ВИДЫ И РОЛЬ ХРОНОТОПОВ В ЦИКЛЕ ОБ ИСКУССТВЕ Д. И. СТАХЕЕВА ("ПУСТЫННОЖИТЕЛЬ", "НЕУГАСАЮЩИЙ СВЕТ")

На изменение представлений о времени и пространстве в литературоведении повлияли не только научные открытия, но и специфика мировоззрения писателей. На рубеже XIX–XX вв. в искусстве сложился новый образ мира. Изменились и функции художественного пространства и времени. Если реалистическое искусство XIX века пыталось создать полную иллюзию действительности и этой цели подчиняло изображение пространства и времени, то в XX веке хронотоп становятся «предметом художественной рефлексии», а иногда и основной темой произведения.

Примеры трансформации старой картины мира в искусстве можно найти и в конце XIX веке. Ярким примером становятся произведения Ф. М. Достоевского. В русской литературе с ним связывают первые эксперименты с изображённым миром. Необыкновенную сложность пространственно-временной структуры его произведений объясняют особым характером мышления автора.

В судьбе Раскольникова преобладает хронотоп порога, восполняемый пространственно-временными деталями кризиса и жизненного перелома. Время в нем – лишь мгновение, не имеющее длительности и утрачивающее привычное течение биографического времени. Увлёкшись своей теорией, Раскольников забывает о простых истинах: даже самая благородная цель не оправдывает средств её достижения. Главный герой романа Достоевского стремится к власти над людьми, он признаётся Соне: «Свобода и власть, а главное власть! Над всею дрожащею тварью и над всем муравейником!.. Вот цель!» [5, с. 171].Так решимость на страшное преступление характеризует хронотоп порога.

Образы комнаты, прихожей, лестницы – это символы «чужого» пространства, «иномирия». Зловещий характер этих пространственных образов усиливается еще и образом смеющейся убитой старухи, образами людей, которые где-то там, в спальне, и смеются все слышнее и слышнее. Мы встречаемся здесь с одним из проявлений карнавализации, характерной для романов Достоевского. По отношению к толпе, идущей снизу, Раскольников находится на верху лестницы. Иерархичность пространства сновидения (верх-низ), несомненно, связана с боязнью падения на глазах у смеющейся толпы. Перед нами образ всенародного осмеяния на площади короля-самозванца.

Обобщая вышесказанное, можно сделать вывод о том, что в романе Ф. М. Достоевского порог и смежные с ним хронотопы лестницы, передней и коридора, а также и продолжающие их хронотопы улицы и площади являются главными местами действия в произведениях, местами, где совершаются кризисные события: падения, воскресения, обновления, прозрения – определяющих всю жизнь человека.

Вопрос пространственно-временных отношений волновал многих писателей, в том числе и Л.Н. Толстого. Главной целью в произведениях для писателя было исследование пространства душичеловека, его памяти, а также раскрытие внутреннего мира героя. Для писателя все лучшее связано с пространством прошлого, будущее же для него туманно, неизвестно, поскольку рушатся семейные традиции, общественные устои, разрушается и человеческая память.

В русской литературе ХIХ и ХХ веков образ дороги – это древний символ, спектральное звучание которого обширно и разнообразно. Образ железной дороги – символ грядущих изменений, прогресса, однако зачастую окрашен негативно, знаменуя зловещие события. У Л. Н. Толстого железная дорога воплощает мысль неизбежности и предопределенности. В романе «Анна Каренина» способом создания хронотопа являются образы, символизирующие границу между противопоставленными мирами, а также пограничные состояния героини, на которых фиксируется внимание писателя.

В начале произведения Анна заворожена ужасной смертью железнодорожного обходчика, в финале же сама бросается под движущий поезд. Хронотоп железной дороги цикличен и символизирует пространственно-временное движение героев по неизбежному замкнутому кругу жизни. Анна Каренина выпадает из привычного ей линейного времени, хронотопа семейной идиллии, мира, в котором она являлась дамой высшего света, женой чиновника и хорошей матерью.

Пространство железной дороги для Л. Н. Толстого является важной составляющей художественного мира и выступает метафорой линейного течения времени. Путь по железной дороге – движение от прошлого героини к будущему. Былая жизнь героини была беспечна, гармонична, новая же –полна надломов, неизвестности. Уход от мужа исключает героиню из социума, из светской жизни, так происходят нарушение связи с прошлым миром. Новая жизнь с возлюбленным, но в изолированном мире, соотносится с настоящим временем, но предстает пограничным миром.

