БИНАРНЫЕ ОППОЗИЦИИ КАК СПОСОБ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ

АННОТАЦИЯ

В статье рассматриваются бинарные оппозиции, используемые в русских пословицах, как лингвокультурный феномен, отражающий специфическую (мифологическую) концептуализацию мира, присущую славянской языковой культурной общности.

В работе обосновывается мысль о том, что через противопоставление в русских пословицах реализуется взаимосвязь между двумя семиотическими системами - языком и культурой. Анализируются лексические единицы, содержащие противопоставление белого – черный, сладкого – горький, мы (наш) – они (их), раскрываются их национальные и культурные коннотации, обосновывается  тезис и взаимообусловленности между культурным и историческим опытом нации; утверждается, что бинарные оппозиции, отражающие специфику мировоззрения носителей языка люди эпохи раннего христианства, связанные с дуалистическим мышлением славянских народов, основаны на религиозно-идеологическом противопоставлении положительных и отрицательных коннотаций.

Ключевые слова: бинарная оппозиция, коннотация, коннотативные семы, славянское мышление, славянская культура.

В современной лингвистике, как отечественной, так и зарубежной значительное внимание уделяется языку как одному из национально-специфических явлений, аккумулирующему и передающему из поколения в поколение культурный опыт, традиции, мировоззрение носителей языка и систему нравственных ценностей. Вопросы реализации ментально-культурного фонда нации в языке стали в последнее время особенно важной областью лингвистической науки. В этом отношении особый интерес вызывает паремиологический фонд, который, с одной стороны, раскрывает сущность языка и языковых явлений через призму культурно- исторического опыта носителей языка, с другой - позволяет выявить особенности мировоззрения через понимание семантической и ценностной ориентации, закрепленной в языке, а также дает возможность конкретизировать культурную и национальную идентичность народа и реконструировать культурные архетипы, сохранившие свое значение в системе предписаний и ценностей современной культуры. Пословицы как наиболее структурно организованные и семантически фиксированные фразы являются своего рода "ментальным" зеркалом русской культуры и воспринимаются как проявление народной мысли, национального интеллекта, национальной жизни и характера, составляют значимую часть национальной культуры.

Как известно, одной из характерных черт естественной тенденции развития человеческого разума является поляризация предметов, атрибутов, явлений и концепций. Это важное свойство умственной деятельности находит языковое отражение в пословицах в виде противопоставления словесных образов, контрастных по своей природе, раскрывающих противоречивую суть рассматриваемого образа, несовместимость различных аспектов объекта или явления, а также самих объектов и явлений. Именно такой подход предопределяет актуальность темы настоящей статьи.

Поляризация объектов и атрибутов, явлений и ситуаций, запечатленных в пословицах, основана на ценностных представлениях общества о том, что такое хорошо и что такое плохо. Многие бинарные оппозиции, представленные в русских пословицах, являются своеобразными "пережитками" мифологического мировоззрения, присущего славянской языковой культурной общности. В них сосредоточен символический смысл и некая двойственность природы: их сокровенный смысл скрыт во "внешнем", что еще более и обусловливает интерес к их интерпретации. В связи с этим в настоящей статье делается попытка рассмотрения бинарных оппозиций в русских пословицах, понимаемых как лингвокультурный феномен, отражающий ментальные и культурные особенности русского народа.

Символическая схематизация реальности была обусловлена спецификой раннехристианского мышления и вызвана "попытками древнего человека увидеть во временном и бренном символы и знаки вечного, вневременного, духовного, божественного". Двойственность в мышлении славянского человека, присущая синкретизму античной эпохи, связана с его представлениями о существовании двух миров (высшего, божественного, небесного, "вечного"; и низшего, земного, "временного"), воплотивших в себе в целом и основную оппозицию "священный (позитивный) и мирское (негативное)”. Это противопоставление было реализовано в серии более конкретных противопоставлений: правое – левое, белое – черное, светлое – темное, сладкое – горькое, светлое  – тяжелый, мы – они, близко – далеко, добро – зло и т.д., которые соотносятся с понятиями небо – земля, верх – вниз, святость – нечестие, добродетель – порок, добро – зло, истина – ложь, христианство – неортодоксальность и т.п. – словом, основано на религиозном и идеологическом противопоставлении с положительными и отрицательными коннотациями.

Противопоставления каждой пары актуализировали не столько денотативные семы, сколько оценочные компоненты и стали своеобразными артиклями крайне положительной и крайне отрицательной оценки. Яркие, белые, сладкие, легкие, правильные ассоциировались с праведным, святым, божественным и получало положительную коннотацию. Темные, почерневшие, злые, горькие, тяжелые ассоциировались со всем неправедным и безбожным, со всем, что было грешным, нечестивым, несоответствие действительности и поэтому получали негативную оценку.

