ИДЕОЛОГИЯ  В  ОБЩЕСТВЕ  МОДЕРНА:  ГЕНЕЗИС,  НАЗНАЧЕНИЕ,  ЛОГИКА  ИСТОРИЧЕСКОЙ  ЭВОЛЮЦИИ

Трунов  Анатолий  Анатольевич

канд.  филос.  наук,  доцент,  Белгородский  университет  кооперации,  экономики  и  права,  г.  Белгород

E-mail: 

IDEOLOGY  IN  THE  SOCIETY  OF  MODERN:  GENESIS,  PURPOSE,  LOGIC  OF  HISTORICAL  EVOLUTION

Trunov  Anatoly  Anatolyevich

candidate  of  philosophical  sciences,  associate  professor,  Belgorod  cooperative  university,  economics  and  law,  Belgorod

Аннотация

В  статье  рассмотрена  проблема  генезиса  и  исторической  эволюции  духовно-политического  феномена  идеологии  в  обществе  Модерна.  Идеология  возникает  как  инструмент  обуздания  мировоззренческого  хаоса  в  условиях  эрозии  базовых  смыслов,  иерархий  и  институтов  традиционного  общества.  Автор  выделяет  три  этапа  эволюции  идеологии  в  обществе  Модерна:  теоретический,  организационно-практический  и  культурной  гегемонии.  Великие  идеологии  Модерна  (национализм,  либерализм,  консерватизм,  марксизм,  анархизм,  демократический  социализм)  представляют  собой  конкурирующие  проекты  желаемого  общества.

Abstract

The  article  considers  the  problem  of  the  genesis  and  historical  evolution  of  the  spiritual-political  phenomenon  ideology  in  the  Modern  Society.  Ideology  appears  as  a  tool  to  curb  the  ideological  chaos  in  terms  of  erosion  of  the  basic  meanings,  hierarchies  and  institutions  of  traditional  society.  The  author  distinguishes  three  stages  of  the  evolution  of  ideology  in  the  society  of  Modern:  theoretical,  organizational,  practical  and  cultural  hegemony.  Great  ideology  of  Modern  (nationalism,  liberalism,  conservatism,  marxism,  anarchism,  democratic  socialism)  are  competing  projects  desired  society.

Ключевые  слова:  идеология;  общество  Модерна;  генезис;  эволюция;  политическая  теория;  интеллектуальный  дискурс;  философия  практики;  организационный  актив;  культурная  гегемония;  образ  желаемого  будущего. 

Keywords:  ideology;  Modern  Society;  genesis;  evolution;  political  theory;  intellectual  discourse;  philosophy  practices;  organizational  asset;  cultural  hegemony;  the  image  of  a  desired  future.

Актуальность  заявленной  темы  во  многом  определяется  объективной  необходимостью  глубокого  и  всестороннего  изучения  идеологии.  Проблема  заключается  в  том,  что  данный  духовно-политический  феномен  до  сих  пор  недостаточно  хорошо  исследован. 

С  одной  стороны,  к  выявлению  сущности  идеологии  обращались  многие  политики,  философы  и  учёные-обществоведы.  С  другой  стороны,  найдётся  совсем  не  много  таких  духовно-политических  феноменов,  которые,  подобно  идеологии,  уже  с  самого  момента  своего  возникновения  вызывали  бы  столь  настороженное  и  противоречивое  к  себе  отношение. 

По  грустной  иронии  истории,  констатирует  известный  американский  антрополог  и  методолог  науки  К.  Гирц,  понятие  «идеологии»  само  стало  весьма  идеологизированным  [1,  с.  225].  Дело  обстоит  так,  аргументирует  далее  свою  позицию  К.  Гирц,  что  в  наши  дни  практически  везде  распространена  весьма  тенденциозная  интерпретация:  «У  меня  —  социальная  философия;  у  вас  —  политические  взгляды;  у  него  —  идеология»  [1,  с.  226].