Таким образом, через хронотоп железной дороги Л. Н. Толстой пророчит приближение нового века, безжалостного, разрушительного для судьбы России, олицетворяющийся в образе главной героини и находящийся в промежуточном пространстве между царской Россией (Каренин) и Европейской цивилизацией (Вронский).

Проза А. П. Чехова – явление уникальное и с содержательной, и с поэтической точки зрения. Одна из её особенностей – внутренняя философичность при внешне незатейливом повествовании. В сентябре 1898 г. в печати появились три чеховских рассказа, объединенных впоследствии исследователями его творчества названием «Маленькая трилогия». Открывающий трилогию «Человек в футляре» первоначально имел подзаголовок «Рассказ», а рассказы «Крыжовник» и «О любви» были помечены римскими цифрами II и III.

Все эти встречи происходят в течение трех дней. В первый день учитель и доктор отдыхают после охоты в сарае старосты Прокофия, и шаги некоей Мавры наталкивают Буркина на мысль о странных людях, прячущихся от жизни, одним из которых и оказывается Беликов; на следующий день они охотятся и, прячась от дождя, заходят в имение Алехина, где вечером Иван Иванович рассказывает о судьбе своего брата; затем остаются ночевать и наутро оказываются собеседниками и слушателями рассказа Алехина об истории его отношений с Анной Алексеевной. Совмещаются четыре вида времени: природное время (время суток, погодные условия), общения рассказчиков (социально-бытовое); развертывания каждой из трех ситуаций (биографическое); и, так называемое, историческое время. Его атмосфера окрашивает и пропитывает общественную жизнь в целом, личные судьбы отдельных героев и мысли рассказчиков, которыми они обмениваются в течение трех дней [3].

И. Сухих утверждает: «Если не бояться некоторого обострения формулировки, то можно утверждать, что на смену эпическому, “деревенскому” образу мира в творчестве Чехова приходит хронотоп “большого города”, ибо разомкнутость и неоднородность, несовпадение географического пространства с психологическим полем общения – признаки городского социума» [9, с. 97]. Однако не только о «деревне» и «городе» ведётся речь в чеховском творчестве. Мы полагаем, что усадебный текст наделяется у Чехова пригородной эстетикой, и его границы тоже трансформируются, соприкасаясь с границами города. Чехов, может быть, один из первых певцов русского пригорода, с которого и начались в своё время и покатились по городам волны социальных сломов.

Интересным полем для изучения с точки зрения пространственно-временной организации являются произведения незаслуженно забытого в XX веке Дмитрия Ивановича Стахеева – широко известного в 70-90-е годы ХIХ в. писателя, представителя знаменитой купеческой династии Стахеевых.

Стиль произведений Д. И. Стахеева близок Ф. М. Достоевскому, Л. Н. Толстому, однако он не был подражателем, скорее, учеником. Сформироваться творчески Д. И. Стахееву помог известный критик, философ Н. Н. Страхов, которому писатель посвятил повесть «Пустынножитель». Произведение было изучено В. А. Фатеевым в статье «“Пустынножитель” (Непройденный путь философа Николая Страхова)» [10], где исследователь обращает внимание на сходство героя Д.И. Стахеева с прототипом (Н. Н. Страховым).

В статье «Образ одаренной личности в повести Д. И. Стахеева «“Пустынножитель”» [7]. Г. Н. Божкова и Е. М. Матвеева уделяют внимание анализу образа главного героя Николая Александровича Климентова, обладающего поистине духовно-нравственными качествами: доброта, отзывчивость, милосердие.

Роман «Неугасающий свет» был изучен О. В. Макушевой в статье «Отражение социальной психологии купечества в романах Д. И. Стахеева второй половины XIX века»[6], где исследователь не пытаясь идеализировать купечество, стремится показать на противопоставлении двух поколений семьи Подберезиных, что человек не ограничивается своей социальной принадлежностью.

В статье «Проблема женской индивидуальности в творчестве писателей второй половины XIX века»[2] Г. Н. Божкова обращает внимание на образование и воспитание женщин в период актуализации проблемы женской эмансипации на образе матери Марьи Ярославовны.

Цель статьи – проанализировать виды и роль хронотопа в повести Д. И. Стахеева «Пустынножитель» и романе «Неугасающий свет».

