ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ С СЕМАНТИЧЕСКИМ КОМПОНЕНТОМ «BIAŁY» И «CZARNY» В ПОЛЬСКОМ ЯЗЫКЕ

IDIOMS WITH THE SEMANTIC COMPONENT «WHITE» AND « BLACK» IN THE POLISH LANGUAGE

Natalia Deeva

Candidate of Philology, Associate Professor, Kemerovo State Institute of Culture

Russia, Kemerovo

АННОТАЦИЯ

Рассматриваются польские устойчивые выражения, в структуру которых входят прилагательные-цветообозначения «biały» и «czarny». По семантической структуре выделены и описаны фразеологизмы полностью мотивированные исходной семантикой прилагательного, обозначающего цвет какого-либо объекта, а также фразеологизмы, представляющие собой метафору, и устойчивые выражения сравни­тельного типа. Фразеологизмы с метафорическим значением являются не только средством номинации, но и способом выражения оценки, заложенной в семантике цвета. Прилагательное «biały» чаще всего входит в состав фразеологизмов, служащих для прямой номинации, и в отличие от прилагательного «czarny» является составным компо­нентом терминологических устойчивых выражений.

ABSTRACT

Lexems «white» and «black» are part of the structure of Polish idioms more often than other adjectives that denote color. Such expressions with components «white» and «black» are not only a means of nomination, but also a way of expressing an evaluation. Some idioms are a metaphor or direct comparison, which is stereotyped. Idioms with the component «white» are most often a means of direct nomination. Idioms with the component «black» more often represent a metaphor.

Ключевые слова: фразеологизм; семантика; польский язык.

Keywords: idiom; semantics; Polish language.

Цвет выступает в качестве константы культуры, аккумулирующей в себе значительный объем информации. Семантика и семиотика цвета не раз становилась объектом исследования лингвистов [2], психологов [1], этнографов [5]. Прилагательные-цветообозначения входят в состав многочисленных устойчивых выражений разных языков, репрезентируя особенности в восприятии и интерпретации того или иного цвета в конкретной культуре.

По словам В.Н. Телия, фразеологизмы представляют собой «зеркало, в котором лингвокультурная общность идентифицирует свое национальное сознание» [3, с. 9]. В данной статье предпринят семанти­ческий анализ польских фразеологизмов, в состав которых входят антонимичные прилагательные «белый» и «черный», как некой куль­турно нагруженной микросистемы, описывающей отдельные фрагменты действительности.

С точки зрения происхождения современные польские прилага­тельные biały и czarny являются немотивированными праславянизмами [4, с. 24; с. 73]. В основе цветовой оппозиции «белое» – «черное» лежит более древнее противопоставление светлого и темного. Как известно, в славянской мифологии бог определялся владыкой света, а дьявол – князем тьмы [7]. В картине мира славян подчеркивалась постоянная борьба дня и ночи, весны и зимы, жизни и смерти, добра и зла как начал, связанных со светом и тьмой. При этом все, что связывалось со светом, оценивалось положительно, то, что ассоциировалось с тьмой – отрицательно.

Отрицательная семантика черного репрезентирована в современных польских фразеологизмах. Например, человека подлого, никчемного посредством устойчивого выражения именуют «черным характером» (czarny charakter), тяжелый, трудный период жизни определяют как «черное время» (czarna godzina): Miała później wrażenie, że wychodzi ze spelunki, w której rządzi czarny charakter – okrutny i piękny Komisarz (I. Newerly); W 1842 roku wybiła czarna godzina; pozostawało wówczas jeszcze przy życiu trzydziestu Aborygenów, w tym kilkanaście starszych już przeważnie kobiet (M. Ryszkiewicz).

