ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ  ОККАЗИОНАЛЬНЫХ  СЛОВ  В  РОМАНАХ  В.Е.  МАКСИМОВА  «ЗАГЛЯНУТЬ  В  БЕЗДНУ»  И  «КАРАНТИН»

Васильева  Мария  Николаевна

аспирант  БГПУ  им.  М.  Акмуллы,  г.  Уфа

E-mail:  antarktyda@mail.ru

Авторское  словообразование  имеет  важное  значение  для  отражения  авторской  картины  мира.  Т.И.  Вендина  рассматривает  словообразование  как  способ  дискретизации  универсума  [2],  ее  наблюдения  свидетельствуют  об  аксиологической  ориентированности  словообразования  [2,  с.  28].  Употреблению  термина  окказиональное  слово  в  отечественной  лингвистике  положила  начало  Н.И.  Фельдман,  но,  к  сожалению,  не  предложила  определение  данного  понятия  [8,  с.  249].  Мы  принимаем  наиболее  емкое,  на  наш  взгляд,  определение,  предложенное  Э.И.  Ханпирой:  «Окказиональное  слово  —  это  неизвестное  языку  слово,  образованное  по  языковой  малопродуктивной  или  непродуктивной  модели  либо  по  окказиональной  (речевой)  и  созданное  как  с  целью  обычного  сообщения,  обычной  номинации,  так  и  с  художественной  целью»  [8,  с.  249].  Функциями  окказиональных  слов  являются  следующие:  функции  источника  и  носителя  экспрессивного  заряда,  функции  средства  комики  и  гротеска,  средства  звукописи,  средства  версификации  (требования  метрики  и  рифмики),  средства,  обслуживающего  приемы  художественной  этимологии,  персонификации,  остранения,  функцию  художественной  номинации,  функцию  средства  стилизации  [8,  с.  306—307].

Следует  помнить,  что  существует  известная  размытость  границы  узуальных  и  окказиональных  слов,  обеспечиваемая  «потенциальными»  словами.  «Потенциальное  слово  —  это  слово,  которое  может  быть  образовано  по  языковой  модели  высокой  продуктивности  (неактуализированное  потенциальное  слово),  а  также  слово,  уже  возникшее  по  такой  модели,  но  еще  не  вошедшее  в  язык  (актуализированное  потенциальное  слово)»  [8,  с.  248].  Большая  часть  потенциальных  слов,  несмотря  на  их  отсутствие  в  словарях,  воспринимается  средним  носителем  языка  как  узуальные  слова.  Среди  окказионализмов  Максимова  эта  группа  представлена  значительным  количеством  потенциальных  слов  со  связанными  опорными  компонентами  полу-,  полно-,  около-,  все-,  само-,  -образный,  -носность.  Они  легко  поддаются  однозначному  декодированию:  Удивительным  и  непонятным  в  них  было  также  сочетание  всеразъедающего  скепсиса  с  болезненным  снобизмом  [5,  с.  20];  Не  следует  самообманываться,  господа!  [5,  с.  125];  Хорошо,  что  у  меня  под  низом  теплый…  полупередничек  пододет  [6,  с.  35];  В  тусклом  свете  единственной  лампочки  свежевычищенный  круп  Сильвы  играл  и  переливался  всеми  цветами  радуги…  [6,  с.  117];  Клубясь  и  разрастаясь,  облако  поползло  вверх  и  сдавленный  грохот  сопровождал  это  его  лавообразное  вознесение  [6,  с.  147];  Людям  трудно  понять  друг  друга,  язык  усложняется,  смысл  сказанного  теряется  в  оттенках  и  полуоттенках,  в  сносках  и  недоговоренности  [6,  с.  159];  «Граждане  пассажиры,  ввиду  того,  что  город  Одесса  объявлен  опасным  на  бациллоносность,  наш  поезд  встает  на  шестидневный  карантин»  [6,  с.  13].

Писатель  образует  окказиональные  глаголы  совершенного  вида,  для  обозначения  законченности  действия,  ограниченности  во  времени:  Ели,  пили  долго,  многоречиво,  шумно,  а  после  разбредались  по  огромному…дому,  предаваясь  чисто  южнороссийской  лени,  чтобы,  отбездельничав  каждый  по-своему,  снова  и  в  урочный  час  встретиться  за  тем  же  столом  [5,  с.  68];  —  Зачем?  —  только  и  успел  посожалеть  ей  вслед  Фима  [6,  с.  43];  Он  даже  взрыднул  от  переполнявшей  его  обиды  [6,  с.  49];  автор  также  образует  окказиональную  форму  глагола  несовершенного  вида  для  обозначения  слабого  проявления  действия:  По  вечерам  все  так  же,  как  обычно,  по  набережной  фланировала  публика,  в  городском  саду  духовой  оркестр  разыгрывал  одни  и  те  же  вальсы,  на  рейде  даже  не  дымили,  а  эдак  безмятежно  подымливали  боевые  суда  [5,  с.  72].

Используются  окказиональные  сложные  прилагательные  для  более  выразительной  передачи  оттенка  цвета:  Тогда  Удальцов  впервые  оглянулся,  поднял  глаза  к  знойному  небу,  и  оно  неожиданно  увиделось  ему  изжелта-желтым:  «Господи,  —  безмолвно  взмолился  он  туда,  в  это  небо,  —  по  плечу  ли  мне  такой  груз!»  [5,  с.  100].