Проблему пространственно-временной организации произведения впервые рассматривал М. М. Бахтин, именно его концепция стала ключевой для понятия хронотопа. Ими были выделены следующие виды: хронотоп встречи, хронотопа дороги, хронотоп замка, хронотоп гостиной-салона, хронотоп провинциального городка и хронотоп порога [1].

Продолжая теорию М. М. Бахтина, Г. Г. Хазагеров и И. Б. Лобанов в работе «Основы теории литературы» [11] выделяют идиллический и авантюрный хронотопы. Также в «Теории литературы» [4] Т. Т. Давыдова и В. А. Пронина подразделяют хронотопы на: абстрактные, конкретные, исторические и циклические.

Главный герой повести – Николай Александрович Климентов, человек, отличающийся «необыкновенной осторожностью в своих суждениях и отзывах обо всем». Описание главного героя и его образа жизни составляют хронотоп отчего дома. Автор знакомит нас с Климентовым с первых страниц повести, раскрывая его внутренний мир. В жизни героя не было семейного счастья, был он «старым холостяком» [8, с. 13], еще в молодости персонаж повстречал «черноокую деву» [там же], но испугавшись и смутившись ее искренних чувств, он покинул Петербургскую сторону. При описании образа жизни героя автор обращается к суггестивной функции хронотопа, которая раскрывает истоки личности Климентова, тем более что повесть – это воспоминание Д. И. Стахеева о друге, великом критике Н. Н. Страхове, с которым писатель прожил по соседству 18 лет. Однако для героя прошлое предстает мрачным, полным скорби: «О своем прошлом он не любил много говорить» [8, с. 15]. Окончив университет и будучи магистром философии, Климентов был твердо уверен в том, что сделает философскую карьеру. Климентов не обладал достаточными связями, нежели некий «тетушкин племянник» [там же], также не имел необходимые рекомендации, которыми обладали его соперники.

В повести «Пустынножитель» центральные место занимает образ Петербурга. Писатель использует конкретный хронотоп, который усиливается через описание реальных исторических улиц и переулков города: Садовая улица, Толмазов переулок, Пажеский Корпус, Апраксин двор, набережная Фонтанка. Конкретный хронотоп не просто соотносит изображенный мир с теми или иными топографическими реалиями, но и придает динамику изображаемым событиям. Ежедневный путь Климентова – это путеводитель по Петербургу.

При описании Толмазова переулка Д. И. Стахеев употребляет художественные детали городского пейзажа «тесный и грязный» [8, с. 6], тем самым передавая эмоциональное восприятие героя и обстановку конца XIX века, преобладающую в суете и шуме города. Нельзя не заметить и сходства манеры изображения города с приемами натуральной школы близкой Н. В. Гоголю и Ф. М. Достоевскому. В переулке мы замечаем представителей низшего сословия, которые заполоняют город с одного конца переулка до другого: это и «посыльные», и «театральные ламповщики», и «актеры с непризнанными талантами» [там же]. Д. И. Стахеев описывает бедность лавок, в которых была «старая мебель», «ломаные диваны», «разное тряпье», изображение торговых рядов усиливается с помощью соундального кода: «зазывание, приставание торговцев», «праздная болтовня» [8, с. 7] – так создается болезненный, раздражительный фон произведения. Вещественный мир двора противопоставлен спокойному душевному внутреннему миру героя.

Особое место в произведении Д. И. Стахеева занимает идиллический хронотоп. Для Николая Александровича подобным пространством выступал мир книг: «Книг около него лежали груды. Направо и налево от кресла, на котором он сидел, стояли маленькие столики, заваленные книгами» [8, с. 23]. Автор сопоставляет дом героя с книжным шкафом, который заполняет бытовое пространство и заменяет Климентову реальность. Свою любовь к книгам он объясняет тем, что они давали ему ту особенную гармонию с самим собой, спокойствие от мирской суеты: «…такое обилие книг служило утешением Николаю Александровичу и доставляло большие удобства при чтении» [там же].