Указанные  обстоятельства  действительно  существенно  затрудняют  процесс  научного  осмысления  идеологии.  В  то  же  время  попытки  исследовать  этот  духовно-политический  феномен  с  рационально-нейтральных  позиций  особым  успехом  не  увенчались.  И  это  инициирует  необходимость  разработки  более  адекватной  методологии  научного  поиска,  позволяющей  лучше  понять  генезис,  назначение  и  историческую  эволюцию  идеологии  в  обществе  Модерна.  Одно  из  возможных  решений  этой  задачи  предлагается  автором  данной  статьи.

Разнообразные  научные  и  философские  подходы  к  идеологии,  представленные  в  классических  текстах  ведущих  мыслителей  XVII  —  начала  XX  в.  (Ф.  Бэкона,  Т.  Гоббса,  Дж.  Локка,  Д.  Толанда,  Д.  Гартли,  Дж.  Пристли,  Э.  Бёрка,  Ш.Л.  Монтескьё,  К.А.  Гельвеция,  Ж.-Ж.  Руссо,  А.-Л.-К.  Дестюта  де  Траси,  Г.В.Ф.  Гегеля,  К.  Маркса,  Ф.  Энгельса,  Ф.  Ницше,  Ж.  Сореля),  были  обусловлены  доминированием  той  или  иной  грани  актуализации  теоретической  мысли  во  всём  её  блеске  и  великолепии  [5]. 

Несмотря  на  очевидные  и  закономерные  различия  этих  подходов,  можно  сравнительно  легко  обнаружить  практически  общепринятую  точку  зрения  на  идеологию  как  на  духовно-политический  феномен,  вызванный  к  жизни  процессами  становления  и  институционального  оформления  общества  Модерна.  Идеология  —  это  определённая  система  идей,  ценностей,  принципов  и  взглядов,  отражающих  в  рациональной  (теоретической)  форме  предметное  отношение  людей  к  окружающей  действительности  и  друг  к  другу,  служащих  артикуляции  того  или  иного  образа  желаемого  общества  [5,  с.  124].  Или,  как  полагает  политолог  Д.  Шварцмантель,  идеология  —  это  необходимый  элемент  такого  общества,  которое  «стремится  побудить  людей  к  действию  или  стимулировать  обсуждение  альтернативных  путей  его  организации»  [7,  с.  54].

Согласно  концепции  британского  политолога  К.  Флада,  каждая  идеология  по-своему  объясняет  человеческую  природу  и,  исходя  из  этого,  раскрывает  и  оценивает  существующее  общественное  устройство,  «соотнося  его  с  собственными  воззрениями  на  то,  каким  мир  должен  быть»  [6,  с.  20].  Став  феноменом  общественного  сознания,  идеология  предоставляет  в  распоряжение  людей  своего  рода  когнитивную  карту,  позволяющую  им  ориентироваться  в  политической  реальности,  понимать  её  и  интерпретировать  её  смысл.  В  основе  идеологии  лежит  двухполюсная  логика,  которую  можно  описать  простым  соотношением:  мы/они  =  правые/неправые  =  хорошие/плохие  [6,  с.  123].

Идеология  представляет  собой  не  столько  инертную  «надстройку»  или  конкретную  разновидность  «ложного  сознания»,  не  понимающего  истиной  природы  своего  бытия,  как  об  этом  писали  К.  Маркс  и  Ф.  Энгельс  [5,  с.  88—102],  сколько  своеобразный  «нематериальный  фундамент  общества»,  который  способствует  формированию  социальной  и  политической  идентичности  его  членов,  отделяя  их  от  носителей  иных  целей,  ценностей,  принципов,  взглядов  и  убеждений.  Идеология  —  это,  с  одной  стороны,  особый  тип  практически  ориентированного  социального  знания,  а  с  другой  –—  специфический  механизм  системы  духовного  производства,  призванный  заниматься  созданием  и  распространением  идей  (как  в  масштабах  всего  общества,  так  и  его  отдельных  сегментов). 