Однако следует отметить, что и семантика белого не всегда положи­тельна. Так, производным от прилагательного biały в польском языке является лексема blady («бледный»), входящая в состав многих фразео­логических единиц: śmiertelnie blady («смертельно бледный»), blady jak ściana («бледный как стена»), blady jak trup («бледный как мертвец»), trupio blady («мертвецки бледный») [6, c. 103]. Данные устойчивые выражения иллюстрируют признак физического нездоровья человека и являются пейоративами. Для обозначения состояния панического страха или тревоги в современном польском языке также используются фразеологизмы с компонентом ‘blady’: Na dwie kolejki przed końcem sezonu blady strach padł na połowę drużyn w grupie zachodniej IV ligi małopolskiej (Dziennik Polski 24, 11.06.2003); Tutaj na zbrodniarza padnie blada trwoga, / Cnota pozna radość niepoiętą zmysły... (J.N. Kamiński).

По семантической структуре среди фразеологизмов с компо­нентами ‘biały’ и ‘czarny’ в современном польском языке можно выделить полностью мотивированные единицы, в которых прилагательное-цветообозначение выступает в своем исходном значении. Например: biały mróz (дословно «белый мороз», речь идет об инее), białe wino («белое вино»), biały figury («белые фигуры», номинация фигур по цвету в шахматах), biały dzień («белый день», т. е. день ясный, светлый), сzarna chmura («черная туча»), czarny dąb («черный дуб» – дубовое дерево темного цвета, использующееся для облицовки), czarna jagoda («черная ягода» – черника), czarna krew («черная кровь», кровь темного, почти черного цвета, определяемая в медицине как венозная), czarna puszcza («черный лес», темный лиственный лес).

Вторую группу образуют фразеологизмы частично мотивирован­ные. В устойчивых единицах подобного типа прилагательные biały и czarny выступают в переносном значении: biały cukier (дословно «белый сахар», т. е. сахар очищенный, рафинад), biała sól («белая соль», соль без примесей, очищенная), biała gorączka («белая горячка», болезнь, вызванная отравлением алкоголем), сzarny ląd («черная земля» – Африка, континент на котором проживают люди с темным цветом кожи), сzarna lista («черный список» – список лиц, подозреваемых в чем-либо плохом).

Третья группа представлена фразеологизмами, имеющими структуру сравнения (biały jak śnieg, biały jak mleko, czarny jak kruk, czarny jak noc и под.). Подобного типа сравнения носят стереотипный характер и являются культурно детерминированными. Например, в русском языке в правой части устойчивых выражений сравнительной структуры в сочетании с прилагательным «белый» выступают сущест­вительные кипень, мел, полотно, простыня и снег: Совсем девушка плохая стала бледная, белая как снег (Ю. Визбор); Сел на стул, наклонился, белый как полотно, и кровь у него сочится между пальцами (А. Толстой). Следовательно, именно данные объекты в картине мира носителей русского языка являются эталонными представителями признака, заключенного в значении прилагательного «белый». В польской лингвокультуре таковыми считаются снег, молоко, алебастр, голубь: Tego nie zauważyłem. Był biały jak śnieg. I duży. Kruk (А. Stasiuk); Ale śnieg. To dopiero śnieg. Biały jak mleko. Żadnej skazy na nim (W. Dymny); Tak jak była, ubrana w lekką koszulę, obnażona prawie do połowy, z włosem rozwianym, który wydobywszy się spod czepka zrzuconego w chwili przestrachu spadał kaskadą lawy na biały jak alabaster kark i ramiona... (W. Przyborowski); Gwardian biały jak gołąb, z brodą siwą i długą, wyschnięty na szczapę, dawał postać świętego ze starych obrazów (W. Reymont). Типичными объектами-носителями признака ‘черный’ выступают в польском языке сажа, уголь, ночь, ворон и негр: Czarny jak sadza buldożek, który już na schodach przestał na mnie warczeć, teraz przyjaźnie rozmieszcza mi się na kolanach (T. Breza); Zapomniana zupa przypaliła się, tak samo jak udziec, który z jednej strony był czarny jak węgiel, a z drugiej surowy (I. Surmik); Ten przede mną, do końca czarny jak noc i nierozpoznawalny, był tylko narzędziem (A. Baniewicz); Mąż był pięknej postaci, średni wzrostem i latami, czarny jak kruk, wąs suty, polską modą trzymany, zdobił mu przystojną twarz (W. Reymont); Spojrzałem w górę wzdłuż ręki długiej jak kilkumetrowy pyton, tam był wielki wojownik czarny, jak heban czarny (W. Stamm).

