ПИСЬМО И ЛИТЕРАТУРА

WRITING AND LITERATURE

Keldibek Koilubaev

Candidate of Philologu Scinces, Associate professor Issykkul State University named after K.Tynystanov

Kyrgyzstan, Karakol

АННОТАЦИЯ

В статье рассматривается вопрос о роли и значении письма в зарождении эпического рода в мировом литературном процессе.

ABSTRACT

The article deals with the problems of the role and importance of writing in the incipience of the epical genus in the literary process.

Ключевые слова: письменность, эпистолярный стиль, литературное творчество.

Keywords: Writing, epistolary, style, literary, creation.

Ученые, исследующие возникновение и развитие письма, обосновывают отсутствие какой-либо связи между письмом и устным народным творчеством, а затем и литературой. Начиная от пиктографических и идеографических надписей, они служили для обозначения родовых знаков (тавро), бытовые действия, знаки предупреждения кому-либо, указатели направления, хозяйственные, земледельческие, счетные определения, надгробные письмена. Не случайно, видимо, бытует легенда, согласно которой, изобретателем письма был медведь, который, оставляя царапины на стволах деревьев, указывал на свои владения.

В те далекие времена люди жили в пещерах, в некоторых из них обитали медведи. Древние люди выселили их из медвежьих углов. Отсюда выражение «медвежий угол», что означает «иметь свое место проживания». В медвежьих углах по стенам люди заметили таинственные знаки. Это были царапины, которые сделали медведи, когда точили когти о стену. Царапины навели людей на мысль, что можно нацарапать изображение, указывающее на принадлежность чего-либо. Так медведи оказали людям «медвежью услугу».[2] Имеют ли отношения эти выражения к кыргызской пословице: «Үңкүр да болсоүйүм бар, аюу да болсоэрим бар» («Пусть пещера, но свой дом, пусть медведь, но свой муж»). Ныне выражение «медвежий угол», «медвежья услуга» приобрели другое значение.

Не менее важное открытие сделала девочка по имени Таффи по рассказу английского писателя, лауреата Нобелевской премии Редъярда Киплинга «Как было написано первое письмо». Девочка по имени «Девочка-которую-нужно-хорошенько-отшлепать-за-то-что-она-такая-шалунья» отправилась однажды со своим отцом к реке, чтобы набить к обеду карпов. Но им не повезло: у отца сломалось копье. Она хотела послать маме записку, чтобы она прислала другое копьё. Девочка решила написать письмо в рисунках, так как еще не было письма.

В это время по берегу шел Незнакомец. Таффи решила направить его к маме за копьём. На березовой коре она нарисовала такие рисунки: папу со сломанным копьём, другое копьё, которое нужно принести, в руках Незнакомца, чтобы он не забыл его на обратном пути. Чтобы он легче нашел дорогу, нарисовала бобров, которые встретятся на его пути. На последнем рисунке изобразила маму с копьем в руке.

Письмо дошло по назначению. Мама «прочитала» его так. Она подумала, что Незнакомец проткнул её мужа копьём, сломал ему руку, и что целая шайка врагов подкрадывается к дочке и её отцу (она приняла бобров за врагов). Женщины жестоко избили Незнакомца. А тот не мог им ничего объяснить, он не знал их языка. Когда недоразумение выяснилось, вождь племени сказал: «О, Девочка-которую-нужно-хорошенько-отшлепать-за-то-что-ты-такая-шалунья, ты сделала великое открытие!.. Придет день, когда люди назовут его умением писать!...»[3, с. 47-55].

Другой Американский поэт Генри Лонгфелло собрал и пересказал легенды о вожде индейцев по имени Гайавата, мудро правившем своим народом и многому его научившем. Книгу Лонгфелло назвал «Песнь о Гайавате». Перевод, который осуществил Иван Алексеевич Бунин, сыграл немаловажную роль в получении им Нобелевской премии (1933).

