СЕМАНТИЧЕСКИЕ ПРЕДИКАТЫ СТРАХА В ПОВЕСТИ ЛЕОНИДА АНДРЕЕВА «ЖИЗНЬ ВАСИЛИЯ ФИВЕЙСКОГО»

Изучение семантических предикатов психологического состояния как экспрессивных языковых средств, создающих эмоциональную палитру произведения, обусловлено активным развитием антропоцентрической парадигмы в лингвистике [10], а также повышением интереса к эмотивной лексике в коммуникации и, следовательно, к способам вербализации в языке различных психологических состояний человека [8, с. 5].

В лингвистике существует два подхода к определению термина «предикат». В синтаксисе предикат – это главный член предложения, сказуемое [4, с. 336]. Однако существует и иная точка зрения, согласно которой предикат – это «семантический центр» предложения, его главный смысл, обозначение ситуации [5, с. 61]. М.В. Никитин отмечает, что все слова делятся на «имена» («субстантивы») и «предикаты» («предикативные слова») [7, с. 22]. Под «предикатами» понимаются лексические единицы, характеризующие что-либо, описывающие признаки [7, с. 22]. Того же мнения придерживается и Н.Д. Арутюнова, утверждая, что «употребление имен предопределено онтологией мира, а употребление их семантических предикатов – гносеологией» [2, с. 185]. Однако исследователь семантических типов предикатов состояния А.А. Камалова отмечает, что вещь и признак не имеют четкого противопоставления, равно как имя и предикат [3, с. 76]. Так, слово радость может обозначать как «вещь» (в дом пришла радость), так и «признак» (она испытала много радостей) [3, с. 75]. Исследователь В.Б. Касевич дает более широкое определение предиката, указывая, что он, в первую очередь, «называет ситуацию», являясь семантическим центром высказывания. По мнению исследователя, предикат – это «технический элемент, связка», отражающая «взаимоотношения элементов, существующих независимо» [5, с. 61].

То или иное состояние может быть имплицировано в тексте разными способами. А.А. Камалова считает, что предикаты могут называть, выражать и описывать определенное состояние. В предложении предикативные конструкции обычно включают в себя слова определенных частей речи, а также некоторые устойчивые синтаксический сочетания: глагол; категория состояния; прилагательные и причастия, употребляемые с глаголом связкой; также «нерасчленимые» сказуемые типа лежит больной, ходит грустная; существительные в составе именного сказуемого, в глагольно-именных сочетаниях типа чувствовать/испытывать страх [3, с. 97-99].

Богатство лексики эмоций определяет сложность работы с предикатами психологического состояния в художественном тексте [3, с. 236]. Исследователь В.И. Шаховский отмечает, что в лексическом значении многих слов присутствует эмотивный компонент – «эмотив», который отражает «эмоциональное состояние внутреннего «я», эмоциональное поведение» [8, с. 34]. Например, в словах, описывающих явления окружающего мира может накапливаться так называемый «эмотивный потенциал», – человек переносит на предметы «эмоционально-субъективные сетки отношений к этим предметам» [8, с. 48]. Таким образом, описание обстановки в художественном тексте может репрезентировать психологическое состояние героев произведения.

Некоторые части речи, выполняющие в тексте характеризующую функцию, могут обладать предикативным значением, так как не только характеризуют субъект, но и отражают его состояние: холодный (подавляющий) взгляд, ядовитая улыбка. А.А. Камалова выделяет такие слова в отдельную группу слов-интенсификаторов психологического состояния [3, с. 247-248].

Проведенное наблюдение над языковым материалом, который репрезентирует разные психологические состояния героев повести «Жизнь Василия Фивейского», позволило сделать вывод о том, что чаще всего герои переживают состояние страха. Это побудило нас сосредоточить исследовательский интерес на способах вербализации страха в повести Л. Андреева.

Отобранный материал был классифицирован по способу репрезентации страха в тексте повести. Было выделено три группы: «предикаты, называющие состояние страха», «предикаты, выражающие состояние страха» и «предикаты, описывающие состояние страха».