Д. И. Стахеев в романе «Неугасающий свет», как и во всех своих произведениях, внимателен к временно-пространственным измерениям. В прозе автора преобладает конкретный хронотоп, поскольку местом изображения является либо Петербург, либо провинциальный город N (прообразом стала Елабуга); время повествования одинаковое – это последняя треть ХIХ века. Действия в романе с библейским названием происходит в культурной столице – городе Петербург, но перед описанием урбанистического пейзажа прозаик знакомит нас с главным героем Александром Павловичем Размашиловым – человеком с весьма приятной наружности: «Он был высокого роста, широкоплечий, с румянцем во всю щеку и живыми черными глазами, вдумчивыми и глубокими» [8, с. 90]. Автор, словно красками на холсте, набрасывает живой портрет персонажа, выделяя его отличительные черты и подводя читателя к восприятию его профессии: Размашилов является художником (прототипом героя стал художник И. И. Шишкин, близкий друг Д. И. Стахеева).

У Александра Павловича есть мечта: он готовит к большой художественной выставке невероятно удачную, по его мнению, картину «Погибший урожай». Одухотворенный своими идеями о счастливом будущем, Размашилов, к сожалению, терпит крах, получив негативные отзывы о картине. Раскрыть внутреннее потрясение юного художника позволяют многочисленные психологические приёмы, одним из которых является хронотоп сна: «Впечатления и встречи предыдущего дня перепутались у него со сновидениями. Знаменитый художник Енотов вдруг почему-то оказался ожиревшим кулаком-купцом; фотограф, которого он видел накануне в почтительной позе покорнейшего слуги, превратился в контрабандиста…» [8, с. 136]. Герои размашиловского сна надевают маски, потому что художник слишком переоценивает их роль в своей судьбе. Хронотоп выполняет психологическую функцию – отражает мысли и индивидуальные особенности восприятия реальной действительности, поддаваясь которым, герой уходит бродить по улицам родного ему Петербурга.

Немаловажную роль играет и хронотоп мастерских и квартир, которые сменяются в течение жизни Размашилова, каждый раз обозначая начало нового этапа его жизни.

Так самым первым излюбленным местом художника, с которым знакомится читатель, является его мастерская: «Комната, в которой он ютился со своими мольбертами, манекенами и гипсовыми слепками, была довольно просторная и высокая, но весьма запущенная и грязная» [8, с. 106]. Краски данной комнаты весьма тусклы, голые стены и потертые состарившиеся вещи намекают на своеобразное умирание, как мастерской, так и творческого духа художника, завершение одного жизненного этапа, на смену которому должны прийти новый уклад жизни. Подобная обстановка является отражением жизни героя – как его внутреннего состояния, так и внешнего существования – внутри он растерян, так как не находит поддержки в своем деле от близких людей. Именно поэтому его жилище и мастерская больше похожи на временное пристанище, некую ночлежку, которая не может стать постоянным местом жительства для него.

Контрастен воспоминаниям героя и его прошлой квартире, которую персонаж снимал на свои деньги хронотоп его новой квартиры, нанятой братом Иваном Павловичем перед устройством Размашилова на службу: «Комната (…) была высокая, просторная, светлая с тюлевыми занавесками и мягкой мебелью» [8, с. 153]. Новая квартира демонстрирует гармоничное сочетание цветовой палитры и интерьерных рисунков. Старые художественные принадлежности уступили место новым, пророчествуя новый путь Размашилова. Примечательно, что на рабочем столе Александра Павловича лежит чистая бумага, а поверх нее – наточенный карандаш, словно бы приглашающий бывшего художника написать новую страницу своей жизни.

Именно здесь Александр Иванович понял, что собирается совершить самую большую ошибку своей жизни – отказаться от творческой природы, дара художника: «Ему теперь только стало ясно, какая страшная бездна легла между ним и его прежней свободной…» [8, с. 216]. Образ бездны, появившейся в размышлении главного героя, помогает создать мистерийный хронотоп, ведь навязанный выбор изменяет жизнь героя, превращая в тягостное существование.

Время в конторе останавливается. Поликарп Поликарпович будто бы управляет временем и сгущает его: то неуловимо быстро, то тягуче, медленно. Попал под влияние этой «комнаты ожидания» и Размашилов, вынужденный ждать забывшего о нем хозяина в конторской комнате рядом с кабинетом Подберезина: «Чем дольше тянулось время ожидания, тем тягостнее становилось состояние духа Александра Павловича и тем бессердечнее делался в глазах его Поликарп Поликарпович» [8, с. 217-218]. В данном эпизоде наблюдается сужающийся хронотоп: время становится невыносимо тягучим, пространство большой комнаты сжимается до маленькой комнатки, в тесноте которой из угла в угол мечется герой. Наблюдается своеобразная градация в движении хронотопа, кульминационной точкой которого является забытье героя и остановка времени. Осознав болезнь Поликарпа Подберезина, Александр Павлович приходит в себя, время начинает двигаться обычным чередом, а пространство вновь расширяется, дав возможность герою переместиться в пространство соседней комнаты.

