КОНКРЕТИЗАЦИЯ  И  ГЕНЕРАЛИЗАЦИЯ  ПРИ  ПЕРЕДАЧЕ  РУССКОЯЗЫЧНЫХ  РЕАЛИЙ  АРХИТЕКТУРЫ  НА  АНГЛИЙСКИЙ  ЯЗЫК

Кожевникова  Татьяна  Андреевна

студент  1  курса  маг.,  Филологический  факультет  СПБГУ  г.  Санкт-Петербург

E-mail:  tanya.queen@mail.ru

Кабакчи  Маргарита  Константиновна

научный  руководитель,  канд.  пед.  наук,  доцент,  Филологический  факультет  СПБГУ  г.  Санкт-Петербург

Само  определение  понятия  реалии  содержит  две  основные  проблемы,  с  которыми  сталкивается  переводчик  при  их  передаче.  Во-первых,  это  отсутствие  в  переводящем  языке  соответствия,  вызванное  отсутствием  обозначаемого  реалией  объекта  (референта)  в  переводящем  языке,  а,  во-вторых,  необходимость  наряду  с  семантикой  реалии  передать  ее  национальный  и  исторический  колорит.

Реалии  архитектуры  и  строительства  представляют  особую  сложность  при  переводе,  так  как  они  встречаются  в  разнообразной  литературе  по  архитектуре,  культуре  и  истории  народа,  которая  объединяет  в  себе  черты  научного  и  художественного  стиля.  Многие  реалии  архитектуры  и  строительства  стоят  на  границе  с  терминами,  что  определяет  необходимость  точной  передачи  и  семантики  реалии,  и  ее  колорита.

Более  того,  особую  проблему  при  передаче  реалий  архитектуры  и  строительства  составляет  образность  рассматриваемой  лексики,  которую  необходимо  передать  в  переводе.  Таким  образом,  переводчику  приходится  либо  жертвовать  колоритом,  либо  смыслом.

Для  достижения  адекватности  перевода  переводчик  зачастую  вынужден  прибегать  к  переводческим  трансформациям.  Конкретизация,  то  есть  «замена  слова  или  словосочетания  исходного  языка  с  более  широким  референциальным  значением  словом  или  словосочетанием  переводящего  языка  с  более  узким  значением»  [1,  c.  210]  и  генерализация,  которая,  в  сущности,  является  «заменой  единицы  исходного  языка,  имеющей  более  узкое  значение,  единицей  переводящего  языка  с  более  широким  значением»  [1,  c.  213]  считаются  наиболее  частотно  использующимися  трансформациями  при  передаче  русскоязычных  реалий  архитектуры  и  строительства.

Рассмотрим  некоторые  случаи  передачи  реалий  посредством  конкретизации  значений.

Especially  striking  features  of  the  interior  are  the  giant  “scallop-shell”  motifs  at  the  end  of  each  transept-aisle,  used  by  Alevisio  in  his  most  important  work  in  Moscow  [5,  c.  99]

В  данном  примере  русская  реалия  «раковина»  в  значении  декоративного  архитектурного  элемента  была  передана  английским  словом  scallop-shells,  которое  обозначает  «раковину  гребешка».  Данная  конкретизация  исходной  реалии  позволила  точнее  передать  форму  архитектурной  детали  при  переводе  и  придала  тексту  большую  метафоричность  и  образность.  Таким  образом,  иностранный  читатель  сможет  без  труда  представить  форму  архитектурной  детали.

Представляется  необходимым  проанализировать  следующий  пример:

The  dominant  feature  of  the  ensemble  is  the  campanile,  built  in  the  turn  of  the  eighteenth  century  in  the  florid  style  known  as  “Moscow  Baroque”  [4,  c.  125]

В  данном  случае  колокольня  церкви  Иоанна  Предтечи  в  Толчкове  была  передана  не  известными  и  часто  использующимися  эквивалентами  bell-tower  и  belfry,  а  термином  campanile  в  значении  отдельно  стоящей  колокольни.  Действительно,  колокольня  церкви  Иоанна  Предтечи  в  Толчкове  является  отдельно  стоящей,  что  позволяет  использовать  данную  конкретизацию  при  переводе.

