рассматривает язык как самодостаточную реальность в контексте «языковых игр»» [10, с. 231]. Интересны высказывания Р. Барта, описывающего знаковую природу понятий «текст» и «произведение»: «Текст познается, постигается через своё отношение к знаку. Произведение замкнуто, сводится к определенному означаемому. Этому означаемому можно приписывать два вида значимости: либо мы полагаем его явным, и тогда произведение служит объектом науки о буквальных значениях (филологии), либо мы считаем это означаемое тайным, глубинным, его нужно искать, и тогда произведение подлежит ведению герменевтики, интерпретации (марксистской, психоаналитической, тематической и т. п.)» [1], то есть, в философской области.

В России семиотика как наука о знаках, в том числе языковых, появилась значительно позже, чем в Европе. Так же, как лингвистика, психология и другие когнитивные науки, она развивалась на основе диалектического материализма. Первым российским учёным, занявшимся семиотическими исследованиями и написавшим научную работу «Семиотика» (1971), был Ю. С. Степанов. По мнению учёного, современную семиотику ожидал ещё долгий и сложный путь развития. Степанов предложил осуществлять семиотические исследования в направлении логического позитивизма, ориентированного на системность и принципы организации знаков, так как для семиотики наибольший интерес составляет изучение комбинаторики знаков.

Семиотический анализ, направленный на изучение знака с точки зрения семантики и синтактики, переходит, как известно, к ещё одному аспекту – прагматике, что, конечно же, выходит за рамки лингвосемиотики как центральной ветки исследований и предполагает изучение отношений между тем кто говорит (пишет) и тем, кто слушает (читает). К прагматике относится целостный мир всех существующих знаков в их взаимосвязи с миром человека. «Прагматика как часть семиотики имеет своим предметом отношение знаково-символических систем к человеку, а это область практически бесконечного [13, с. 261]. Говоря о прагматике Н. В. Иванов утверждал, что «Традиционно под прагматикой понимают некую внешнюю фактологию смысла, подчинённость смысла внешним условиям, с которыми связывается употребление знака... Знак (или символическая форма) непосредственно служит пониманию мира. Онтологически из этого и формируется содержание знака» [3, с. 57–67].

Во второй половине XX в. учёные активно работали над уточнением определений таких понятий, как «язык», «знак», «код». Говоря о языке, Я. С. Яскевич отмечает: «Язык, традиционно рассматриваемый как средство общения и коммуникации, в рамках семиотической и структуралистской моделей превращается в подлинного демиурга (создателя) культуры и человека» [42, с. 475]. Интересна в этой связи мысль А. Н. Гордея, с точки зрения которого «…в основе мышления лежит внутренний код, а язык является, прежде всего, средством сознательного управления интеллектуальной деятельностью, протекающей, главным образом, на подсознательном уровне, что именно внутренний код конструирует модель мира, которая затем интерпретирует язык…» [13, с. 126–133]. Кроме того, шли активные исследования в определении типологии знаковых систем. Ю. В. Рождественский, например, предлагал различать три их типа:1) знаковая система, в основе которой – модель поведения (язык, танец, пластика); 2) знаковые системы, основа которых – модель мира (музыка и изобразительные искусства); 3) основа знаковых систем – особенности индивидуума (костюм, тату).

Научные разработки в области современной семиотики ведутся учёными всех стран. Однако существенные отличия в подходах к научным исследованиям, во многом обусловленные культурными традициями, привели к возникновению нескольких ведущих семиотических школ, основные из которых – московско-тартуская, американская, польская, чешская, французская, китайская и др. Феномен исследований московско-тартуской школы заключается в том, что её последователи отказались соотносить семиотику с философской проблематикой, и, по утверждению Л. Столовича: «В 60-е годы сторонники «тартуской школы» стояли на позитивистских позициях, полагая, что семиотика и есть их философия» [12]. Вспоминая это же время в 1990-м году, А. М. Пятигорский, один из самых масштабных последователей идей этой школы, отметит: «…у нас, в Москве и Тарту, метод фигурировал как своего рода «прикладная» философия. Может быть оттого, что на первых порах ни в какой другой философии не было особой нужды... семиотика не имела и своей теории, теории как рефлексии над методологическими предпосылками. Более того, господствовала тенденция (которая мне тогда очень нравилась) принимать за теорию метод описания объекта, с одной стороны, а с другой – приписывать этому методу онтологические характеристики (что мне нравилось ещё больше)» [9]. Концепции данной школы легли в основу семиотических исследований китайского языка.