Для номинации чего-то или кого-то очень грязного в польской лингвокультуре используется фразеологизм czarny jak święta ziemia: Żaden mężczyzna nie powinien mieć okazji na nią spojrzeć, mimo że była totalnie okutana: abaja, kilka warstw chust, wierzchnia, maskująca wszelkie kształty warstwa czarnego materiału, pełna i czarna jak święta ziemia zasłona, czarne skarpety i rękawiczki (A. Chrobak). Здесь эталонным объектом, репрезентирующим признак черного, выступает святая земля, т. е. земля, дающая жизнь. О плодородии черной земли говорится в польской пословице: Na czarnej ziemi chleb się rodzi. Перенос по линии «черный» → «грязный» способствовал развитию указанного значения фразеологизма, а позднее появлению на основе контаминации шутливого устойчивого выражения brudny jak święta ziemia («грязный как святая земля»).

Из 88 фразеологизмов с компонентами ‘biały’ и ‘czarny’, представ­ленных во фразеологическом словаре С. Скорупки [6], только восемь служат для номинации человека. Цветообозначение «белый» находим в таких устойчивых выражениях как biały сzłowiek (дословно «белый человек» – о человеке белой расы), biały murzyn («белый негр» – невольник; разыскиваемый человек), устаревшем biała płeć (дословно «белый пол», речь в данном случае идет о женщинах), biały kruk («белый ворон» – уникальный, не такой как все). При этом последний польский фразеологизм в отличие от русской идиомы белая ворона может также использоваться и для номинации неодушевленного объекта, обозначения чего-то редкого (например, редкой книги): Najpierw była mała broszura Gnoza i gnostycyzm, wydana prywatnie przez pewien antykwariat, pięćset egzemplarzy nakładu, tak, że kiedyś będzie to biały kruk (J. Prokopiuk). В структуре фразеологизмов тематического поля «человек» прилагательное «czarny» встречается также редко: сzłowiek czarny («черный человек» – прямая номинация по цвету кожи), сzarna owca (дословно «черная овца» – человек, имеющий плохой характер, а также человек, которого преследуют), czarny robotnik («черный работ­ник» – человек, выполняющий плохо оплачиваемую тяжелую работу), czarny towar («черный товар» – невольник, выставленный на продажу).

В 38,7 % фразеологизмов с компонентом ‘czarny’ и 56,4 % – ‘biały’ цветовая номинанта выступает в своем исходном хроматическом значении, следовательно, именно устойчивые выражения с прилага­тельным «черный» чаще всего имеют в польском языке метафорическое значение. Например, czarne myśli – «черные мысли» (грустные, пессимистические мысли) или czarna rozpatсz – «черное отчаяние» (состояние грусти, безнадежности). Интересна метафорическая номи­нация угля, который в русском языке называется черным золотом, а в польском черным бриллиантом (czarny diament).

Посредством фразеологизмов с компонентом ‘czarny’, в основе которых лежит метафорический перенос, в польском языке именуются болезни. Например, холера, чума – это «черная смерть» (czarna śmierć), а оспа, течение которой сопровождается образованием на теле человека болячек, налитых кровью, это «черная оспа» (czarna ospa).

Реализация исходного (прямого) значения цветовой номинанты «czarny» чаще всего характерна для устойчивых единиц, называющих объекты природы (czarna noc – «черная ночь» (очень темная), czarna porzeczka – «черная смородина», профессиональное czarna zwierzyna – «кабаны», именуемые черными зверями из-за темной / черной щетины, покрывающей тело и др.) и пищу (czarna kawa – «черный кофе» (без молока), czarny chleb – «черный хлеб» (ржаной), czarna polewka – «черная похлебка», суп из крови животного черного цвета). Хотя среди фразеологизмов ограниченной сферы употребления (профессионализмов), называющих объекты природы, существует выражение, в основе кото­рого лежит метафора. Так, поле, не покрытое снегом, называется черной стопой / ногой (czarna stopa), поскольку на нем не видно следов животных.

