О ЗВУКОСИМВОЛИЗМЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ ЭМОЦИЙ В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ: ОТ КОНКРЕТНОГО К АБСТРАКТНОМУ

Абстрактное и конкретное принято считать противоположными понятиями научного знания, так как абстрактное обычно противопоставляется конкретному как нечто, воспринимаемое вне действительности, тогда как конкретное физически осязаемо [6]. Отсюда сразу же следует вопрос – как вообще появляется абстрактное, если оно никоим образом не отображается в предметном мире? Естественно, что абстрактное и конкретное взаимосвязаны, ведь именно путем абстрагирования существенных признаков объекта от несущественных и появляются абстрактные понятия (например, цвет). Значит ли это, что в процессе их номинации также участвуют некие конкретные явления? Данная проблема представляет несомненный интерес и актуальность, когда речь идет о так называемой звукоизобразительной лексике, для которой характерна звукосмысловая связь, лежащая в основе номинации. Подобная корреляция может быть относительно эксплицитна или же подвергнута процессу денатурализации/демотивации, то есть ослаблена либо полностью стерта. Как было постулировано известным фоносемасиологом С.В. Ворониным [2], а позже доказано в ряде диссертационных исследований, в диахронии ярко выражена тенденция к потере звукоизображениями своей иконичности, к неотличимости их от слов с произвольной мотивацией [5].

Например, фрагмент анализа английской лексики, относящейся к семантической группе anger/гнев, показал, что в единицах, маркированных как разговорные, при обозначении указанных эмоций на первый план выходит звукоподражание. Например, значение лексемы growl («раздражение») является результатом семантического развития первоначального значения «греметь» (от среднеанглийского grollen), то есть имитации звука. Более же древние абстрактные существительные нейтрального слоя имеют в основе своей номинации неакустический признак (так, единица anger («гнев») восходит к древнескандинавскому angra («терзать») и далее к прагерманскому angus (ср. древнеанглийское enge, средненидерландское enghe со значением «узкий»).  Их общая основа – праиндоевропейский корень angh- («узкий, болезненный, сжимать, душить»). Таким образом, абстрактная лексема anger происходит от обозначения конкретных физических признаков, таких как удушье, узость, боль, то есть представляет собой звуковое обозначение физиологических процессов (звукосимволизм) [4].

В рамках данной статьи была предпринята попытка установить возможность наличия звукоизобразительного признака в основе номинации лексики, относящейся к принципиально иной семантической группе – love/любовь.

В ходе исследования из словаря Roget’s International Thesaurus [8] методом сплошной выборки был составлен корпус из 40 английских глаголов со значением love. Этимологический анализ позволил выявить всего лишь 4 единицы с доказанной звукоизобразительной природой. Однако, прежде чем приступить к описанию иконической лексики, приведем пример абстрактизации конвенциональной единицы adore, чтобы продемонстрировать механизм эволюции от конкретного к абстрактному.

to adore – «обожать» – to regard with the utmost esteem, love, and respect – происходит от латинского orare «говорить открыто, умолять» [12, с. 435-436], которое, в свою очередь, восходит к праиндоевропейскому корню or- (to pronounce a ritual formula). Кроме того, У. Скит соотносит латинский глагол с формой os («рот») [9, с. 334]. Таким образом, конкретное значение «рот/произносить» с течением времени развивается до абстрактного «поклоняться».

Несомненный интерес представляет хоть и малочисленная, но весьма иллюстративная группа звукоизобразительных глаголов с общим значением «любовь», выделенная в контексте проблематики настоящей статьи.

to cling to – «льнуть; оставаться верным» – to remain attached < to adhere closely; stick to («липнуть»). Сочетание cl- в анлауте ранее уже отмечалось в работах по звукоизобразительности. Так, звукосимволизм данного начального кластера упоминается авторами, например, в словах clench (крепко сжимать), cluster (тесниться), claw (коготь) и др. [1, 10];

to slobber over – «сюсюкаться, пускать слюни (перен.)» – to indulge in mawkish sentimentality. Здесь также сочетание sl- имеет несколько значений, одно из которых – slippery substance («скользкое вещество») [10]. Значение wetness, коррелируемое с данным сочетанием упоминается и в работах по звукосимволизму шведского языка [7].