Многому научил свой народ Гайавата, но очень горевал, что люди не могут передать своим потомкам то, что они сами знают и умеют. Чтобы ничего не забывалось, чтобы люди могли даже через века передать свои мысли и чувства, Гайавата изобрёл письменность.

Из мешка он вынул краски,

Всех цветов он вынул краски.

И на гладкойна бересте

Много сделал тайных знаков,

Дивных и фигур и знаков;

Все они изображали

Наши мысли, наши речи…

Белый круг был знаком жизни,

Черный круг был знаком смерти;

Дальше шли изображенья

Неба, звезд, луны и солнца,

Вод, лесов и горных высей,

И всего, что населяет

Землю вместе с человеком.

Для земли нарисовал он

Краской линию прямую,

Для небес – дугу над нею,

Для восхода – точку слева,

Для заката – точку справа,

А для полдня – на вершине.

Все пространство под дугою

Белый день обозначало,

Звёзды в центре – время ночи,

А волнистые полоски-

Тучи, дождь и непогоду [6, с. 91-94]

Так рождались виды искусства: «Поэзия, как говорящая живопись; живопись, как немая поэзия» (Лессинг «Лаокоон»).

Они используются при передаче прогноза погоды по сегодняшний день.

Вопрос, который нас интересует, – это выявление того, каким образом письмо вобрало в себе литературу. Ибо сейчас трудно себе представить литературу без письма (письмо без литературы), взаимодействие которых подтверждает ту истину, что «Слово – первоэлемент литературы» (Горький). Встает задача – обозначить общность и различие во взаимоотношении кыргызского письма и литературы с мировым литературным процессом.

Дошедшие до нас древние письменные памятники (любые их виды) представлены в виде письма, эпистолярной форме. Бесспорно то, что, в развитии письма, не имеющего первоначально никакого отношения к художественному творчеству, в последующем его развитии проходило в неразрывной связи с литературой, тому способствовала эпистолярная форма.

Каменные надписи такого характера в нашей стране встречаются во множестве. Примером тому могут служить мир камней в горах Тонского района.

Названия камней «Кулаганташ» (Сорвавшийся камень), Салыкташ (Вклад до востребования), «Пещеры хранящие книги», «Чийинташ» (Камень чертежами), «Живая вода, капающая из камня», «Камень-Кокандская крепость» и сложенные о них народом легенды хранят великую тайну, до сих пор не разгаданных. Наше детство прошло среди этих камней, в мире этих тайн. Мои родители запрещали самовольно ходить в зимовье деда по матери Усубалы, знатока устной истории кыргызов (санжырачы), где имеется место скопища змей со своим покровителем. Несмотря на запрет, мы, мальчишки, бродили по оврагам и лощинам, ощупывая каждый камень, не находя ответа на сокрытые в них тайны. Особо запомнились мне рисунки, чертежи на камнях, орнаменты, неизвестные и непонятные надписи.

После знакомства со сведениями каменных надписей Саймалыташ, Орхоно-Енисея, Кочкора и Таласа, тот риторический вопрос известного ученого А.Акматалиева: «К какому веку относится начало кыргызской письменной литературы?! Возможно, письменность берет начало с надписей Саймалыташ?!» [4, с. 9] заставили меня взглянуть на каменные надписи, знакомые мне с детства, другими глазами. Пришлось снова обойти камни, сделать снимки.

Рисунок 1. Тибетская надпись в Конур-Олене.

Тибетская надпись на этом рисунке сохранилась в своем первозданном виде. Такие письмена на кыргызской земле встречаются довольно часто. Например, мы убедились в том, что надпись на камне, известного как камень Эр Табылды находящегося в селе Тамга Иссык-Кулькой области, является копией рисунка, изображенного на снимке. Из сообщения об этой надписи следует такое прочтение: «Ом Мани Падме Хум» и переводится: «Созерцай! Всё в лотосе» [7]. Слова обозначают символ веры тибетцев в поисках справедливости. Этими же буквами написаны несколько слов на лопаточной кости дикого козла, хранящийся сейчас в музее Пржевальского города Каракол.

