СПОСОБЫ  СОЗДАНИЯ  ГИПЕРБОЛИЧЕСКОГО  ЭФФЕКТА  В  ТВОРЧЕСТВЕ  В.  МАЯКОВСКОГО.  (ГИПЕРБОЛИЧЕСКИЕ  ОБРАЗЫ  НА  МЕТАФОРИЧЕСКОМ  УРОВНЕ.  (НА  ПРИМЕРЕ  ПОЭМЫ  «ВО  ВЕСЬ  ГОЛОС»))

Фаттахова  Аида  Жавдатовна

студент  2  курса  магистратуры,  кафедра  русского  языка,  теоретической  и  прикладной  лингвистики,  УдГУ,  РФ,  г.  Ижевск

E-mail:  a19f19@mail.ru

Донецких  Людмила  Ивановна

научный  руководитель,  д-р  ф.  наук,  профессор  УдГУ,  РФ,  г.  Ижевск

В.  Маяковский  —  яркая  и  многогранная  личность  в  истории  русской  литературы  и  культуры  в  целом.  Будучи  чрезвычайно  чувствительным  и  эмоциональным  человеком,  он  глубоко  и  тонко  воспринимал  всё  происходящее  вокруг  него.  Преданность  революционному  делу  воодушевлялась  горячим  оптимизмом,  глубокой  верой  во  всё  новое,  бескомпромиссным  отношением  к  старому,  отживающему.

Художественные  искания  Маяковского,  его  отношение  к  литературным  течениям  отразились  на  характере  его  творчества,  стиле  его  произведений:  в  них  постоянно  присутствует  личность  самого  поэта,  с  его  мироощущением,  сильным  характером,  ярким  темпераментом.  «Волевая  сознательность  была  не  только  в  его  стиховой  работе,  она  была  в  самом  строе  его  поэзии,  в  его  строках,  которые  были  единицами  скорее  мускульной  воли,  чем  речи,  и  к  воле  обращались»  [7,  с.  196].  Маяковский,  опираясь  на  богатство  русского  языка,  старался  выбирать  из  его  системы  такие  средства,  которые  были  бы  направлены  на  предельное  речевое  выражение  его  лирического  героя. 

Гиперболический  стиль  органически  связан  с  мировосприятием  поэта.  С  точки  зрения  В.  Маяковского  грандиозность  событий,  коренные  изменения,  происходившие  в  стране,  важность  поставленных  задач  —  всё  это  предполагало  использование  ярких  средств  для  отражения  духа  времени.  Гиперболы  в  творчестве  Маяковского  присутствуют  практически  всюду.  В  статье  «Как  делать  стихи?»,  говоря  о  способах  «выделки»  образов,  поэт  писал:  «Один  из  способов  делания  образа,  наиболее  применяемых  мною  в  последнее  время,  это  —  создание  самих  фантастических  событий  —  фактов,  подчёркнутых  гиперболой».  Чем  больше  вчитываешься,  тем  больше  попадаешь  под  влияние  авторской  силы  изображения,  напора  слов,  крайней  эмоциональности.  В  результате  каждый  образ  может  оказаться  значительно  преувеличенным.

В  статье  нами  рассмотрены  тропеические  способы  создания  гиперболического  эффекта  в  творчестве  В.  Маяковского,  потому  что  именно  этот  уровень  играет  важнейшую  роль  в  создании  ярких  гиперболических  образов.  Нами  выделены  основные  виды  тропов,  используемых  В.  Маяковским,  как  способ  образования  гиперболы  в  поэме  «Во  весь  голос».

Среди  тропов  ведущее  место  занимает  метафора,  она  создаёт  яркие,  запоминающиеся  образы,  основанные  на  смелых  ассоциациях,  которые  проявляют  способность  выполнять  в  художественном  тексте  как  номинативную  так  и  образную,  экспрессивно-оценочную  и  концептуальную  функции  [4,  с.  65]. 

В  структурном  отношении  гиперболические  метафоры  Маяковского  не  выходят  за  рамки  известных  в  языке  метафорических  структур.

Языковой  материал  позволил  выделить  несколько  групп  гиперболических  метафор,  функционирующих  в  творчестве  В.  Маяковского: 

1.  Метафорические  сочетания  предикативного  типа  («небо  распалится»,  «горит  вода»,  «земля  горит»,  «горит  асфальт»)  представлены  в  примерах:

«От  флагов

и  небо

огнём  распалится»  [3,  III,  с.  105];

«Горит  вода,

земля  горит,

горит

асфальт

до  жжения»  [3,  III,  с.  145].