to drool over – (1) «пускать слюни»; (2) «сходить с ума по кому-либо» – (1) to water at the mouth; (2) to show excessive pleasure or anticipation of pleasure. Данный глагол является диалектной формой лексемы drivel («пускать слюни»), происходящей от древнеанглийской формы dreflian («слюнявить») [11, с. 136], которая коррелируется с праиндоевропейским корнем dher- (to make muddy).

to fondle – «быть ласковым» – to show fondness – от fond («любящий») + -le (суффикс существительного, имеющий уменьшительное значение). В данном примере звуковая иконичность глагола эксплицируется через итеративный формант -le. Как уже было описано в лингвистической литературе, наиболее яркими звукоизобразительными свойствами среди деривационных формантов различных языковых систем обладают аффиксы, содержащие сонанты r и l; им приписывается передача понятий частотности, уменьшительности, итеративности. Тот факт, что звукоизобразительность есть генетически заложенный признак германских RL-формантов этимологически, так как они восходят к образовавшимся в результате переразложения западногерманским и скандинавским вторичным суффиксам с детерминативами -r-, -l-: др.-сакс. и др.-в.-н. -aro, -alo, др.-исл. -ra, -la [3].

Из приведенных примеров можно сделать вывод о том, что в основе номинации некоторых глаголов, обозначающих эмоции с общим значением love, можно отметить фоносемантические характеристики, выраженные в артикуляторной имитации физиологических процессов (течение жидкости, сжатие, прилипание и др.). Интересно также, что практически все описанные выше случаи относятся к разговорной лексике. Кроме того, число звукосимволизмов данной семантической группы оказалось значительно меньше, чем количество звукоизображений с общим значением anger/гнев.

Список литературы:

1. Бродович О.И. Звукоизобразительная лексика и звуковые законы // Англистика в XXI веке // Материалы конференции. – СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2002. – С. 23-25.
2. Воронин С.В. Основы фоносемантики. – М.: ЛЕНАНД, 2006. – 248 с.
3. Воронин С.В. Фоносемантика и этимология // Диахроническая германистика. – СПб., 1997. – 131-177 с.
4. Никулина Е. В. К вопросу об этимологических характеристиках абстрактной лексики: фоносемантический аспект // Молодежный научный форум: Гуманитарные науки: электр. сб. ст. по материалам V студ. междунар. заочной науч.-практ. конф. – М.: «МЦНО». – 2013 – № 5(5) / [Электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: https://nauchforum.ru/archive/MNF_humanities/5(5).pdf.
5. Флаксман, М.А. Диахроническое развитие звукоизобразительной лексики английского языка [Текст]: автореф. дис. …канд. филол. наук / М.А. Флаксман. – Санкт-Петербург, 2015. – 24 с.
6. Швырёв В.С., Рузавин Г.И. Абстрактное и конкретное. Гуманитарная энциклопедия [Электронный ресурс] // Центр гуманитарных технологий, 2002–2017 (последняя редакция: 23.12.2017). – URL: http://gtmarket.ru/concepts/7161.
7. Abelin Å. Studies in Sound Symbolism. – Department of Linguistics, Göteborg University, 1999. – 279 p.
8. Roget P.M., Lloyd S.M. Roget's Thesaurus of English words and phrases. Longman, 1982. – 1247 p.
9. Skeat W. The Concise Dictionary of English Etymology. Wordsworth Edition Limited, 2007. – 643 p.
10. Adams V. Complex Words in English, English Language Series. – Routledge, 2001. – 184 p.
11. Oxford Concise Dictionary of English Etymology. Oxford: Oxford University Press, 1996. – 552 p.
12. Vaan M. de. Etymological Dictionary of Latin and the other Italic Languages. Leiden: Brill, 2008. – 799 p.