КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ В КОНФЛИКТЕ В СЕВЕРНОЙ ИРЛАНДИИ

Ирландский вопрос в Британии остается неразрешенным на протяжении уже многих сотен лет. Начало ему было положено процессом английского завоевания Ирландии, начавшимся в XII веке и продолжавшимся более четырехсот лет. Ирландия была превращена в зависимую, но сохранившую часть автономных прав территорию со сформированным в 1642 году региональным парламентом [13, с. 149].

Тогда же, с проведением земельной политики, направленной на перераспределение ирландских наделов между английскими и шотландскими колонистами, началось вытеснение исконной гэльской культуры. Гэльский язык во многих частях Ирландии оказывался практически полностью вытеснен английским языком [2, с. 101; 3, с. 15]. Речь идет в основном о регионах промышленного развития, в которые осуществлялись обширные капиталовложения и, как следствие, в которых были основания для притока промышленников из Британии. Подобная ситуация сложилась в первую очередь, в графствах Ольстера, населенных преимущественно переселенцами-протестантами.

С изданием в 1801 году Акта об Унии и последующими компаниями против него: восстанием Эммета и программой Дэниела О’Коннела культурная дифференцивция в обществе стал еще заметнее.

Первоначально настроения были таковы, что консервативные протестанты выступали против безоговорочного объединения, считая, что это нарушает исконные ирландские права. Католики, в свою очередь, были рады сменить правление радикально настроенных собратьев по вере на более мягкое руководство англичан-протестантов. Тем более что им гарантировался ряд послаблений, а также отмена дискриминирующих юридических пунктов. Однако подобное распределение мнений продержалось недолго.

С объединением все чаще связывали главенствующее положение протестантизма в целом (На данный момент представления о превосходстве протестантов за счет предоставления им социальных и политических преимуществ сохраняются, хотя численно протестантское население составляет лишь 50 % от всего населения Северной Ирландии), а эмансипация оказалась отменена, якобы для защиты англиканской церкви [12, с. 97]. Это привело к тому, что католики вскоре склонились к неприятию Акта.

В то же время благополучные регионы видели в окончательном единении с Великобританией значительное количество плюсов. К примеру, Ольстер получал ряд привилегий за счет принятия Унии и, к тому же был более восприимчив к английскому влиянию: как за счет торговли льном и притока средств, так и за счет возникающего протестантского культурного единства [1, с. 37].

Можно таким образом проследить своеобразное разделение представлений об этнической идентичности. Шесть преимущественно протестантских графств Ольстера прочно связывали свое происхождение с прибывшими в ходе колонизации в Ирландию англиканцами и пресвитерианами, в то время как регионы-противники униатов (фактически, имеются ввиду все области, за исключением части Северной Ирландии), поддержавшие деятельность О’Конелла, были настроены на отстаивание исконной независимости Ирландии от Британского правления. Об этом говорит массовое выступление в 1843 году на холме Тара, который мифологически был связан с коронацией на нем Верховных королей Ирландии [4, с. 274].

В последующих обострениях ирландской проблемы в конце XIX – начале XX века раскол достиг таких масштабов, что при образовании свободного Ирландского государства, в его состав вошло лишь двадцать шесть территорий, исключая шесть графств Ольстера: Лондондерри, Антриму, Дауну, Арму, Тирону и Ферманаху, которые, как уже было сказано выше, отличались лучшим благосостоянием и находились в большей зависимости от Британии: ее экономики и культурных традиций.

Разделенные политически части ирландского общества пошли в своем развитии по двум совершенно разным путям. Ирландская Республика в 1949 году вышла из Британского Содружества и избавлялась от зависимости от Великобритании. В Северной Ирландии происходили прямо противоположные процессы -  британским парламентом был принят Акт об Ирландии, в котором подтверждалось, что Северная Ирландия не перестанет быть частью Великобритании без ясно выраженного согласия североирландского парламента [6, c. 41].

Фактически существующих разрыв двух частей Ирландии был зафиксирован юридически. Безусловно, даже среди самых радикальных националистов существовало мнение о том, что ирландцы-протестанты должны быть оставлены в покое, в то время как настоящим врагом является Британия, однако назревшие за много веков противоречия не думали разрешаться так просто.

После 1949 года раскол стал виден во всех сферах общественной жизни, будто рядом друг с другом существовали не граждане одной страны, но два враждующих лагеря. Смешанные браки порицались, образование, несмотря на старания правительства, долгое время оставалось раздельным, а города делились на кварталы по конфессиям. Случайное появление «не в своем районе», даже без каких-либо явных намерений могло стоить незадачливому прохожему здоровья и жизни [8, с. 5].