Основная  причина  идеологической  активности,  —  заключает  К.  Гирц,  —  это  утрата  людьми  смысловых  ориентиров,  их  неспособность  (за  отсутствием  более  адекватных  интерпретационных  моделей)  постичь  универсум  гражданских  прав  и  обязанностей,  в  котором  оказывается  индивид,  выпавший  из  традиционного  универсума  привычных  иерархий  и  социальных  связей  [1,  с.  248—249].  Это  порождает  идейное  замешательство  и  мировоззренческий  хаос,  поскольку  нормативные  образы  политического  порядка  либо  утрачивают  свою  социальную  привлекательность,  либо  оказываются  дискредитированы.  Выходом  из  сложившейся  ситуации  является  идеологическое  конструирование  реальности,  включающее  в  себя  обязательное  предъявление  дезориентированному  обществу  новых  политических  смыслов.

В  разумном  постижении  действительности,  в  распространении  точного  научного  знания,  которое,  согласно  Ф.  Бэкону  и  Т.  Гоббсу,  постепенно  превращается  в  реальную  силу  [4,  с.  15—33],  в  инициированной  ими  идейной  борьбе  с  деструктивными  мифами,  предрассудками  и  заблуждениями  ведущие  интеллектуалы  XVII  —  начала  XX  в.  усматривали  магистральное  направление  человеческого  развития.  В  борьбе  за  воплощение  этих  идеалов  эволюционно-революционным  путём  сформировалось  общество  Модерна  (от  англ.  Modern  Society).  Его  главенствующими  характеристиками  выступают:  рыночная  экономика,  ориентированная  на  массовое  производство  и  потребление;  система  национальных  государств,  публичная  жизнь  которых  характеризуется  наличием  массовой  демократии  и  столь  же  массовых  политических  партий;  образование,  здравоохранение,  наука  и  искусство,  «развиваемые  для  масс  и  силами  масс»  [3,  с.  37].  Также  необходимо  отметить  институты  всеобщей  занятости  и  избирательного  права,  всеобщей  воинской  повинности  и  пенсионного  страхования. 

В  обществе  Модерна  (оно  же  —  «буржуазное»,  «индустриальное»,  «рыночное»,  «демократическое»,  «открытое»,  «современное»)  стираются  традиционные  сословные  иерархии  и  границы,  вследствие  чего  формируется  сравнительно  однородная  масса  людей,  которая  дифференцируется  на  слои  в  зависимости  от  качества  жизни,  уровня  потребления,  образования  и  квалификации.  При  этом  социальные  институты  общества  Модерна  выступают  в  виде  особых  ценностно-нормативных  комплексов,  которые  не  только  на  рациональной  основе  регулируют  основные  взаимодействия  людей  в  сфере  экономики,  политики,  науки,  образования,  искусства  или  брачно-семейных  отношений,  но  и  со  временем  становятся  автономной  реальностью,  подчиняющей  индивидуальные  устремления  людей  [3,  с.  46—61]. 

В  целом  же  общество  Модерна  представляет  собой  открытую,  неравновесную,  сверхсложную  социальную  систему,  способную  не  только  к  воспроизводству  своих  базовых  ценностей  и  институтов  (гуманизм,  права  человека,  демократия,  рыночная  экономика,  секулярная  культура,  научная  рациональность),  но  и  к  артикулированию  своих  Великих  идеологий  (национализма,  либерализма,  консерватизма,  марксизма,  анархизма,  демократического  социализма),  позволяющих  более  эффективно  аккумулировать  социальную  энергию  общества.

Мы  полагаем,  что  рассматривать  идеологии  исключительно  в  качестве  инструмента  захвата  (=  удержания)  государственной  власти  или  манипулирования  общественным  мнением  со  стороны  политических  элит  было  бы  чересчур  упрощённо  и  однобоко.  Такая  точка  зрения  в  принципе  не  способна  объяснить,  почему  одни  идеологии  могут  реально  побуждать  огромные  массы  людей  к  политической  активности,  а  другие  —  нет. 

