АНАЛИЗ ВОИНСКОГО ОБРАЩЕНИЯ В АСПЕКТЕ ПРАГМАЛИНГВИСТИКИ

На сегодняшний день существует огромное количество научных работ, в которых были предприняты попытки дать точное определение понятию «дискурс». Однако многими учеными подчеркивается ее междисциплинарный характер, так как философы, лингвисты, культурологи, социологи смотрят на данное явление в разных аспектах. В нашем исследовании уместно дать определение дискурсу в социально-прагматическом аспекте, а именно «дискурс – это речевой поток, язык в его постоянном движении, вбирающий в себя всё многообразие исторической эпохи, индивидуальных и социальных особенностей как коммуниканта, так и коммуникативной ситуации, в которой происходит общение [2, с. 47]. Т.е. при социально-прагматическом подходе в центре внимания исследователей находится такое понимание дискурса, когда он «обязательно имеет определение – какой или чей, ибо исследователей интересует не дискурс вообще, а его конкретные разновидности, задаваемые широким набором параметров: чисто языковыми отличительными чертами, стилистической спецификой, а также спецификой тематики, систем убеждений, способов рассуждения и т.д.» [8, с. 35]. Уместно выделить другое определение дискурса, являющееся приоритетным в научном лингвистическом сообществе: «Дискурс – это сложное коммуникативное явление, включающее, кроме текста, ещё и экстралингвистические факторы (знания о мире, установки, цели адресанта), необходимые для понимания текста» [3, с. 7]. В рамках нашего исследования была предпринята попытка выявления прагматических характеристик военного дискурса, а именно одной из его разновидности воинского обращения.

Как и остальные институциональные дискурсы, военный имеют свою жанровую классификацию. Прибегнем к классификации Д.Р. Фахрутдиновой [7], так как научная классификация была разработана на основе ведущей цели военной коммуникации – оборона и защита государства. Ею выделяются «ориентационные» (военная доктрина), «побуждающие к действию» (директивы, приказы), «эпидейктические/ритуальные жанры» (текст воинской присяги, воинские обращения) [7, с. 265].

Как видно из классификации ученого воинское обращение является разновидностью военного эпидейктического/ритуального типа. Ведущие признаки эпидейктической риторики были перечислены еще Аристотелем: это должна быть хвалебная речь, произнесенная по торжественному случаю, которая соотносится с настоящим временем и в которой используется возвышенный стиль [4, с. 3]. Исследование дискурса проводится по схеме, предложенный проф. В.И. Карасиком: участники дискурса, хронотоп, цели, ценности, стратегии и дискурсивные формулы [5, с. 299–300].  

Итак, в качестве материала была использована речь министра обороны США Эштона Картера 30 мая в День памяти погибших в войнах, произносимый им в торжественной обстановке. Данная дата в настоящее время является официальным днем церемонии. По общему правилу, военные тексты должны отличаться высокой информационной насыщенностью. Но в нашем случае в военных текстах превалирует ритуальность. Ритуал – это закрепленная традицией последовательность символически значимых действий [5, с. 275]. Такие торжественные мероприятия сопровождается символичными действиями: награждение героев медалями, общее построение солдат, вынос знамени, торжественный марш. Наш случай не является исключением. Указанная церемония демонстрирует, что министр обороны заботится о своих подчиненных (солдатах и военнослужащих), своей Родины и ее национальных героев (They know it means that for all its variety, America is one in support for them. And they know that not one of them – not one, ever – will be left behind, that every effort will be made, to bring them home, no matter how long it takes. They can see that too, today, on Memorial Day, that the line comes to them) [9].

Следующий компонент военной коммуникации – это адресность. Для воинского обращения характерен групповой или массовый слушатель. Участниками-адресантами являются военные и политические официальные лица, в нашем случае министр обороны США, а также Президент США и председатели церемонии.

Коммуникативные намерения адресанта соотносятся с целью воинского обращения. Очевидно, что таким выступлениям характерна установка на фатику. Такая речь «затрагивает личные интересы слушателей и должна вызывать гнев, любовь к ближнему, патриотические чувства, благодарность, восторг, преданность, воздавать хвалу, создавать хорошее настроение и т.п.» [1, с. 28].

Проиллюстрируем вышесказанное примерами, при этом прибегая к анализу коммуникативных стратегии речи. Итак, выступление всегда начинается с приветствия, в котором официальное лицо выражает благодарность всем присутствующим, семьям погибших героев, и отмечает высокую ценность этого мероприятия (Mr. President, Chairman Dunford, warriors and veterans, ladies and gentlemen: Thank you for joining us in this solemn remembrance./In each one of the more than 400,000 markers here at Arlington we find a dignified memorial to a life dedicated to the noblest of callings – to protect our people, uphold humankind’s highest values, and make a better world for our children) [9]. В начале выступления отмечается ценность военного института – безопасность/оборона страны (They say security is like oxygen: if you have it, you don’t think about it. But if you don’t have it that’s all you can think of. The patriots remembered today across the country provided that security. And so today do the millions of services members – sailors, soldiers, airmen, Marines, Coast Guardsmen; active duty and reserves – provide that security) [9].  В эпидейктической речи присутствует небольшая информационная вставка; информационная сторона сообщения сведена к минимуму (They’re part of a long heritage: patriots who fought in places like Lexington and Concord; Gettysburg and Midway; Chosin and Khe Sahn; and more recently, at Fallujah and Helmand./ In each one of the more than 400,000 markers here at Arlington we find a dignified memorial to a life dedicated to the noblest of callings – to protect our people, uphold humankind’s highest values, and make a better world for our children) [9].