Однако  стоит  заметить,  что  в  данном  варианте  перевода  происходит  подмена  одного  колорита  другим,  так  как  campanile  обозначает  итальянскую  колокольню  и  в  основном  употребляется  в  контексте  архитектуры  Италии.  Тем  не  менее,  мы  оцениваем  данный  вариант  перевод  как  наиболее  удачный,  так  как  в  данном  примере  конкретизация  позволяет  добиться  большей  точности  при  передаче  архитектурных  особенностей  церкви.

Таким  образом,  несмотря  на  весьма  редкое  применение,  конкретизация  позволяет  достичь  большей  образности  реалии,  а  также  точнее  передать  ее  семантику.  Более  того,  конкретизация  обеспечивает  большую  краткость  и  лаконичность  реалии  в  переводе.

Прием  генерализации  чаще  всего  применяется  при  переводе  с  русского  языка  на  английский,  что  обуславливает  частотное  использование  данного  приема  и  при  передаче  русскоязычных  реалий  архитектуры  и  строительства.

Большинство  из  рассмотренных  нами  примеров  были  весьма  схожи  и  представляли  собой  «чистый»  тип  генерализации.  Рассмотрим  один  из  них:

Стрельница  была  здесь  нужна,  очевидно,  для  прикрытия  «всхода»  в  тыловые  деревянные  ворота  крепости,  для  прикрытия  самих  этих  ворот.

The  tower  was  apparently  needed  there  to  protect  the  entrance  to  the  rear  wooden  gateway  of  the  fortress,  to  protect  the  gateway  itself  [2,  c.  150].

Так,  реалия  «стрельница»  в  древнерусской  архитектуре  обозначает  крепостную  башню  с  площадкой  для  стрелков  из  лука.  Таким  образом,  при  переводе  русскоязычной  реалии  словом  tower  основное  значение  и  характерная  оборонительная  функция  понятия  были  утрачены.  Однако  стоит  отметить,  что  основное  назначение  башни  проясняется  в  контексте  предложения,  что  оправдывает  применение  данного  типа  трансформаций.

При  передаче  одной  и  той  же  реалии  может  существовать  несколько  различных  вариантов  ее  генерализации.  Например:

Клети-склады  с  деревянными,  глиняными  и  земляными  полами;  наземные,  полуземляночные;  нередко  с  печами-каменками  в  углах  (из-за  чего  археологи  часто  житницы  принимают  за  постоянное  жилье)  обнаружены  на  Киселевке  в  Киеве  (IX—XII  вв.),  в  Бресте  (XI—XIII  вв.),  в  Старице  (XIV  в.)  и  других  городках.

Store-houses  with  wooden,  clay  and  earthen  floors;  built  on  the  ground,  half-dug-out-houses,  In  frequently,  with  stone  stoves  in  the  corners  (the  reason  why  archeologists  often  take  granaries  for  permanent  dwellings)  were  found  in  Kiselevka,  Kiev,  (the  9^th  to  12^th  centuries),  in  Brest  (the  11^th  to  13^th  centuries),  in  Staritsa  (the  14^th  century)  and  other  small  towns  [2,  c.  138]

В  данном  примере  реалия  «клети-склады»  со  значением  кладовой  при  избе  или  отдельно  от  нее,  передается  понятием  с  более  широким  значением  store-houses.  В  свою  очередь  реалия  «печь-каменка»,  обозначающая  печь,  сложенную  из  камня  и  не  имеющую  трубы  наружу,  передается  словосочетанием  stone  stoves,  которое  указывает  лишь  на  материал  русской  печи,  но  не  передает  особенностей  русскоязычной  реалии  (в  отличие  от  англоязычного  понятия  каменка  не  имеет  трубы  наружу).

Однако  в  том  же  источнике  мы  обнаружили  и  другой  вариант  перевода  тех  же  самых  реалий.

В  клетях  могли  отсидеться  семьи  на  время  наступления  врагов,  для  чего  в  клетях  имелись  печи-каменки.

The  store-rooms  or  store-houses  had  stoves,  and  families  could  stay  there  in  the  time  of  enemy  attacks  [2,  c.  52]

В  данном  случае  реалия  «клеть»  передается  двумя  практически  синонимичными  понятиями  с  более  общими  значениями  по  отношению  к  русскоязычной  реалии.  Причем  эти  два  понятия  в  большей  степени  передают  значение  русскоязычной  реалии,  чем  в  предыдущем  случае,  так  как  «клеть»  может  обозначать  не  только  помещение  при  избе,  но  и  отдельно  стоящее  здание.