В  своём  развитии  Великие  идеологии  Модерна  (национализм,  либерализм,  консерватизм,  марксизм,  анархизм,  демократический  социализм)  проходят  три  взаимосвязанных  этапа.

Первый  этап  —  его  можно  назвать  теоретическим,  —  включает  в  себя  процесс  смыслового  генезиса  новой  идеологии,  что  предполагает  эскизную  проработку  её  концептуальных  основ.  «Как  правило,  новая  система  взглядов  возникает  в  головах  одарённых  мыслителей-одиночек,  теоретиков,  философов,  возвысившихся  благодаря  своим  способностям  и  образованию  до  предвосхищения  характера  будущего  развития»,  —  совершенно  обоснованно  отмечает  российский  философ  и  политолог  И.К.  Пантин  [4,  с.  11]. 

Творцы  Великих  идеологий  идут  какими-то  своими,  неведомыми  обществу  путями,  зачастую  не  выводимыми  из  предшествующего  развития  политической  мысли.  Совсем  не  обязательно  идеологии  в  обществе  Модерна  связаны  с  передовыми  достижениями  науки,  что,  однако  же,  вовсе  не  исключает  их  «драпировку»  в  наукообразную  форму.  По  этому  поводу  известный  политический  мыслитель  и  революционер  А.  Грамши  совершенно  справедливо  заметил,  что  необходимо  различать  идеологии  исторически  органичные,  то  есть  жизненно  необходимые  существующему  базису,  и  идеологии  произвольные,  рационалистические,  «надуманные»  [2,  с.  112],  являющиеся  итогом  кабинетной  работы,  то  есть  «индивидуального  учёного  корпения». 

Именно  в  той  мере,  в  какой  идеологии  востребованы  Историей,  они  эффективны  и  «психологически»  действенны,  поскольку  «организуют  людские  массы,  служат  той  почвой,  на  которой  люди  движутся,  осознают  свои  собственные  позиции»,  ведут  борьбу  за  достойное  место  под  солнцем. 

В  той  же  мере,  в  какой  они  «произвольны»,  спекулятивны,  «надуманны»,  они  только  и  создают,  что  доходящую  до  откровенного  словоблудия  публичную  полемику,  а  нередко  —  бесплодный  информационный  шум,  ту  специфическую  «многословную  пустоту»,  которая  убивает  любой  политический  смысл.  Однако  даже  произвольные  идеологии  не  являются  чем-то  абсолютно  бесполезным,  «потому  что  как  бы  представляют  то  заблуждение,  которое,  будучи  противопоставлено  истине,  утверждает  её»  [2,  с.  112].

В  целом  же  первый  этап  формирования  Великих  идеологий  Модерна  характеризуется  возникновением  более  или  менее  упорядоченного  комплекса  идей,  рассматривающих  какие-то  общественные  слои,  их  властные  притязания  и  рациональные  интересы  в  качестве  определяющей  силы  исторической  динамики.  Адекватность  новых  идеологических  построений  доказывается  полемикой  сторонниками  безусловной  «правильности»  данных  идей  с  представителями  конкурирующих  направлений  человеческой  мысли.  Полемика  между  представителями  родственных  идейно-политических  течений  носит  гораздо  более  яростный,  ожесточённый  и  бескомпромиссный  характер,  нежели  радикальная  критика  идейных  комплексов  «старого  мира»,  который  на  глазах  превращается  в  прах. 