Метафорические  сочетания  с  глаголами:  «горит»,  «распалится»  в  данном  случае  претерпевают  смысловое  усложнение.  Лексемы:  «от  флагов»  (в  значении  «от  ярко-красного  цвета  флагов»),  «распалится»  (в  значении  «раскалиться  докрасна»),  «до  жжения»  (в  значении  «настолько  сильно  раскалиться,  что  можно  обжечься»)  не  только  создают  образы  «неба»,  «земли»,  «асфальта»  как  пылающих,  огненных  пространств,  но  и  наделяют  метафорические  сочетания  семантикой  цвета,  осязания:  флаги  настолько  яркие,  что  озаряют  небо  огненно-красным  цветом;  асфальт  так  горяч,  что  раскаляется  докрасна  и  может  обжечь.  Особое  значение  в  создании  эффекта  всеохватности  огненного  пространства  имеет  троекратный  повтор  глагола  «горит».  Во  всех  трёх  случаях  этот  глагол  поставлен  в  препозицию,  что  подчёркивает  гиперболичность  образа  «великого  пожара»,  творящегося  вокруг.

Большинство  глаголов,  употреблённых  в  переносном  метафорическом  значении  приставочные  (ср.:  примёрзла,  разжигают,  распалится).  Например:

«Кровь  разжигалась  висками  жилясь».

Глагол  «разжигаться»  имеет  значение  «начинать  гореть,  разгораться»  [6,  с.  326].  В  сочетании  «кровь  разжигалась»  нарушен  закон  семантического  согласования:  кровь  не  горит,  поэтому  она  не  может  разжечься.  Глагол  «разжечь»  в  поэтической  функции  получает  иное  семантическое  согласование:  он  становится  более  мобильным,  способным  выделить  новые  контекстуальные  семы:  «кровь  разыгралась»,  «забурлила»,  «вскипела».

2.  В  творчестве  В.  Маяковского  метафора  эксплицируется  в  сочетания  именного  типа:

а.   В  примерах:

«Горы  злобы,  аж  ноги  пухнут»  [3,  III,  с.  240];

«И  речь  прерывало  обвалами  рёва»  [3,  III,  с.  298];

«…  пролетарий,  гром  голосов  раскуй»  [3,  II,  с.  115] 

выделяются  генетивные  метафорические  сочетания:  «горы  злобы»,  «обвалами  рёва»,  «гром  голосов»,  где  существительные:  «горы»,  «обвалами»,  «гром»  понятийно  свидетельствуют  о  глобальном  распространения  чего-либо,  причём  лексемы  «горы»  и  «обвалы»  указывают  на  количество  материальных  объектов,  а  «гром»  на  силу  распространения  звука.

Рассмотрим  один  из  примеров:

«И  речь

прерывало

обвалами  рёва»  [3,  III,  с.  298].

В  субстантивном  сочетании  «обвалами  рёва»  заметно  нарушение  семантического  согласования.  Происходит  рождение  нового  значения,  которое  выводит  слово  из  привычного  восприятия.  Это  заложено  в  лексическом  содержании  слов  «обвал»  и  «рёв»  в  сочетании  «обвалами  рёва»,  которые  в  номинативном  значении  реализуют  семы:  «большой»,  «огромный»,  «весомый»  (обвал),  «очень  громкий»,  «протяжный»,  «звериный»  (рёв).  Соединением  таких  слов,  подобно  ядерной  реакции,  рождается  новая  смысловая  и  эмоциональная  энергия.

б.  Не  менее  частотны  и  гиперболические  метафоры-приложения:

«…тому  виной  глаза-небеса

Любимой  моей  глаза»  [3,  VI,  с.  406].