Наблюдение над языковым материалом первой группы выявило большое количество синонимов слова «страх» и производных от них в тексте Леонида Андреева, что обусловило дальнейшую группировку предикатов, называющих состояние страха. В «Новом объяснительном словаре синонимов русского языка» указан следующий синонимический ряд: страх, боязнь, испуг, ужас, паника [1, с. 406]. В тексте повести Л. Андреева используются названные синонимы, что указывает на высокую концентрацию эмотивных лексем с интегральной семой ‘страх’, а также на высокий эмоциональный градус всего произведения.

Первая подгруппа объединяет предикаты, в которых встречается слово страх, а также его производные, например, <было> страшно, страшно было смотреть, становилось страшно, страшно мне всего, мне страшно и др. Анализ случаев употребления данных предикатов показывает, что в тексте повести «Жизнь Василия Фивейского» репрезентированы разные типы страхов: предметные («страшно было подойти» к гробу, в котором лежал разлагавшийся труп – однако отметим, что предметные страхи оказываются тесно связанными с экзистенциальными сферами, в данном случае со страхом смерти), экзистенциальные (страх о. Василия перед миром любви и божественной справедливости, который он себе вообразил: «страшно было взглянуть на этот мир»), беспредметные (шаги человека, которому страшно; тебе страшно, поп; мне страшно – такой страх характерен, в первую очередь, для о. Василия и попадьи), а также страх, который вызван сразу всем («страшно мне всего»; «всего страшно» – данные предикаты обычно характеризуют состояние попадьи).

Вторая подгруппа объединяет предикаты с корнем -бо-: «боялся оборачиваться к людям спиной»; «раньше не боялся, а теперь боюсь <смерти>»; а теперь и «смерти боюсь» и др. Эти предикаты позволяют проследить субъектно-объектные отношения и определить, чего боятся герои повести. Один из главных в тексте повести объектов страха – смерть.

Предикаты, описывающие состояние испуга, могут быть охарактеризованы по признаку мгновенной реакции на неожиданное, пугающее изменение: «испуганно спросил он» – реакция о. Василия на внезапный крик идиота в тихой комнате; «испугалась и закричала; сильнее всех испугалась» – состояние попадьи после попытки самоубийства; «испуганная Настя» – реакция на Насти на пробуждение идиота и др.

Подгруппа, которую определяет синоним «ужас», позволяет выяснить, как именно страх влияет на поведение героев повести: это изменения в речи (шепчет с ужасом; ужасаясь, открыто, громко сказал), изменения в мимике (ужас не сходил с лица), изменения в поведении (с ужасом следила; в ужасе отшатнулся и закрыл лицо руками), а также изменения в ментальной деятельности (не мог думать без целомудренного ужаса; с смутным чувством близкого ужаса он начал понимать). Также интересна тенденция к персонификации ужаса в тексте повести. Один из примеров: предикативные конструкции «охваченных ужасом» и «терзаемый ужасом» олицетворяют ужас, поскольку причастия охваченный и терзаемый – страдательные: герои становятся объектами «воздействия» ужаса. Ужас подавляет человека (охватить по словарю С.А. Кузнецова: «окружить, обступить»; «завладеть, захватить полностью» [6, с. 769]; терзать: «причинять физические или нравственные страдания; мучить» [6, с. 1317]), ужас становится субъектом, а объектом, на который направлено его действие, становятся люди.

В тексте повести лишь один раз употребляется производное слово от синонима «паника» - в паническом страхе люди бросились. Л. Андреев повышает эмоциональную плотность текста, сополагая доминанту психологического ряда и производное от синонима к нему.

Группа «Предикаты, выражающие состояние страха» описывает те предикаты, в которых экспликация семы ‘страх’ предполагает обращение к компонентному анализу. Объектом анализа стали лексические значения слов, объединенных в подгруппы по признаку общего корня:

• -тревог- (тревога, тревожнее, тревожно);
• -дрог- (дрожали, дрожь, вздрогнув);
• -дик- (дико, дикий);
• -тряс- (трясущимися, тряслась);
• -мук- (мучительный, измученное).

В тексте произведения вывялены факты единичного употребления лексем, репрезентирующих состояние страха или усиливающих его выражение: беспокойнее, мятежно-взволнованное, метавшаяся, вопль, жутко, странная, вскрикивала, кошмарная, смутный.

