ПРЕЦЕДЕНТНЫЕ ФЕНОМЕНЫ И СПЕЦИФИКА ИХ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ В АВТОРСКОЙ ПЕСНЕ

Изучение языка и стремление познать культуру через язык привело исследователей к мысли о существовании в каждом языке весьма ограниченного, постоянно меняющегося и обязательного для всех членов лингвокультурного сообщества набора сведений, обеспечивающих понимание между носителями языка и культуры. Эти знания фиксируются в языке посредством афоризмов, крылатых фраз, безэквивалентной лексики и других культурно-языковых явлений, в частности, прецедентных имен.

Прецедентные имена относятся к индивидуальным именам, образуя особую группу внутри этого класса. Статусом прецедентных обладают те имена, которые входят в когнитивную базу, то есть «инвариантное представление обозначаемого ими “культурного предмета” является общим для всех членов лингво-культурного сообщества»[6, c. 31]. По мнению Д. Б. Гудкова, прецедентные имена в наибольшей степени отражают систему эталонов культуры общества, задают определенную ценност­ную шкалу и парадигму социального поведения[4, c. 76]. Употребление прецедентных имен «влечет за собой некоторую апелляцию к че­му-то известному, некоторому факту, который за ними стоит»[5, c.12] .

Прецедентным именем называют индивидуальное имя, связанное или: 1) с широко известным текстом, относящимся, как правило, к числу прецедентных, например, Айболит, или 2) с ситуацией, широко известной носителям языка и выступающей как прецедентная, например, Ю. Гагарин В.И. Ленин - имя-символ, указывающее на некоторую эталонную совокупность определенных качеств. Прецедентные имена относятся к индивидуальным именам, образуя особую группу внутри этого класса - статусом прецедентных обладают те имена, которые входят в когнитивную базу, то есть «инвариантное представление обозначаемого ими «культурного предмета» является общим для всех членов лингво-культурного сообщества» [8, c. 155].

Прецедентные имена обладают определенной структурой: ядро составляют дифференциальные признаки, а периферию – атрибуты. Дифференциальные признаки могут включать характеристику предмета по внешности, чертам характера, или актуализироваться через прецедентную ситуацию. Атрибутами являются «элементы», тесно связанные с означаемым прецедентным именем, являющиеся достаточными, но не необходимыми для его сигнификации[12, c.38].

Анализ фактического материала позволяет выявить несколько интересных особенностей функционирования обсуждаемых феноменов в авторской песне 60-х годов.

Тексты песен этих авторов насыщенны различными онимами, которые существуют в составе прецедентных имен. В их творчестве соположение «оним—апеллятив» является продуктивным способом семантизации поэтонима. Апеллятиив — лингвистический термин, часто выступающий синонимом термина «имя нарицательное»[2, c. 159].

При анализе речевой структуры поэтических текстов авторов важен не сплошной анализ языка, а избирательный анализ речевых доминант, вырисовывающий главные идейно-эстетические контуры текста и его образной организации. Это обусловлено авторской установкой на то, что, являясь своеобразной метой сознания некоего типического обывателя, подобные речевые элементы становятся специфическим знаком культуры, времени, эпохи, а именно советской эпохи. Например, для разговорной речи характерно экспрессивное словообразование имён собственных :

Тут мы согласны, — скажи, Серёга !, Вы не глядите, что Серёжа всё кивает…. (В. Высоцкий) [9, c.92]

Автор ввел в речь персонажа определенный набор лексических средств, которые делают узнаваемым в нем человека советской эпохи, чье сознание перенасыщено навязанными массовой культурой речевыми стереотипами, штампами, прецедентами, устойчивыми разговорными оборотами и просторечиями. Все эти разнообразные лексические средства передают эклектику и недалекость сознания, девальвацию культуры как знаковую примету времени.

Например:

Ребята уважали очень Леньку Королева и присвоили ему званье короля. (…) наш Король, как король, он кепчонку, как корону— набекрень, и пошел на войну. (Б. Окуджава. «Король»)[1]

Очевидной для русского человека является связь «Любовь — любовь, Вера — вера, Надежда — надежда». Близка к этой группе пара «Светлана — свет», особенностью которой является собственно поэтическое происхождение онима.

Например:

Все улыбки наши пряничные не стоят ни черта перед красными султанами на конских головах, перед лицами, таящими надежду, а не страх. О, Надежда, ты крылатое такое существо! (Б. Окуджава. «Цирк»)[1]

В поэтическом языке ХХ века соположение данных пар достаточно регулярно. В идиостиле Булата Окуджавы оно является идиостилевой константой, проходя через все творчество как лексико-грамматический лейтмотив, выражающий идею земного, человеческого пути спасения лирического героя. Мы встречаем в идиостиле Окуджавы надежду-апеллятив — наименование понятия, Надежду-антропоним и Надежду-оним - наименование понятия. Слова с этими значениями бывают сопоставлены в рамках одного текста и постоянно соотносятся друг с другом на уровне всего творчества поэта:

Например:

Я вновь повстречался с Надеждой— приятная встреча. (...) Когда бы любовь и надежду связать воедино... (Б. Окуджава. «Я вновь повстречался с Надеждой...»)[1]

Надежда в лирике Окуджавы персонифицирована, когда называет чувство, и абстрагирована, даже когда это имя конкретной женщины. Надежда Чернова - не конкретное лицо, а поэтический образ, имя которого несет в себе память обо всех надеждах и Надеждах лирического героя.