Жесткая политика протестантов, получившая название «монолитной» встречала в качестве ответа милитаристические акты Ирландской Республиканской Армии и наоборот. Началом полномасштабного конфликта, последовавшего после операции ИРА «Harvest» на границах Северной Ирландии, направленной на привлечение внимания к проблеме «прекращения оккупации Британией шести графств Ольстера», считается 1969 год.

Отличительной чертой «ольстерской драмы» можно назвать абсолютную непримиримость сторон и непонимание ими друг друга. Два менталитета – завоевателей (к таковым, потомкам колонистов из Шотландии и Англии относили себя протестанты, юнионисты) и завоевываемых (Мученическая роль вечно завоевываемых отводилась, не без причин, себе, католиками, ирландскими националистами) не испытывали практически никаких взаимопроникновения и не смешивались, образуя так называемую ситуацию нео-трайбализма [14, с. 55]. Сложность заключается в том, что национальная идентичность одной социальной группы включала в себя принцип изначального противодействия другой [10, с. 5]. Смягчение требований католиков приводило к ужесточению ультиматумов радикально настроенных протестантов и наоборот.

В прессе причины начала конфликта в Северной Ирландии (The Troubles), принято упрощенно называть столкновением радикальных религиозных течений, в то время как идеологические корни проблемы, вероятно, лежат гораздо глубже. Безусловно, на первый план выступает именно этот мотив, однако в случае с Северной Ирландии религиозные общины играли слишком большую роль, выходящую за их привычный набор функций. Признание принадлежности к какой-либо конфессии было не столько религиозным актом, сколько важнейшим моментом определения места в мире. В этом состоит примечательность конфликта 1969 - 1998 годов - он отличен от иных прецедентов обострения ирландского вопроса тем, что его основаниями служат скорее идеологические и националистические факторы, нежели причины экономические или политические.

Глубину этого этнокультурного раскола можно показать на основе сравнения представлений каждой из двух крупных сил конфликта об историческом пути, символах и мифах, бытующих в «расколотом» ирландском обществе.

Говоря о культуре протестантов, стоит отметить ее англоцентричность и намеренное идеологическое отделение от культуры и истории католического населения. Это проявилось даже в традиции самоназвания. Лоялисты Северной Ирландии чаще называли себя ольстерцами, британцами, чем ирландцами. Свое происхождение они часто связывали с племенами пиктских племен круитни, жившими на острове до вытеснения их кельтами (учитывая околокельтскую направленность самоопределения католических националистов, это создавало дополнительный идеологический повод для продолжения конфликта).

Неотъемлемой чертой этнокультурной идентичности протестантов является миф об их избранности. Колонистский менталитет создает картину, в которой протестанты представляются носителями истинной веры, окруженными в чужой стране еретиками и грешниками [7, с. 26]. Намекающие на это изображения библейские сцены часто можно увидеть на барабанах и вымпелах, проносимых протестантами по улицам в ходе Сезона Маршей – череды мероприятий, проходящих с Пасхи по Август. Наиболее видными участниками шествий в поддержку протестантского населения и единения с Британией представляются оранжисты – представители около-сектантского братства, посвященного Вильгельму Оранскому.

Ядром их идеологии является исторический сюжет Славной революции XVIII века. В протестантских кварталах часто встречаются изображения Вильгельма III, как называет его местное население, «Короля Вилли», а также картины схватки его войск с якобитами при Бойе и осады Лондондерри. Воспроизведение мифологизированных сюжетов истории Британии XVII века призвано указать католикам на их положение «побежденных». Интересно, что националистами тематика якобитских войн практически не затрагивается и воспринимается скорее как борьба объединенных ирландцев против инородного вторжения в лице короля Вильгельма III [7, с. 27-28].

Также в среде лоялистов популярна тематика битвы при Сомме и Первой мировой войны в целом. Участие ирландских частей в Великой войне считается проявлением преданности короне и служит противовесом истории о «предательском» Пасхальном восстании 1916, совершенном националистами.

Тематика последнего используется достаточно активно и является одним из наиболее популярных сюжетов песен, стихов, оставаясь одним из наиболее сакральных для католиков событий. Пасхальное восстание служит фактически символом мученичества борцов за независимость Ирландии против притеснений. В период Ирландской голодовки 1981 года, направленной против отмены особого статуса для политических заключенных, даже распространилась ассоциация участников выступления, а также последующей войны за независимость с Христом, распятым и воскресшим [5, с. 161].

Представления о мученичестве в ходе национального угнетения порождает в ирландских националистах настроения солидарности с иными «притесняемыми» народами: так в лозунгах и граффити можно часто увидеть высказывания в поддержку, например, американских индейцев и палестинцев (здесь следует отметить еще одно противоречие с идеологией протестантов: юнионисты со своим представлением о богоизбранности скорее поддерживают Израиль, в связи с этим на флагах в протестантских кварталах часто можно увидеть изображения звезды Давида.).