В 70–80-е гг. ХХ в. философскими проблемами семиотики становятся разработка теории перевода, дешифровки, реконструкции текста и др. Мы полагаем, что главным фактором их появления можно назвать научные открытия в области исследований человеческого мозга (например, подтверждение функциональной асимметрии больших полушарий мозга). Сделанные открытия обнаруживали глубокие аналогии между строением человеческой культуры и сознанием отдельной личности и, тем самым, вызывали новый виток интереса к исследованию возможностей семиотики.

Ю. М. Лотман дал развёрнутую характеристику семиотики, раскрыв три важные её составляющие: «Говоря о семиотике сейчас, в конце XX века, следует иметь в виду три различных её аспекта. В первом она являет собой научную дисциплину, предсказанную ещё Ф. де Соссюром. Это область знания, объектом которого является сфера знакового общения… Во втором аспекте семиотика предстаёт перед нами как метод гуманитарных наук, проникающий в различные дисциплины и определённый не природой объекта, а способом его анализа. С этой точки зрения, один и тот же научный объект допускает и семиотический, и несемиотический подход… Наконец, третий аспект лучше всего определить, как своеобразие научной психологии исследователя, склад его познающего сознания» [4].

Развивая идеи Ю. М. Лотмана о роли и месте символа в жизнедеятельности людей, проблемой определения знака и символа занималась развивала Е. В. Волкова, которая утверждала, что «Культурная память, сохраняемая в символе, с точки зрения Ю. М. Лотмана, противостоит быстротекущему времени» [2, с. 151] и, следовательно, будет актуальная всегда – и как сфера существования символа, и как область его исследования. Идеи Ю. М. Лотмана легли в основу развития семиотики иероглифической письменности – китайского языка.

На рубеже XX–XXI вв. науку характеризуют исследовательские поиски в области информатики, проблемы словесного общения с машиной, моделирование искусственного интеллекта. Другое направление в исследовании языка было представлено в работах Лотмана, который раскрывая понятие «текст культуры» [4], указывал что «культура» в нём является ключевым понятием и фактически вытесняет понятие языка. То есть, функциональная особенность культуры – сбор информации о мире и её структурирование. Д. Н. Ляшенко, дополняя размышления Лотмана, утверждает, что «…в целом, семиотика, на современном этапе развития, отходит от изучения языка как средства передачи информации. Сейчас вошли в моду проблемы непрямой передачи информации, наложение разных кодов, различных каналов коммуникации, например, как в случае эстетической семиотики, где основной код, то есть концепт, часто задается постфактум» [5].

По словам специалиста по семиотике Умберто Эко, наука о знаках и знаковых системах – это не только особая модель мировосприятия, но и «игра в знаки и жизненное приключение» [15, с. 704], которая помогает читать мир, как открытую книгу. А. Р. Усманова, анализируя творчество Эко, раскрывает взгляд учёного на семиотические проблемы: «Задача общей семиотики, которая, по определению Эко, тождественна философии языка в целом, заключается в развитии общего концептуального каркаса, в рамках которого могут быть изучены знаковые системы социальной, культурной, интеллектуальной жизни не как идентичные, а как взаимно пересекающиеся поля… Главным объектом внимания общей семиотики являются знак и семиозис» [14, с. 200].

Комментируя работу Лотмана «Культура и взрыв», Н. Г. Севостьянова отмечает: «Исходной точкой любой семиотической системы, по Лотману, является не отдельный знак (слово), а отношение минимально двух знаков в семиозисе. Так, объектом анализа оказывается не единичная модель, а семиотическое пространство («семиосфера»), внутри которого происходят коммуникативные процессы и вырабатывается информация. Семиосфера представляет собой концентрическую систему, в центре которой ‒ очевидные структуры, показывающие мир упорядоченным и наделённым смыслом» [11, с. 271].

Современный философ А. Ю. Нестеров в одной из своих работ сделал вывод о том, что семиотика всё ещё находится в процессе развития и те её достижения, которые уже достигнуты, всё же недостаточны и требуют новых исследований и разработок: «Семиотикой как общей теорией знаков были предложены концепции универсального языка (в виде синтеза идей Г. Фреге, Венского кружка и польских логиков) и единой науки в духе энциклопедического проекта О. Нейрата… В качестве универсального философского проекта семиотика не получила признания…» [7, с. 173].