В составных наименованиях при соположении «оним - апеллятив» выделяется и лексическое и грамматическое значение исходного имени:

Ой, ты море, море, море, море Черное, Не подследственное, жаль, не заключенное! На Инту б тебя свел за дело я, Ты б из черного стало белое! (А. Галич «Заклинание»)[13]

Значение качественного прилагательного дополнительно подчеркнуто антонимическим контрастом (черное - белое). Это выделение важно, так как тексты Галича создавались как песни. Оппозиция, организованная только средствами графики, в этом случае прослеживается плохо, а лексическая - легко, становясь, в свою очередь, основой актуализации лекико-грамматического противопоставления «море Черное - черное море». Кроме того, возможна и интерпретация «Белое море как оппозиция Черному».

Подобное соположение одного из слов в составных названиях часто служит способом «оживления» стертой метафоры, лежащей в основе наименования, а иногда (значительно реже) - выделения переносного значения апеллятива:

И все же какая царская осень в Царском Селе! (Б. Окуджава. «Осень в Царском Селе») [1]

Внутренняя форма онима может проясняться не только благодаря соположению с апеллятивом того же корня или того же значения, но и при соположении со словами, связанными с его внутренним значением (находящимися в одной лексико-семантической группе, традиционно cочетающимися и т.д. ) [7, c. 162]:

А звездный знак его — Телец — Холодный Млечный путь лакал. (В. Высоцкий. «Прерванный полет») [9, c.388]

Тут актуализация внутренней формы лексемы «Млечный» космонима «Млечный путь» происходит в результате сочетания с глаголом «лакал» и сопоставления с отапеллятивным космонимом «Телец», внутренняя форма которого тоже выделена в результате данного соположения. Характерно, что определение «холодный» традиционно связано и со словом «молоко» и со словом «звезды», являясь устойчивым эпитетом в сочетании «холодные звезды».

Ономастикон текстов песен Владимира Высоцкого, Булата Окуджавы и Александра Галича очень разнообразен. Все классы онимов, входящие в состав текстов авторской песни являются многоплановыми языковыми средствами: они различаются как в структурно-образовательном, так и в семантическом плане.

Благодаря глубокому таланту авторов, использованные в их работах имена собственные не просто называют определенные места, людей и т.д., они участвуют в создании красочной картины, придают произведениям образность и ярко передают окружающую действительность. Все это позволяет говорить о высокой степени эрудиции авторов, широком круге интересов, масштабности философского мировоззрения.

Описание особенностей использования собственных имен в авторской песне позволяет определить историко-культурный аспект индивидуальной системы исполнителей, а с помощью него и культурный фон советского музыкального течения второй половины 20 века.

Список литературы:

1. Lib.Ru: Библиотека Максима Мошкова [Электронный ресурс]// Песни Булата Окуджавы: сайт – URL http://lib.ru/KSP/okudzhava.txt
2. Андреева Л.И. Семантика литературного антропонима // Русская ономастика, Рязань, 1977, с157-167
3. Бакастова Г.В. Имя собственное в художественном тексте.//Русская ономастика,М.,1984, с 23-27
4. Гудков Д. Б. Прецедентное имя и проблемы прецедентности. М.: Владос, 2000. 103 с.
5. Гудков Д. Б. Теория и практика межкультурной коммуникации. М., 2003. С. 146.
6. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987. С. 216
7. Магазинник Э.Б. Роль антропонима в построени художественного образа// Ономастика , М, 1969, с, 162-164
8. Нахимова Е. А. Прецедентные имена в массовой коммуникации. Екатеринбург, 2007. 207 с.
9. Новиков В. Владимир Высоцкий. Стихотворения. Всемирная библиотека поэзии М: Эксмо, 2005, 480 с.
10. Подольская Н.В. Словарь русской ономастической терминологии., М., 1978
11. Прохоров Ю. Е. Действительность. Текст. Дискурс: Учеб. пособие. М., 2004. С. 153
12. Слышкин Г. Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М., 2000. 128 с.
13. Электронная библиотека 45-я параллель: классическая и современная русская поэзия[Электронный ресурс]// Галич Александр - Когда я вернусь (Полное собрание стихов и песен): сайт – URL https://45parallel.net/aleksandr_galich/stihi/