В  свою  очередь,  реалия  «печь-каменка»  передается  еще  более  общим  понятием  по  сравнению  с  предыдущим  примером  (stone  stoves  —  stoves),  что  лишает  реалию  и  малейшей  характеристики,  оставляя  при  переводе  лишь  функцию  отопления  и  приготовления  пищи.

На  наш  взгляд,  наличие  нескольких  вариантов  передачи  реалии  указывает  на  недостаточную  упорядоченность  данной  лексики.  Более  того,  мы  признаем  существование  нескольких  вариантов  перевода  в  рамках  одного  текста  неверным,  так  как  читатель  должен  представлять  определенное  понятие  за  определенной  закрепленной  за  ним  формой  для  большего  понимания  текста,  а  также  во  избежание  путаницы  и  недопонимания.  Таким  образом,  можно  сделать  вывод,  что  в  рамках  одного  текста  необходимо  сохранять  приверженность  определенному  варианту  передачи  той  или  иной  реалии.

Генерализация  также  позволяет  заменить  несколько  реалий  одним  понятием  с  более  широким  значением.

Судя  даже  по  знаменитому  плану  Киева  1695  г.,  укрепления  всего  города  показаны  как  земляные,  усиленные  обрубами,  тарасами,  городнями…  и  обложенные  дерном.

Judging  by  the  famous  plan  of  Kiev  of  1695,  the  fortifications  of  the  whole  city  are  shown  to  be  earthen,  reinforced  by  obrubi,  tarasy  and  gorodny  (wooden  paling  fence),  and  are  turfed  [2,  c.  144]

В  данном  случае  «обрубы»,  «тарасы»  и  «городни»  были  транслитерированы  и  пояснены  родовым  понятием  wooden  paling  fence,  что  позволило  наряду  с  формой  передать  и  основную  функцию  понятия.  Таким  образом,  такая  комплексная  трансформация  обеспечивает  передачу  их  основного  значения  и  обратимость  реалий.

Мы  признаем  данный  вариант  перевода  весьма  удачным,  так  как  отличительные  черты  данных  реалий  играют  второстепенную  роль  при  понимании  смысла  данного  предложения,  поэтому,  на  наш  взгляд,  в  данном  случае  не  существует  особой  необходимости  разъяснять  значения  всех  трех  реалий.  В  случае  если  читатель  будет  особенно  заинтересован  в  данном  вопросе,  транслитерированные  варианты  реалий  позволят  ему  ознакомиться  со  спецификой  данных  понятий.

Нам  также  встретился  пример,  заслуживающий  отдельного  внимания.

The  facades  of  this  monument  provide  an  inventory  of  ornamental  devices  applied  in  Muscovite  architecture  during  the  seventeenth  century:  carved  limestone  nalichniki  in  Romanesque  or  Moorish  patterns,  limestone  window  pediments,  deeply  recessed  decorative  squares  (shirinki),  kokoshniki  sculpted  with  perspective  arches,  limestone  pendants  (girki)  within  the  entrance  arches,  attached  columns,  pilasters,  arcading  of  the  cupola  drums,  arches  of  every  conceiveable  sort  —  all  subsumed  in  a  color  pattern  of  red  with  white  trim  [3,  c.  149].

В  данном  случае  архитектурная  деталь  «гирька»  была  передана  при  помощи  более  общего  понятия  pendants,  обозначающего  любой  висячий  архитектурный  элемент.

Данный  вариант  перевода  стоит  признать  уместным,  так  как  он  передает  семантику  реалии,  причем  в  достаточно  краткой  форме.  В  данном  контексте  реалия,  являясь  лишь  частью  целого  ряда,  не  занимает  столь  значимое  положение,  поэтому,  на  наш  взгляд,  применение  генерализации  вполне  оправдано.  Более  того,  в  переводе  также  представлен  транслитерированный  вариант  реалии,  что  обеспечивает  ее  обратимость  и  частично  передает  русский  национальный  колорит.

Зачастую  генерализация  сопровождается  транслитерированным  вариантом  русскоязычной  реалии,  однако  в  некоторых  случаях  генерализация  может  помимо  этого  также  сопровождаться  описанием  или  кратким  комментарием.