Противопоставление белого и черного широко распространено в русских пословицах. Первоначально концепция черного и белого и их зрительно-сенсорное восприятие эволюционировали в противопоставлении света (белого) – темный (черный). В русских пословицах эта пара выражает противопоставление зрительных ощущений, а также является средством подчеркивания контраста внешней формы и внутреннего содержания. Внешнее (материальное, земное, низкое) определяется прилагательным черный, выражающим значение грязный, запачканный и имеющим негативную коннотативную сему, в то время как внутреннее (духовное, высокое, неземное) определяется прилагательным белый, означающим чистый, незапятнанный, следовательно, приносящим радость и удовлетворение, что-то позитивное:

Нос черный, но душа белая

Платье черное, но совесть белая

Работа черная, но деньги белые

Иногда подчеркивается обратная ситуация: контраст между привлекательной внешностью (+) и злым духом (-): за белым лицом может скрываться черная душа или за светлым лицом может скрываться нечистое сердце. Например,

Мир белый, хотя люди черные

Рубашка белая, хотя душа черная

Лживый внешний человек (приятный, красивый, белолицый, одетый в чистую белую рубашку и т.д.) скрывает внутреннюю тайну, истинный смысл, суть: его душа грешна, мерзка, порочна, лицемерна, то есть черна.

Предполагается, что концепция белого цвета возникла в результате сравнения света и тьмы как двух контрастирующих элементов видимого мира. Древние люди с большим уважением относились к священному огню и свету; все, что было связано с ними, было покрыто ореолом святости. Однако свет был свят не только потому, что это Божий дар. Свет - это своего рода живое божественное существо. Концепты огня и света занимали видное место в языческих верованиях славян. Как душа и жизнь, так и частные аспекты жизни - голод, жажда, желание, любовь, радость и гнев - воспринимались людьми как часть света и выражались на языке огня. Свет как символ чего-то лучшего, как обобщение чего-то желанного, всегда противопоставлялось тьме как чему-то худшему и враждебному. Противостояние света и тьмы, перенесенное на Русские земли, заимствованное из библейских памятников византийской литературы, была также религиозной и символической: свет ассоциировался с христианством, новым учением и всем, что с ним связано; тьма соотносилась с язычеством, неортодоксальностью и безбожием. Их контраст еще больше подчеркивался соотношением соединяющихся слов: белый свет (учение, духовно совершенствующее человека, очищает его, придает человеку состояние духовной чистоты и святости) и черная тьма (нехристианское учение, или безбожие, ведущее к состоянию бездушия, порочности и развращенности).

Это позволило судить о белом цвете эстетически: белый цвет как светлый (обладающий эффектом свечения), яркий благодаря своему постоянному противопоставлению черному (темному), мог естественным образом инициировать радостное, оптимистичное настроение, символизировать светлое, жизнеутверждающее начало.

Бел снег, да по нем собака бежит; черна земля, да хлеб родит.

Бел снег, да ногами топчут, черен мак, да люди едят.

Бела береза, да дёготь чёрен.

Белый снег на черную землю и то к лицу.

Во многих выражениях субстантивации черного и белого используются с семантикой хороший и плохой: Он сделает черное из белого (или белое из черного); Нельзя сделать белое из черного; черное не прилипает к белому и т.д. Скорее всего, символика черно-белой одежды подразумевается в следующей пословице Белое - к свадьбе, черное - к горю, так как   белое платье - символ радости и счастья, в то время как черная одежда - символ горя, печали и уныния.

Что плохо пришло, то плохо и уходит.

Лучше знать одно ремесло хорошо, чем десять плохо

Лучше мало, да хорошо, чем много, да плохо.

Противопоставление сладкого и горького несет на себе отпечаток древних представлений о двойственной природе мира. Сакрализация семантики этих слов это также проявляется в коннотациях, связанных с соотносимыми понятиями добра, святости, благонравия, истины (это хорошо) и, соответственно, нечестия, порока и зла (это плохо). В соответствии с нормами христианской морали духовное развитие человека неотделимо от приобретения истинных знаний, познания божественной истины. Это достигается через боль, страдание, самоистязание, хотя и приносит пользу, духовно совершенствуя человека, а потому и понятны пословицы Ешь горькое, и ты придешь к сладкому; Горький труд приносит сладкий хлеб.

Считалось, что использование фрукта (сладкого или горького) символизировал духовную сущность человека: его чистоту, святость, послушание Богу, невинность и, наоборот, порочность, греховность. Очевидно, что раскрытие символического содержания пословицы Корень знания горек, но плод его сладок основано на антитезе корень – плод, горько – сладкое (земля – небо, низ – верх).

Каждый человек понимает, осознает здравый смысл пословицы Разговоры подобны меду, а поступки подобны полыни, которая основана на противопоставлении внешнего (разговоров) и внутреннего (поступки). Суть этой пословицы раскрывается благодаря антитетическим членам пары мед – полынь, соотносящимся с оппозицией прилагательных сладкий (положительный) – горький (отрицательный) (сравните: Сладкие уста - горькое сердце). Полынь как горечь является символом горя, печали и имеет негативную оценку; мед издавна символизировал восторг, красоту, блаженство, мудрость, удовлетворение и имеет положительные коннотации.