Принцип  сходства,  лежащий  в  основе  метафорических  сочетаний,  достаточно  ярко  проявляется  в  примере:  «глаза-небеса».  По  мнению  В.Н.  Телия,  «Метафоризация  начинается  с  допущения  подобия  (или  сходства)  формирующегося  понятия  о  реалии  и  некоторого  в  чём-то  сходного  с  ней  «конкретного»  образно-ассоциативного  представления  о  другой  реалии».  В  данном  примере  автор  воспринимает  величину  и  цвет  глаз  своей  возлюбленной  как  огромное  голубое  небо.  Ассоциация  происходит  и  по  цвету,  и  по  качеству:  влюблённый  человек  буквально  «тонет»  в  глазах  любимой,  как  в  море.  Однако  отметим,  что  данное  подобие  возможно  только  при  наличии  уточнения  в  виде  прилагательного  и  местоимения  «любимой  моей»,  которыми  подчёркивается  избранность  конкретной  женщины  из  числа  многих.

в.   В  поэтических  текстах  Маяковским  используются  различные  приёмы,  создающие  и  усиливающие  эффект  преувеличения.  Одним  из  приёмов  создания  гиперболического  в  поэтической  метафоре  является  выбор  понятий,  в  содержательной  основе  которых  заключается  преувеличение  или  подчёркивается  огромность  сопоставляемых  явлений»  [8,  с.  315].  Выделим  атрибутивные  гиперболические  сочетания:

«Трясущимся  людям

в  квартирное  тихо

стоглазое  зарево  рвётся  с  пристани»  [3,  I,  с.  234];

«Приоткроется  челюсть 

жря

или  зыкая

а  там

вместо  языка  — 

верста  треязыкая»  [3,  II,  с.  181];

«Рабкор 

исписал

карандашный  лес»  [3,  V,  с.  244].

В  конструкциях  гиперболических  метафор  этого  типа  частотны  авторские  метафорические  окказионализмы:  «стоглазое  зарево»,  «верста  треязыкая»,  «карандашный  лес».  В  примерах  «стоглазое  зарево»,  «верста  треязыкая»  окказиональные  прилагательные  построены  по  типу  числительное  +  существительное:  «сто»  +  «глаз»,  «три»  +  «язык».  В  содержательный  основе  этих  отдельных  слов  не  содержится  значение  преувеличения,  но  при  их  слиянии  такое  значение  проявляется  за  счёт  неожиданности  и  фантастичности  получившегося  понятия.

Пример  «карандашный  лес»  не  является  окказионализмом,  однако  и  в  его  содержательной  основе  подчёркивается  гиперболичность.  Такое  оказывается  возможным  в  сочетании  с  существительным  «лес»,  которое  само  по  себе  обозначает  «много  деревьев».  В  сочетании  с  прилагательным  «карандашный»  это  слово  приобретает  новую  семантику  —  «большое  количество  карандашей  для  письма»,  которые  были  исписаны.

3.  Излюбленным  является  и  приём  использования  инверсионного  порядка  слов.  Например:

«Грудь  срази  отчаяния  лавину»  [3,  I,  с.  281];

«С  годами

ослабла

мускулов  сталь»  [3,  III,  с.  268].

Инверсионные  сочетания:  «грудь  срази»  вместо  «срази  грудь»,  «отчаяния  лавину»  вместо  «лавину  отчаяния»,  «с  годами  ослабла»  вместо  «ослабла  с  годами»,  «мускулов  сталь»  вместо  «сталь  мускулов»  поставлены  автором  в  сильную  позицию,  что  свидетельствует  о  нетривиальности  описываемых  явлений.  В  первом  примере:  инверсия  «отчаяния  лавину»  больше  подчёркивает  неимоверную  силу  горя,  чем  прямой  порядок  слов  —  «лавину  отчаяния».  Во  втором  примере:  инверсия  «мускулов  сталь»  концентрирует  большую  выразительность  образа  сильного,  крепкого  человека  со  «стальными»  мускулами.  В  инверсии  «с  годами  ослабла»  акцентируется  временная  протяжённость.

4.  Гиперболизм  в  метафоре  достигается  также  с  помощью  «игры,  построенной  на  неожиданности,  парадоксальности,  анекдотичности  и  аналогии»  [8,  с.  315].  У  Маяковского  образное  может  создаваться  индивидуально-авторским  путём  —  на  базе  стилистически  нейтральной  лексики,  с  помощью  неожиданных  сравнений.  Проявление  этого  способа  можно  проследить  на  примерах:  «цистерной  энергия»  [3,  III,  с.  19],  «подмышек  меха»  [3,  III,  с.  227],  «пасть-верста»  [3,  VIII,  с.  87],  «штык-язык»  [3,  II,  с.  221]  и  др.