В объектах пропаганды и искусства обеих сторон хорошо прослеживается след Гэльского возрождения, начавшегося в XIX веке. Оно, вероятно, было основано и укреплено идеей о независимости ирландского этноса от «владычества» Британии и, кроме того, усилило интерес к древней и средневековой истории Ирландии, ее мифам и традициям. Так в уличных граффити ирландских националистов часто встречаются кельтские мотивы: изображения характерных узоров и сюжетов из различных произведений. Часты были кельтские мотивы и в работах заключенных времен указанного конфликта [9, с. 33].

Зачастую центральной символической фигурой является Кухулин, как символ борьбы за свободу Ирландии. В современном понимании роли данного мифологического персонажа двумя противоборствующими сторонами в Северной Ирландии также можно проследить существенные расхождения, в то время как католики видят в Кухулине символ борьбы с внешним врагом, захватчиком, лоялистам он представляется защитником персонально Ольстера от посягательств иных ирландских королевств [11].

Общепочитаемым символом является святой Патрик. Праздник 17 марта, посвященный святому, традиционно отмечается как в Ирландской Республике, так и в Северной Ирландии, однако и тут существуют значительные различия: в Британии празднования происходят гораздо тише, а в определении самой роли Святого Патрика как мифического основателя ирландской нации на первый план выступает его неирландское происхождение. Меньшее распространение в связи с этим в Северной Ирландии получил и трилистник, символизирующий святую Троицу. Как повсеместно используемый национальный символ он стал применяться лишь после окончания Второй мировой войны [11].

Итак, в Северной Ирландии постепенно сложилась двойственная ситуация: при наличии явных точек соприкосновения, с помощью которых можно было бы достичь взаимопонимания – речь идет об общих ценностях и элементах символических систем, на деле существование таковых лишь усугубляет ситуацию. Одни и те же события и символы трактовались по-разному, расширяя пропасть, разверзнувшуюся между двумя частями ирландского общества. Две культуры: культура завоевываемых наследников кельтской цивилизации и завоевателей-протестантов, даже при наличии определенного взаимовлияния сохраняли положение враждебного параллелизма, что и привело к затягиванию конфликта в Северной Ирландии на многие десятки лет.

Все нарастающие расхождения в этнической и исторической идентификации приводили к абсолютной дуализации общества: Ольстер делился на регионы, по конфессиям и иным признакам. Благо последних было достаточно много: каждое направление, и в составе националистического крыла, и в рядах юнионистов, создавало четкие рамки собственной отличности от иных объединений, тем самым порождая раздробление конфликта.

Таким образом, лишь выработка определенных компромиссов не только в политической и экономических сферах, но и в идеологии сможет положить конец ирландскому расколу, примирив католиков и протестантов.

Список литературы:

1. Bradley J. The History of Economic Development in Ireland, North and South// Ireland North and South: Perspectives from Social Science.  Oxford. 1999.
2. Carnie A.Modern Irish: a Case Study in Language Revival Failure// MITWPL 28. 1996.
3. Darmody M., Daly T. Attitudes towards the Irish Language on the Island of Ireland. Dublin. 2015.
4. Dunning W. H., Dunning W. A. Daniel O'Connell // The Sewanee Review, Vol. 3, No. 3.May, 1895.
5. Grant. P. Breaking Enmities: Religion, Literature and Culture in Northern Ireland. New York. 1999.
6. Ireland Act 1949.
7. Judge A.L. Neither Here Nor There: Northern Ireland, Myth, and the People In Between. West Ontario. 2017.
8. Koehler R. Identity Troubles: Establishing National Identity in Post-War Northern Ireland// Tracing Roots: Uncovering Realities Beneath the Surface. Massachusetts. 2012.
9. McAtackney L. An Archaeology of the Troubles. The dark heritage of LongKesh/Maze prison. Oxford. 2014.
10. Mcguire M.A. Verbal and visual symbolism in northern irish cultural identity. Washington. 2004.
11. Mulhern D. Symbols Used by Both Main Traditions in Northern Ireland// CAIN Web Service. Available at: http://cain.ulst.ac.uk/images/symbols/crosstrad.htm/ (Accessed 14 March 2018).
12. Townsend A. Catholic emancipation 1778-1928// Dominicana. Washington, D.C. Vol. XIV. 1929.
13. Сапрыкин Ю.М. Английское завоевание Ирландии (XII-XVI вв). М., 1982.
14. Чепоров Э.А. Ольстер: время остановилось? М., 1985.