ДУНГАНСКИЕ ВОЛШЕБНЫЕ СКАЗКИ (В СВЯЗИ С ИЗУЧЕНИЕМ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ)

DUNGAN FAIRY TALES (IN CONNECTION WITH THE STUDY AT THE MODERN STAGE)

Rakhima Ismaeva

junior research fellow Centre of Dunganology and Sinology, National Academy of Sciences of the Kyrgyz Republic,

Kyrgyzstan, Bishkek

АННОТАЦИЯ

В настоящей статье рассматриваются дунганские волшебные сказки, остающиеся малоизученной областью современной фольклористики. Проведенные учеными исследования художественных текстов недостаточны для создания картины общей природы сюжетов дунганской волшебной сказки. Поэтому для дальнейшего комплексного изучения волшебной сказки необходимо выявить общее свойство всех зафиксированных сюжетных материалов.

В нашем случае цементирующим звеном для этого общего свойства считаются содержание и структура бытующих в духовной коллективной действительности самих народных художественных текстов.

ABSTRACT

This article examines Dungan fairy tales. They remain little-studied area of contemporary folklore. Scientists conducted analyses of literary texts is insufficient to create a picture of the General nature of Dungan stories of a fairy tale. Therefore, for further comprehensive study of a fairy tale, it is necessary to identify the common property of all the materials recorded story. In our case, the basic element for this General properties are the content and structure prevailing in the collective spiritual reality themselves people's literary texts.

Ключевые слова: волшебные сказки, текст, фольклор, дунгане, Центральная Азия.

Keywords: fairy tales, text, folklore, Dungan, Central Asia.

В настоящее время дунганские волшебные сказки, как показывают существующие немногочисленные труды, остаются малоизученной областью современной фольклористики. По сути дела, проведенные учеными исследования известных художественных текстов недостаточны для создания даже приблизительной картины общей природы сюжетов дунганской волшебной сказки. За пределами научного анализа остаются такие важные проблемы, как историко-эволюционное развитие волшебной сказки, региональное, семейно-языковое, континентальное историко-типологическое восприятие жанровых родов, отдельных жанров, самостоятельных сюжетов и мотивов, специфика отражения в них исторической действительности, народного мировоззрения и социальной психологии в историческом развитии, поэтика, эстетика, стилистика и т. д. В свое время академик В.В. Виноградов писал, что «изучение жанра предполагает выяснение не только его истории, но также установление его существенных особенностей, специфики его художественных образов и стилевых признаков в их историческом развитии» [1, с. 10].

В существующей ситуации, чтобы создать необходимый фундамент для дальнейшего комплексного изучения волшебной сказки, необходимо выявить общее свойство всех зафиксированных сюжетных материалов. В нашем случае цементирующим звеном для этого общего свойства считаются содержание и структура бытующих в духовной коллективной действительности самих народных художественных текстов.

По этой причине необходимо в целом представить содержание и структуру самой дунганской волшебной сказки в научном плане. Это даст возможность вести уже полноценный разговор о существующих проблемах исследования. Содержание представляет собой живую суть волшебной сказки, в то же время форма – внешнее явление самого содержания.

Содержание и структура волшебной сказки являются переходящими друг в друга материальными категориями духовного богатства народа. Изучение содержания настоящего вида прозаического фольклора автоматически подразумевает исследование структуры. Конкретное понимание общей художественной природы исследуемого прозаического фольклора позволит приступить к решению важнейших проблем.

В современной фольклористике принято рассматривать волшебные сказки не в отдельности, а как своеобразную исторически сложившуюся художественную систему. В этой художественной системе различные фундаментальные сюжетные типы (героические сказки «змееборческого» типа, героические сказки типа «поиск счастья», архаические сказки типа «дети у людоеда», сказки о контактах с духами, сказки о чудесных супругах, сказки о семейно-гонимых, сказки о чудесных предметах и др.) находятся в сложных взаимоотношениях, взаимодействии и взаимовлиянии. В этом случае существующая связь между отдельными фундаментальными сюжетными типами обусловливается единой системой многостороннего воспроизведения действительности, в которой различные функции жанров распределяются таким образом, что каждый из них имеет свою задачу в изображении одной из сторон жизни. В свое время еще К.В. Чистов писал, что «каждый жанр в его специфике может быть понят только в связи с системой жанров» [7, с. 6].

Изучение материалов дунганской волшебной сказки в этом методологическом аспекте позволит в полной мере раскрыть особенности разнообразных сюжетов, так как они всегда дополняют один другой в отражении живой действительности. Все жанры волшебного сказочного фольклора формируются, развиваются, сосуществуют в достаточно сложном процессе взаимовлияния, взаимообогащения, приспособления друг к другу. Отношения между ними обычно обусловливаются «единой для них системой многостороннего воспроизведения действительности, причем функции жанров распределяются так, что каждый жанр имеет свою задачу – изображение одной из сторон жизни» [3, с. 90].

Следовательно, эффективно раскрыть особенности самых различных жанров можно только при условии анализа существующих реалий в многоплановой взаимосвязи. Исследование существующих жанров в единой системе предоставляет возможность глубоко изучить каждый из них в волшебной сказке. На самом деле, адекватное понимание общей системы жанров требует определения специфики каждого отдельного жанра в составе волшебного сказочного фольклора, так как «естественно возникающая взаимосвязь исторических жанров фольклора, – предполагал В.И. Чичеров, – отнюдь не стирает своеобразия каждого исторического жанра» [8, с. 262–263]. Только при условии учета принципа соединения и разграничения жанров можно правильно понять природу самой волшебной сказки. Все это обусловлено, «во-первых, долгим сохранением архаического (и генетического) свойства – жанрового синкретизма и, во-вторых, тесным взаимодействием жанров в длительном процессе их совместной жизни, функционированием в системе» [2, с. 45].