5.  В  произведениях  Маяковского  также  встречаются  гиперболические  метафоры,  семантическая  структура  которых  в  полной  мере  осознаётся  и  мотивируется  контекстом,  либо  контекст  ярче  «высвечивает»  гиперболическое  значение.  Рассмотрим  пример:

«Скучно  здесь

нехорошо

и  мокро.

Здесь

от  скуки 

отсыреет  и  броня…  — 

дремлет  мир,

На  Черноморский  округ

синь-слезищу

морем  оброня»  [3,  IV,  с.  83]. 

В  сочетании  «синь-слезища»  заложен  и  художественный  эффект.  Такие  метафоры  исследователи  называют  метафорами-загадками  [2,  с.  11].  Расшифровывает  такую  гиперболическую  метафору  только  контекст:  «Дремлет  мир,/  на  Черноморский  округ/  синь-слезищу/  морем  оброня»  («оброня  на  Черноморский  округ»,  «синь-слезищу  оброня  морем»).

З.  Паперный  отмечает,  что  сочетание  «синь-слезища»  «подчёркивает  не  только  огромный  масштаб  поэтической  картины,  которая  предстаёт  перед  нами  как  бы  схваченной  с  гигантской  высоты.  Вместе  с  тем  грусть,  которая  слышалась  в  трубных  звуках  парохода,  теперь  окрасила  собой  всё  видение  мира.  Эта  «синь-слезища»  вызывает  представление  уже  не  о  тоскующем  пароходе,  но  о  ком-то,  кто  услышал  грусть  в  пароходных  мольбах-сигналах.  И  какая-то  необычная,  неповторимая  «Маяковская»  грусть!  Не  погружённое  в  себя  переживание,  но  чувство,  сливающееся  с  безграничной  ширью  мира»  [5,  с.  30].

В  создании  гиперболического  значения  Маяковский  использует  приём  «развития  и  оживления  метафоры»  [1,  с.  101].

«Звонок  от  ожогов  уже  визжит,

добела  раскалён  аппарат»  [3,  II,  с.  256].

Морфологическим  элементом,  развивающим  глагольную  метафору  «звонок  визжит»,  является  наречие  «добела»,  создающее  вместе  с  причастием  «раскалён»  гиперболическое  значение  (наречие  «добела»  выражает  крайнюю  степень  раскалённости  и  напряжения).  Вторая  часть  этого  сложносочинённого  предложения  тесно  связана  по  смыслу  с  первой  и  является  её  логическим  продолжением.  Оживление  метафоры  происходит  с  помощью  глагола  «визжит»,  который  традиционно  употребляется  по  отношению  к  живым  существам.  В  сочетании  с  существительным  «от  ожогов»  создаётся  эффект  постепенной  персонификации  —  от  неодушевлённого  состояния  телефонного  аппарата  (до  частых  звонков)  к  одушевлённому  (телефон  не  вытерпел  бесчисленного  количества  звонков).

Тропеический  уровень  создания  гиперболических  образов  является  одной  из  важнейших  составляющих  построения  общего  гиперболического  фона  поэмы  «Во  весь  голос».  Среди  тропов,  использованных  В.  Маяковским  для  обозначения  поэзии  как  революции,  борьбы  выделим  метафоро-метонимические  тропы,  близкие  к  символам.  Для  В.  Маяковского  поэзия  и  революция  неотделимы  друг  от  друга:  поэзия  столь  же  упорна  в  борьбе  за  свободу  выражения  индивидуального  мировидения,  как  революция,  а  революция,  подобно  поэзии,  наполнена  возвышенными  порывами  и  надеждой  на  прекрасное  будущее.  Возникает  образ  «поэзии-революции»,  гиперболичность  которой  эксплицирована  в  глобальности  авторской  идеи.  И  поэзия,  и  революция  —  два  дела  всей  жизни  для  Маяковского,  объединив  их,  автор  бросает  вызов  существующему  укладу  жизни  и  возвеличивает  себя  как  демиург  —  тот,  кто  способен  противостоять  хаосу.