Таким образом, выдвинутые современными учёными научные семиотические идеи, обогатили теоретическую базу и расширили практическое применение семиотики. Новые семиотические школы, возникшие во второй половине XX века, вели исследования в разных направлениях: подразумевалось, что различные культуры владеют собственными способами обработки информации и, соответственно, данные культуры могут не одинаково производить информационный отбор и структурирование. На современном этапе развития российской семиотики центральной традицией, которая осуществляется с использованием средств лингвистики, является традиция «текст культуры».

Список литературы:

1. Барт, Ролан. Избранные работы: Семиотика. Поэтика: Пер. с фр. / Р. Барт; Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. – М. : Прогресс [Электронный ресурс].  – Режим доступа: https://vk.com/doc5787984_459082018?hash=P9Pm5kXsjbKovsz1z6l6LzVLR8HOuoVsJzEEjVzBzos. – Дата доступа: 29.11.2024.
2. Волкова, Е. В. Пространство символа и символ пространства в работах Ю. М. Лотмана / Е. В. Волкова // Вопросы философии. – 2002 – № 11 – С 149 –164.
3. Иванов, Н. В. Символическая функция языка в аспектах семиогенеза и семиозиса / Н. В. Иванов // Диссертация на … доктора филол. наук. – М., 2002. – С. 57–67.
4. Лотман, Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек – текст – семиосфера – история / Лотман Ю. М.; Тартуский ун-т. – М. : Языки русской культуры [Электронный ресурс].  – Режим доступа: https://vk.com/doc5787984_439645593?hash=SoCBnnAreOwb9BDGL5n81i8ywEAyl1FMfjzDRzkLKwT. – Дата доступа: 25.11.2024.
5. Ляшенко, Д. Н. Семиотическое моделирование реальности: монография / Д. Н. Ляшенко. – Одесса : Печатный дом, 2015.
6. Моррис, Ч. У. Основания теории знаков / Ч. У. Моррис ; пер. с англ. B. П. Мурат // Семиотика : хрестоматия : учеб.-мет. модуль / под ред. Л. Л.  Федоровой. – М. : Изд-во Ипполитова, 2005. – С. 67–97.
7. Нестеров, А. Ю. Семиотика в контексте аналитической философии / А. Ю. Нестеров // Аналитическая философия: проблемы и перспективы развития в России / тезисы Всероссийской научной конференции с международным участием – СПб : Изд-во СПбГУ, 2012. – 173 с.
8. Пирс, Ч. С. Логические основания теории знаков / Ч. С. Пирс. – СПб : Алетейя, 2000. – 349 с.
9. Пятигорский, A. M. Заметки из 90-х о семиотике 60-х годов / А. М. Пятигорский // Московско-тартуская семиотическая школа. История, воспоминания, размышления. – М. : Школа «Языки русской культуры» [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://urait.ru/bcode/516045. https://rusneb.ru/catalog/000199_000009_001801794_159194/. – Дата доступа: 29.11.2024.
10. Севостьянова, Н. Г. Философия и методология науки: пособие для магистрантов, аспирантов и соискателей пособие для магистрантов, аспирантов и соискателей гуманитарных специальностей: в 2 ч. Ч. 1 / Н. Г. Севостьянова; Мин. гос. лингвист. ун-т. – Минск : МГЛУ, 2016. – 231 с.
11. Севостьянова, Н. Г. Философия и методология науки: пособие для магистрантов, аспирантов и соискателей пособие для магистрантов, аспирантов и соискателей гуманитарных специальностей: в 2 ч. Ч. 2 / Н. Г. Севостьянова; Мин. гос. лингвист. ун-т. – Минск: МГЛУ, 2017. – 271 с.
12. Столович, Л. Воспоминания о Юрии Михайловиче Лотмане. Структурализм с человеческим лицом / Л. Столович // Ж-л «Семь искусств» (под ред. Е. Берковича) [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://7iskusstv.com/2012/Nomer1/Stolovich1.php. – Дата доступа: 12.11.2024.
13. Тайсина, Э. А. Теория познания: коллекция статей / Э. А. Тайсина. – СПб : Алетейя, 2014. – 261 с.
14. Усманова, А. Р. Умберто Эко: парадоксы интерпретации / А. Р. Усманова. – Мн. : «Пропилеи», 2000. – 200 с.
15. Эко, Умберто. Отсутствующая структура. Введение в семиологию / Умберто Эко // Пер. с ит. В. Резник Вера и А. Погоняйло. – Издательство : Corpus, 2019. – 704 с.