Мы не можем утверждать, что в каменных надписях Саймалыташ отсутствует значение письма.

В Орхоно-Енисейских надписях находим описания жизненного пути народных вожаков, их служение своей земле, народу, борьба за независимость, подвиги, совершенные им как урок потомкам, как завещания в форме писем.

Выдающиеся произведения, созданные мастерами художественного слова в эпоху Средних веков и Возрождения, распространялись в такой же форме.

Литературно-художественное творчество развивалось и распространялось в среде образованных людей, и в узком кругу лиц, находящихся у власти. Произведения писались не для простой массы людей, а посвящались знатным людям. Приведем не полный перечень списка. Поэму «Махабатнаме» («Сказание о люби») Хорезми писал по заданию Муканбет Кожобека, одного из управляющих царя Золотой Орды Жаныбека (1353 г.). Великий Абылкасым Фирдоси свою знаменитую поэму «Шах наме» намеревался сделать подарком правителю Саманидов, но после разрушения государства, преподнес поэму пришедшему к власти султану Махмуду Газневи. Тот же Низами свой труд «Тайный клад», подарил хану Дербента. Согласно установившейся традиции того времени Жусуп Баласагын поэму «Кут билим» закончил в 1069 году, вручил правителю Кашгара Тавгач Кара Буура (Бограхану). Ахмад Югнаки сказ «Тайна справедливости» предложил властителю Ысахлару. Сайф Сараи перевод «Гулистана» Саади (Гулстан-бит турки 1391 г.) посвятил Эмиру Тейхасу. В 1343 году поэт Золотой Орды Кутба перевел с языка фарси на тюркское произведение «Хосров и Ширин» Низами и преподнес в дар царю Тыныбеку и царице Малика.

В конце XIX-начале XX вв. произведения кыргызских акынов-письменников в такой же форме распространялись среди грамотных, знатных людей, передаваясь из рук в руки через переписчиков. В ту же эпоху, изнывая под тяжестью несправедливого правления Кокандского ханства, специально устроенных ими родовых междоусобиц, боясь захватнических действий соседних государств, представители власти кыргызского народа нашли необходимым обратиться за помощью к русскому правительству. Эти обращения в письменной форме сохранились в подлиннике, и дошли до нас.

Самый ранний подлинник таких обращений, дошедший до нас, относится к концу XVIII века, выполненный  в форме письма арабским шрифтом. Но это не означает, что арабская письменность стала использоваться с этого времени. Она могла использоваться и раньше, мы говорим только о подлиннике, сохранившемся в арабской графике.

Письмо это написано в 1785 году, оно связано не только с именем Атаке батыра, предводителя рода Сарбагыш, но и всех правителей родов северных кыргызов. «Против Кокандского ханства объединились правители родов – от сарбагышей Атаке батыр, от саяков Кадайбий (судья), от кушчуИбадабий, от боз тумаков Ташибекбий, от желденов (бугинцев) Шапак батыр, от солто Бирназарбий, от кытаев Муса бий, от саруйцев Сары батыр и другие, принимали решение отправить кыргызских послов в столицу России Санкт-Петербург с просьбой о помощи »[6].

От имени Атаке батыра были написаны еще 2-официальных письма. Одно письмо (вместе 2 скакунами) было отправлено генерал-губернатору Сибири Н.Огареву в г. Омск, в том же году 23 августа другое письмо (вместе с одним рабом, тремя шкурами барса и пятью шкурами рыси) было доставлено в Петербург 29-декабря. Исполнители этого важного поручения народа послы Абдрахман сын Кучака и Шергазы из рода бугу15 марта 1786 года были на приеме царицы Екатерина II.