Противопоставление мы – они, широко распространенное в русских пословицах, являющееся одним из древнейших в человеческом сообществе, основано на религиозных и идеологических противопоставлениях положительных и отрицательных коннотаций. Чаще воспринималось как нечто неведомое, страшное, приходящее извне, как война в образе монстра (их армии, а не нашей). В дохристианский период пантеон в крупных общественных объединениях мог включать как дружественных (наших) богов, так и вражеских (их) богов. Это объясняется процессом интеграции различных племенных богов. Одним словом, произошло включение неславянских богов в пантеон славянского народа, что привело к противопоставлению мы (наше) - они (их) в контексте этническая принадлежность (их нация - это не наша нация). Этническое содержание этого противопоставления сохранялось долгое время и было наполнено специфическим смыслом, соответствующим конкретной эпохе: Когда в Риме, поступай как Римляне (или чей регион, его религия); Их беда - смех, наша беда - грех; Нашу лошадь лечат взмахом, их лошадь - палкой и т.д.

С точки зрения социальной интерпретации этой оппозиции, ее первый термин (наш) означает принадлежность к определенной социальной группе, тогда как второй термин (их) означает принадлежность главным образом к другой конкретной социальной группе, которая, однако, каким-то образом соотносится с первой группой. Наш - это кто-то, кто близок вам, всегда один конкретный человек. Их противопоставляют личности и кому-то другому; они - масса, толпа, нелюди, какое-то чудовище, чудо (их народ - чужаки). На протяжении всего Старого Российского периода они остаются неосведомленными и пугающими, вызывая недоверие. Таким образом, на неправильном на (их) стороне даже ребенок - враг; чужая (их) душа - тьма; Чужая (их) душа - дремучий лес; Вы не можете втереться в чье-то (их) доверие. В связи с этим становится понятной семантика следующих пословиц: Наш глаз - хороший друг, их глаз - враг; Наш глаз - алмаз, их глаз - стекло: т.е. наш глаз (забота) - это надежный и твердый, как алмаз, в то время как чужой глаз ненадежен и хрупок, как стекло. Их - это то, что это не принадлежит нам. В этом смысле их может относиться к стране, чувствам, вере, людям и т.д.: Наша (любимая) страна - мать, их страна - мачеха; Наши собаки грызут, их собаки лают; Наше горе ценнее их радости; Наш хлеб слаще их булочки и т.д. Со временем враждебность по отношению к другим сменилась любопытством и интересом к нациям и людям, живущим поблизости.

Таким образом, проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы:

1. Пословицы - это национально-специфические языковые единицы, позволяющие понять и осмыслить своеобразие национальной культуры, национальное мышление и интерпретацию мира.

2. Бинарные оппозиции в русских пословицах – значимый способ репрезентации славянской культуры; особое культурно-смысловое средство выражения народной идеологии, способ отражения специфического (мифологический) взгляда на мир.

3. Взаимосвязь между культурным и историческим опытом нации реализуется через пословицы, содержащие противопоставления белого – черный, сладкого – горький, мы (наш) – они (их), которые закрепили национальные и культурные коннотации.

4. Бинарные оппозиции белое – черное, сладкое – горький, мы (наш) – они (их), отражающие специфическое мировоззрение носителей языка в эпоху раннего христианства, связанные с дуалистическим мышлением славянских народов, основаны на религиозно-идеологическом противопоставлении положительных и отрицательных коннотаций и восходят к общему и главному противопоставлению священного (позитивного) и мирского (негативного), имеющее иную семантическую и стилистическую маскировку.

Список литературы:

1. БЭС – Языкознание: Большой энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. 685 с.
2. Кацюба Л.Б. Определение паремии (лингвистический аспект дефиниции) // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия «Лингвистика». 2013. Т. 10, № 1. С. 65 – 67.
3. Прохоров Ю.Е. Из истории описания национально-культурного компонента семантики русских пословиц, поговорок и крылатых выражений // Словари и лингвострановедение. М.: Русский язык, 1982. 179 с.
4. Пермяков Г.Л. К вопросу о структуре паремиологического фонда // Типологические исследования по фольклору: сб. статей. М.: 1975. С. 247 – 274.
5. Сидорков С.В. Пословично-поговорочные паремии как фактор структурно-смысловой организации дискурса. – Ростов-на Дону: Изд-во СКННЦ ВШ, 2003. 214 с.
6. Даль В.И. Пословицы русского народа. М.: Рус. яз. Медиа, 2004. 814 с.
7. Аникин В.П. Русские пословицы и поговорки. М.: Художественная литература, 1988. 431 с.
8. Никитина Т.Г. Проблемы лексикографической репрезентации новых русских паремий // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2013. № 12. Ч. 1. С. 158 – 160.