Компонентный анализ является продуктивным методом изучения предикатов психологического состояния в художественном тексте. Так, было выявлено, что слово «мучительный» (пример в тексте: «и об этом он говорил долго и мучительно») содержит в своем лексическом значении сему ‘страх’. Одно из значений слова «мучительный», указанных в толковом словаре С.А. Кузнецова, – «держащий в постоянном напряжении, тревоге; изматывающий» [6, с. 565], а лексическое значение слова «тревога» имплицирует сему ‘страх’: «Сильное душевное волнение, беспокойство, вызываемое какими-либо опасениями, страхом, неизвестностью» [6, с. 1277].

Третья группа включает предикаты, которые репрезентируют состояние страха в контексте, не называя и не выражая его. Показательным с точки зрения лингвопоэтического анализа является контекст, относящийся к финалу произведения.

«Небо охвачено огнем. В нем клубятся и дико мечутся разорванные тучи и всею гигантскою массою своею падают на потрясенную землю – в самых основах своих рушится мир. И оттуда, из огненного клубящегося хаоса, несется огромный громоподобный хохот, и треск, и крики дикого веселья. На западе еще светлеет голубая – полоска, и, задыхаясь, он бежит к ней. Ноги его путаются в длинной каляной ризе, он падает, крутится по земле, окровавленный, страшный, и снова бежит».

В данном контексте страх порождается образом разрушающего мира, причем по принципу сужающего пространства: сначала «рушатся» небеса: небо охвачено (охватить – окружить) – нет прежней «открытости» (открытого пространства); мечутся тучи: метаться – слово, обозначающее стихийное, беспорядочное действие (эксплицируется сема хаоса) [6, с. 537]; «разорванные» (приставка раз- с семантикой разрушения). Отметим, что здесь представлено описание состояния окружающего мира, но этот мир одухотворяется: обратим внимание на предикат «дико мечутся». Лексическое значение слова «дико» содержит сему ‘страх’, следовательно, ситуация разрушающегося мира страшна сама по себе, но также это состояние страха экстраполируется на объекты, находящиеся в этом мире и в этой ситуации. Так, на земле, о. Василий «падает», «крутится», его ноги «путаются» – эти предикаты также эксплицируют сему хаоса: его движения хаотичны, а этот признак соотносится с состоянием ужаса [1, с. 408]. Таким образом, к финалу повести состояние страха «разрастается», охватывает не только сферу внутренних переживаний героев, но и становится характеристикой окружающего мира.

Перспектива дальнейшего исследования текста Леонида Андреева предполагает изучение предикатов, описывающих состояние окружающего мира, что позволит более полно исследовать концепт «страх» в повести «Жизнь Василия Фивейского».

Список литературы:

1. Апресян Ю.Д. и др. Новый объяснительны словарь синонимов русского языка. Первый выпуск / Ю.Д. Апресян. М.: Школа «Языки русской культуры», 1999. 552 с.
2. Арутюнова Н. Д. К проблеме функциональных типов лексического значения / Н.Д. Арутюнова // Аспекты семантических исследований. М.: Наука, 1980. С. 156-250.
3. Камалова А.А. Семантические типы предикатов состояния в системном и функциональном аспектах / А.А. Камалова. Архангельск: Издание Поморского университета имени М.В. Ломоносова, 1998. 325 с.
4. Касаткин Л.Л. и др. Краткий справочник по современному русскому языку: Учебное пособие / Л.Л. Касаткин, Е.В. Клобуков, П.А. Лекант. М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2010. 400 с.
5. Касевич В.Б. Семантика. Синтаксис. Морфология / Касевич В.Б. М.: Наука, 1988. 320 с.
6. Кузнецов С.А. Большой толковый словарь русского языка / С.А. Кузнецов. СПб.: Норинт, 2003. 1534 с.
7. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения / М.В. Никитин. М.: Высшая школа, 1988. 174 с.
8. Шаховский В.И. Эмоции: долингвистика, лингвистика, лингвокультурология / В.И. Шаховский. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010. 128 с.
9. Андреев Л.Н. Жизнь Василия Фивейского / Л.Н. Андреев [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://az.lib.ru/a/andreew_l_n/text_0810.shtml. Дата обращения: 03.03.2017.
10. Маслова В.А. Лингвокультурология / В.А. Маслова. [Электронный ресурс]. М., 2001. Режим доступа: http://www.helpforlinguist.narod.ru/200110N0057/MaslovaVA.html. Дата обращения: 03.05.2017.