Также  Максимов  разными  способами  образует  окказиональные  слова  с  целью  создания  иронического  эффекта.  Например,  с  помощью  одного  из  наиболее  распространенных  приемов  порождения  окказиональных  слов  —  образования  по  конкретному  образцу:  Напрасно  я  пытался  втолковать  ему  сразу  на  двух  языках  (уважаемый  армянский  я  знал  чуть  ли  не  по  первоисточнику),  что  у  меня  нет  иного  задания,  кроме  продиктованного  мне  сердцем.  Он  не  понял  этой  поэзии.  «Ну-ка,  Горобец,  —  скомандовал  он  стоявшему  у  двери  красноармейцу,  —  дай  ему  с  левой»…  Этот  темный  белорусе  первый  научил  меня  выносить  самую  тяжелую  для  человека  муку:  муку  бессилия  перед  несправедливостью  [7].  С  помощью  суффикса  -е  автор  создает  окказиональную  форму  слова  белорус  по  образцу  человек-человече.  Комический  эффект  также  создается  посредством  использования  приема  слияния,  представляющего  собой  «использование  в  качестве  базы  для  слова  словосочетания  или  предложения»  [3,  с.  193]:  Проживал  он  там,  любовался  делом  рук  своих  и  закусывал  белую,  извиняюсь,  головку,  ответпайковой  колбасой  [6,  с.  35].  А  также  с  целью  создания  иронии  используется  окказиональный  глагол,  образованный  от  существительного:  Каждый  в  таких  случаях  смотрел  на  каждого,  и  на  себя  самого  в  том  числе,  как  на  участника  заранее  отрепетированного  маскарада,  в  котором  следовало  изо  всех  сил  разыгрывать  спокойствие  и  непринужденность,  долженствующие  свойствовать  подобного  рода  сборищам  вообще  и  во  все  времена  [5,  с.  102].  На  иронию  также  указывает  окружение  окказионального  слова:  рядом  стоят  слова  разных  стилей  (долженствующие  —  книжный  стиль,  сборище  —  разговорный). 

Писатель  использует  неузуальную  превосходную  степень  сравнения,  заполняя  пустые  клетки  системно  неполной  парадигмы  слова:  Знать  бы  ей  тогда,  что  пройдут  годы  и  годы,  после  которых  жизнь  надолго,  а  вернее,  до  самого  конца  сведет  ее  в  доверительнейшей  дружбе  с  бывшей  женой  этого  последнего…  [5,  с.  70].  Представляется,  что  автор  таким  образом  стремился  создать  высшую  степень  экспрессивности.

Максимов  образует  окказиональные  существительные,  создавая  отвлеченное  значение,  например,  на  -ие:  И  я  выжил,  вопреки  всеобщему  освинению,  выжил!  [6,  с.  74].  От  конкретного  существительного  образуется  абстрактное  для  того,  чтобы  обозначить  всеобщее  состояние.  Другой  пример,  существительное  на  -ость:  Слишком  уж  он  выделялся  среди  пассажиров  своей  не  по  возрасту  безукоризненной  прифранченностью  [6,  с.  69].  А  также  встречается  окказиональное  существительное  на  -ье  с  собирательным  значением:  Неожиданно  из  ничего,  из  пустоты  и  жаркого  безоблачья  возникает  музыка  [6,  с.  62].

Окказиональные  слова  в  творчестве  В.Е.  Максимова  встречаются  нередко.  Они  представляют  разнообразные  способы  словообразования  (в  том  числе  и  собственно  окказиональные)  и  принадлежат  к  разным  частям  речи.  Их  функции  самые  разнообразные:  экспрессивная,  функции  художественной  номинации,  деавтоматизации  восприятия,  окказиональные  слова  также  помогают  автору  высказаться  кратко,  дать  оценку  предмету  речи,  создать  комический  эффект.

Список  литературы:

1. Бабенко  Н.Г.  Окказиональное  в  художественном  тексте.  Структурно-семантический  анализ:  Учебное  пособие  /  Калинингр.  ун-т.  Калининград,  1997.  —  84  с.
2. Вендина  Т.И.  Словообразование  как  способ  дискретизации  универсума  //  Вопросы  языкознания.  1999.  №  2.  С.  27—50.
3. Земская  Е.А.  Словообразование  как  деятельность.  М.:  Наука,  1992.  —  220  с.
4. Лыков  А.Г.  Современная  русская  лексикология  (русское  окказиональное  слово).  Учеб.  пособие.  М.:  Высшая  школа,  1976.
5. Максимов  В.Е.  Звезда  адмирала  Колчака  (Заглянуть  в  бездну).  М.:  Алгоритм,  Эксмо,  2008.  —  320  с.
6. Максимов  В.Е.  Собр.  соч.  В  8  т.  Т.  3:  Карантин.  М.:  Терра,  1991.  —  368  с.
7. Максимов  В.Е.  Карантин.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.belousenko.com/wr_Maximov.htm  (дата  обращения  29.07.2010).
8. Ханпира  Э.И.  Окказиональные  элементы  в  современной  речи  //  Стилистические  исследования:  На  материале  современного  русского  языка.  М.:  Наука,  1972.  С.  245—317.