Заметим,  что  эти  идеи,  какими  бы  смелыми  и  оригинальными  они  не  были,  никогда  не  существуют  сами  по  себе,  а  так  или  иначе  интегрированы  в  интеллектуальный  дискурс,  который  функционирует  как  механизм  более  или  менее  квалифицированного  обсуждения  той  или  иной  актуальной  проблемы,  имеющий  в  своём  основании  философский,  научный,  политический  или  любой  иной  текст.  Какой  бы  первоначальный  статус  ни  имел  этот  текст,  в  процессе  своего  обсуждения  он  неизбежно  приобретает  публичный  статус  лишь  в  том  случае,  если  становится  фактом  специализированного  или  общественного  мнения.  Когда  статусные  носители  экспертного  знания  (учёные,  философы,  литераторы,  политики)  начинают  серьёзно  обсуждать  этот  текст,  прибегая  к  его  аргументированной  критике,  возникает  интеллектуальный  дискурс,  то  есть  рационально  организованное  речевое  пространство,  смысловым  ядром  которого  выступает  обсуждаемый  текст  [5,  с.  10].

Механизмом  организации  интеллектуального  дискурса  в  формирующемся  обществе  Модерна  выступает  публичная  коммуникация.  Это  особый  вид  социальных  коммуникаций,  нацеленный  на  передачу  такой  информации,  которая  затрагивает  общественный  интерес,  с  одновременным  приданием  ей  публичного  статуса.  После  этого  информация,  актуальная  только  для  участников  интеллектуального  дискурса,  приобретает  социально  значимый  публичный  характер.

Второй  этап  (назовём  его  организационно-практическим)  связан  с  тем,  что  выработанные  теоретиками  идеологические  построения  и  концепции  получают  распространение  среди  широких  кругов  интеллигенции,  интеллектуалов  и  других  влиятельных  агентов  духовного  производства.  Тем  самым  iδέα  (от  греч.  «идея,  представление»)  обретает  свой  λόγος  (от  греч.  «слово,  учение»).  Как  раз-то  на  этом  этапе  и  происходит  превращение  конкретных  идей  в  идеологию.

Социализация  новых  идей,  интериоризация  конкретных  духовно-политических  комплексов  и  парадигм  неизбежно  связаны  с  их  упрощением,  примитивазацией,  редукцией  передовых  завоеваний  оригинальной  авторской  мысли.  Не  отсюда  ли  берут  свои  истоки  «вульгарный  марксизм»,  «вульгарный  либерализм»,  «вульгарный  консерватизм»  и  т.  п.?

Однако  эти  неизбежные  «издержки»  имеют  и  свой  позитивный  аспект.  Он  заключается  в  том,  что  отныне  уже  не  единицы,  а  сотни  и  даже  тысячи  людей  становятся  активными  или  пассивными  реципиентами  данной  идеологии.  Постепенно  из  числа  наиболее  принципиальных  и  влиятельных  сторонников  идеологий  формируются  своего  рода  организационный  актив  (интеллектуальные  клубы,  политические  партии,  общественные  движения),  смыслом  деятельности  которого  становится  достижение  тех  программных  целей,  которые  были  заявлены  «отцами-основателями»  идеологии  в  качестве  наиболее  значимых  и  приоритетных.  Всё  случайное,  наносное,  вторичное  самым  безжалостным  образом  изымается  из  идеологии.  При  этом  «цветущая  сложность»  и  рафинированная  изощрённость  первоначальных  идей  нередко  заменяются  элементарной  политической  аксиоматикой,  имеющей  прагматическую  окраску  и  доступной  массовому  восприятию.

Организационный  актив  можно  уподобить  химическому  тиглю,  в  котором  осуществляется  своеобразный  сплав  идеологии  с  практикой.  Только  так  достижения  авторской  мысли  завоёвывают  массы,  подталкивая  их  к  самоорганизации  и  политической  деятельности.  Тем  самым  новое  социальное  знание,  разработанное  кабинетными  идеологами-теоретиками,  оказывается  тесно  связанным  с  «волей  к  власти»  конкретных  исторических  субъектов,  выражающих  своё  недовольство  существующим  положением  дел  (и  в  силу  этого  с  большим  увлечением  принимающих  альтернативное  видение  желаемого  общества).  Постепенно  оформляются:  во-первых,  философия  практики  как  концентрированное  выражение  новой  идеологии;  во-вторых,  тот  исторический  субъект,  который  готов  предъявить  всему  обществу  и  реализовать  её  рациональное  политическое  содержание,  не  считаясь  с  социальной  инерцией,  доводами  оппонентов  и  иными  препятствиями. 