Заслуживают внимания устойчивые выражения с компонентом ‘biały’, в основе значения которых лежит метафора, białe szaleństwo (дословно «белое сумасшествие») и biały węgel («белый уголь»). Первый фразеологизм обозначает лыжные виды спорта. Формирующие его структуру лексемы, с одной стороны, указывают на связь этих видов спорта со снегом, с другой, – подчеркивается их экстремальный характер. Второе устойчивое выражение обозначает текущую воду, используемую как средство получения электрической энергии. Этот фразеологизм интересен тем, что в польском языке прилагательное czarny имеет значение «mający kolor węgla kamiennego, smoły» / «имеющий цвет каменного угля, смолы» [8, эл. ресурс], а в приве­денном выражении вода метафорически определяется белым углем, что, на первый взгляд, кажется логическим противоречием. Однако противоречия здесь нет, поскольку метафора акцентирует внимание на ином признаке угля – «быть источником энергии».

Прилагательные «biały» входит, в отличие от прилагательного «czarny», также в структуру польских фразеологизмов, носящих терминологический характер. Например, медицинское białe ciałka krwi («белые кровяные тельца» – составные частицы крови, лишенные гемоглобина), астрономическое białe gwiazdy («белые звезды» – звезды белого цвета), анатомическое biała substancja mózgu («белое мозговое вещество» – часть мозга, состоящая из нервных волокон) и др.

Незначительное количество польских фразеологизмов с компо­нентами ‘biały’ и ‘czarny’ образуют антонимические пары: biały сzłowiek – сzłowiek czarny (оппозиция в номинации человека по цвету кожи), biały chleb (пшеничный хлеб, сдоба) – czarny chleb (хлеб из ржаной муки).

Таким образом, прилагательные «biały» и «czarny», являясь обозначениями цветов первичной триады (издавна выделенными человеческим зрением оттенками цвета наряду с красным), формируют структуру большого количества польских устойчивых выражений. По сравнению с прилагательным czerwony («красный») лексема «czarny» в 3, а прилагательное «biały» в 2,5 раза чаще входят в структуру фразео­логизмов. В составе устойчивых выражений данные прилагательные являются либо средством прямой номинации цветового признака объекта, либо формируют номинативную метафору, выступая, в том числе, способом выражения оценки. С точки зрения структуры польские фразеологизмы с компонентами «белый» и «черный» представлены исключительно устойчивыми выражениями именного типа.

Список литературы:

1. Базыма Б.А. Психология цвета. Теория и практика. – М.: «Речь», 2005. – 208 с.
2. Рахилина Е.В. О семантике прилагательных цвета // Наименования цвета в индоевропейских языках. Системный и исторический анализ. – М.: Изд‑во «КомКнига», 2007. – С. 29-40.
3. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. – М.: Языки русской культуры, 1996. – 284 с.
4. Brukner A. Słownik etymologiczny języka polskiego. – Warszawa: Wiedza Powszechna, 1985. – 806 s.
5. Libera Z. Semiotyka barw w polskiej kulturze ludowej i w innych kulturach słowańskich // Etnografia Polska. – 1987. – T. XXXJ. – Z. 1. – S. 115-138.
6. Skorupka S. Słownik frazeologiczny języka polskiego. – T. I. – Warszawa: Wiedza Powszechna, 1967. – 788 s.
7. Tomicki R. Słowiański mit kosmogoniczny // Etnografia Polska. – 1976. – Т. 20. – Z. 1. – S. 47-97.
8. Wielki słownik języka polskiego [Электронный ресурс]. – URL: http: //www.wsjp.pl/index.php?id_hasla=5086&id_znaczenia=4935813&l=4&ind=0 (Дата обращения 06.06.2018).