В речи реализуется стратегия самопрезентации. По выделенной стратегии мы способны сделать выводы о личности автора, его мировоззрении и аксиологической картине мира. Так, выступлению министра обороны США присуще положительные оценочные коннотации, отсутствие чувства превосходства над другими нижестоящими лицами; отмечается огромный вклад военнослужащих, а также Президента в процветание страны и наций (The patriots remembered today across the country provided that security. And so today do the millions of services members - sailors, soldiers, airmen, Marines, Coast Guardsmen; active duty and reserves – provide that security. /We can be certain of our strength, of our success, and of our hope because our troops today make up the finest fighting force the world has ever known./A force of this caliber demands great leaders, and there’s no doubt they have one in the Commander-in-Chief. I see firsthand how clearly he understands the challenges we face and the obligations we must meet to keep our nation safe and make a better world. Above all, I witness the unending concern he has for our men and women in uniform and their families – their safety, their dignity, their welfare, and the boundless care with which he makes decisions that put them in harm’s way. For this, and for much more, I am tremendously proud to serve as his Secretary of Defense. / That we’re here today, and that remembrances like this are underway across this shining land, isn’t lost on the kids who serve today. I hear this all the time. They know what it means that they too are doing the noblest of things, providing security so that Americans can get up in the morning, dress their kids, kiss em’ off to school, go to work, dream their dreams, live lives that are full) [9]. Указанные примеры раскрывают сущность воинской этики: ценность армейской дружбы, уверенность в социальной значимости профессии защитника, сознательное выполнение воинского долга, признание обществом заслуг армии.

Анализируя авторство в воинских обращениях, мы отмечаем, что обычно подготовкой речей людей, занимающие высокие военные должности, занимаются определенный штат сотрудников. Однако официальным автором обращения являются те лица, которые несут ответственность за текст, в нашем случае министр обороны США. Ученые находят определенную схожесть в авторстве между воинским обращением и выступлением политиков на публике. Данный факт указывает на размывание границ между статусно-ориентированными дискурсами и образование его «гибридного», межинституционального типа – военно-политического.

Военный дискурс по своей природе эзотеричен, т.к. «язык военных является специализированным языком для профессиональных целей, т.е. языком для «посвященных» [4, с. 5]. Неспециалист в военной сфере не сможет выявить основную интенцию говорящего. На первый взгляд направленность военного обращения на широкие массы доказывает то, что такие тексты создаются понятным для массовой аудитории языком. Однако это лишь кажущееся явление, ведь речь выступающего, также и политика, отличается смысловой неопределенностью в силу субординационной сущности дискурса. О многом представитель военного института просто не имеет право говорить. Основными его ограничителями являются военно-нормативные акты (приказы, директивы, указы), соблюдение устава, государственной тайны, секретность военных программ и реформ и т.д. В нашем случае эвфемизация типична для данного дискурса: она является одним из способов номинации кодовых названий военных операций, вследствие того, что основной задачей при названии военных действий является полная конфиденциальность [6, с. 166]. Также отмечено частое использование клише и лексических единиц с широкой семантикой (humankind’s highest values, world of bright opportunities, the challenges we face and the obligations we must meet) [9].

Итак, нами был продемонстрирован анализ прагмалингвистических характеристик воинского обращения, выделив такие компоненты, как участники коммуникации, хронотоп, цели, доминирующие коммуникативные стратегии и тактики. С помощью указанных компонентов было отмечено, что воинское обращение как разновидность ритуального текста военного дискурса характеризуется ритуальностью, групповой направленностью, эзотеричностью, размыванием границ и пересечением границ с разновидностями дипломатического и политического дискурсов.

Список литературы:

1. Анисимова Т.В., Гимпельсон Е.Г. Современная деловая риторика: учеб. пособие. – М.: Изд-во Моск. психол.-соц. ин-та; Воронеж: МОДЭК, 2004. – 432 с.
2. Ван Дейк Т.А. К определению дискурса. – Л.: Сэйдж пабликэйшнс, 1998. – 384 с.
3. Ван Дейк Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. – М.: Прогресс, 1989. – 310 с.
4. Данилова С.А. Дискурсивные характеристики военного ритуального текста // Концепт. – 2014. – №1 (январь). – С.1–10.
5. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. – Волгоград: Перемена, 2002. – 477 с.
6. Олянич А.В. Милитарный (Военный) дискурс // Дискурс-Пи. – 2015. – №2. – том 12. – С.165–167.
7. Фахрутдинова Д.Р. Структурирование жанрового пространства военного институционального дискурса // Ученые записки Казанского университета. Серия Гуманитарные науки. – 2008. – №2. – С. 259–266.
8. Хурматуллин А.К. Понятие дискурса в современной лингвистике // Ученые записки Казанского университета. Серия Гуманитарные науки. –  2009. – №6. – С. 31–37.
9.  Remarks on Memorial Speech by Secretary of Defense Ash Carter [Электронный ресурс] // Secretary of Defense Speech: сайт. – URL: http://www.defense.gov/News/Speeches/SpeechView/Article/784452/remarks-on-memorial-day (дата обращения: 21.11.16 13:20)