В  пряслах  закомар  виднелся  Рай  с  ангелами,  чудесными  растениями,  невиданным  зверьем.

In  the  pryasla  (bays,  divided  parts  of  a  wall  —  tr.)  of  zakomars,  one  could  see  heavens  with  angels,  wonderful  plants,  and  unusual  animals  [2,  c.  19].

Так  в  данном  примере  «прясла»  передаются  не  только  при  помощи  родового  понятия  bays,  но  перевод  также  сопровождается  кратким  описанием  русскоязычной  реалии.  На  наш  взгляд,  необходимость  подключения  описания  была  вызвана  возможным  незнанием  значения  англоязычного  строительного  термина  среди  большинства  читателей.

Однако  необходимо  обратить  внимание,  что  оба  варианта  передачи  русскоязычной  реалии  даны  в  скобках  и  играют  лишь  роль  пояснения,  а  на  первом  плане  остается  транслитерация,  придающая  русский  колорит,  который  усиливается  за  счет  того,  что  за  реалией  pryasla  следует  еще  одна  транслитерированная  реалия  zakomars.

Основная  опасность  генерализации  заключается  в  чрезмерном  использовании  данного  типа  трансформаций,  так  как  она  может  не  только  стирать  колорит  реалии,  но  и  практически  полностью  лишать  понятие  его  характерных  особенностей  в  переводе.  Например:

Ансамбли  составляли  общественные  площади  братских  дворов  со  съезжими  Приказными  избами  и  караулками,  с  расположенными  рядом  слободскими  храмами  и  стрелецкими  кладбищами.

The  ensembles  were  made  up  of  public  squares  of  bratsky  dvory  (places  of  meeting  of  the  Streltsy)  with  syezhie  Prikaz  izby  and  guardrooms,  with  slobody  churches  and  cemetries  situated  near  them  [2,  c.  439].

Так  в  данном  случае  реалия  «стрелецкие  кладбища»  передается  более  общим  понятием  cemetries,  что  приводит  не  только  к  стиранию  колорита,  но  и  в  значительной  мере  утрате  основного  значения  понятия.

Потеря  колорита  и  утрата  основных  характерных  особенностей  реалии  является  основным  недостатком  генерализации.  Однако,  на  наш  взгляд,  применение  генерализации  оправдано  в  тех  случаях,  когда  точное  значение  реалии  не  является  столь  значимым  в  контексте.  Более  того,  генерализация  может  быть  необходима  в  случае  возникновения  опасности  искажения  смысла  реалии  при  переводе.  Тем  не  менее,  основным  достоинством  генерализации  следует  считать  краткость  и  лаконичность  данного  приема.

Кроме  того,  следует  отметить  частотность  использования  комплексных  трансформаций  при  передаче  реалий,  что,  на  наш  взгляд,  является  наиболее  удачным  способом  преодоления  основных  проблем  передачи  реалий.  Транслитерация  придает  переводу  не  только  налет  «иностранности»,  но  и  обеспечивает  обратимость  реалии.

Таким  образом,  принимая  в  расчет  такие  факторы,  как  характер  исходного  текста,  роль  и  значимость  реалии  в  контексте,  характер  самой  реалии,  литературные  и  языковые  традиции,  а  также  потенциального  читателя  перевода,  зачастую  переводчик  делает  выбор  в  пользу  конкретизации  или  генерализации,  как  наиболее  удачных  способов  передачи  реалий  архитектуры.

Список  литературы:

1.Бархударов  Л.С.  Язык  и  перевод.  М.:  Издательство  ЛКИ,  2010.  —  240  с.

2.Мокеев  Г.Я.  Русская  цивилизация  в  памятниках  культуры  и  градостроительства.  /  Под  ред.  А.А.  Барабанова.  М.:  Институт  русской  цивилизации,  2012.  —  480  с.

3.Brumfield  W.C.  A  History  of  Russian  Architecture.  Cambridge:  Cambridge  University  Press,  1993.  —  644  p.

4.Brumfield  W.C.  Landmarks  of  Russian  architecture:  a  photographic  survey.  Amsterdam:  Gordon  and  Breach  Publishers,  1997.  —  246  p.

5.Shvidkovsky  D.  Russian  Architecture  and  the  West.  New  Haven,  London:  Yale  University  Press,  2007.  —  441  p.