Не дожидаясь возвращения послов, Атаке батыр отправил письмо в Омск через посла Сатынбая сына Абдрахмана. Кроме писем сохранились и другие документы:

1. Письмо кыргызского бия Олжобая сына Алымбека и старшины Мамбета Уметова, адресованное генерал-губернатору Западной Сибири. Жыргалан, 1825, 5-августа.
2. Письмо кыргызских биев Шералы и его сына Алгазы, адресованное на имя генерал-губернатора западной Сибири. Аксуу 1827, 9-апрель.
3. Клятвы правителей рода бугу при переходе в Российское подданство в 1827-1855. (9 ст. 549)

Сюда относятся, также, клятва представителя рода Черик (1863, 13-ноябрь) генерал-губернатору западной Сибири в Омске при вхождении в состав России, а также письмо алайской царицы Курманжан датхи от 17-января 1894 года, адресованное русскому правительству.

Это всего лишь малый перечень тех писем, которые свидетельствуют о стремлении кыргызов в установлении взаимоотношений с российской империей. Такие же рукописные документы, рассказывающие о переписке представителей отдельных кыргызских родов с Цинской империей, Кокандским ханством и другими соседними государствами, ждут своих исследователей.

Здесь уместно будет остановиться на письмах китайского царя, адресованные кыргызскому правителю, написанных 12 веков тому назад. Письма звучат как ответы на письма кыргызского правителя.

«Получил ваше письмо, приняли скакунов, присланных в качестве подарка. Я получил сведения обо всём…» (отрывок из 1 письмо).

«Вы опять отправили с письмом вашего мудрого визиря через северные пустыни, подвергая его дорожным испытаниям…» (отрывок из 3 письма).

«Получили ваше письмо и двух серых скакунов. Ваша врожденная мудрость светится как Полярная звезда, вокруг которой вращается Большая Медведица (отрывок из 6 письма)» [5].

Такие письма, как образцы документов, казахский ученый Б.Абылкасымов называет «официально-эпистолярным стилем», утверждает: «В письменных памятниках казахов до второй половины XIX в. был широко распространен в литературном языке официально-эпистолярный стиль» [1, стр. 12]. Это мнение относится к письменным памятникам кыргызов тех времен, которые ждут специального исследования.

В статье ставилась цель – обозначить вехи взаимоотношения письма и литературы, нить которого протягивается до каменных надписей, в форме автобиографических, эпистолярных жанров в последующие эпохи, оказавшие свое влияние на становление профессиональной письменной кыргызской литературы, в её достижении современного высокохудожественного уровня.

Список литературы:

1. Абылкасымов Б. XIX гасырдын экинчи жартысындагы казак адабий тили. - Алматы.: Гылым, 1982, 12-бет. (на казахском языке).
2. Дорога к письменности. В кн.: Гранник Г.Г. и др. Секреты орфографии  - М.: Просвещение, 1991.
3. Как было написано первое письмо. В кн.: Киплинг Р. Вот так сказки! С иллюстрациями автора. Москва: Книга, 1991. стр. 47-55.
4. Кыргыз адабиятынын тарыхы. 1-том, -Б., 2004, 9-бет. .(на кыргызском языке)
5. Кытай падышасынын кыргыз каганына жазган каттары. //Кыргыз туусу. 8-11-август, 2003. 3-бет. (на кыргызском языке).
6. Лонгфелло Г. Песнь о Гайавате. В кн.: Бунин И.А. Собрание сочинений в пяти томах. Том 5, М.: Правда, стр-91-94.
7. Лоукотка Ч. Развитие письма. - Москва: Изд. Иностранная литература, 1950.
8. Сыдыкова К. Кыргыз тарыхы. - Б.: 2003. 549-б. (на кыргызском языке).
9. Тенишев Э. Улуттук доорго чейинки кыргыз адабий тили жонундо. К-те: Кыргыздар.2-том, -Б.: Кыргызстан, 1993, 499-б. (на кыргызском языке)