Это  метафоро-метонимическое  обобщение,  равное  символу,  —  «поэзия-революция»  —  в  поэме  «Во  весь  голос»  складывается  из  множества  метафорических  и  метонимических  образов:  «страниц  войска»,  «по  строчечному  фронту»,  «поэмы  замерли,/  к  жерлу  прижав  жерло/нацеленных/  зияющих  заглавий»,  «застыла  кавалерия  острот,/поднявши  рифм  отточенные  пики»,  —  все  они  включают  в  себя  лексемы,  характеризующие,  на  первый  взгляд,  несочетаемые  понятия  —  поэзию  и  революцию:

1.  В  примере  «страниц  войска»  лексемы  —  «страницы»  и  «войска»,  по  отдельности  не  являются  словообразами,  но  сочетаясь,  образуют  метафорический  образ  множества  страниц  произведений  автора,  которые,  словно  войска  солдат,  нацелены  на  битву  за  просветление  читательских  умов.

Метафоризация  здесь  основана  на  количественном  признаке:  страниц,  выстроенных  в  ряды,  их  так  много,  что  они  могут  сравниться  с  войском.  Существительное  «страницы»  в  сочетании  с  существительным  «войска»  соотносятся  с  военной  лексикой,  а  метафорический  образ  «страниц  войска»  является  звеном  общей  цепи  создания  главной  метафоры:  поэзия-революция.

2.  «По  строчечному  фронту».  Акцент  данной  метафоры  падает  на  существительное  «фронт»,  которое  относится  к  военной  лексике  и  обозначает  переднюю,  обращённую  к  противнику  сторону  боевого  расположения  войск.  В  сочетании  с  прилагательным  «строчечный»  (от  сущ.  «строка»),  которое  здесь  является  составляющей  понятия  «поэзия»,  лексема  «фронт»  перестаёт  быть  только  военным  обозначением  и  приобретает  метафорическое  значение  в  словосочетании  «строчечный  фронт»  =  борьба  поэта  за  свободу  мысли  и  правдивость  изложения.

3.  «Поэмы  замерли,/  к  жерлу  прижав  жерло/нацеленных/  зияющих  заглавий»  —  пишет  Маяковский.  Словообраз  «поэзия-революция»  также  конкретизируется  через  военную  лексику  —  «жерло  заглавий».  Поэма  —  оружие,  способное  изменить  уклад  жизни  и  мировоззрение  масс.

4.  В  примере  «застыла  кавалерия  острот,/поднявши  рифм  отточенные  пики»  словообраз  поэзии  контаминирует  лексемы  военной  и  литературной  тематики:  существительные  «кавалерия»,  «пики»  относятся  к  военной  лексике,  но  сочетаясь  с  лексемами,  обозначающими  литературные  понятия  -  «остроты»,  «рифмы»,  —  обрастают  новыми  оттенками  —  культурная  революция,  способная  рифмами-пиками  избавить  мир  от  невежества  жизни.  Словообраз  поэзия-революция,  гиперболичность  которого  обозначает  для  автора  желание  показать  мирное  поэтическое  ремесло  как  неистовую  борьбу  за  преобразование  бытовой  жизни  в  поэзии  и  утвердить  поэзию  в  жизни,  складывается  из  многих  конкретизированных  метафор,  которые  в  свою  очередь  тоже  содержательно  симбиозны.  Следвательно,  гиперболические  словообразы  —  важнейший  компонент  в  создании  общего  гиперболического  фона  поэмы.

Список  литературы:

1. Ковалёв  В.П.  Языковые  выразительные  средства  русской  художественной  прозы:  Автореф.  дис.  докт.  филол.  наук.  Киев,  1974.
2. Левин  Ю.И.  Структура  русской  метафоры//  Труды  по  знаковым  системам.  1965.
3. Маяковский  В.В.  Собр.  соч.  в  12-и  т.  М.:  Правда,  1978.
4. Опарина  Е.О.  Концептуальная  метафора//  Метафора  в  языке  и  тексте.  М.:  Наука,  1988. 
5. Паперный  З.  О  мастерстве  Маяковского.  М.:  Изд-во  АН  СССР,  1961. 
6. Словарь  современного  русского  литературного  языка:  в  17-и  т.  М.-Л.:  Изд-во  АН  СССР,  1950. 
7. Тынянов  Ю.Н.  Поэтика.  История  литературы.  Кино.  М.:  Наука,  1977. 
8. Фатющенко  В.И.  Метафоры  Маяковского  и  вопросы  истории  метафоры  в  русской  поэзии:  Автореф.  дис.  канд.  филол.  наук.  М,  1966.