Благодаря возращению жены, Александр Иванович зажил по-новому. Они переехали в Петербург (символичная связь с возвращением не только в родной город, но и к родному душе ремеслу) в очередную новую квартиру. Однако теперь его решение быть художником твердое, и потому обстановка новой квартиры полностью гармонирует с принятым решением Размашилова посвятить себя творчеству.

Спустя 8 лет мы видим ту же квартиру, но она уже опустела. Александр Павлович болен и готовится к отъезду за границу, потому привычные гипсовые головы и манекены накрыты полотном, мебель спрятана под чехлами – хронотоп некогда яркой, живой мастерской сужается до той точки пространства, в которой находится кресло с сидящим в нем умирающим Размашиловым. Однако отбывает Размашилов не в запланированную Италию, а за другую границу жизни и смерти, погружаясь в солнечный мир, наполненный уютом и детством. Вновь хронотоп реальной действительности сменяется хронотопом яркого внутреннего мира художника, дарящего герою покой и такую важную в его жизни насыщенную палитру цветов. Его жизненная цель выполнена, память будет увековечена картинами в царских покоях, и потому Александр Павлович Размашилов умирает с полуулыбкой на устах и со словами: «Как это (…) удивительно!» [8, с. 283] – отражающими всю философию его жизни.

В заключение хотелось бы отметить, что в повести Д.И. Стахеева «Пустынножитель» пространственно-временные отношения бесконечно многообразны и глубоко значимы. В произведении раскрываются исторические, идиллические, конкретные хронотопы, а также соотнесенность прошлого, настоящего и будущего. Категория времени в повести выполняет сюжетообразующую, суггестивную и смыслообразующую функции. В романе «Неугасающий свет» раскрываются хронотопы сна, природы, мастерской художника, его квартир и конторы, а также конкретный хронотоп в описании Санкт-Петербурга. Категория времени выполняет психологическую, суггестивную и смыслообразующую функции и является расширяющейся-сужающейся.

Список литературы:

1. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике. // Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. – М.: Худож. лит., 1975. – 504 с.
2. Божкова Г.Н. Проблема женской индивидуальности в творчестве писателей второй половины XIX в. // Известия Российского педагогического университета имени А.И. Герцена. Аспирантские тетради. - Санкт-Петербург, 2007. - №9(29). - С.112-115
3. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. – М.: Наука, 1981. – 138 с.
4. Давыдова Т.Т., Пронин В.А. Теория литературы Учебное пособие. – М.: Логос, 2003. - 232 с.
5. Елпатьевский С. Я. Воспоминания за 50 лет // Чехов в воспоминаниях современников, 1960 г. [Электронный ресурс]. – URL: http://chehov-lit.ru/chehov/vospominaniya/primechaniya-1960.htm (дата обращения 16.12.2019)
6. Макушева О.В. Отражение социальной психологии купечества в романах Д. И. Стахеева второй половины XIX века/ О.В. Макушева //– Чебоксары: Вестник Чувашского университета. Гуманитарные науки: Научный журнал N. 4, 2011. – С. 312 - 317.
7. Матвеева Е.М., Божкова Г.Н. Образ одаренной личности в повести Д.И. Стахеева «Пустынножитель». В кн: Социокультурная среда российской провинции в прошлом и настоящем, Елабуга, 2015. Елабуга: Елабужский институт КФУ, 2015, с. 207 -209.
8. Стахеев Д.И. Пустынножитель. Избранные произведения. – Краснодар: Экоинвест, 2015. – 284 с.
9. Тодоров Ц. Поэтика // Структурализм: «за» и «против» (Сб. статей). – М.: Изд.: «Прогресс», 1975. – 78 с.
10. Фатеев В.А. "Пустынножитель" (непройденный путь философа Николая Страхова) / В.А. Фатеев // Христианское чтение . - 2016. - №1.-С. 145-175. - Библиогр.: с. 174-175.
11. Хазагеров Г.Г. Основы теории литературы / Г.Г. Хазагеров, И.Б. Лобанов. - М.: Феникс, 2009. - 320 c.