В дунганской фольклористике же изучение волшебной сказки до сих пор было построены в значительной степени по самой простой схеме. Обычно исследователи брали в качестве предмета изучения какой-нибудь изолированный мотив, выявляли по возможности все записанные варианты, а затем на основании независимого сравнительного изучения делали относительные выводы. Исследователи рассматривали жанры волшебной сказки по отдельности, хотя каждый жанр в его специфике может быть понят только в связи с жанровой системой. В целом не было попытки проанализировать изучаемый жанр во взаимосвязи с другими жанрами. Однако все они составляют определенную систему, так как «порождены общей совокупностью причин, и потому еще, – утверждал Д.С. Лихачев, – что вступают во взаимодействие, поддерживают существование друг друга и одновременно конкурируют друг с другом» [4, с. 48].

В этом случае исполнители научной работы даже не желали предположить, что данный мотив обязательно находится в тесной связи с другими мотивами, сюжетами, жанрами и видами национального фольклора. «Волшебная сказка для нас есть нечто целое, все сюжеты ее взаимно связаны и обусловлены, – писал в «Исторических корнях волшебной сказки» В.Я. Пропп. – Этим же вызвана невозможность изолированного изучения мотива. Если бы Поливка собрал не только разновидности формулы «русским духом пахнет», а задался бы вопросом, кто издает это восклицание, при каких условиях оно издается, кого этим возгласом встречают и т. д., т. е. если бы он изучал его в связи с целым, то, очень возможно, он пришел бы к верному заключению. Мотив может быть изучаем только в системе сюжета, сюжеты могут изучаться только в их связях относительно друг к другу» [5, с. 8].

При таком понимании природы текстов волшебной сказки, естественно, возникает вопрос классификации наличествующих внутри сюжетов на самостоятельные жанровые соединения, которые однозначно существуют при внимательном анализе текстов. В конечном итоге все явления мира взаимосвязаны между собой, однако наука всегда может выделить одно явление, чтобы изучить его индивидуальные особенности в контексте связи с общей художественной системой. Только в таком понимании отдельный жанр, сюжет или мотив могут быть предметом самостоятельного изучения, так здесь не нарушается закон единства и индивидуальности.

В нашем случае важно рассматривать схожие по характеру, структуре и эстетике сюжеты не только в канонизированном типологическом, но и в историческом аспекте, поскольку жанры волшебной сказки постоянно находятся в историческом развитии и в соответствии с эволюционирующей эстетикой социальной действительности. Поэтому «исследователь не может ставить задачей восстановить текст произведения в его первичных единственных «ходах»», поскольку фольклорное произведение как «художественный замысел» в основе своей имеет несколько таких «ходов» – возможностей и поскольку жизнь фольклорного произведения включает осуществление этих возможностей, утрату, возобновление и обновление их» [6, с. 194].

В дунганской фольклористике сама разработка по классификации жанровых соединений еще не доведена до логического конца. Некоторые попытки ученых привели лишь к серьезным разногласиям, так как каждый из них подходил к проблеме с позиции доморощенной методики и придерживался наиболее удобного принципа классификации существующего материала. А без четкого понимания природной системы художественного материла с естественно существующими жанрами, внутрижанровыми звеньями, внутризвеньевыми группами невозможно представить себе сложный процесс разграничения, сближения и взаимодействия в сказочном фольклоре.

Следовательно, необходимо использовать современные позитивные научные методы изучения текстов волшебной сказки. Мы должны, исходя из правильного понимания единой художественной системы жанров, определить специфику каждого отдельно взятого жанра в составе национального словесного творчества. Выделение жанра в качестве важнейшей категории фольклористики неразрывно связано с пониманием природы, традиции, истории и специфики волшебной сказки. Здесь необходимо «как можно точнее понимать специфику жанров, – считал К.В. Чистов, – их группировки и взаимоотношения, их реальные функции в народном быту, отношение к ним исполнителей и слушателей» [7, с. 30–31].

Список литературы:

1. Виноградов В.В. Героический эпос народа и его роль в истории культуры // Основные проблемы эпоса восточных славян. – М.: Изд-во АН СССР, 1958.
2. Каскабасов С.А. Казахская несказочная проза. – Алма-Ата: Наука, 1990. –260 с.
3. Кравцов Н.И. Проблемы славянского фольклора. – М.: Наука, 1972. – 360 с.
4. Лихачев Д.С. Система литературных жанров древней Руси // Славянские литературы: Доклады советской делегации. V Международный съезд славистов. – София. Сентябрь. 1963. – М.: Изд-во АН СССР, 1963. – С. 47–70.
5. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. – Л.: ЛГУ,1946. – 340 с.
6. Путилов Б.Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. – М.: Наука, 1976. – 243 с.
7. Чистов К.В. Прозаические жанры в системе фольклора // Прозаические жанры фольклора народов СССР: Тезисы докладов на Всесоюзной научной конференции. 21–23 мая 1974 г. – Минск, 1974. – 125 с.
8. Чичеров В.И. Вопросы теории и истории народного творчества. – М.: Сов. писатель, 1956. – 312 с.