Третий  этап  связан  с  тем,  что  новая  идеология  становится  практически  ориентированной  методологией  захвата  и  удержания  государственной  власти  за  счёт  предъявления  обществу  привлекательного  образа  желаемого  будущего  и  установления  культурной  гегемонии.  Эта  культурная  составляющая  идеологических  процессов  играет  гораздо  более  существенную  роль,  нежели  привычное  брутальное  насилие,  которое  не  может  являться  властью  по  определению.  По  существу,  никакой  террор  не  может  заменить  собой  культурную  гегемонию,  легитимирующую  содержание  даже  самой  грязной  и  кровавой  политической  борьбы,  если  она  ведётся  во  имя  светлого  будущего. 

В  свою  очередь  культурная  гегемония  весьма  отличается  не  только  от  тривиального  насильственного  удержания  престижных  социальных  позиций,  но  и  от  традиционного  господства.  Дело  в  том,  что  господство  закрепляет  отношения  в  модусе  зависимости  (знаменитая  гегелевская  диалектика  «господина  и  раба»  [5,  с.  85]),  в  то  время  как  гегемония  закрепляет  культурное  лидерство  и  опережение  в  конкурентном  движении  человечества  к  Свободе  и  Прогрессу,  возглавляемое  конкретным  историческим  субъектом. 

Идеология  овладевает  массами  только  тогда,  когда  предъявляет  им  накалённый  исторический  Смысл  и  делает  ставку  на  Развитие.  Отсюда  —  претензия  всех  Великих  идеологий  на  то,  чтобы  предъявлять  формирующемуся  обществу  Модерна  привлекательные  образы  желаемого  будущего,  без  которых  невозможна  История.  Без  их  внятной  артикуляции  и  фокусировки  не  было  бы  и  той  грандиозной  динамики,  в  которой  оказался  мир,  начиная  примерно  с  XVII—XVIII  вв.

Как  пишет  политолог  И.А.  Ерохов,  «онтологизация  свободы  превращает  природную  необходимость  в  иллюзию  ложной  очевидности  на  фоне  новой  реальности  —  исторической  необходимости  свободы»  [4,  с.  194].  Иначе  говоря,  все  те  субъекты,  для  которых  реальная  политика  —  это  движение  к  Свободе,  не  просто  вынуждены  взять  власть  в  свои  руки,  но  этически  просто  обязаны  стать  именно  такой  властью,  игнорируя  любые  эксцессы.  Эта  новая  культура  Освобождения  продуцирует  особый  тип  политических  отношений,  который  превосходит  любую  социальную  детерминацию,  иерархичность  и  связность  традиционного  общества.  Чтобы  встать  во  главе  этой  грандиозной  Революции  Освобождения,  историческому  субъекту  необходимо  не  просто  устранить  собственное  рабское  состояние,  а  ликвидировать  саму  вероятность  стать  рабами  для  всех  людей,  живущих  на  Земле.  А  это  и  есть,  как  нам  представляется,  основная  и  неустранимая  претензия  всей  политической  культуры  Модерна,  носящей  проектно-освободительный  характер.

В  целом  же  рассмотренная  нами  культурная  гегемония  есть  идеологическая  техника  производства  актуальных  политических  значимостей  —  культурно-политических  ценностей  [4,  с.  201].  Одним  из  её  реальных  результатов  является  политическое  лидерство.  Однако  если  значение  политических  ценностей  окажется  недостаточно  артикулированным  в  публичном  пространстве,  то  политическая  культура  гегемона  вполне  может  приобрести  эзотерический  характер,  а  это  —  путь  к  конспирологии  и  анти-Модерну,  новому  рабству  и  многоэтажному  человечеству  с  непроницаемыми  кастами,  рангами  и  разрядами  «посвящённых».  Предложить  обществу  и  всему  человечеству  наиболее  авангардное  «прочтение»  Современности,  полностью  устраняющее  проблему  «господина  и  раба»,  —  вот  главная  задача  культурной  гегемонии.  Именно  в  этом,  на  наш  взгляд,  и  заключается  принципиальная  незавершённость  и  социальная  привлекательность  Модерна  как  исторического  проекта. 

Не  будем,  впрочем,  забывать,  что  в  обществе  Модерна  идеология  представляет  собой  постоянно  обновляющийся  социально-политический  институт,  который  осуществляет  реализацию  целого  ряда  базовых  функций:  адаптационной;  аксиологической;  интегративной;  легитимационной;  мировоззренческой;  мобилизационной;  ориентационной;  проектной;  регулятивной;  рефлексивной;  социального  контроля;  целеполагания.

Присутствие  Великих  идеологий  в  обществе  Модерна  также  основывается  на  наличии  в  их  концептуальном  ядре  определённых  социальных  идеалов,  базирующихся  на  различном  понимании  ценностей  Свободы  и  Прогресса.  С  одной  стороны,  это  порождает  такое  важное  качество  идеологий  как  их  онтологическую  связь  с  миром  утопий,  а  с  другой,  —  превращает  сами  идеологии  в  силу,  призванную  изменить  мир  в  пользу  тех  или  иных  исторических  субъектов,  с  большей  или  меньшей  настойчивостью  реализующих  различные  версии  одного  и  того  же  политического  проекта  Освобождения.

Подводя  общий  итог  наших  размышлений,  сформулируем  основные  выводы  данной  статьи:

1.  Идеологии  как  артикулированные  формы  политического  сознания  в  обществе  Модерна  весьма  разнообразны.  При  всей  широте  возможной  смысловой  палитры  (национализм,  либерализм,  консерватизм,  марксизм,  анархизм,  демократический  социализм)  все  Великие  идеологии  Модерна  представляют  собой  конкурирующие  концепции  желаемого  общества. 

2.  Если  та  или  иная  политическая  идеология  укоренилась  в  обществе  Модерна,  то  в  ходе  интерпретации  и  герменевтической  реконструкции  политической  жизни  она  играет  роль  своеобразной  смысловой  карты,  обусловливающей  конкретные  действия  тех  или  иных  политических  субъектов  в  симбиотическом  соотношении:  мы/они  =  правые/неправые  =  хорошие/плохие. 

3.  Конкурирующие  друг  с  другом  образы  желаемого  общества  составляют  основу  всех  идеологических  конфликтов  в  обществе  Модерна,  что  в  свою  очередь  детерминирует  соответствующую  политическую  практику  и  динамику  Развития. 

Список  литературы:

1.Гирц  К.  Интерпретация  культур:  Пер.  с  англ.  М.:  Российская  политическая  энциклопедия  (РОССПЭН),  2004.  —  557  с.

2.Грамши  А.  Тюремные  тетради.  В  3-х  ч.:  Пер.  с  ит.  М.:  Политиздат,  —  1991.  —  Ч.  1.  —  560  с. 

3.Иванов  Д.В.  Виртуализация  общества.  Версия  2.0.  СПб.:  «Петербургское  Востоковедение»,  2002.  —  224  с. 

4.Политическое  как  проблема.  Очерки  политической  философии  XX  века.  М.:  Идея-Пресс,  2009.  —  224  с.

5.Трунов  А.А.  Идеология  в  интеллектуальном  дискурсе  XVII  —  начала  XX  вв.:  Генезис,  содержание,  эволюция.  Saarbrücken:  LAP  LAMBERT  Academic  Publishing,  2013.  —  156  с.

6.Флад  К.  Политический  миф:  теоретическое  исследование:  Пер.  с  англ.  М.:  Прогресс-Традиция,  2004.  —  263  с.

7.Шварцмантель  Д.  Идеология  и  политика:  Пер.  с  англ.  Харьков:  Изд-во  «Гуманитарный  Центр»,  2009.  —  312  с.